|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 44
На следующее утро, после празднования победы и награждения причастных, устроили дележ трофеев, взятых в Риме. Мое присутствие тут обязательно, надо уважить Марселя, для гуанчей этот момент очень важен. Трофеи разложили и рассортировали на плацу на острове Кроликов. Основной объем создавали кучи тряпья, но и ряды алебард и мечей выглядели внушительно. Была еще церковная утварь, частью серебряная, частью медная. Золота оказалось совсем немного, крупные предметы, казавшиеся нам золотыми, были сделаны из меди, и только покрыты тонким слоем золота. Золотыми оказались несколько колец, кардинальский перстень и его же крест.
Сначала мы прошлись, все осмотрели, приценились. Марсель был настроен делить все пополам предметно — половина мечей им, половина — нам, и т.д. Видимо, боялся обмануться со стоимостью трофеев. Нам же этот "холодняк" не нужен, только продавать. А римские мечи и алебарды приметные — лишний след. Драгметаллы, наоборот — не хочется отдавать гуанчам, чтобы они дольше в долгах были.
Запустил я вперед командира штурмовиков, он в Риме на приемы с алебардами насмотрелся, и попытался тут их показать. Неплохо у него получается, а я стою и комментирую.
— Алебарда хороша пешему, чтобы биться против тяжелого конного в доспехах — рыцаря. Один на один — шансов мало, а вот несколько пешцев с алебардами могут одного рыцаря одолеть. Пешего латника победить еще проще.
— Копейное острие, оно тут понятно. А почему тут топор такой странный? Лезвие вогнутое немного.
— Из-за того что лезвие вогнуто, края топора получаются еще острее и лучше пробивают броню. А нижний угол топора еще и образует крюк — этим крюком надо конного цеплять и с коня сдергивать. Ну и задний клевец тоже для пробития панцирей.
Некоторые гуанчи тоже взяли алебарды в руки и стали подражать штурмовику. Да, железка алебарды в несколько раз тяжелее наконечника копья. Из-за этого алебарда гораздо менее управляема, она предназначена для размашистых и сильных ударов. Потому и побеждали гуанчи римлян: пока такой штукой махнёшь, ловкий и верткий гуанчи успеет раз пять в ответ копьем ткнуть.
Но всё-таки алебарда гуанчам ближе и понятнее, нежели меч — больше на копье походит. Захотелось бойцам новых игрушек, смотрят на Марселя умоляюще. Так еще на всех и не хватит — алебард менее трех десятков.
А мы от оружия уже к рухляди перешли. Тут две основных кучи — одежда и шторы с драпировкой. Одежда — сутаны, черные и немного цветных. Еще штанов довольно много, из такой же темной ткани. Но штаны какие-то бесформенные, криво сшитые — под рясой не видно. Наши такое носить не будут, мы давно шьем штаны по образцу моих джинс, варьируя посадку и облегание. Мои джинсы разобрали на лекала, мне сшили аналоги и из тонкого льна, и из шерсти — разных цветов. Даже сиреневые сшили, я их надевал пару раз — слишком ярко, но всем нравится.
Нам эти сутаны не нужны, как бы сделать так чтобы они гуанчам понадобились? Принесли ножницы, подрезали рясу. Надели на одного из гуанчей, подпоясали бечевкой. Отличная черная шерстяная рубаха навыпуск, воротник стойка. "Черная рубашка не может быть грязной — она же черная" Или спеть "Tengo la camisa negra" можно. Вот застегивать сложно — с пуговицами только стрелки нормально справляются. На сутане еще и пуговицы скрыты планкой, что удобства гуанчам не прибавляет. Приспособились — надевать через голову, а верхние пуговицы не застегивать. Даже рукава на таком здоровяке нормальные — для монахов рукава с запасом шьют. Опять все гуанчи сразу захотели, и хорошо что сутан гораздо больше чем алебард.
