|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Любезность с вашей стороны.
Женщина сидела, прислонившись спиной к грязной стене и курила, пуская к потолку ровные колечки дыма. Выкрашенные в рыжий цвет волосы ярким пятном выделялись на фоне грязно-серой стены.
— Всего лишь жест вежливости, сеньора Гертруда. — Пухлый мексиканец с тонкими, будто нарисованными кисточкой усами, сладко улыбнулся и спрятал зажигалку. — Если дама хочет курить, надо подать огоньку.
Из старого музыкального автомата негромко мурлыкали "Две гардении". Пол был покрыт слоем пропитанных пивом и текилой опилок, старые, потемневшие от времени столы стояли так близко друг к другу, что местные выпивохи то и дело толкали друг друга локтями. Вспыхивали ссоры, иногда все заканчивалось старой доброй руганью, но бывало и так, что кого-то выносили вперед ногами, и к алкогольному духу примешивался запах крови. Грязные лампочки едва разгоняли полумрак, только над барной стойкой болтался яркий светильник. У владельца с годами начало ухудшаться зрение, и после того, как его пару раз накололи с купонами вместо старых добрых песо, он раскошелился на нормальную лампочку. Правда, единственную.
В углу, куда еле-еле добирался свет, разместилась компания из трех человек. На столе теснились пустые бутылки из-под мескаля, затесалась там и бутылка текилы да пара банок пива. Рыжеволосая женщина все еще развлекалась с дымовыми кольцами, а ее собеседник с подобострастным выражением ждал ответа.
— А если дама решит поджечь твою жирную задницу, ты и керосинчиком себя обольешь? — наконец спросила Гертруда. — И не припомню, чтобы разрешала звать меня по имени.
— Разумеется, сеньора Гарсиа, — мгновенно поправился толстяк. — Вы обдумали мое предложение?
— Обдумала, Фортунато. — она загасила сигарету о столешницу. — И решила, что ты своего имени ни черта не заслуживаешь.
Раздался выстрел, и мозги Фортунато брызнули на стол.
— И чем думают люди, когда называют детей удачливыми ? — Гертруда с отвращением смахнула ошметки с красного платья и поднялась. — От пули никакая удача не спасет, согласен, Пабло?
Тот ответил кивком и спрятал пистолет за ремень.
На выстрел никто не обернулся. Здесь предпочитали не лезть не в свое дело, и тем более было бы глупостью извещать об этом полицию. Как только Гертруда уйдет, тело выволокут наружу и оставят неподалеку на прокорм койотам. Великий круг жизни, такой же, как и везде, разве что в Мексике он чуть меньше диаметром. —
Снаружи у потрепанного "шевроле" стоял красивый мужчина. Волосы были гладко зализаны назад, воротник невыносимо щегольской рубашки распахнут. Сигарета медленно кочевала из одного уголка рта в другой.
— Так и знал, что переговоры завершатся неудачно.
Гертруда остановилась, верный Пабло вышел вперед, защищая хозяйку.
— Только тебя тут и ждали, Пачо.
Мужчина затушил сигарету о каблук и улыбнулся.
— Я всегда оказываюсь в нужном месте в нужное время, донья Гертруда. — Он кивнул на заднюю дверь бара, откуда уже выволакивали несчастного Фортунато. — Не оправдал надежд?
— Мало кто их оправдывает. — Гертруда открыла портсигар, и Пачо не замедлил поднести огоньку. Какой учтивый, а. Интересно, с мужиками так же себя ведет? — Все еще работаешь на братьев Родригес? С твоими способностями своим бы делом занялся.
Пачо пожал плечами и закурил новую сигарету.
— Товар все равно один и тот же.
Конечно, задницы "Джентльменов из Кали" подставлять куда безопасней, чем свою. Все знали, какую роль Элмер Эррера по прозвищу Пачо играет в картеле, но сам он, в отличие от братьев Гилберто и Мигеля Родригесов предпочитал держаться в тени. Серый кардинал — вот как его называли. Тем не менее, львиную долю сделок заключал именно он, скользя на самолетах Амадо Каррильо Фуэнтеса между Колумбией и Мексикой.
Прогнав ассоциацию с давно почившим ацтекским богом-змеем Кетцалькоатлем, Гертруда смерила Пачо взглядом. Он все так же бесподобно курил на фоне почти севшего солнца.
— Один вопрос, Пачито. Это не мое дело, но что ты тут делаешь? Не в Мексике. В этом захолустье.
— Искал вас, донья Гертруда. Возникло кое-какое дело, которое не обсудить по телефону и не доверить кому-то еще.
— Вот как? — Гертруда бросила недокуренную сигарету на землю. — Значит, предложишь мне прокатиться на твоей роскошной тачке?
Пачо галантно открыл дверцу машины.
Спустя час Гертруда поднялась на крыльцо своей виллы. Предложение Пачо заинтриговало ее настолько, насколько вообще может интриговать план по переправке десяти тонн кокаина одним рейсом из Колумбии к самой границе США. Лишние транспортные расходы? Прочь. Таможня? Прочь. План казался идеальным, и как Гертруда ни старалась, изъяна найти не могла.
