Уроки ирокезского 62

Зоя Новикова домой возвращалась довольная. И повод для радости был весом: все задуманное вышло сделать, причем даже лучше, чем предполагалось. А теперь, если все и дальше пойдет так же хорошо...

Но обсудить эту радость с Любой не получалось: во-первых, председатель Совета дружины сидела на переднем сиденье, рядом с водителем, и что-то считала на бумажке — а мешать ей было невежливо. Впрочем, Люба-то тоже наверняка рада, ведь совсем скоро...

Только догадаться, когда это "скоро" наступит, у Зои никак не получалось. Конечно, можно было бы просто посчитать, но даже Любаша — и та на бумажке считает, а уж в восемь лет считать такие сложные цифры "в уме" было, наверное, и вовсе невозможно.

А началось все весной, в мае — когда Зою приняли в пионеры. Вообще-то не одну Зою, весь класс приняли, но ее-то выбрали председателем Отряда! И она — как председатель — попала на Совет пионерской Дружины!

Собственно, на Совете решался простой вопрос: как для школы купить музыкальные инструменты. Школы обеспечивались мебелью, необходимыми учебными пособиями — ну а всё прочее школьники приобретали сами. Покупали на выручку от продаж того, что делалось самими школьниками на уроках труда — но выручка была крайне невелика, ведь и вещи-то делались самые простые...

В Зоиной школе — из-за того, что учителем труда был отец одной из учениц, работавший еще и мастером на Можайском кирпичном заводе — делались изделия из глины. Не кирпичи — их и завод выпускал в изобилии, а горшки. Цветочные горшки, цена которым была хорошо если пятачок, да и покупались они не очень чтобы хорошо. В городе был небольшой цветочный магазин, в котором продавались и цветы в горшках. Собственно, этот магазин и был основным "покупателем" школьной продукции, но ему горшков нужно было не очень много.

Поэтому горшков немного и делалось: зачем делать больше, если их продать нельзя — и за месяц выходило выручить не больше десяти рублей. А музыкальные инструменты стоили очень дорого, на горшках даже на простое пианино деньги придется лет десять копить. Конечно, можно было попросить денег у мамы, и она может быть и даст... но скорее всего не даст, и не потому что "жалко", а потому что "другим школам будет обидно". И на Совете Зоя предложила продавать не цветочные горшки, а цветы в горшках. Ведь в цветочном магазине один цветок в горшке стоил уже копеек двадцать пять, а некоторые цветы стоили и несколько рублей!

Зоя была девочкой сообразительной, у нее хватило ума понять, что с магазином, всему городу известным, им конкурировать будет очень сложно. Но ведь там продавались лишь красивые, но вонючие герани, фикусы и — очень дорого, за два года так никто их и не купил — две пальмы в кадках. Но если продавать другие цветы...

Какие цветы — Зоя уже знала, и с товарищами знанием поделилась. Конечно, тут же ей пришлось отвечать на кучу вопросов, но после того, как на Совет пригласили учительницу ботаники, на все вопросы ответы нашлись. Ну а чуть позже не только Зоина комната, и не только кабинет ботаники, но и почти все квартиры, в которых проживали школьники из второй Можайской школы, и почти все классы в самой школе превратились в своеобразные оранжереи.

А старшие школьники почти все лето занимались, как сказала мама, трудовым героизмом — лепили горшки, строили этажерки... А потом Нина Дмитриевна сказала, что если пионеры цветы до сентября не продадут, то уроков ботаники в школе не будет: негде их проводить, весь кабинет цветами заставлен...

Родители школьников, конечно, купили много цветов, и почти двести пятьдесят рублей выручки намекнули, что идея была не самой глупой. Но как продать оставшееся? На прямой вопрос мама сказала "решай сама", и Зоя — конечно, маму предупредив — поехала в Москву. Ведь Москва — город куда как больше Можайска...