— Только вот тут край подшивать надо, а то поползет. Наши швеи это могут, обращайтесь. В оплату могут этот обрезок забрать — показываю я на полосу отрезанного подола.
В результате трофеи поделили так — всю одежду, все алебарды и половину мечей забрали гуанчи. В куче было несколько цветных сутан — темно-сиреневых и красных — их Марсель забрал себе лично. Мы же обошлись тканями — это шторы и драпировки. За это забрали себе большую часть серебра. Только ту странную золоченую медную вазу отдали Марселю — отцу подарит. Она красивая, переплавлять жалко, а нам она ни к чему. Серебро поделили по весу — переплавим, монеты чеканить будем.
Золото поделили поровну. Крест переплавили, а кардинальский перстень я себе оставил, спрятал в сейфе. Это дороже золота — вещь редкая. С золотом такая ситуация — его запасы у нас растут. Но в оборот я его пока не пускаю, оно сейчас всего лишь в десять раз дороже серебра. Рука не поднимается — в моей реальности золото дороже серебра уже раз в сто. Уговариваю себя тем, что его можно применить в электронной и химической промышленности. В электронике пока еще не применяли, там больше серебро идет для ответственных контактов, а вот с золотыми электродами в электролизе мы уже экспериментировали. Не очень хорошо получается — платина была бы лучше.
То что мы все мотки ткани забрали — это хорошо. Чуть ли не самая важная часть трофеев для меня. Не, ткань мы свою производим, качество даже лучше этого. Но тут в чем дело. У меня давно существует экономическая проблема — излишняя денежная масса на руках моих людей. Не, формально эти деньги не лишние, валюта конвертируемая, рынки открытые. Ну почти. Но покупка импорта — это утечка серебра, хочется чтобы мои люди тратили зарплату на товары нами же и произведенные. Вот за это и идет борьба который год. Даже стразы делали — украшения из цветного стекла. Тогда немало серебра в казну вернулось. Ассортимент наших лавок постоянно расширяется, но этого недостаточно — я уже не знаю чем бы еще немного стерилизовать излишнюю денежную массу. Ну и уровень жизни моих людей растет — это тоже важно.
С тканями сначала было хорошо, когда сделали первую партию сиреневой ткани, каждая баба захотела такое платье. Но получилось что все оказались одеты в одинаковое, и многим это не понравилось. Наше текстильное производство развивалось, мы осваивали новые красители, стали ткать ткани в полосочку и клеточку. Но разнообразие это невелико, и каждого вида ткани мы производим сразу много, что тоже не добавляет женской одежде уникальности. А тут в трофеях больше десятка разных тканей, и метраж небольшой. Вот это женщины будут покупать охотно — "ограниченная серия". И то что ткань грубовата — мелочи, главное — не как у всех.
Наши швеи еще и на подшивке рубах для гуанчей заработали. Хоть те денег и не платили, но полоса добротного тонкого сукна — тоже вещь ценная. Из четырех таких полосок выходят одни брюки, а если полосы широкие — то и двух полос хватает. Мужики у нас большей частью в форменной одежде ходят, но некоторые уже завели себе выходной костюм — прогуляться с супругой по набережной в воскресенье.
Гуанчи отправились домой. И не просто так, а на нефе. Прицепом к "Юпитеру". Это корветтенкапитан меня уговорил, согласен на такой сложный переход, но лишь бы не видеть табор на палубе.
— Неф в океане почти бесполезен! — доказывал я капитану.
— Ходить не может, будет как баржа — на буксире. Главное — волну держит. Если шторма нет сильного.
— В океане каравеллы нужны.
— Каравеллы мелкие. А на этом сотня помещается. Лучше с одним нефом на буксире, чем с двумя каравеллами.
— Ладно. Уговорил.
Но пассажиры на корвете все-таки поедут. Две крестьянские семьи, специалисты-картофелеводы. Будут на Тенерифе наш сегмент сельского хозяйства развивать. Не только картофель, другие культуры тоже, но картошку — в первую очередь.