Но он должен быть. Нельзя предусмотреть все. Надоедливой мухой зудела мысль о городе, в который Пачо собирался перевезти груз, и никак не удавалось ее отогнать. Вряд ли, конечно, перевалочным пунктом будет местная библиотека, но...
Гертруда налила себе виски и залпом выпила. Махнула рукой, отпуская охранника, и включила воду, чтобы набрать ванну. Все будет в порядке, Пачо не первый день в бизнесе, как и она, и горазд придумывать всякие любопытные штуки, чтобы не палиться перед властями. В Мексике дело с коррупцией полиции обстояло еще хуже, чем в Колумбии, хоть Штаты без конца и края засылали агентов УБН в надежде накрыть наркоторговцев одним большим решетчатым одеялом. Размечтались.
Гертруда погрузилась в теплую воду и закрыла глаза, запретив себе думать о плохом. Но позитивный настрой не успел как следует устаканиться в голове — его растряс громовой стук.
— Телефон! — прогудел из-за двери охранник.
— Hijo de puta , — выругалась Гертруда, едва не набрав в рот воды. Чертов Пабло заставил ее вздрогнуть. Какого хрена она вообще так разнервничалась? — Я перезвоню, кто бы там ни был! Хоть президент, хоть Эскобар, хоть сам дьявол, мать его за ногу!
— Это сеньор Игнасио, донья Гертруда!
— Тогда какого черта ты стучишься, будто в первый раз?! — рявкнула она. — Зайди и дай мне телефон!
Пабло зашел в ванную комнату и протянул ей трубку, старательно отворачиваясь. Гертруда цыком отослала его прочь и промурлыкала:
— Привет, дорогой. Почему так поздно звонишь?
— Хотел узнать, все ли у тебя в порядке, — прошелестел слегка заикающийся голос. — Ты ведь не замыслила ничего, что может тебе повредить?
Гертруда вздохнула. Маячок у него в голове, что ли? Каждый раз перед важным заданием Игнасио обязательно позвонит и предупредит, чтобы она не лезла на рожон.
— Дорогой, я только что вышла из мест, не столь отдаленных. Зачем мне лишний раз рисковать, рискуя заполучить рецидив?
— В лишний четырнадцатый раз. Ты уже собрала бы все награды по рецидивам, если бы они существовали.
Она сухо рассмеялась.
— Может, ты и прав. Но твою старушку уже не переделать. Поэтому будь умницей, почисти зубки и ложись в постельку. Поцеловать в лобик не смогу, но мысленно чмокну.
— Опять ты за свое, — проворчал Игнасио и отключился.
Гертруда удовлетворенно улыбнулась. Она знала, что Игнасио терпеть не может, когда с ним разговаривают в таком тоне. Посчитав звонок хорошим предзнаменованием и выгнав из головы мрачные мысли, Гертруда осушила стакан виски с уже растаявшим льдом и наконец расслабилась.
Вместо себя Пачо прислал какую-то девицу весьма нахального вида. Красотка, черные волосы убраны в высокий небрежный хвост, карие глаза сверкают, будто она вот-вот тебя зарежет или пустит пулю промеж глаз. Гертруда даже немного позавидовала — хотя она в свои пятьдесят шесть выглядела ого-го, но с молодостью и присущей ей дерзостью ничто не сравнится.
— Маринелла Гарсиа, — представилась девица и сдула со лба прядь. — А вы — донья Гертруда?
— Да, — бросила в ответ та, пожимая протянутую руку. — Не поверишь — тоже Гарсиа.
— Самая распространенная фамилия в Мексике. — Красавица усмехнулась уголком рта. Мужики вокруг нее укладываются в штабеля высотой с монумент Ангела независимости. — Пачо сказал, чтобы я встретила груз вместе с вами. Если что пойдет не так, можете меня пристрелить нахрен.
— И ты не против? — Гертруда фыркнула и достала портсигар. А девица-то не робкого десятка, раз согласилась на неблагодарную работенку. Гертруда много таких повидала, и у большинства сдавали нервы после трех-четырех сделок. Неудивительно, когда не знаешь, выживешь ли после очередной стычки, или тебя бросят на произвол судьбы.
— Я работаю гарантом у Пачо уже шесть лет, — серьезно ответила красотка. — У него ни разу не случалось проколов.
— В курсе. — Гертруда предложила сигарету девушке, но та отказалась. — Потому и пошла на сделку. Не хочу тебя разочаровывать, но выбрал он тебя явно не потому, что ты привлекательная молодая женщина.
Маринелла ни капли не оскорбилась и сверкнула улыбкой, благодаря за комплимент. Всем было известно о пристрастиях Пачо, и женщины в списке не значились.
— Вон чертов самолет. — Маринелла указала на стремительно темнеющее небо. — Опаздывает, diablo его раздери!
