Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Уроки ирокезского 20


Опубликован:
03.04.2020 — 03.04.2020
 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 
 
 

Уроки ирокезского 20


Господин Бах с волнением смотрел на приближающийся Гамбург. Все же полгода за океаном — это много для простого бюргера, и возвращение на Родину обычно человека равнодушным не оставляет. Но это — обычного человека, а господин Бах все же человеком был не совсем обычным, и, положа руку на сердце, он и сам признавал, что волновался столь же сильно всего два раза в жизни — очень напряженной жизни. Этот раз оказался третьим...

Первый раз он так же волновался, когда его — после принятия предложения военного министра — поздравил следующим званием лично Император. Заметив при этом, как бы вскользь, что отныне о нем будут помнить лишь сам Император и военный министр...

Второй — когда после ухода военного министра в отставку ему показалось, что работа его стала более не востребованной. И чувства переросли в уверенность, когда он получил очередное свое письмо обратно с пометкой "адресат выбыл"...

Ну, выбыл, так прибудет — господин Бах переплетал в своей мастерской очень разные документы и понимал, что в Европе нарастает напряженность. Вспомнят о нем... Вот только он и предположить не мог, кто вспомнит и как.

В одно прекрасное утро к нему в мастерскую зашел странный молодой человек в сопровождении совсем юной девушки, практически девочки. Под мышкой визитер держал толстую папку с какими-то бумагами, но на вопрос "что ему угодно" как-то замялся и сказал, что у него к герру Баху дело несколько конфиденциального характера. Однако странной эта парочка показалась переплетчику не этим: довольно многие посетители конторы желали конфиденциальности. Но с этой парочкой дело было в другом: Бах впервые не смог определить откуда этот господин. Не немец — говорит с легким, но заметным акцентом. Не француз, коих в Берлине была как бы не треть. Не скандинав, и на русского тоже не похож. А когда они остались в кабинете хозяина мастерской втроем, юноша вдруг сказал — по-русски сказал, но все равно с тем же странным акцентом:

— Герр Бах, мне кажется, что хотя Родина вас несколько подзабыла, вы ее прекрасно помните. И готовы вновь поработать к ее благополучию, только не знаете как. А я знаю...

Время нынче жестокое, да и работа у Людвига Баха была нервная, так что к подобным шуткам судьбы он успел подготовиться. Но когда его рука лишь двинулась в направлении спрятанного под столешницей револьвера, в руке у девочки возник пистолет, причем направленный точно между глаз хозяина кабинета — и владелец переплетной мастерской осознал, что она не играет...

— Господин подполковник, — продолжил гость, — я хоть и не похож на покойного императора, но тоже о вас помню. Не будем создавать друг другу сложности, тем более что и предложение мое вы можете просто проигнорировать. Я же завтра с утра убываю из страны, причем ранее чем через несколько лет возвращаться не планирую. И если вы предложение мое не примете, я много не потеряю. И Родина наша много не потеряет... но все же кое-чего не получит. Вот вам бумаги, которые следует переплести. Все, кроме пятого сверху листа. Его вы прочитайте и, если вам понравится, делайте что там написано. Если нет — не делайте. Здесь — он протянул подполковнику тугой рулончик — тысяча фунтов. Британских — по плану предстоят некоторые расходы. Без плана — можете их пропить.

— А если вкратце, на что так много может понадобиться?

— Съездить в Америку, запатентовать вот эту штуку — гость открыл папку и показал на очень странный механизм, скрепляющий лежащие в папке листы бумаги. — Затем вы продадите патент кому указано, получите много денег и дальнейшие инструкции. Ну и пройдете курс обучения кое-чему... Да, независимо от вашего решения прошу пятый лист уничтожить. В печке сжечь то есть. Можете считать, что это личная просьба Петра Семеновича Ванновского. А бумаги... после того как бумаги переплетете, можете их выкинуть. Впрочем, можете и сразу выкинуть... — и с этими словами странная парочка удалилась.

Герр Бах открыл лежащую на столе папку. А через час, покинув нотариуса, заверившего факт продажи мастерской старшему приказчику — причем в рассрочку, он, захватив всего лишь саквояж со сменой белья, отправился на вокзал. Откуда поезд доставил его в Гамбург...