В начале мая ко мне в гости внезапно приехала старшая Машкина дочь. То есть внезапным было то, что она приехала одна (ну, если не считать двух девушек-телохранительниц: Машка параноиком не была, "но это не значит, что за вами не следят"). Приехала девочка строго по делу: ей зачем-то понадобились отводки от цветов, которые у нас в квартире росли. Цветы в доме я люблю — если за ними самому ухаживать не надо, так что их было у нас много. Самых разных — Камилле они тоже очень нравились, и для нее я заказывал всякие растения чуть ли не со всего мира.

А Зое — бедные девочки из охраны, из Можайска часа два ехать, а они явились еще до завтрака — я перед уходом на службу сказал, что пусть берет что хочет, быстренько рассказал как что укоренять, добавил, что если ей еще чего-то экзотического захочется, то пусть идет в Ботанический сад... В общем, когда я вернулся вечером домой, на большинстве цветов оставалось по паре веточек. А канарский плющ с трехцветными листьями просто исчез.

Я подумал, что девочка сильно увлеклась (а новый отросток плюща жене принес с работы, его уже многие девочки у себя выращивать стали), но в последний день августа Зоя снова приехала и сообщила, что они "вырастили тыщщи цветов на продажу чтобы купить в школу музыкальные инструменты, но в Можайске их продавать некому". И попросила выделить ей магазин в Москве...

С магазином-то я проблем не видел: "Детский мир" только что выстроили и на первом этаже уже вовсю продавали товары для школьников. Но четыре оставшихся стояли пока пустые — и я предложил "внучке" самой там выбрать подходящий прилавок на втором — ну а остальные... Школы я старался обеспечить самым необходимым, поскольку "не самого" было мало, а лишних денег у меня не было. Да и никогда не будет — а ведь школьники очень многое сами делали. В том числе и на продажу — чтобы купить это самое "не самое". Но вот продавать им поделки-то было практически негде!

Зашел к Юсуповой, предложил сделать две вещи: организовать уже сеть магазинов "Детский мир" и в них устроить продажи школьных поделок. Пользы будет много, ведь часто школьники делали то, на что у "казенной" промышленности нет ни времени, ни сил. Хотя бы те же игрушки...

Зинаида Николаевна идеей заинтересовалась, после чего я выкинул проблему из головы. Хотя я бы ее и так выкинул: события в мире развивались уж очень как-то "непредсказуемо".

Первого сентября компания "Гебрюдер Маузер" разорвала контракт с американцами — после отгрузки сотни с небольшим тысяч винтовок. Формально — "в связи с правительственным заказом", что контрактом оговорено было, а на самом деле...

Я не знаю, как британцы уговорили Вильгельма, но как-то уговорили — и поток немецких винтовок в США иссяк. "Арисаки" из России и Кореи уже все были переправлены через океан — их около трехсот сорока тысяч получилось наскрести Гёнхо и мне во всех наших арсеналах. Сами же янки были в состоянии делать винтовок максимум тысяч по сто в год — приличных, я имею в виду. И главной причиной этого была невозможность делать большее число стволов для этих винтовок...

Ствол сделать — это же сначала требуется просверлить железную палку вдоль, причем ровно просверлить. Поэтому сильно давить на сверло нельзя: тонкое и длинное оно изогнется — и все, палку выбрасывать можно. В результате сверлить ствол — дело медленное и печальное, на сверловку уходит хорошо если минут сорок, а чаще — пара часов. Собственно, именно поэтому "бракованные стволы" использовались для выделки всяких пистолетов и револьверов: чтобы хоть как-то дорогущие дырявые палки с пользой применить.

Мне длинные американские сверла для изготовления стволов нафиг не нужны были, я их заказывал чтобы "умы не смущать". Сверла делались у меня свои, отечественные: длинная толстостенная трубка, на конце — насадка стальная с твердосплавным наконечником. В насадке тоже дырочки были сделаны — чтобы качать эмульсию охлаждающую. И ствол для винтовки таким сверлом дырявился минуты за три...

