Немного о себе. Для вас, моих соотечественников и Первооснователей, которые знают меня как облупленного, это неинтересно. Но очень скоро ваши да и мои дети, внуки и правнуки даже представления не будут иметь, что некий Леонид Васильевич Мешков, ныне хорошо известный всем как Правая Рука Верховного Правителя сильнейшего государства мира Леонида Петровича Мешкова, в доисторические времена являлся совершенно рядовым и ничем не примечательным гражданином сначала Советского Союза, а затем — Российской Федерации. Много ли я сам знаю о своих четырёх прадедах? Ну, разве что имена троих из них с трудом припомню, да и то — если загляну в сохранившиеся документы. Прабабушек же не знаю и по именам.

В июле две тысячи тринадцатого года я впервые за последние десять лет, если не считать кризисного две тысячи восьмого, смог уйти в отпуск летом. Свершилось чудо, не иначе. Минуло мне тогда пятьдесят четыре годика, а работал я слесарем на одном небольшом машиностроительном заводе.

Кстати, о моей тогдашней внешности. Рост мой — средний, вес — соответствующий росту, животик вот только скоро грозил наметиться, глаза серо-голубые, волосы относительно тёмные, но кое-где уже и седина проглядывала, имелись и немалые уже залысины. Лицо нормальное, не уродливое какое-нибудь, в отрочестве девочки-одноклассницы даже называли меня симпатичным. Имел также усы и короткую бородку. Да, вспомнил, ещё у меня была близорукость, и я носил очки на минус три с половиной диоптрии. Особая моя примета — средних размеров шрам на груди, так сказать, памятка об одной детской шалости в пионерлагере.

Итак, стоял месяц июль. А ещё вторую неделю стояла страшенная жара. Например, у меня в квартире термометр словно застыл на отметке в тридцать один градус по Цельсию, и хоть ты его тресни! И тут мой двоюродный братец Виталий выкинул номер. Пригласил он меня немного поработать на свежем воздухе в сельской местности — в соседнем районе. Дом он там, в деревне, видите ли, изволил купить. Нет, жить он в тех краях, разумеется, не собирался. Витёк просто хотел это строение раскатать по брёвнышку, затем перевезти поближе к нашему городку и собрать сызнова — рядом со своей старой дачей. Ну, и заменить при этом по необходимости подгнившие венцы — если оные обнаружатся. Вновь возведённые хоромы стали бы дачей для Витькиного сына с его семьёй.

И ведь не хотел я поначалу соглашаться! Словно предчувствовал что-то. Как будто некий звоночек в моей башке тихонько звякнул.

Но братик меня переубедил. Дескать, ты мне нужен вовсе не как тупая рабсила. На то есть во множестве алкаши. Тебя же беру с собой — как умную голову. А работать мы станем лишь по утрам и вечерам — чтоб на солнышке не изжариться. И особо фанатизма при этом проявлять не будем. Конкретно же сейчас мы поедем в деревню только с тобой вдвоём, как бы на разведку. Ну и ещё надо же сначала все брёвна промаркировать по буковкам и номерам — чтобы потом их при сборке не перепутать! Ну, помнишь, как мы с тобой собирали мою первую дачу?

Я помнил. И нехотя согласился.

Сборы были, как говорится, недолги. Во вместительную дорожную сумку я загрузил новенький рабочий костюм синей расцветки, новые кирзовые сапоги, мыльно-рыльные принадлежности и — на всякий пожарный — небольшую порцию чтива. Сам, как обычно, был в моей тогдашней повседневной летней форме одежды. Это штаны с курткой камуфляжной расцветки и клетчатая рубаха с длинным рукавом, ещё бейсболка. На ногах — лёгкие туфли.

Осталось проверить, выключены ли все электроприборы, и запереть квартиру.

Приехали мы в ту вымирающую деревеньку, называемую Скородумовка, промаркировали всё, что нужно, потом сделали замеры основания дома (для будущего фундамента), после чего Виталий уехал на своей 'Ниве' обратно в город — набирать команду по разборке. Вернуться пообещал через день. А я остался.