И вот сейчас, возвращаясь после полугодового путешествия, Людвиг Бах чувствовал сильное волнение. Но совсем иного, нежели раньше, рода. За время пребывания за океаном он успел многое изучить, и теперь волновался лишь о том, получится ли у него повторить успех заокеанского учителя здесь. Впрочем, если уж почти шестидесятилетний армейский капитан-отставник справился, то ему, сорокалетнему действующему подполковнику российской жандармерии, справиться сам Бог велел...

Камилла была очень занята с Владимиром Александровичем, но мозги выключать не желала, и за завтраком на следующий после моего прибытия день я снова погрузился в столь любимую атмосферу обсуждения текущих проблем. Ненадолго погрузился, поскольку в столовую с небольшим опозданием зашла Анна Петровна. Я, конечно, вежливо поздоровался, затем начал задавать жене какой-то вопрос — и остановился на полуслове, даже не закрыв до конца рот. Анна Петровна смущенно улыбнулась — немного кривовато, как-то почти половинкой рта. А коварная жена и не менее коварная дочь расхохотались, да и мелкие девочки хихикали не скрываясь. Госпожа Ремизова села за стол, Дарья ей налила чаю, положила несколько своих пирожков — и проделала все это тоже хитренько так улыбаясь.

— Я хочу высказать вам, Александр Владимирович, мою огромную благодарность и заодно передать благодарность Александра Александровича за вашу швейную машинку. Господин Ястребцев мне сообщил, что без нее он не смог бы столь незаметные швы наложить. Скажу честно, я и сама их могу рассмотреть только вблизи в зеркале...

Ястребцев — после почти двух лет "тренировок на кроликах", которыми в основном служили слишком самоуверенные работяги с заводов — снова достиг того же уровня мастерства, которое в прошлый раз получил лет так на десять, если не двенадцать, позднее. Машинка же была вовсе не моя, ее же Батенков придумал, а я лишь повторил — но результат был налицо. Точнее, на лице — очень красивом лице Анны Петровны Ремизовой. Ну а то что улыбалась она криво, то это либо въевшаяся за много лет привычка, либо в том пожаре какие-то нервы были повреждены — но по сравнению с тем, что я видел раньше, кривизна улыбки эта и не замечалась почти, а даже придавала какой-то дополнительный легкий шарм. В конце-то концов, Сталлоне вон вообще половинкой рта улыбался — и кто это замечал?

— Вашу благодарность я все же верну Александру Александровичу — операцию-то он делал, а я даже рядом не стоял. И, конечно, Камилле: ведь благодаря ее лекарствам пересадка вышла столь хорошо: я и раньше знал, что вы красивы, а теперь вы и сами в этом убедились

— Спасибо... мне такого никто уже много лет не говорил... даже не ожидала сколь приятно слышать подобные комплименты. Но все же пришлось и какие-то ваши особые пилюли использовать...

— Пенициллин — подсказала Камилла, — его только сейчас потихоньку выделывать начали, уже после операции Анне Петровне.

— Главное — все получилось правильно — подвел я черту под обменом комплиментами. — Камилла, я вот чего спросить-то хотел: а удалось тебе получить совсем бесцветный поликарбонат?

— А тебе зачем? То есть я знаю как его делать, я даже могу тебе грамм пятьдесят выдать...

— Мне надо чуть побольше...

— Хорошо, я скажу чтобы сделали.

— Мне примерно тонн пять нужно, причем желательно вчера.

Камилла склонила голову на плечо, вытянула губы трубочкой, поморгала:

— Тысяч примерно сто двадцать и полтора месяца. Но если тебя устроит полиэтилентерефталат, то можешь сегодня уже забрать: новая установка дает по восемь тонн в сутки и он теперь совсем прозрачный.

— Наверное и он пригодится, но мне и поликарбонат потребуется все равно. Так что деньги найдутся, но пару тонн ты мне через месяц выдай.

— Сам говоришь, девять женщин не родят ребенка за месяц. Полтора.

— Ладно, а нынешнего, желтоватого, килограмм триста найдется?

— Очки снова стеклянные делать?

— А я с отдачей. Через полтора месяца... и мне еще нужна будет Оля Миронова.

— А все, нету больше Оли Мироновой — грустно вздохнула Машка. И, не выдержав, рассмеялась: — Она теперь Иванова, ее Африканыч сосватал. Но она теперь живет в Симбирске.

— Что же, придется попробовать обойтись без нее...