Небольшой двухмоторный "пайпер" пошел на снижение и вскоре катил по утрамбованной полосе голой земли. Маринелла, не дожидаясь остановки двигателя, поспешила к нему и осыпала выбравшегося из кабины пилота отборной бранью. Гертруда была впечатлена — многие выражения она слышала впервые. Занятная, однако, личность, ничего не скажешь...
Девушка замолкла и озадаченно уставилась на спрыгнувшего на посадочную полосу мужчину. На вид ему было около двадцати пяти, рукой он придерживал норовящую улететь соломенную шляпу и улыбался во весь рот.
— Buena noches , — поздоровался он. — Полагаю, мы с вами раньше не встречались.
— Нет. — Маринелла выдавила вежливую улыбочку, но от Гертруды не укрылось, что ту так и тянет сделать пару шагов назад. — Мы ждали другого человека.
— К сожалению, у Антонио появились другие дела. — Мужчина улыбнулся. Зубы у него оказались мелкими, и Гертруде почудилось, что они острые, как у Ганнибала Лектера. Неприятный оскал, так и веет за километр подставой.
Маринелла под предлогом представить гостью, отступила от незнакомца и подошла к Гертруде.
— Хорошо, что вы надели низкие каблуки, — едва слышно произнесла она.
Гертруда навострила уши. Маринелла подала недвусмысленный знак, что со сделкой что-то не так. Этого человека не должно тут быть, это кто-то левый, чужак. А значит, заварушки не миновать.
Открыв сумочку, она принялась неторопливо в ней копаться, надеясь, что Пабло распознает сигнал. Прошла почти минута, но рева мотора позади так и не послышалось. Нет, ну надо же было нанять такого дуболома! Зрение ему проверить, что ли...
— Меня зовут Марсело Флавио, — тем временем представился мужчина, продолжая обворожительно, как ему казалось, улыбаться. — Ищете зажигалку? Могу предложить свою.
— Нет, — выплюнула Гертруда ему в лицо. — Я бросила курить.
— Давно? — участливо осведомился Флавио.
— Прямо сейчас. Вредно, знаете ли, для здоровья. — Она с щелчком захлопнула сумочку. — Я забыла транспортные документы в машине. Маринелла, дорогая, пойдем, поможешь мне их найти. — Обе дамы развернулись на каблуках и решительно затопали к автомобилю.
— Какие еще... — озадаченно выкрикнул вслед Флавио, но воздух наконец прорезал грохот пистолетных выстрелов.
Пилот пошатнулся и брякнулся вперед, ударившись о фюзеляж. Флавио зашипел от боли — пуля рикошетом ударила в руку. Прорычав под нос "putas !", он нырнул под прикрытие самолета, здоровой рукой выудил из-за пояса пистолет и принялся стрелять в ответ.
— Cretino ! — выругалась Гертруда, садясь на заднее сиденье, пока Пабло палил куда ни попадя. — Я точно отведу тебя к окулисту, болванище ты этакое!
— Простите, донья Гертруда, — пропыхтел охранник. Щелкнув пустой обоймой, он швырнул пистолет на пассажирское сиденье и вцепился в руль. — Сейчас уедем из этого ад...
Его голос заглушил вновь возобновившийся грохот. Гертруда удивленно повернулась и воззрилась на наполовину высунувшуюся из окна Маринеллу: та палила с обеих рук, каким-то чудом удерживаясь в проеме. Пабло резко развернул автомобиль, и Гертруда, выпростав руку, схватила девушку за пояс.
— Спасибо, madre , — выдохнула Маринелла, плюхаясь на сиденье. Она расстреляла обе обоймы и выглядела страшно довольной. Достав из карманов запасные магазины, молниеносно перезарядила пушки, но стрелять больше не требовалось — они стремительно удалялись от аэродрома.
— Не за что. Но еще раз назовешь меня так, самолично выброшу в окно.
— Хорошо, tia . — Девушка ослепительно улыбнулась, и Гертруда обнаружила, что злиться на эту оторву почему-то не получается
Пабло вздрогнул и едва не выпустил руль — в сиденье врезалась изящная ножка. Ощущение было такое, будто в спину швырнули булыжник.
— Какого черта ты чешешь яйца?! — заорала Маринелла. — Нас могли в решето превратить, пока ты тут занимался diablo знает чем!
— Простите, — просипел Пабло, ошарашенный ее напором. Он глянул в зеркало заднего вида, ища поддержки у босса, но Гертруда ответила ему ледяным взглядом и повернулась к Маринелле.
— А ты отчаянная. Как поняла, что этот maricon не тот, за кого себя выдает?
Маринелла расхохоталась.
— Maricon! Да уж, maricon и есть. Это Марсело Флавио, работает на картель Гальярдо. Пачо никогда не имел с ними дел. — Она помолчала. — А ведь он тоже maricon.
Гертруда хрюкнула и в следующий момент уже хохотала вместе с Маринеллой во все горло. Пабло настороженно поглядывал на обеих и виновато молчал.