О постое для меня и вообще для всей будущей бригады по разборке брат позаботился заранее, договорившись о том ещё накануне с тёткой Машей. Кстати, в деревне в настоящий момент жилыми числились лишь три дома и проживало в них опять же три человека — бабульки в возрасте лет под семьдесят и старше. Прочие постройки давно уже пустовали. Тётка Маша с тёткой Таней жили на ближнем к дороге краю деревни, бабка Раиса — на дальнем конце, практически рядом с подлежащим демонтажу домом. Электричество в селение пока что худо-бедно, но подавалось, зато колодец оставался единственный на всю деревню. Я имею в виду — не опасный для эксплуатации. Прочие же сильно обветшали, либо совсем обвалились.

Перед отъездом мы с родичем сели пообедать — чем Бог послал. Обедали у тётки Маши. За столом к нам присоединились и все три здешние обитательницы. Даже совсем старенькая Раиса из своих дальних далей пришкандыбала. Видно, вконец невмоготу стало человеку без общения со свежими собеседниками.

Разговор шёл практически ни о чём. Так, всё больше новости местного, районного и общероссийского значения. В самом конце перемывания косточек здешнего пьянчужки Мишани по кличке Электрик (он года три тому назад неудачно попытался снять алюминиевые провода, ведущие в деревню, — с целью их пропития) Виталий, с какого-то беса, опрометчиво вспомнил об успехах нашей космической программы. Дескать, вот только на днях упала очередная наша ракета-носитель с тремя дорогущими иностранными спутниками на борту. И за последнюю пару лет подобная лажа случается, наверное, в уже пятый раз. На что я, в ответку, — ну не идиот ли? — зачем-то во всех подробностях рассказал про февральский, этого года, Челябинский метеорит.

Я ещё не довёл до конца своё воистину былинное повествование, как про себя отметил, что наши долгожительницы как-то очень уж странно меж собой переглядываются. Вот тогда-то в моей бестолковке как вроде прозвучал ещё один неслышимый тревожный звонок. Несколько иной тональности, нежели первый.

Когда легковушка брата, оставив за собой шлейф из пыли, скрылась за поворотом, бабки тотчас взяли меня в оборот. Мол, надо бы тебе, милок, подсобить ветераншам нелёгкого сельского труда. Типа помочь им закупиться товарами в ближайшем магазине. А деньги для этих целей мы тебе, касатик наш дорогой, выдадим, ты уж не сумлевайся.

Я отбивался от них, как только мог. И брат, дескать, завтра привезёт всё, что вам нужно, стоит только заказать ему по мобильнику. И тяжело в ваш сельмаг переться по этакой-то жарище. Да и не успею я туда до его закрытия. Ну, и заблужусь наверняка по дороге. Места-то здесь для меня новые, неизведанные.

Но эти пронафталиненные старые и упрямые бестии упёрлись копытами, как ослицы, и непреклонно стояли на своём. Лишь в одном мне сделали малое послабление — дали велосипед. Древний велик советского ещё, наверное, производства, надёжный и неубиваемый. Мне оставалось лишь в целях профилактики его смазать и подкачать колёса. И — в путь.

2. Разговор с почти что демиургом.

Уже в подступающих сумерках я всё ещё довольно-таки бодренько рассекал по сельскому бездорожью на слегка обшарпанном и жутко скрипучем велосипеде. Почему, спросите, — скрипучем? Тут всё очень просто. Мой вес — семьдесят пять килограммов, считая одежду и обувь. Вдобавок за спиной — видавший виды рюкзачок, а на багажнике бабусиного средства передвижения намертво закреплена потрёпанная, сохранившаяся с брежневских ещё, наверное, времён, хозяйственная сумка. В общей сложности — чуть ли не тридцать килограммов груза везу. Причём отнюдь не по асфальту. Как же тут бедняге не заскрипеть?