Обходиться пришлось не только без Оли, но и почти без денег. Потому что небольшие денежки (относительно небольшие) из Штатов просвистели совсем уж мимо меня: ведь и в Германии денег у народа был явный избыток, и во Франции. Так что снова был — правда, дороже, чем в первый раз — выкуплен "Торговый банк Фрайберга", директором которого стал урожденный германец Людвиг Бах. Вернувшийся на родину из Америки, где успел "изрядно разбогатеть" и решивший кое-какие американские методы богатения применить и дома. Андрей де Фонтане поехал на родину предков, но тоже не "просто так", а с шестью миллионами франков. Не рублей, что уже легче, но все же тоже не совсем копейки... Но это были инвестиции в будущее, и с такой "непрофильной" тратой пришлось примириться, тем более дома тратил-то я в основном "свои материалы" и свои же силы.

А вот обходиться без Оли оказалось сложно. И следующие полтора месяца пронеслись в тяжких трудах, а затем еще полтора... А затем — спустя еще месяц — строго по расписанию наступил октябрь. Который лично я встретил снова вдали от жены, вдали от семьи — примерно в двадцати километрах от них. Пятый день не находя времени, чтобы быстренько сгонять домой на мотоцикле — хотя звонил Камилле по несколько раз в день. Она мне тоже очень много чего интересного рассказала, но самое интересное было именно тут — в новом арочном ангаре, выстроенном в паре километров от диодного заводика.

Причем интересного была сразу две штуки, а с интересом на интересные штуки смотрели кроме меня еще всего восемь человек — но только я знал, что же мы видим. Штука вроде уже казалось бы до слез знакомая: По-2 в моем понимании этого слова. Но выглядели эти машинки совершенно иначе, чем "раньше": они были сделаны из поликарбоната (каркас), обтянутого полиэтилентерефталатными пластинами. Вдобавок кабина и мотор были прикрыты с боков и снизу плоскими сегментными (и тоже поликарбонатными) линзами — так что самолетики получились почти прозрачными.

— Ну что, мальчики, машины готовы. А теперь я вам покажу, для чего они нужны...

Вообще-то "Хиусы" с пропеллерами они видели и скорее всего решили, что это что-то вроде сухопутного кораблика делается. Однако все шесть парней твердо знали, что им "доверено работать на самом секретном заводе" и вопросов никто не задавал. Пока не задавал. А два экс-мичмана особо за этим следили, так что у ангара было тихо. До тех пор, пока я не завел мотор, разогнался на заранее подготовленной площадке и не потянул ручку на себя...

В общем, предположения мои оправдались: так как звук до земли доходил с опозданием, заметить самолет в небе оказалось почти невозможно. Но он для этого и не предназначался — однако обучать этих парней стало сильно труднее. То есть поначалу не труднее, пока они сидели в передней кабине и аккуратно учились двигать педалями и ручкой, все было обычно... для меня. Но потом-то пришлось их выпускать в самостоятельные полеты — и даже при наличии раций много ли я полезного смогу им сказать не видя, что они в небе вытворяют?

Хорошо еще, что "вытворять" они пока и не думали: аккуратно выполняли взлет-посадку, проход по кругу... и я дома ночевал каждый день. Спокойно спал, спокойно ел и пил. И домашние тоже были спокойны: ну, занимался я каким-то очередным своим секретным делом — так в первый раз что ли?

Про прозрачный самолет я читал в каком-то старом журнале, из числа валявшихся на чердаке бабушкиной дачи. Правда там говорилось, что самолет становился невидимым уже на взлетной полосе — но у меня такой не получился, и я довольно быстро все же приноровился замечать, где он и как парни отрабатывают упражнения. Ладно, за зиму научатся летать уверенно, а там можно будет и посерьезнее задачки им ставить — сейчас просто некогда. Так что в конце ноября я оставил ребят развлекаться самостоятельно (ну, относительно самостоятельно) и занялся иными делами.

Вообще-то "иными делами" по хорошему следовало начинать заниматься еще пару лет назад, но руки не доходили. То понос, то золотуха... то есть то суховей, то саранча — и каждый раз приходилось "все бросать и спасать ситуацию". Теперь пусть сами спасают — у меня отпуск. По уходу за ребенком... матерью ребенка, сестрами и братьями ребенка, а так же друзьями. Знакомыми — близкими и не очень. Каждый день с полудня до часа я сидел перед микрофоном в своей "домашней студии" и рассказывал всем, что у нас делается, что не делается и как сделать не сделанное лучше и куда применить сделанное. Язык у меня тренированный, да и горло закалилось, так что час трепаться без перерывов у меня получалось без проблем.