Фаддей на острове уже все разведал. Климат там интересный — в течении года меняется мало, зато заметно отличается на разных частях острова. Южное и юго-восточное побережье отличается более сухой и солнечной погодой — влияние ветров из Африки. Тут выращивают теплолюбивые культуры, в первую очередь пшеницу. Северо-западное побережье больше подвержено влиянию Атлантики, тут немного прохладнее и заметно больше осадков. У гуанчей там пастбища и некоторые виды овощей растут. Вот там и попробуем картошку посадить. И если там зима как в Костроме лето, то два урожая в год на хорошей земле может выйти. О покупке небольшого участка Фаддей уже договорился. За один нож всего. Почти что за бусы.
Корвет угля взял под завязку, благо других грузов было немного. Для наших — снабжение по списку, для гуанчей — железный инструмент на продажу, ну и монетки оцинкованные.
Перед отправкой еще раз проверил товары для гуанчей. Серпы, мотыжки, всякая мелочевка — скобяные товары. А в этом ящике ножи, символ нашей экспансии на Тенерифе. Достал один, присмотрелся. Понял, чем отличается этот нож от обычных, производимых в этом времени. Он плоский, высечен из листа металла, спуски сформированы шлифованием на большом точиле. В отличие от ножей, сделанных кузнецами, у которых клиновидный профиль почти по всей ширине клинка. С этой точки зрения кузнечный нож лучше "штампованного". Но по трудоемкости наш "дешевле" намного.
Ковка ножа — дело не быстрое, даже для опытного кузнеца. Штучное производство. А кривошипный пресс тратит на производство сотни заготовок ножей минут двадцать, не считая процедуры замены матрицы с пуансоном, и высокая квалификация рабочего для этого не нужна. Самая долгая операция — шлифование спусков, но и это гораздо быстрее формирования профиля ножа кузнецом. Закалка и отпуск — пачками, термист тоже отдельная профессия. Хотя кузнецы это тоже умеют, но у наших термистов все по науке, по таблицам. Закалка и отпуск для разных сталей и для разных назначений происходит при разных температурах. Обычно температуру они видят на глаз, но термометры для контроля есть. Термометры не ртутные — биметаллические. У них хорошая точность в довольно узком диапазоне получается. Но так даже удобнее, на каждую температуру отдельный термометр. Серийное производство, меньше сотни ножей за раз не делаем.
Покрутил нож в руках. Эта партия ножей с буковыми рукоятками — красиво. Бук в больших деталях капризен — коробится при изменении влажности. Но в таких мелких рукоятках это безразлично, тем более они тщательно пропитаны льняным маслом. Принюхался — затвердевшее льняное масло имеет тонкий специфический запах, довольно приятный. Причем запах остается на ладони, и после того, как нож уже вернулся обратно в ящик. Также пахнут рукоятки на новых револьверах, но вскоре этот запах вытесняется запахом сгоревшего пороха. Тоже по-своему приятный запах. Запах превосходства, скрытого в этой небольшой железке. Смертоносного превосходства.
И ножи все без ножен, не шьем, трудоемко слишком. Гуанчи сами умеют. Далеко не все, но мастеров хватает. У них была проблема — овечья кожа слишком тонкая для ножен. Стали делать со вставками — деревянными или роговыми. Потом мы еще им послали обрезки конской кожи на подошвы сандалий, тоже для ножен подойдет. Так что у скорняков Тенерифе еще один бизнес появился.
Прикинул я соотношение наших затрат на производство такого ножа, и сколько он там стоит "в баранах". Очень прибыльно получается. Если бы мы просто "окучивали" какую-нибудь "страну дикарей", каждый нож бы приносил серебра по его весу. Чем собственно португальцы и занимаются в Гвинеи. Но у нас задачи другие.
