Как это будет

Как это будет

Альтернативная история

Васильев Н.Ф.

Аннотация. Приключения московского мажора в предвоенной (30-е годы) Франции, Англии и Германии.

Глава первая. В городке Сен-Дени

Сергей Костин, благополучный юниор 22 лет от роду, мастер спорта по прыжкам в высоту и без пяти минут магистр филологии, сидел на скамеечке напротив знаменитого аббатства Сен-Дени (где схоронили почти всех королей Франции) и тихонько подвывал. В Париж он прибыл вчера в составе студенческой легкоатлетической команды Москвы по приглашению Национального союза студентов Франции, решившей провести матч "Париж-Москва". Поселили их как раз в Сен-Дени, в общежитии университета Париж 8, которое уже опустело по причине начала летних каникул. После ужина в студенческой столовой (ничего особенного: курица с картошкой фри, салат с щупальцами осьминогов, а запили все клюквенным морсом) авантюрная часть их делегации решила отправиться по окрестным злачным местам, но Сергей к ней не относился и потому (ложиться спать при незашедшем солнце было бы глупо) пошел к тому самому собору, находившемуся поблизости.

Готика собора, который Сергей обошел не спеша, настроила его на серьезный лад, а внутри вообще потрясла. "Умели же тогда строить и вдохновлять людей! То-то они так дружно ходили в крестовые походы, к черту на кулички...". Так он постоял минут с пять, вглядываясь в алтарь и удивляясь, что в храме никого кроме него вроде бы нет. Наконец, повернулся к выходу и уперся взглядом в лицо тихо подошедшего священника, одетого в глухую черную сутану.

— Voulez-vous vous confesser, mon fils? (Не желаешь ли исповедаться, сын мой?), — спросил тот радушно.

— Je suis malheureusement athee, Monsieur (Я, к сожалению, атеист, мсье), — сказал Сергей.

— В твоем ответе главное слово "к сожалению", — возразил священник (далее я опускаю французский оригинал). — Сожалеешь ты правильно, ибо неверующий подобен песчинке, которую вертят волны или несет в произвольную сторону ветер, а член нашей паствы может быть уверенным, что судьба его находится под присмотром ока Божьего. Как бы не была она прихотлива, но в конечном счете путь верующего завершится в желанной гавани, а его бессмертная душа найдет достойное воплощение в новом теле.

— Мне всего лишь 22 года и о возрождении своей души я пока не думаю, — сказал Сергей, излюбленным чтивом которого были романы о попаданцах. — Вот если бы мне вдруг сказали, что жизнь моя скоро прервется — тогда другое дело. Но и здесь у меня возникла бы к Творцу претензия: отчего он поступает так линейно? То есть воплощает души в новые поколения людей? Куда продуктивнее было бы вселять их в людей прежних времен — с целью изменения узловых моментов в истории человечества. Ведь то, к чему мы пришли, не по нраву очень многим людям. И я не верю, что таким и был замысел Божий....

— Странно слышать такие речи от столь молодого человека, — укоризненно покачал головой священник. — И напрасно ты произносишь их под сводами этого храма, давно излюбленного Господом нашим. А вдруг дойдут они до слуха его?

— На то и уповаю, отче, — с изрядной дерзостью ответил еретик, постоял еще чуть и, не дождавшись новых слов от бенедиктинца, пошел к выходу.

Спал Костин обычно прекрасно (лег, отрубился и проснулся в назначенный час), но в эту ночь на него навалились какие-то дикие сновидения: то он убегал от рыцарей-храмовников, то рвался из рук инквизиторов, то его донимали ведьмы с лукавыми ликами и кошачьими хвостами.... Под утро же ему приснилось, будто в общежитии случился пожар и надо бежать из него, пока не поздно. И он будто бы стремительно оделся, схватил свою спортивную сумку и побежал по задымленным коридорам и лестницам с криками "Пожар, пожар!", кашляя и обливаясь слезами. Оказавшись на улице, он помчался почему-то к соборной площади, улегся там на скамейку и заснул.