После очередного "Часа с Александром Волковым" — именно так называлась передача — когда я сидел и пил чай, "размачивая" горло (с кагором завязал, чтобы не спиться), Камилла, положив Вовку в стоящую уже третий год в кабинете люльку, задумчиво поглядела в окно, и, повернувшись ко мне, как бы продолжила начавшийся пару лет назад разговор:

— А ты знаешь, я, пока тебя тут не было, вдруг поняла зачем ты выстроил этот город в пустыне и почему мы стали жить именно тут. Не смейся, это было на самом деле непросто, и если бы ты не уехал, то я бы и не разобралась. Но когда тебя рядом не оказалось, я увидела, что люди вокруг здесь — они совсем не такие, как за периметром. Причем все, и инженеры, и врачи с учителями, и мужики, и дети — все они другие. Они чувствуют по другому, они живут по другому. Они — все они — просто знают, что и зачем они делают. Не для кого, а зачем.

— И каждый точно знает, что он за это получит — продолжил я.

— Ты не прав. Люди тут что-то делают вовсе не за деньги... не только за деньги. Маша вон, когда дорогу железную строила, просто позвала всех кто сам захочет. Так захотели почти все — а она никаких денег и вовсе не платила...

— А я не про деньги... Какую такую железную дорогу строила Машка?!

— До Капустина Яра. То есть она только насыпь сделала, рельсов-то нет еще. Но рабочие на заводе Мюллера сами решили, что отработают дополнительно по тридцать часов без оплаты, чтобы цемент для шпал и мостов выработать.

— Чтобы печи быстрее крутились, что ли?

— Нет, почти все на карьерах работали. Печи — это Генрих Алоизович посчитал — можно чуть полнее загружать, если ремонт быстрее делать, а вот карьеры не справлялись...

— Интересно, я думал, что Машка шутит насчет дороги...

— Какие уж шутки! Илья Архангельский договорился чтобы Царицынские дороги старые рельсы нам отдавали.

— Вот только старыми рельсами дорогу и класть! — недовольно пробурчал я, но Камилла услышала.

— Новыми. Евгений Иванович пообещал стан рельсопрокатный сделать, и уже почти сделал, а старые рельсы просто на лом металлический пойдут. Кузьмин специально печь новую поставил сталь переплавлять, но печка электрическая, так Гаврилов с Ивановым на своих заводах сделали еще один генератор на двадцать мегаватт, ставят уже...

— Где?

— А там же, в Симбирске, ставят — металлический завод для рельсов там строится. Маша документы подписывала о покупке поместной земли... туда ехать надо было, а я уже побоялась, так что пришлось кавалерственной даме — Камилла хихикнула, очевидно что-то связанное с этой поездкой вспомнив.

— И что там было особо интересного?

— Ну ты же ее знаешь... Она в Симбирск на Хиусе ездила...

— А кроме нее никто на Хиусах не ездит?

— Но по городу-то на них никто еще не ездил! Потом она с Африканычем по радио говорила, спрашивала, как они живут в таком пыльном городе — представляешь? Она из гостиной говорила, я слышала — и чуть не родила тогда от смеха. Да, она там еще три поместья купила, говорит, что летом шахты там строить начнет. Но я все это к чему говорю: у нас в городках — и здесь, и в Сызрани, и в Симбирске — люди уже другие. Благодаря тебе другие — и ты специально тут решил жить чтобы дети наши росли среди хороших людей. Спасибо тебе...

У меня промелькнула какая-то мысль, и я начал ее обдумывать, так что мой ответ возможно жене и показался обидным:

— Да не за что...

— Ты даже не понял...

— Я понял, любимая. Просто я подумал, что сидеть внутри периметра детям очень скоро надоест.

— Но ты же не можешь всю губернию обнести периметром?

— Губернию — нет. А Россию, если ты мне поможешь, наверное смогу.

Камилла несколько секунд помолчала — видимо обдумывала услышанное. А затем вздохнула, улыбнулась и ответила очень просто:

— Помогу. А что надо делать?