Причем дырка сверлилась очень ровная. Потому что заготовки делались хитрые, я сам придумал как их делать. Железо-то — оно мягкое. Ну, по сравнению со сталями. Поэтому легированную сталь отливали в формы-"бочки", длиной за пару метров и диаметром в двенадцать дюймов. А посередине формы вставлялась железная палка в полтора дюйма толщиной...

После прокатки отливки из стана вылезала палка уже стальная, в которой сердцевина — примерно на пару миллиметров — была из мягкого железа. И когда ее сверлили, то сверло само выставлялось по центру. Конечно, поначалу металлурги меня с какашками смешали: вокруг железной сердцевины все легирование летело к черту. Но — миллиметра на полтора максимум, а дырка делалась шестимиллиметровая, так что заготовка получалась годная. Причем — практически всегда. И один рабочий на одном станке мог делать по двадцать заготовок для стволов в час. А шестьдесят рабочих на двадцати станках в три смены — почти по десять тысяч стволов в сутки...

То есть не стволов, а все же заготовок. Которые шестьдесят других рабочих на двадцати других станках уже "доводили до кондиции". На простых (ну, не очень сложных скорее) "строгальных" станках, на которых хитрая насадка с пятью плавающими "твердосплавными" резцами снимала со стволов стружку в пять соток. За четыре прохода (то есть за четыре секунды) со всей поверхности ствола, за двадцать проходов (и секунд) получался ствол калибра шесть с половиной миллиметров, а за минуту — уже трехлинейный. Затем на этом же станке (с переключением механизма вращения заготовки) еще за пять секунд в стволе нарезалась резьба — и готовый ствол (причем любого желаемого калибра) можно было отправлять на сборку. Конечно, для стволов больше шести с половиной миллиметров ствол получался "не совсем круглый", но некоторая "полигональность" на трехлинейном отклонялась от "идеального круга" примерно на двадцать пять тысячных миллиметра, столько янки даже измерить на нарезном стволе не смогут — так что сойдет. При ремонте "китайских" Манлихеров стволы получались даже лучше оригинальных — так что янки уж точно не обидятся...

И я особо не обижусь: после того, как резцы догадались "сверху" покрывать пирохромом, комплекта хватало на изготовление тысячи стволов минимум, а иногда и на пару тысяч — так что и расходы на производство казались много ниже дохода. А "в стружку" уходило большей частью простое (и дешевое) железо — так что и на сырье расходы были минимальными.

Нет, брак все равно выходил, процентов десять палок шли в переплавку. Но при такой производительности это не очень и обидно — так что я подписал контракт с американцами на поставку трехсот тысяч стволов в месяц будучи в полной уверенности, что заказ будет выполнен. Потому что "мобилизационный запас оборудования" подразумевал изготовление в случае острой необходимости до миллиона стволов в месяц.

Все остальное янки могли изготовить и сами — ну и делали. Затворные рамы для винтовок делались на автомобильных, паровозных заводах, Смит-Корона — выпускающая вообще-то пишущие машинки — делала десятками тысяч затворы, кто-то еще — всякие прочие детальки... когда в стране двенадцать тысяч разных металлообрабатывающих заводов и заводиков с двумя с половиной миллионами квалифицированных рабочих, триста тысяч винтовок можно изготовить за месяц напильниками и зубилами. Ну, если есть готовые стволы...

А если есть готовые химические производства, то все эти стволы несложно обеспечить и боеприпасами. Хлопка на Юге собрали немало, чилийской селитры "на удобрения" тоже запас имелся — так что пороха всем хватит. Хватит меди и цинка чтобы делать гильзы, а чтобы из заготовок собирать патроны... британцы не учли, что в США все еще не умерла "традиция" переснаряжать патроны "на коленке". В смысле, ручных машинок для такой работы у народа имелось несколько десятков тысяч. И янки задействовали почти все из них.