Проснулся он и правда на скамейке. Солнце уже вышло из-за собора и стало слепить ему глаза. Дико озираясь, Сергей принялся их тереть, проморгался наконец, и стал тихо офигевать: сам собор был тот же, но его обрамление кардинально изменилось — исчез небоскреб за собором, пропали многочисленные современные авто на прилегающих улицах, причем вместе с асфальтом, на месте которого проявилась булыжная мостовая. Людей на улице по утреннему времени почти не было, но вот из-за угла появилась лошадь, везущая телегу, груженую какими-то ящиками. Лошадью управлял, конечно, человек (в простецкой одежде и заскорузлых сапогах), к которому и побежал паникующий герой.

— Мсье! — закричал он еще метров с десяти. — Я забыл, какой сейчас год! Скажите, ради Бога!

— Тридцать шестой, — на автомате ответил возница. — А день сказать?

— Да, да!

— 20 июня. Тебя, малой, мешком что ли из-за угла стукнули?

— Да, — махнул рукой Костин и поплелся назад к скамейке, где стал полегоньку выть.

Лихорадочно перебирая вчерашний день, он вспомнил встречу в храме, предостережение священника и взвыл уже в голос. "Довыпендривался, гад, довыеживался! Выпросил себе командировку в 20 век! Выходит, Бог-то существует и вмешивается в наши судьбы! Но чтобы вот так, по-крупному! Не бывало такого! Или бывало? Что мы на самом деле знаем об истории? Крохи да общее направление. Которое на самом деле постоянно корректируется....

Покопавшись минут десять в этих дебрях, Сергей вдруг резко выпрямился и сказал себе: "Хорош умствовать и ныть, надо что-то делать. Например, сходить к тому общежитию и поискать своих товарищей. Вдруг еще кто-то в это время провалился?". Но ни общежития, ни университета, ни русских парней с девчонками он в обследованном районе не обнаружил — только квартал однообразных и порядком обшарпанных домов высотой в два-три этажа да дворников, шаркающих метлами по мостовым и дворам.

Тогда вернувшись к облюбованной скамье, Сергей стал учитывать свое имущество. Вот что у него оказалось: 1) ветровка однотонная синего цвета на молнии и бейсболка к ней 2) футболка и спортивные штаны адидас темно синие без эмблем (не любил их Сережа, что поделаешь) 3) трусы, майка и кроссовки белые легкоатлетические 4) светло-серая водолазка, коричневый блейзер и темно-синие брюки стрейч (взял для вечеринок), туфли к ним и часы Ролекс (подделка, конечно) с позолоченным стальным браслетом 5) смартфон с зарядкой 6) кредитная карточка "Мастеркард" 7) около 100 евро на текущие расходы 8) загранпаспорт РФ 9) несессер с бритвенными принадлежностями, зубной щеткой и пастой 10) пара носков и семейных трусов 11) плавки 12) полотенце. И сумка для всего. Не густо, конечно, а главное, надо выделить из этого имущества что-то на продажу — евро здесь просто радужные фантики. Как назло, есть уже хочется. Но сначала надо побриться и вообще привести себя в порядок.

Побрился и умылся по-простому — спустившись к Сене и найдя там тихую заводь с отстоянной водой. После чего переоделся в водолазку, брюки и туфли, надел бейсболку (дурацкое правило ходить в головных уборах, но без этого любой ажан может приклепаться) и пошел по только что открывшимся лавкам мясника, молочника и зеленщика: узнавать стоимость франка. Узнав, что за килограмм чистого мяса просят 16 франков, за литр молока — 2 франка, а за килограмм картошки — 20 сантимов, он прикинул, что месячное жалованье квалифицированного рабочего будет, наверное, около 1500 франков. После чего отправился искать часовщика.

Нашел (еврей, конечно), стал торговаться, рассердился и пошел на выход, но был остановлен — так раза три. Наконец, понял, что из этого жмота больше денег не выжмешь, забрал 860 франков и вышел на улицу, держа курс на продуктовые лавки. Тут желудок у него взыграл при виде пищевого изобилия, и Сергей купил литр молока и золотистый багет, которые смолотил с большим аппетитом (вот они, натуральные продукты!) в подвернувшемся скверике. После чего опять думу стал думать....