Наступивший тысяча девятьсот третий ожидался спокойным. Крестьяне почти не бунтовали, рабочие... половина промышленных рабочих страны сидела у меня в городках и тоже не бунтовала. Им некогда было, они уроки делать в школе не успевали.

В Симбирске заработала электростанция с генератором на двадцать мегаватт — вторая в мире, так как Классон такую же успел поставить первым. Но Роджерс завод успел выстроить еще раньше, и уже в начале января "Архангельск" повез первую партию дальневосточных рельсов вокруг половины планеты из Дальнего в Ростов. На Дальнем Востоке вообще все строилось очень быстро: главное препятствие для такого строительства, имеющееся на большей части России, там отсутствовало. Везде просто людей не хватало — а там, где и население не превышало человека на десять квадратных верст, народу было в избытке. Петя Синицын на стройки железной дороги и рабочих городков просто нанял китайцев. Тридцать тысяч на дорогу и шестнадцать на городки. Да, китайцы на квалифицированную работу не годились, но копать и таскать они могли.

Я бы и в столицы китайцев привез, но не разрешили. Впрочем, строительством трамвайных линий занимался Саша Антоневич, и у него (точнее, у нанятых им "правильных" людей) получилось все сделать по расписанию: в Петербурге трамвай заработал в середине сентября, а в Москве первая линия от моего городка до Сухаревой площади заработала в конце ноября. И по обеим бегали трамваи московской постройки: Илье трамваи было строить некогда. Я как-то упомянул про путеукладчик, и затем — по его просьбе — даже нарисовал что я имел в виду. Так что Илья занимался строительством именно такой машины, не отвлекаясь на "неинтересную рутину". И я не отвлекался, даже книжки писать перестал...

Но то, чем мне приходилось заниматься, все равно было именно рутиной. В январе во втором городке запустили трубопрокатный стан — и я с инженерами-металлургами занимался отработкой технологий выпуска нужных мне труб. Из нужных мне марок сталей — и напрягал мозги в попытках вспомнить когда-то мельком услышанные способы получения оных. Честно часами сидел с паяльником в руках, когда рабочие нового, уже "под Степана" выстроенного завода электроаппаратуры готовились к производству новых моделей усилителей, разрабатывая технологические карты производства. Вместе с Ольгой Александровной "вспоминал" методы металлоорганической химии, которые она когда-то и придумала, а я просто успел постоять рядом...

И мне показалось, что Камилла была права в том, что "люди здесь другие". Частично права: люди-то, в общем, были такие же как и "снаружи", вот только "внутри" они — все — занимались тем, что им нравилось и что они умели делать хорошо. А потому всем им было очень интересно тут жить и очень мало интересно творящееся за пределами периметра.

Не всем, конечно: были люди, которые даже по работе интересовались именно "внешними" делами. А народ из городков — в основном из первого — приходилось даже заставлять этим интересоваться. Каждый день из него теперь уезжала сотня человек. На Дальний Восток уезжала, на новых заводах работать. Школы (хоть бы и начальные) позаканчивали, так пусть теперь поработают в соответствии с полученными специальностями — но на местных заводах с вакансиями было плохо, а вне городков (точнее, без привычных уже условий жизни) они работать не очень хотели. К хорошему-то быстро привыкаешь: ведь и двух лет не прошло, а уже не хочется из маленькой, но уютной комнатки общежития "со всеми удобствами" переселяться в какую-нибудь рабочую казарму или снимаемую комнатуху, уступающую по комфорту свинарникам внутри периметра. А там, на Дальнем Востоке, условия предлагались вообще "царские": семейным — сразу квартирка двухкомнатная, одиноким — отдельная комната в общежитии... поскольку народ уже подрос, то немалую часть отъезжающих составляли молодожены.

В контракте — сроком на пять лет — было два очень привлекательных пункта. Первый — это, конечно, жилье бесплатное, а второй — зарплата, заметно превышающая "среднюю по стране". Многие уже успели оценить и пользу бесплатной медицины, ну а как в городках у меня поступают с детьми — каждый на своей шкуре испытал. Так что на еще один пункт внимания никто и не обращал, точнее обращал, но считал это "разумной предусмотрительностью": там же рядом Китай, а от китайцев только и жди каких-нибудь "боксеров". К тому же курс "гражданской обороны" вроде как требуемые знания обеспечил и навыки привил...