Пять километров до ближайшего села, где есть небольшой магазин, потом — поиски продавца этого запертого уже на ночь на замок магазина и назойливые уговоры работника прилавка оную торговую точку всё же для меня отпереть, затем — приобретение всего ассортимента товара по списку, который был почти торжественно преподнесен мне старыми перечницами вместе с деньгами перед отъездом в сию экспедицию, и лишь потом — триумфальное, так сказать, возвращение. Кручу педалями — и представляю, как выкладываю перед бабками эти пачки соли, пакеты с сахарным песком, пластиковые бутылки с растительным маслом, жестяные банки с рыбными и мясными консервами, разные крупы, макароны, рожки, вермишель, мыло, стиральный порошок, спички...

Духота к вечеру хоть и пошла на убыль, но не настолько кардинально, как бы мне того хотелось. Поэтому педалями вертел не так, чтобы шибко уж резво — дабы не было дополнительного перегрева моего нежного привыкшего к городскому комфорту организма. А я и без того уже весь взмок, пот стекает с меня ручьями, одежда гадостно липнет к телу. И ещё где-то что-то очень уж крепко чешется, не будем говорить — где и что... Так что надо срочно искупаться. Есть же тут поблизости речка. Мелковата, правда, ну да ничего, для меня и глубины по 'ниже пояса' — вполне достаточно. Сейчас разгружусь — и сразу айда туда.

Будь на то моя воля, я бы вообще сегодня ночевал не здесь. Какой-то внутренний голос мне про то постоянно и весьма упорно нашёптывал. Дескать, валил бы ты отсюда, Лёня, по-хорошему. И причём быстро-быстро. Видимо, мне думается, это моё подсознание пыталось до меня достучаться. Но мы ведь не идём на поводу у собственной шизофрении, верно?

Однако вот, наконец, последний поворот, и из-за жиденького лесочка показались первые дома деревни. Вовремя же я, однако, вернулся. Управился всё же до темноты и как раз к ужину поспел. Почти четыре часа времени отняла у меня эта экспедиция за товарами так называемой первой необходимости. И это я ещё не учитываю отнюдь не скорые сборы в оную.

Неожиданно в окружающем меня пространстве как-то очень уж быстро начал сгущаться странный желтоватый туман, непонятно откуда появившийся. Причём туман настолько плотный, что я полностью перестал видеть перед собой дорогу. Да что там — дорогу, я не видел ничего даже на расстоянии протянутой руки! Пришлось резко затормозить и остановиться. Вот проклятье, теперь оставшийся путь — если туман вдруг не рассосётся — предстоит пройти осторожненько, мелкими шажками, дабы, если за что-нибудь запнусь, не сверзиться со своих натруженных сегодня копыт. И при всём при этом мне ещё надо вести за руль велик!

А тут ещё, как будто в дополнение к моим неприятностям, с неба пророкотал ГОЛОС, от которого у меня словно поползли по спине здоровенные мураши, размером — по ощущениям -едва ли не с сирийского хомячка:

— Службе Обеспечения Эксперимента приступить к созданию темпоральной матрицы!

Почти мгновенно, опять же с небес, пришёл такой же внушающий уважение и трепет душевный громогласный ответ:

— Докладывает Служба Обеспечения Эксперимента, сканирующая линза создана, процесс обнаружения и локализации объектов запущен...

После чего на некоторое время наступило тревожное напряжённое молчание. Пауза затягивалась, казалось, она продолжается целую вечность. Я, по-прежнему, словно плотным саваном, был наглухо окутан необычным туманом. Однако сей загадочный в своей необъяснимости природный феномен меня на данный момент, можно сказать, совсем не волновал. Мои мозги со страшным усилием работали сейчас в совершенно ином направлении. Я судорожно пытался сообразить, в чём же тут дело. Что-то в этой ситуации было этакое, хоть и неправильное, но до боли знакомое. Надо сосредоточиться, вспомнить...

Наконец ГОЛОС возобновил информационное вещание:

— Обнаружено и локализовано шестнадцать надводных и два подводных объекта, объекты в воздухе отсутствуют...