Убедившись, что погони нет, Гертруда приказала Пабло ехать к библиотеке в центре городишки. Слава всем богам, это не Сьюдад-Хуарес, здесь тихо и мирно. Незнамо какой силой ей удалось убедить Игнасио поселиться здесь, а не поближе к ней. Но все еще москитом зудела мысль, почему Пачо избрал пунктом прибытия груза именно этот город. Не могло же это быть случайностью? Или у нее на старости лет разыгралась паранойя?
Игнасио открыл еще до того, как Пабло начал громыхать в дверь — в поздний час не стоило тревожить сонный город. Волосы растрепались, он кутался в разноцветный плед, притопывая ногами, обутыми в тапочки-кролики.
— Так и знал, — обреченно вздохнул он, разглядев рыжую шевелюру в темноте. — У тебя снова неприятности.
— Почти никаких. — Гертруда оттеснила плечом Пабло и первой вошла в библиотеку.
Тут всегда было пустынно, даже днем, а сейчас здание вымерло. Только полосатый кот лежал на одной из полок и вылизывался.
— Кыш! — рявкнула Гертруда, и кот, окинув ее презрительным взглядом, ретировался.
— Вечно ты его гоняешь, — проворчал Игнасио.
— Знаешь, что я его терпеть не могу.
— Но я не знал, что ты приедешь. Иначе постарался бы, чтобы Феликс не попадался тебе на глаза. А вообще он очень полезен — ловит мышей, чтобы не грызли книги.
— Не бубни, — прервала его Гертруда. Маринелла шла следом, настороженно оглядываясь, но в такой темени ничего было не разглядеть.
Словно прочитав ее мысли, Игнасио щелкнул выключателем, и лампы осветили все помещение до последней полки.
Маринелле показалось, что она попала в храм.
На невысоком потолке и на стенах были нарисованы персонажи мексиканского фольклора и известные литературные герои. Вот Зорро скачет на верном Тайфуне, размахивая над головой хлыстом. Там — Катарина, покровительница мертвых, череп, одетый в алое платье, держит букет увядших цветов. В углу — почему-то Звезда смерти и нависший над ним шлем Дарта Вейдера. А вон там — Индиана Джонс залихватски подмигивает из-под шляпы.
Маринелла не успела восторженно ахнуть — Гертруда шлепнула парня по руке, и свет тут же погас.
— С ума сошел? Хочешь, чтобы весь город узнал, что мы спрятались здесь?
— Спрятались? — Игнасио наморщил нос. — Опять. Опять ты куда-то ввязалась! Мама, я же предупреждал...
— Мама? — Маринелла обалдела. — Вы — его мама?
— А что, непохоже? — фыркнула та. — Конечно нет. Внешностью он пошел в своего папашу, мир его праху. И мозгами тоже.
Маринелла вгляделась в библиотекаря. Непослушные волосы вихрами торчат во все стороны, черные глаза сонно поблескивают.
— Симпатичный... На мать и в самом деле не похож, — пробормотала она, но Гертруда мгновенно навострила уши.
Маринелла ответила невинной улыбочкой. Что за нахальная девица!
Игнасио отвел их в небольшую комнату, которую занимал. Жил он прямо здесь, потому Гертруда и застала его на рабочем месте так поздно. В комнате стояла кровать, на которой он спал до прихода гостей — простынь смялась, одеяло кучкой лежало в изножье. Круглый столик был покрыт вязаной салфеточкой, на нем громоздился конструктор "Лего". В миниатюрных человечках Маринелла узнала героев "Звездных войн".
Игнасио, кажется, только сейчас заметил, что она здесь. Быстренько накинул на кровать покрывало со своих плеч и тут же смутился того, что стоит перед ней полуголый. Засуетился, подобрал валяющуюся у кровати фиолетовую футболку и неуклюже натянул на себя. На ней оказался не кто иной как Хитрый койот, и Маринелла не сдержала улыбки.
— Миленько у тебя тут. — Она взяла одного из человечков, и глаза ее восторженно загорелись.
— Любишь "Звездные войны"? — Игнасио нервно барабанил пальцами по спинке кровати.
— Ага. Обожаю. — Маринелла продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. Игнасио стоял так близко, что даже в слабом свете ночника она могла рассмотреть его как следует. Очень, очень симпатичный малый.
— И кто твой любимый персонаж? — спросил он, завороженно глядя ей в глаза.
Она сделала полшажочка вперед. Большего не требовалось — комнатенка оказалась до ужаса маленькой, и Маринелла почти ткнулась Игнасио в грудь.
— Хан Соло, — прошептала она.
Улыбка расползалась все шире и вдруг погасла, будто щелкнули выключателем.
— Да чем вам, женщинам, так нравится этот отпетый бандит?! — возмутился Игнасио, садясь на кровать. — Кого ни спроси, все "Хан Соло", "Люк Скайуокер"...