Вдобавок янки заказали миллиард винтовочных патронов у японцев. Мне это не очень понравилось, тем более не понравилось потому, что для производства американца поставили в Японию (причем бесплатно) меди, свинца и цинка на два миллиарда — в довесок к сорока миллионам долларов "за работу", но меня-то в этой сделке ничто как бы и не касалось. Впрочем, лишний миллиард патронов у самих японцев вряд ли их в скором времени сподвигнет на войну с Россией. Зато американские войска таким способом легко и быстро решили проблему со стрелковым оружием, ведь японцы патроны им из своих арсеналов сразу продали.

Да, пушек так много и быстро наделать не выйдет, но можно наделать кое-что иное. Например — пулеметы, и до сентября Кольт собрал почти двадцать тысяч пулеметов Браунинга. Так себе пулемет, на мой вкус (то есть чисто эстетически) пулемет Хочкисса был лучше. Но двадцать тысяч — это уже внушает. Собственно, наступления британцев пулеметами и были остановлены, ведь нехватки патронов у их противников не случилось.

А затем стало хуже...

Роджерс ведь не просто так первым делом запросил моторы. Хреновенькие, но по нынешним временам вообще хайтек. На самом деле это была V-образная "восьмерка", разработанная Степаном Рейнсдорфом на базе "газовского" автомобильного мотора для "средних" грузовиков. Только алюминиевая и под восемьдесят восьмой бензин: ее Рейнсдорф сделал "по многочисленным просьбам" авиалюбителей из Московского аэроклуба. И мотор этот очень подошел к самолету Гленна Кёртисса: этот американский изготовитель мотоциклов и крутой авиатор сконструировал вполне себе самолет, который неплохо летал и с собственным Кёртиссовским мотором. Весом в двести кил и мощностью в девяносто сил. А с мотором в полтораста сил весом в сто двадцать килограмм он стал летать еще лучше — и таскать до трехсот килограмм бомб.

То есть таскать бомбы самолетики эти начали где-то с середины сентября...

Англичане и их "болельщики" не учли того незначительного момента, что у янки практически все необходимое было под руками, а британцам нужно было все, для войны потребное, тащить через океан. Прокормить армию можно было и местными продуктами, а вот стрелять...

Еще британцы сильно недооценили "личностный фактор". На последних выборах президентом снова стал Теодор Рузвельт — победив своего бывшего военного министра и оттрубившего один срок в Белом доме Вильяма Тафта. Демократам "в этой жизни" сильно не повезло: поддерживающие их банкиры ротшильдовского пула сами практически остались без штанов, а среди республиканцев за Тедди сыграла роль и харизма, и более чем успешная экономическая политика. Ну да, я ему в этом несколько "помог" — в экономике, обеспечив повышенный спрос на станки. А Тафт пришел когда я уже переключался на прокорм со своего поля — и на последних выборах народ "вспомнил о тучных годах" под управлением Тедди. Причем "вспомнил" весьма своеобразно: прежние его инициативы большинству были совершенно непонятны — но результат всех радовал. И поэтому сейчас народ принимал все, что Рузвельт делал — и массово одобрял любые предлагаемые им законы.

"Закон о городских бездельниках", принятый с подачи Рузвельта, собрал в армию прежде всего городскую бедноту. А заодно — и более чем изрядно проредил гангстерские банды: безработный горожанин считался мобилизованным сразу как полицейский или представитель комендатуры сообщал ему о данном факте, а дезертиры уже "по закону военного времени" просто расстреливались. С учетом того, что бандиты как правило были полиции прекрасно известны, а улики собирать было сложно, долго и опасно, шансов у гангстеров мобилизации избежать было крайне немного. А если отметить, что их — по особому, хотя и негласному распоряжению — отправляли в части, где офицерами служили южане...