Но самое интересное сейчас — происходящее в Риме. Всем штабом внимательно читаем каждое сообщение от наших агентов. Наша акция вызвала сильный переполох в городе — "нашествие варваров, разграблен Апостольский дворец, все убиты!" — вот такие слухи приходили из Рима первые двое суток. Я даже запереживал — вдруг наши и вправду убили понтифика, но не заметили этого. Но на похоронах кардинала Джулиано понтифик появился, и Рим вздохнул с облегчением. Сикст службу не вел, стоял молча, будто он и не понтифик вовсе — так описали его первое появление на публике. Видимо это нападение и смерть его людей сильно потрясли понтифика.
Брошенные "дикарями" на поле боя два копья с костяными наконечниками и нож из вулканического стекла видели многие. Теперь даже те, кто не видел нападавших, сделали однозначный вывод — "дикари!" А то что дикари при этом успешно использовали дробовики, корабельную артиллерию, управляли судами — люди себе объясняли просто — "чужое захватили".
Слухи по городу ходят самые невообразимые — агент их даже не пересказывает нам, батарею экономит. Записывает, потом пришлет бумажный отчет. Но направить слухи в нужно русло — это еще одна наша задача в этот момент. Первую порцию информации мы запустили в порту — как бы свидетели. "Это дикари с далеких островов" — что было сущей правдой, и эта информация быстро распространилась по городу.
Дальше надо было объяснить мотивы нападающих. Наши в тавернах, за кувшином вина, рассуждали так: "На островитян тех кастильцы нападают. Но глупые дикари посчитали, что раз понтифик главнее королевы Кастилии, то он и виноват во всем. Вот и напали отомстить" Это пошло уже труднее, но до кого надо информация дойдет, и тогда "далекие острова" уже можно конкретизировать. Потому как названия островов при этом ни разу не прозвучали, пусть сами "вычисляют" — не дураки же они.
И наши действия не пропали даром. Не прошло и недели, как в Барселону ушло письмо от понтифика. Содержание его неизвестно, но сам факт говорит о многом. Одного из прислуги понтифика удалось завербовать. К документам он доступа особого не имеет, но видит запечатанные письма на отправку, может прочесть в какой город и кому. Вот с входящими письмами сложнее, их обычно приносят гонцы и передают помощникам понтифика. Так что в этом почтовом сервисе мы прослушиваем только один порт и видим только заголовки. Конечно, хочется еще и содержание писем знать, но до этого еще далеко.
Тут в очередной раз сообщили, что кто-то опять сделал копию нашего оружия. Такое уже случалось, но не подтверждалось — либо было вымыслом, либо копия была совсем не копией. Но в этот раз говорят, что точно — у одного из черкесских князей появилась винтовка-переломка как у нас, только бронзовая. И стреляет, что самое интересное. Разумеется, выкрасть ее слишком сложно, но могут дать посмотреть и пощупать, если сильно захотим. "Сильно" — измеряется в лирах.
Я, конечно, разволновался. Как? Откуда патроны? Капсюля? Украли или сделали? Послали мастера посмотреть.
Это не быстро. Мастер до Мавролако пока доехал, потом ждали удобного момента — доступ туда у нас платный, без ведома того князя. Но мастер дождался — князь куда-то уехал. Стрельнуть не дали, но осмотрел мастер все тщательно, разобрался. Самое главное — никаких капсюлей не используют, фитильное воспламенение. Успокоил.
Винтовка очень похожа на нашу переломку, почти все детали — бронзовое литьё. Калибр чуть больше — около десяти-одиннадцати миллиметров, ствол нарезной. Гильзы медные и бронзовые, донце толще. Жалуются, что медные гильзы слишком мягкие, а бронзовые часто трескаются. Похоже, что и стенки гильзы в районе донца тоже толще. Запальное отверстие — конусное, большое. То есть само отверстие маленькое, но наружу расширяется большим конусом. Патрон снаряжают свинцовой пулей и черным порохом, также как и мы. В этот запальный конус засыпают мелкого пороха и заклеивают кружочком то ли ткани, то ли бумаги, пропитанной смолой.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