Глава вторая. На олимпийском стадионе Парижа.

Спустя час он трясся в неказистом автобусе по грунтовым дорогам, по маршруту между городками Сен-Дени и Коломб. Этот Коломб был знаменит тем, что возле него построили олимпийский стадион Парижа, на котором проводились игры 1924 года. Костин не без основания надеялся, что нынешняя олимпийская команда Франции (кандидаты на Берлинскую олимпиаду 1936 г) тренируется именно там. Автобус подвез его практически ко входу на стадион (высокий, объемный) и Сергей направил свои стопы к нему. Как ни странно, на входе не было никакого охранника (русскоподобное французское рас...дяйство) и он вышел на арену. Жизнь на ней не сказать, чтобы кипела, но в каждом секторе копошилось по нескольку человечков, а по беговой дорожке эпизодически стартовали группки спортсменов или спортсменок. Когда Сергей полностью разобрался кто есть кто, он дошел неспеша в сектор для прыжков в высоту и стал наблюдать за совместной тренировкой прыгунов и прыгуний. Они же пока вовсе не прыгали, а ходили "гусиным шагом", приседали с выпрыгиванием вверх, а потом отжимались от скамеек. Командовал ими среднего роста мужчина лет сорока, не обращавший до поры внимания на пришельца. И вдруг резко повернувшись к нему, спросил:

— Ты кто такой?

— Я хотел бы тренироваться и прыгать с вами, — сказал Костин отрепетированную фразу.

— Вот как! — раздраженно воскликнул тренер. — Не много, ни мало захотел сразу попасть в олимпийскую сборную! А ты прыгал хоть раз через планку-то?

— Много раз, — спокойно ответил Сергей. — 180 беру всегда, а 190 — через раз.

При этих словах все члены команды дружно подняли к нему взгляды, а тренер резко повернулся, потянул с собой одного парня, и они вдвоем установили планку — на 185, как понял Костин.

— Ну, прыгай! — махнул рукой тренер. — У тебя ножницы или перекат?

— Прыгну ножницами. Перекат не люблю. Где можно переодеться?

— Парни, встаньте в ряд, пусть этот мажор снимет за вами свои тряпочки — буркнул тренер.

Когда Сергей вышел из-за укрытия в стильной белой форме, по группке девушек прошел легкий ропот, а парни как один нахмурились. А он стал разминаться, основное внимание уделяя растяжкам, а потом резким, дробным толчкам ног. Потом осмотрел толчковую площадку, поморщился (не идеально ровная) и стал размечать разбег — по наиболее длинному, косому радиусу. После чего встал на позицию, внимательно прицелился глазом к планке, детально представил, как будет ее переходить своей пятой точкой и, качнувшись пару раз туда-сюда, стремительно помчал вперед, памятуя завет Валерия Брумеля "Скорость, максимальная скорость!". В выверенной точке резко толкнулся левой ногой, взмыл вверх и уже понял, что перейдет планку благополучно. Спружинив ногами, упал на песок и призадумался: а как же я фосбери-флоп буду им демонстрировать?

Меж тем вся команда стала ему аплодировать и с ней уже не такой хмурый тренер. Оказалось, что на 185 см никто из нынешних французских спортсменов не прыгает. Поэтому хотя формально команда прыгунов существует, но в последний момент ее могут не взять на Олимпиаду из-за отсутствия малейших шансов на медаль. А вот если новичок действительно прыгнет на 190 см, а может и больше, шансы такие появятся

— Ножницами больше 195 см не прыгну, — хмуровато сказал Сергей. — Но я осваиваю уже перекидной способ, при котором к планке можно прижаться и сантиметров 5-10 выиграть. А значит поспорить с постоянными победителями — американцами.

— Решено! — воскликнул тренер. — Я сегодня же переговорю с нашими спортивными руководителями и оформлю тебя в команду.