— Не поняла, а что с ним не так?! — вспылила Маринелла. — У тебя вон Индиана Джонс на полпотолка намалеван!
— Так то другой персонаж! — рыкнул Ингасио. — Ты что, персонажа от актера не отличаешь?!
Гертруда стояла за дверью, курила и усмехалась. Пабло тискал кота, который не успел убежать.
Через месяц Игнасио и Маринелла обвенчались в местной церквушке. Свадьбу отметили скромно — кроме Гертруды и Пабло других гостей не было. Маринелла оказалась круглой сиротой, даже ее подруги были связаны исключительно с бизнесом, и она не сочла нужным пригласить кого-то из них.
В качестве свадебного подарка Гертруда преподнесла молодоженам дом. Не слишком роскошный — она знала, что Игнасио наотрез откажется от подобного излишества, но и не особо скромный. Располагался он неподалеку от библиотеки, где теперь парочка зависала постоянно — выяснилось, что Маринелла, как и Игнасио, очень любит читать и смотреть старые фильмы на проекторе.
"Нашли друг друга", — умилялся Пабло, и Гертруда была склонна с ним согласиться. Однако ее грызла одна мысль — Маринелла больше не могла продолжать бизнес. Не могла оставаться гарантом. Если с ней что-то случится, это подкосит Игнасио, а Гертруда и так отчаялась женить сына в его почти тридцатник. Следовало поговорить с Маринеллой об этом, и как можно скорее, пока не объявился Пачо.
Разговор состоялся одним дивным вечерком в патио дома четы Гарсиа. Маринелла принесла Гертруде стакан с виски, не забыв добавить туда льда, а сама предпочла горячий шоколад. Они сидели в легких плетеных креслицах и молча наблюдали, как догорает кровавый закат. Гертруда исподтишка изучала девушку — она по-прежнему оставалась боевой и задора не растеряла. Если им с Игнасио доводилось ссориться, то по дому разве что телевизор не летал. Но Маринелла любила ее сына до беспамятства. Убедить ее будет несложно, достаточно сказать, что своей работой она подвергает Игнасио опасности.
Гертруда открыла рот, чтобы начать разговор, но Маринелла ее опередила.
— Я знаю, зачем вы пришли. Просто так вы в гости никогда не заходите. — Она сделала глоток шоколада и отставила чашку.
— Правда? — Гертруда поболтала стакан в руке, льдинки тихонько звякнули. — Ну так расскажи мне.
— Вы хотите, чтобы я бросила работу у Пачо.
— А ты против? Если дело в деньгах, я вас обеспечу, об этом можешь не волноваться...
— Я и не волнуюсь. — Девушка пожала плечами. — На жизнь можно заработать и законными способами.
— На бедную жизнь, — не удержалась от колкости Гертруда и мысленно ударила себя по губам. Она ее отговаривать пришла или как? — Я просто хочу, чтобы ты понимала: деньги — еще не все. Теперь у тебя есть, ради чего жить и помимо них.
— Tia. — Маринелла улыбнулась, зная, как это прозвище бесит Гертруду. — Не надо меня уговаривать. Мы с Игнасио договорились обо всем еще до свадьбы. И с Пачо я разобралась. Во-первых, он не против меня отпустить. Не настолько я и ценна. И во-вторых, — она хитро сощурилась, — он выплатил приличную компенсацию за инцидент на аэродроме.
Гертруда молча отхлебнула еще виски. Девица действительно не промах и уже решила все сама. Что ж, отлично, ей забот меньше.
— И в третьих, — Маринелла потупилась и положила руку на живот, — скоро я буду звать вас abuela .
Гертруда нервно расхаживала по вестибюлю больницы, мусоля во рту незажженную сигарету. Ей недвусмысленно сказали, что выгонят к чертям, если попробует закурить. Какая разница, тут же не больничные палаты, в конце-то концов!
Уже в третий раз она порывалась выйти на улицу и подымить как следует, но останавливал сильнейший снегопад. Погода будто с цепи сорвалась, крупными хлопьями валил снежище, это в Мехико-то?! Нет, решительно, на своем веку Гертруда такого не помнила. Зима, конечно, но снегом небеса баловали редко.
Тонкая папиросная бумага порвалась, и табак просыпался бы на пол, не подставь Гертруда ладонь. Выплюнув бесполезную кашу в мусорное ведро, она решительно зашагала к палате, куда ее не пускали. По крайней мере, внутри находился Игнасио, вот только Гертруда сомневалась, что сыночек не хлопнется в обморок в самый ответственный момент.
Из-за двери на весь этаж разносился отборный мат — Маринеллу привезли сюда час назад, и с тех пор врачи откровенно жалели, что не вставили беруши. В палату впустили только будущего отца, бабушке настоятельно посоветовали ждать тут, чем она, собственно, и занималась. Пабло мерз в машине, изредка забегая проверить, но, слыша прежнюю ругань, возвращался обратно.