ГОЛОС ещё продолжал что-то занудно трындеть, но до меня уже дошло, в какую поганую историю я только что влип по самые уши. Чёрт возьми, да это ж грёбаное попаданство чистейшей воды! Прямо, зашибись, совсем как в каком-нибудь очередном незатейливом фантастическом романе! Да что там говорить, я с собой в деревню взял парочку подобных легко читаемых книженций, чтобы не скучать, если вдруг образуется незапланированный досуг. Никогда бы не поверил, что именно со мной может случиться такая петрушка. А не сплю ли я, ненароком? Да нет — я пребольно ущипнул себя за бедро — бодрствую. К моему глубочайшему сожалению.

И ведь, блин горелый, куда же меня угораздило попасть! В очередную эпопею известного в наших самиздатовских кругах Александра свет Михайловского. Широкий замах взял на сей раз этот автор. Параллельно аж три цикла этой эпопеи сейчас в быстром темпе пишет, а четвёртый грозится вот-вот начать сочинять. В данном проекте, носящем говорящее само за себя название "Русский крест — Ангелы в погонах", российскую собранную с бору по сосенке по разным флотам эскадру какие-то шибко умные и высокоразвитые муда... чудаки сначала каким-то образом копируют — вместе со всеми экипажами, а затем с шумом и спецэффектами переносят в наше суровое прошлое. В период четырёх наиболее кровопролитнейших в истории России войн последнего времени. Вот сие чудное действо прямо в настоящий момент наяву и происходит.

Между тем ГОЛОС продолжал витийствовать.

— ...Трассировка темпоральных узлов инициирована. Первый доступный узел-реципиент — 4 января 1942 года от рождества Христова, координаты сорок четыре дробь тридцать один в Гринвичской системе координат...

Массаракш, мир вывернутый наизнанку! Да меня, чтоб им, тварям, ни дна ни покрышки, к товарищу Сталину прямо сию секунду отправят! Ни за что, так сказать, ни про что. Вот уж не было печали... Или же, того хлеще, — к царю-батюшке. Причём к царю — сразу в трёх вариантах (или пока в двух, ведь про Крымскую войну автор писать хоть и обещал, однако ещё не начал?). Тоже, между прочим, далеко не сахар. Там же крепостное право и жуткие антисанитарные условия! Даже пенициллина и того у них нету. Мрут людишки от туберкулёза как мухи — хоть бедные, хоть богатые, хоть даже Великие Князья. А ещё там нет телевизора и интернета. И унитазов мои предки тоже, кажется, пока не придумали.

— ...Выявленные темпоральные узлы-реципиенты санкционированы. Службе Обеспечения Эксперимента приступить к процессу копирования матрицы.

Караул! Да что же это делается-то, люди добрые? Пора срочно принимать меры!

И я, что есть мочи, закричал, обращаясь к невидимым в тумане небесам:

— Эй, вы — там наверху! А ну, быстро возвращайте меня обратно! К эскадре адмирала Ларионова я не имею никакого отношения! Ни во флоте, ни в авиации и ни в спецназе не служил! Ничего не конструировал и не изобретал! Даже высшего образования не получил. И вообще мне всего-то чуть-чуть до пенсии уже осталось! Помирать скоро пора, а отнюдь не мир в комплекте с Россией в очередной раз спасать, недругов наших нещадно истребляя... Исправляйте свою ошибку! Отправляйте меня назад, домой.

В тот момент я — что совсем неудивительно — не сразу сообразил, что герои сего альтернативно-исторического, вне всяких сомнений, шедевра и ваш покорный слуга существуем в совсем разных временных отрезках. Как минимум — по годам не совпадаем, две тысячи двенадцатый там у них и две тысячи тринадцатый — у меня. Да и реальности наши, если судить по уже выложенному автором в самиздате тексту, имеют некоторые существенные отличия. Например, корабельный состав флотов в версии автора и в моей родной РФ несколько различается. У него вот пресловутая 'Колхида' есть — судно с поистине безразмерным трюмом, где самых разных 'ништяков' на все случаи жизни полным-полно.

123 ... 567

↓ Содержание ↓