— Тут есть одна загвоздка, — потупя взгляд, промолвил Костин. — Мне лучше рассказать Вам о ней наедине.

— Что за секреты, — проворчал тренер, но отошел с перспективным парнем в сторону.

— Я не имею французского гражданства, — сказал Костин

— Как так? Ты что, не француз?

— Я русский, беглец из Советской России, — еще более потупился Сергей.

— То-то я слышу у тебя какой-то акцент, — вновь раздражился тренер и призадумался. Потом резко поднял голову и спросил:

— Значит, никакого удостоверения личности у тебя нет?

— Нет, — мотнул головой Сергей. — Если бы на границе меня с ним поймали, то вся семья оказалась бы в лагере. Но мне повезло: я даже деньги кое-какие провез и смог здесь приодеться.

— Где же ты так приоделся? — прищурился тренер. — Я такой странной, но качественной одежды никогда не видел: обувь и одежда спортивная, очень тонкий свитер, брюки из вискозы?

— Возможно, я не спрашивал.

— Ладно, речь не о том, а о твоем гражданстве. Вообще, у нас с ним в республике строго: нужно прожить здесь не менее 5 лет, подтвердить финансовую состоятельность и т. д. Но в случаях с перспективными спортсменами все по-другому: достаточно ходатайства президента и этому спортсмену паспорт выдают без проволочек. Ну, а перед президентом слова должны сказать шефы нашего спорта.

— Здесь сейчас есть кто-нибудь из этих шефов? — спросил Костин.

— Кажется, я видел сегодня Армана Массара, президента Олимпийского комитета. Он был известным шпажистом и буквально тянет за уши наших фехтовальщиков.

— Тогда позвольте мне прыгнуть у него на глазах, — предложил Сергей. — Постараюсь взять больше 190.

— Ну, иди готовься. А я пойду в фехтовальный зал.

Через полчаса Сергей был основательно разогрет и даже совершил пару прыжков перекидным на уровне 195 см, но чувствовал, что запас у него еще есть. Светить "фосбери" он совершенно не хотел — заставят ведь обучать этих горе-прыгунов, которые смотрят сейчас на него глазами кроликов. Поставив планку на 2 м, он увидел двух идущих в прыжковый сектор людей: худощавого тренера и высокого дородного усатого господина без пиджака. Подойдя к Сергею лицом к лицу (оказались на одном уровне), он, улыбаясь, спросил:

— Так это Вы, молодой человек, без роду без племени, но прыгун от Бога? Хорошо, покажите мне свой талант.

— Да, мсье, — кивнул Костин и пошел к началу разбега.

— Стой! — вскричал тренер. — Ты что, поставил на 2 м?

— У нас в России говорят: либо пан, либо пропал, — без улыбки сказал прыгун. — Я прыгал вообще-то и на два, авось и сейчас одолею.

— Это ведь на уровне лучших прыгунов сезона? — спросил озадаченно Арман.

— Так точно, мсье президент.

— Ну и нахал! — с одобрительной ноткой сказал недавний журналист.

"Знали бы вы, господа, что у нас за эту высоту даже кандидата в мастера не дают..." — хохотнул в душе Сергей, но тотчас приструнил себя и стал настраиваться. Бывали, бывали у него досадные проколы в прыжках, "но только не сейчас, не сейчас" — стал вымаливать он удачу у Бога, который, оказывается, есть. — Не даром непревзойденный Юрий Борзаковский молился перед стартами..."

Но прыжок у него удался: чистый и даже с запасцем. Приземлился только он неудачно, ободрав себе локоть песком.

— Что не так? — крикнул ему мгновенно потушивший улыбку Арман Массар.

— Да песок этот гадский! — раздражился Костин. — Давно пора за планкой мягкое место для прыгунов устраивать. Мы ведь с двух метров падаем, а скоро будем взлетать еще выше. А прыгуны с шестом? Прошу Вас, господин президент, поставьте этот вопрос на предстоящей Олимпиаде! Это очень актуально!