Слушая, как Маринелла костерит всех вокруг, Гертруда достала новую сигарету и пустым взглядом уставилась в телевизор, висевший высоко под потолком. Передавали новости. Усатый блондин в очках, лет тридцати пяти-сорока, позировал рядом с окровавленным трупом, чье голое пузо занимало половину экрана.
— Только что, — вещала телеведущая, — был убит известнейший наркобарон Колумбии Пабло Эмилио Эскобар Гавирия. Он скрывался в...
Продолжение заглушил дикий ор из палаты, и сигарета выпала у Гертруды из пальцев. Медсестры пороняли документы, инструменты — все, что было у них в руках, и испуганно перекрестились, в стеклянную дверь с грохотом влетел Пабло, чудом ее не разбив.
Так на свет появился Мигель Альберто Фидель Кристиан Леонардо Гарсиа.
— Черт побери, Пабло, водишь ты, как снулая черепаха! — рявкала Гертруда. — Неужели нельзя выжать из этой тачки что-то помощнее? Побыстрее? У нас ЧП!
— Я знаю, сеньора, — оправдывался Пабло, судорожно вцепившись в руль. — Но это жилой квартал, и если мы кого-то собьем...
— Он прав, — голос Игнасио с заднего сиденья звучал гнусаво — молодой отец нацепил на нос прищепку и изо всех сил пытался успокоить орущего Мигеля. Малыш только что наделал в штаны, а сменный памперс и всегда знающая, что делать, Маринелла остались в отеле. И теперь Пабло выделывал чудеса на виражах, только бы побыстрее прекратить рвущий барабанные перепонки ор.
— ОСТОРОЖНО, МАШИНА! — заорала Гертруда, и Пабло вывернул руль, чудом не врезавшись в выехавший с другой улицы автомобиль. Тот в свою очередь вильнул влево, и в на мгновение возникшей тишине все отчетливо услышали удар.
— Кажется... — Игнасио вывернул шею, пытаясь разглядеть, что происходило за задним бампером. — Кажется, там кого-то сбили...
— Мальчишку-беспризорника. — Гертруда поглядывала в боковое зеркало. — Но ему уже оказывают помощь, расслабься. И ради всех богов, научись брать с собой пустышку!
Мигель, грызущий отцовский палец, укоризненно на нее посмотрел. Мелкая полугодовалая козявка, а какой взгляд, усмехнулась про себя Гертруда. Весь в мать. Она снова глянула в зеркало: мальчишка, по всей видимости, был без сознания, и какой-то мужчина — наверное, водитель — нес его на руках в автомобиль.
Сюда они приехали в вынужденный отпуск. После гибели Эскобара активизировался картель Кали и быстренько подмял все под себя. Пачо посоветовал Гертруде залечь на дно, пока не завершатся так называемые "кадровые перестановки", и она не видела причин не последовать совету. Тем более, так было безопасней для сына, Маринеллы и новорожденного Мигеля. Нарковойна никоим образом не должна их коснуться.
Не прошло и пяти минут, как они приехали в отель. Пабло загнал машину на подземную стоянку, в то время как Гертруда и Игнасио с Мигелем на руках припустили внутрь. Отель считался одним из самых шикарных в городе, золотые буквы, складывающиеся в название "Азарино" украшали фасад, внутри все было отделано с большим вкусом, но не вычурно. Но сейчас было не до любования красотами, хотя Гертруда мимоходом сделала себе зарубку зайти в местное казино.
В номере Маринелла не преминула напуститься на Игнасио по поводу забытого памперса. Оказавшись на руках у матери, Мигель сразу же разулыбался, строя из себя тихого ангелочка, никак не вязавшегося с дьяволенком, оравшим на весь город.
— Ты все врешь, — заявила Маринелла пытавшемуся оправдаться Игнасио. — Посмотри на него — тише воды ниже травы! А ты — орет, орет...
Воркуя, она понесла ребенка в ванную. Игнасио фыркнул и отцепил прищепку от носа.
— Как дела в Мексике? — спросил он Гертруду, которая боролась с желанием закурить. — Не пора ли нам возвращаться?
— Без Эль Чапо там сейчас туговато, и если Пачо не найдет замену в ближайшее время, можем снимать здесь номер еще как минимум полгода. А что? Тебе тут не нравится? — Гертруда оглядела просторную, со вкусом отделанную комнату. — Люкс. На это у мамули денег хватит.
— Я не о том, — отмахнулся Игнасио. — Маринелла скучает по нашему дому, и я тоже. Хотелось бы растить сына на нашей земле, понимаешь?
— Понимаю. — Гертруда кивнула. — Но и ты пойми. Пронюхай кто о том, что ты мой сын, сам знаешь, что может случиться. Нам тогда в Россию придется уехать, и не факт, что и там не достанут.
— Угораздило же родиться сыном наркокоролевы, — проворчал Игнасио и тут же расплылся в улыбке, протягивая руки к вымытому и довольному Мигелю. Тот нетерпеливо засучил ножками.