Сто человек в день — это немного. В год — это лишь тридцать шесть тысяч, а мне там народу больше нужно. И все об этом знали, ведь каждый слышал (по трансляции, конечно), что только на металлургический завод потребуется рабочих тысяч десять. А есть еще завод химический, еще один химический (коксохимический, на Кивде) строится. Судостроительный — он поменьше, механический — он вроде и не сильно меньше... потом карьеры, шахты, дорога железная опять же.

А еще все знали, что "хозяин платит рефералы" — то есть если по рекомендации взятый "снаружи" товарищ курс начального обучения пройдет и на Восток отправится, то за это полагается премия. Один человек — пять рублей. Немного... но два человека в виде семьи — уже пятнадцать, что лучше. А две семьи или шесть человек "россыпью" — то уже и совершенно холостой переселенец будет занимать на том конце страны отдельную квартиру. Причем мне ведь было не обязательно рабочих с опытом рекомендовать, крестьяне там тоже нужны, а иначе кто рабочих-то кормить будет? Рыбаки тоже нужны, рыбосолы — этих особенно не хватает. Да вообще все, кто умеет и хочет работать. В возрасте от шестнадцати до двадцати четырех...

За прошедшее лето "поместье Капустин Яр, что за одноименным селом" уже обзавелось своим периметром. И даже своим городком (со своим отдельным водопроводом с Волги конечно) — только городок был без отдельного забора, да и заводов там никаких не было. И дома в городке были самыми простыми: трехэтажные землебитные общежития "коридорного типа". Ну, несколько домов там были вполне себе городскими — в них проживал "постоянный состав" жителей, но таких было немного (домов, имеется в виду... хотя и жителей тоже). Еще городок от прочих отличали стоящие буквально на каждом углу столовые — если дома большей частью без кухонь, то как же народу-то иначе кормиться? И многочисленные мастерские, да, куда же без мастерских-то? Сапожные мастерские были, швейные, еще несколько штук "металлоремонтных"... А заправлял деятельностью этого городка Вениамин Григорьевич Юрьев, который в этой жизни сразу туда из Москвы и переехал, так и не успев близко познакомиться с Дарьей. Наверное, это было неправильно, и я неоднократно подполковника в гости приглашал, пирогами Дарьиными угощал — но звезды не сложились или карты не так легли. Дарья по-прежнему управляла швейной фабрикой и нашей кухней, а Вениамин Григорьевич — полигоном, на который оправлялись на учебу "рефералы" будущих дальневосточников. А "учителей" у подполковника для них хватало.

Когда я рассказал отставному подполковнику о том, как мне видится его будущая тогда еще деятельность, он посмеялся, а затем быстро и с цифрами в руках изложил все, что он по этому поводу думает. Цифры — это хорошо, это мне кучу времени и нервов сберегло. А ему — не очень, в особенности насчет нервов: когда я просто передал ему управление открытым под полигон счетом в Волжско-Камском банке, где упомянутые им цифры фигурировали как "остаток на счете", бывалому вояке чуть плохо не стало. Но вот в обморок он упасть просто не успел — я как раз "в довесок" рассказал ему и о ведущемся там строительстве. Как самого городка, так и всех "вспомогательных объектов".

Когда задача ясна и деньги есть — то выполнить порученное довольно просто. Да, не очень быстро — но ведь никто никого пинками не подгонял. И теперь на полигоне работало около сотни отставных офицеров и чуть меньше двух тысяч бывших солдат и унтеров. Которые "поточным способом" обучали бывших крестьян и не менее бывших "рабочих" (в лучшем случае чернорабочих потому что) производить неполную разборку и сборку КВ (карабина Волкова в самой простой его ипостаси), стрелять из него в нужную начальству сторону (и даже иногда попадать куда надо), быстренько окапываться — причем не столько самому, сколько подготавливая артиллерийскую позицию для тех, кто стрелять умеет всерьез. И делать еще сотню разных вещей, очень полезных в условиях боевых действий.