— В следующий раз соберу вам походный рюкзак. — Маринелла изящно приземлилась в кресло. — Я слышала, о чем вы говорили. Пока дергаться не стоит.
— И я о том же, — поддакнула Гертруда и цыкнула на сына. — А ты, если не понимаешь в наших делах, помалкивай.
— Ой-ой-ой, — проворчал Игнасио и принялся сюсюкаться с Мигелем. Тот крепко схватил отца за волосы и с диким хохотом тянул к себе.
— Что насчет Марсело Флавио? — спросила Маринелла, накручивая прядь на палец. — Пачо так и не нашел его?
— Он где-то затаился, не иначе. Если бы его кто-то порешил, об этом уже стало бы известно. — Гертруда чиркнула зажигалкой. — Почему он тебя так беспокоит?
Маринелла покачала головой.
— Даже не знаю... Он показался мне совершеннейшим психом. Я много о нем слышала, но другое дело — пообщаться лично. Если хотите вести дела и дальше, нужно разобраться с ним в первую очередь. Пока Флавио работает на картель Гальярдо, и тот его сдерживает, но если решит отколоться — жди беды.
— Я этим займусь. — Гертруда наклонилась и чмокнула Мигеля в макушку, едва успев убрать сигарету из пределов досягаемости маленьких ручек. — Нет, мой милый, это вредно. Здесь вам ничего не угрожает. Со всем остальным разберется бабуля.
— БАБУЛЯ!!!
Пабло едва не выхватил пистолет и не начал стрелять. Рядом с деревом, росшим у ворот, раздался стук — оглушенная птица вывалилась из гнезда. Водитель проезжавшего мимо автомобиля вывернул руль на встречную полосу и чудом разминулся с пешеходом, со страху бросившимся перебегать дорогу в неположенном месте.
— Привет, мой сладкий! — Гертруда подхватила подбежавшего Мигеля на руки, крякнув от натуги — мальчонка здорово вымахал за год.
— Я так рад тебя видеть! А подарки будут? А сегодня или завтра? — без умолку тараторил Мигель, извиваясь, как маленький змееныш.
— День рождения завтра, так что подождешь, — строго сказала Гертруда и с видимым облегчением поставила внука на землю. — Где родители?
— Пошли в магазин за вкусняшками на завтра. — Мигель с самым невинным видом смотрел на нее снизу вверх. — Что, даже леденцами не угостишь?
— Ах ты, хитрый поганец! — Гертруда делано всплеснула руками. — Знаешь, как выпрашивать сладости! Но смотри — узнает твоя мама, получим на орехи оба.
Она протянула здоровенный чупа-чупс. Мигель испустил вопль восторга и принялся с остервенением разматывать обертку.
Гертруда проследовала за ним в дом, кутаясь в пальто — начало декабря выдалось холодным. Не таким, конечно, как восемь лет назад, когда родился Мигель, но все же зябко. Пабло, подпрыгивая, бежал наперегонки с мальчишкой, делая вид, что хочет отобрать леденец. Мигель хохотал во все горло, уворачиваясь от громилы.
Гертруда стянула пальто и с наслаждением опустилась в кресло у жарко горевшего камина. Мигель с важным видом (несмотря на палочку чупа-чупса, торчавшую изо рта) поднес ей до краев наполненный стакан с виски.
— Ты мой умница, — она ласково потрепала внука по волосам. — Знаешь, как угодить бабушке.
— Конечно, знаю. — Мигель кивнул. — Только не понимаю, как ты это пьешь. Оно же невкусное!
— А ты что, пробовал? — Гертруда подозрительно прищурилась, а Мигель покраснел.
— Ну... Чуток лизнул... Но мне не понравилось, правда! Просто было интересно, что тебе так нравится. Только маме не говори! И папе. А то их хватит этот... как его... инфаркций!
Гертруда притянула его к себе свободной рукой и чмокнула в щеку.
— Любопытный ты мой. Разумеется, не скажу. Завтра тебе в школу?
Мигель скривился так, что чупа-чупс едва не выпал изо рта.
— Ага. Я маму упрашивал-упрашивал, но она никак не согласилась дать мне прогулять денек. Будто бы там может быть что-то интересное. — Он фыркнул, но тут же просиял. — Зато она обещала забрать меня пораньше, и мне не придется сидеть на этом противном китайском!
— Замечательно. Обещаю, как только вернешься из школы, получишь сюрприз.
Глаза Мигеля загорелись двумя черными звездочками.
— Правда? Большой-пребольшой?!
— Большой-пребольшой. Только веди себя хорошо! Хотя бы до завтра. — Она глянула на часы. — Где их носит в такую погоду?
Маринелла и Игнасио вернулись спустя полчаса, нагруженные пакетами с продуктами. Торт, сказала Маринелла, будет готов завтра, после школы они заберут его из кондитерской. Мигель не мог усидеть на месте — перспектива хоть одним глазком глянуть на торт до задувания свечей чрезвычайно прельщала. Спать он укладывался с диким боем и целый час не мог заснуть.
Маринелла с Гертрудой допоздна готовили угощения, попутно обсуждая дела. Несколько лет назад Пачо Эррера сдался властям и был убит в тюрьме. Гертруда потеряла мощную поддержку, но сумела удержаться на плаву, связавшись с картелем Гальярдо — приснопамятный Флавио, как и предсказывала Маринелла, откололся и организовал прибыльный бизнес по торговле людьми. Забавно, что именно тот случай на аэродроме вынудил Флавио так поступить. Глава картеля Энрике Гальярдо не стерпел самоуправства — ему пришлось доказывать свою невиновность в перехвате груза перед колумбийцами. Он с большим трудом и гигантскими потерями выбрался из дурно пахнущего болота, возместив картелю Кали потерянный груз. Флавио же получил пинок под зад, но, надо отдать ему должное, не растерялся. Теперь можно было его не опасаться, работорговля никак не пересекалась с кокаином и марихуаной по части конкуренции, напротив — на плантации постоянно требовалась свежая рабочая сила. В результате Флавио оказался в шоколаде. Это позволило семейству Гарсиа вернуться в Мексику, не опасаясь за свою жизнь. Впрочем, Гертруда все равно осторожничала и не раскрывала никому родственные связи. Как ни крути, семья — это слабое место.
Весь следующий день Мигель ерзал на стуле в классе, сгорая от нетерпения — подарки ему обещали выдать по возвращении. Правда, Пабло втихаря вручил ему геймбой, который Мигель незаметно сунул в рюкзак.
— МАМА!
Он бросился к Маринелле, не обращая внимания на шарахнувшихся от него одноклассников. Та схватила его и закружила.
— Ну что, как все прошло? Много пятерок нахватал? — Она поставила сына на землю и чмокнула в нос.
Мигель надулся.
— Шутишь, да? Я и думать ни о чем не мог, кроме торта!
Маринелла рассмеялась и взяла его за руку.
— Так и знала! Но так и быть, в честь дня рождения ругать не буду. Идем, папа и бабушка с Пабло уже все приготовили. Осталось только забрать торт.
Мигель шлепал по тротуару, задрав нос к небу. Его переполняло счастье. Сейчас они с мамой зайдут в кондитерскую, потом — вдоль по улице, до самого конца. А дома... дома его ждет гора подарков. Интересно, что ему подарят? Он никогда не просил что-то определенное, но мама и папа всегда попадали в точку.
В кондитерской они пробыли не больше двух минут. К разочарованию Мигеля, торт вынесли в большой картонной коробке, не позволив даже одним глазком заглянуть внутрь. Но ничего, утешал он себя, осталось совсем чуть-чуть! В прошлый раз это был огромный скалящийся Тазз, что же будет сейчас?
Подпрыгивая от нетерпения, он вылетел из кондитерской и налетел на маму, которая почему-то остановилась столбом посреди тротуара.
— Мам, ты чего? — он дернул ее за полу пальто. — Опоздаем же!
Маринелла развернулась и толкнула его на землю.
Мигель упал на асфальт, пребольно ударившись головой. Хотел было захныкать, но все поглотил грохот выстрелов.
Он инстинктивно вжался в землю — бабушка с младых ногтей учила его так поступать, Мексика все же не курорт — и прикрыл голову руками. Ему казалось, что стрельба длилась вечность, на самом деле прошло несколько секунд. Постепенно он снова начал слышать — звуки извне проникали в уши, становясь громче, послышался чей-то крик, затем — вой сирены. Мигель осторожно поднял голову, и увидел расплющенную Звезду смерти.
Прямо перед ним в раскрытой коробке валялся торт в виде смертоносного корабля далекой-далекой галактики. Мигеля, несомненно, восхитило бы это произведение искусства, но сейчас его стрелой пронзила мысль: мама.
Он приподнялся на локтях и огляделся. К нему уже спешили какие-то люди, громко спрашивая, все ли с ним в порядке. А впереди...
Мигель раскрыл рот и исторг самый громкий крик за всю свою жизнь.
— МАМА!!!
На похоронах он не плакал. Стоял прямо, как палка, облаченный в черный костюмчик, и не отрывал взгляд от гроба, который медленно опускали в яму. На его крышке покоились белые азалии — мама очень любила эти цветы.
Игнасио, не в силах сдерживаться, всхлипывал в платок. Гертруда обнимала его за плечи, и в ее взгляде Мигель прочел колючую жестокость. Уж бабуля этого так не оставит. Найдет этих гадов хоть на Северном полюсе, хоть в Австралии, им нигде не скрыться от ее кары!
Он стиснул кулаки и до крови прикусил губу. Два дня до похорон он слонялся по дому, пытаясь найти себе место — подарок родителей, огромная сборная космическая станция, валялась забытой в его комнате — и случайно подслушал разговор бабушки по телефону.
Мама оказалась не случайной жертвой бандитской разборки между двумя группировками.
Это было заказное убийство.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