Причем учили не только мужиков, но и баб. Понятно, что настоящих бойцов из них никто делать и не собирался: достаточно было, чтобы они смогли отпугнуть от деревни хунхузов каких-нибудь или банду каторжан, не поубивав при этом друг друга. Но вот чему их учили всерьез — так это управляться с техникой. С тракторами, плугами, косилками — и если мужик через полтора месяца учебы не мог завести трактор и перевезти на прицепленной тележке груз из точки А в точку Б, то его просто отпускали с миром "в чем пришел". Потому что трактор на Дальнем Востоке — это очень важная вещь, тем более, что в Хинганске — так был назван заводской городок на Бире — с осени началось их производство. Таких же, как и "дома", с калоризационными моторами в тридцать лошадок — но они вполне себе пахали и возили. К тому же Хинганский тракторный их делал по три штуки в день — так что техника была, техников для нее не хватало...

Важное дополнение: каждый, кто поступал на учебу, тут же обеспечивался штанами, курткой, парой рубах, сапогами, даже бельем — и вот с этим добром мужики расставаться категорически не хотели, а потому "экзамен" сдавали почти все. После чего грузились на пароходы — и отправлялись в далекие края. В отличие от ребят из городков — в сопровождении учителей: каждый десяток мужиков объединялся во "взвод ополчения", и назначенный "командир взвода" из солдат, работавших на полигоне, отправлялся вместе с ними осваивать дальневосточные угодья.

Еще один "тренировочный центр" появился уже в Новороссийске. На базе рыбозавода: там "тренировались" уже рыбаки. Чтобы правильно в море рыбку ловить нужно же уметь невод ставить, да не с лодки, а с немаленького такого сейнера, нужно рыбку из сетей очень быстро вынимать да в ящики укладывать, нужно... нужно научиться хотя бы за борт с такой посудины не сваливаться — и три десятка судов ходили в море по рыбку практически с двойными, а порой и с тройными экипажами. Но в Черном-то море ходить им недалеко приходится, так что больших проблем "перенаселение на борту" не создавало. Как и наличие порой трех, а то и четырех "капитанов" из мичманов-краснокантников. Но в море и брали не самых зеленых новичков, так что за месяц люди технику в основном осваивали. А затем — полным экипажем, вместе с новым своим капитаном — на Восток. То есть сначала на запад, через Босфор и Дарданеллы, а зато потом — строго на восток. На Дальний.

Пароходов — тоже хватало, несмотря на то, что мои все суда были чисто грузовыми. Ну нет у меня пассажирских лайнеров, нет! И приходилось их арендовать. Хорошо, что нашлась пароходная компания, которая с радостью мне кораблики в аренду сдавала. Американская компания, под названием "Oklahoma Ocean Liners". Самое же смешное заключалось не в названии компании, а в том, что все две дюжины своих совершенно океанских лайнеров она (компания, в смысле) построила по месту расположения своей штаб-квартиры: в городе Талса, штат Оклахома. А чего бы им там их не строить, если протекающая через город речка Арканзас вдвое шире и глубже, чем Дон в Ростове?

Но все же при случае нужно будет мистеру Истману — владельцу компании — выговор объявить и по ушам настучать: в мои планы дополнительная индустриализация США не входила. Впрочем, Василий Филиппович Истомин и сам осознал ошибку, так что судостроение в Оклахоме уже закончилось и сам завод суетливо станки "куда-то распродавал". Хорошо хоть "под занавес мирового кризиса" он кораблики выстроил за треть обычной цены — правда по две турбины на каждый из них пришлось аж из Симбирска тащить и в смету их не ставили...

Скучный вышел год. И очень спокойный. Катька научилась ездить на специально для нее сделанном трехколесном велосипедике, Вовка — научился просто ходить своими ногами. Коля летом сплавал "юнгой" на "Оклахома-Сити" в Дальний и поступил в Морское училище, организованное дедом в Новороссийске. А Машка и Степан поступили на первый курс института. Институтов: Мария Петровна стала студенткой химико-технологического института Суворовой, а Степан — электротехнического института Архангельской. Младшим девочкам стало завидно, и с осени они ежедневно бегали на организованные при Медицинском институте Козицына "подготовительные курсы по биологии". Анна Петровна осенью стала вдруг Иконниковой, а Мышка как-то неожиданно для меня стала управляющей Волковским Расчетным банком, учрежденным Татьяной Ивановной Лениной для рабочих моих компаний...

Рождество прошло в тихой домашней обстановке под вой пурги, Новый год в городках и деревеньках отпраздновали по введенной мной традиции народными гуляниями, и снова все затихло. И было все тихо и спокойно — пока в понедельник двадцать шестого января не разнеслась весть о нападении японцев на Порт-Артур.

 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх