Сын Галактики

— Может, стоит имитировать нападение на корабли-погрузчики и фабрику? — предложил мне Корабль. — А когда флот бросится сюда, мы под маскировкой проскользнём к базе, и там объявимся уже с сигналами бедствия. Пусть думают, что мы вышли из гиперпространственных ворот.

— Верно, а для пущей убедительности Дополнительно, отправить к фабрике часть разведывательных роботов с излучающими сигналами пиратских переговоров, тех, что мы записали с тобой прошлый раз, — завершил я его мысль.

— Согласен с тобой, — утвердительно хмыкнул он.

Уточнив все мелочи, мы приступили к выполнению плана. Для начала мы погромили корабль снаружи и внутри, с тем, чтобы он стал похож на жертву пиратского абордажа. Поскольку ломать — не строить, то с этой задачей мы справились легко и быстро.

Перепрограммированием роботов занялся Корабль, а я засел за прокладку курса, по которому мы собирались прокрасться к воротам, и внёс в него несколько поправок, согласовав их с Кораблём.

— Знаешь, что ещё нужно скорректировать в нашем плане? — внезапно сказал мне он. — Ты слишком молод для одинокого владельца межзвёздного корабля: добавим к легенде, что путешествовал ты с семьей, но твои родители были убиты в бою. И ещё одно, очень важное: не вздумай даже упоминать обо мне.

— Ну, это уж и дураку понятно.

— Также нельзя показывать, что корабль без гипердвигателя.

— Тогда нужно вообще убрать двигатели с корабля, чтобы никто не догадался, что мы летаем без них, — хмыкнул я.

— Придется установить взрывные заряды на корпусе и двигателях, — задумчиво ответил Корабль. — Решено, оставляем одну рубку и часть жизненно необходимых отсеков, остальное пусть взрывается, вроде как мы чудом вышли из гипера.

Я рассмеялся и сказал.

— С трудом представляю себе тот обрубок, который будет представлять собой наш корабль после взрывов. Мы летать-то хоть сможем?

— Только по инерции, — оптимистично заверил меня он.

Обсудив детали, приступили к реализации плана. Запустив роботов, мы принялись таранить ими корабли-погрузчики, и сразу же в сторону базы полетели сигналы бедствия.

Перехватив приказ военной базы флоту проверить причину выхода из строя погрузчиков, я сразу запустил ещё с десяток роботов, которые понеслись к фабрике, засоряя эфир пиратскими сообщениями из прошлого боя.

Получив эти сигналы, база объявила тревогу, и на помощь ушедшим вперёд кораблям отправились ещё несколько, у базы и гиперворот осталось меньше половины всего флота.

Пока царил переполох, надо было приступать к решающей фазе нашего плана. Включив маскировку, мы рванули по проложенному нами маршруту — в сторону гиперворот. Я с замиранием сердца следил за расположенными вдали сторожевиками, но маскировка инетрогов и всеобщая суета нас не подвели, мы проскочили незамеченными.

Далее последовало подготовленное и отрепетированное театральное представление: взрывы, вопли о помощи, невесомость и ожидание в темной рубке, когда меня подберут на буксир.

Ждать пришлось недолго, после такого эффектного появления мы обратили на себя всеобщее внимание, и нам на перехват бросился один кораблей охраны, стоявших поблизости. Он-то и подцепил нас силовым захватом и втянул в док базы. Очень скоро роботы-техники срезали торчащие в разные стороны элементы конструкции Корабля и в рубку ворвались вооружённые существа, облачённые в тёмные скафандры.

Мне даже не пришлось притворяться испуганным: когда Корабль взрывом оторвал от основной части корабля рубку с парой соединённых с ней отсеков, а потом разнёс чуть ли не вдребезги ставшие ненужными корму с двигателями, то я, находясь в крутящемся и по инерции летящем в сторону базы обрубке корабля, серьёзно обеспокоился своим здоровьем.

Один из тех, что влезли в рубку, что-то сказал.

— Жив, давайте сюда врача, — перевёл мне Корабль.

Я закрыл глаза и лежал до прихода врача, который, осмотрев меня, дал понюхать какой-то гадости, отчего я тут же "пришёл в себя".

— Где я? — слабым голосом спросил я у стоявших полукругом людей и теронов. В ответ послышались возгласы на разных языках.

— На каком языке он говорит? Кто-нибудь его понимает? — перевёл их слова Корабль.

Я "с трудом" поднялся, подошёл к пульту управления и якобы что-то там сделал. После моих манипуляций Корабль мог начать переводить мои слова — стандартная функция всех ИИ, используемая теми, кто не владеет Общегалактическим языком. Об этом мы также узнали из переговоров между базой и флотом.

— Вы меня понимаете? — спросил я военных, для вида нажав ещё пару кнопок. Корабль перевёл мои слова на Общегалактический.

Военные, услышав Корабль, кивнули и сказали мне что-то. Корабль по громкой связи озвучил перевод.

— Да, понимаем. Что с вами случилось? И что, за странная конструкция у вашего корабля?

Я, сделав вид потрагичнее, выдал нашу с Кораблём заранее выученную версию произошедших событий.

— И ты сам разобрался в устройстве и управлении чужого корабля? — недоверчиво спросил меня один из военных. Как мы с Кораблём и предполагали, это было одним из слабых мест в нашей легенде, но и заранее приготовили ответ.

— Да, хоть мне и было трудно, — ответил я. — Если не верите, то посадите меня в любой из своих кораблей — и я заставлю его летать.

Военные загудели, а Корабль мне стал переводить их слова, но уже мысленно:

— "Говорят о том, что мальчик либо врун, либо гений. Вон тот высокий терон заинтересовался тобой и говорит, что твои слова легко проверить у них на тренажёре. Думаю, сейчас они тебя поведут туда".

Корабль оказался прав, военные предложили мне пойти с ними. Прежде чем покинуть рубку, я сказал, обращаясь ко всем сразу:

— Я перелил программное обеспечение с нашего погибшего корабля на этот, и не хочу, чтобы его повредили. Поэтому, если можно, то я позже вернусь и заберу его.

Десантники со мной согласились, говоря, что хорошо настроенные боевые программы, да ещё и способные работать с чужим кораблём — дорогого стоят. Один из людей распорядился, чтобы остов корабля убрали в свободный бокс на ремонтной базе. Мы с кораблём были уверены, что, кроме проверки моих знаний, будут проверять и бортовой журнал корабля, поэтому заготовили фальшивку и на этот случай.

Меня привели в странную комнату, где висели несколько сфер, поддерживаемых искусственной гравитацией. Показав мне на одну из них, военные вышли из комнаты и собрались в соседней, отделенной от моей стеклом.

Подойдя к первой сфере, я подождал, пока она не опустилась до пола, а потом забрался в неё, сразу оказавшись в тесной рубке флотского истребителя. То, что это именно он, мне подсказала как форма кабины, так и часть приборов, необходимых для слежения за работой орудий, которые мы с Кораблём видели только на истребителях крутившихся вокруг базы.

В рубке раздался голос электронного переводчика.

— Готов? Мы запускаем стандартные предполётные тесты пилота.

Я кивнул, ничуть не сомневаясь, что все мои действия будут видны в соседей комнате.

— Ну что, ты готов? — спросил я Корабль.

— Да, конечно, — ответил друг. — Ко мне уже подключили сканер и начали проверку баз данных. С помощью его интерфейсов я проник к ним в сеть, сейчас скачиваю все тренировочные тесты и записи реальных полётов. Подключай свои процессоры и анализируй информацию, ссылку я тебе кину.

Я подключил сразу двадцать процессоров и быстро просмотрел всю скачанную Кораблём из сети базы документацию. В принципе всё было понятно, оставалось только применить это на практике. Я положил ладони на пульт управления кораблём — руки обволокло чем-то мягко-упругим. Ноги я вставил в специальные зажимы на кресле

"Пожалуй, для первого полёта задействовано маловато процессоров", — подумал я и подключил ещё двадцать.

"Не переусердствуй там", — предупредил меня Корабль.

"Сам знаю, не мешай", — проворчал я. Нужно было заниматься подготовкой истребителя к полёту, проведя все проверочные тесты.

— Я подключился к микрофонам комнаты, где сейчас находятся твои испытатели, — произнёс Корабль. — Тот высокий терон настоял на самой сложной полётной программе, которую выполняют только опытнейшие асы. Будь осторожен.

Я поблагодарил его.

Дождавшись окончания предполётной проверки, я нажал ногой на педаль ускорения и, включив форсаж, вылетел с базы. Вышло не идеально, но для человека, впервые севшего за штурвал — вполне прилично.

После вылета в открытый космос на моём экране высветилось полётное задание: ознакомившись с ним, я понял, что не зря корабль предупреждал меня — задание заключалось в том, чтобы атаковать базу и нанести ей максимальные повреждения. Естественно, что база не будет изображать из себя мишень, а сама постарается меня сбить. Не успел я обдумать задание, как промелькнувшие трассеры от осколочных бластеров дали мне понять, что миссия началась.

Задание, кроме своей сложности было ещё и на время — лётчику давалось десять минут для реализации своей стратегии. Поскольку устройства базы я не знал, то решил атаковать первое, что пришло мне в голову — взлётные доки истребителей. Если они выйдут на охоту за мной, то мне точно будут кранты. От орудий базы я ещё как-то постараюсь уклоняться, но вот насевшие собратья по оружию меня в два счёта прикончат.

Определив направление атаки, я двинул правой рукой, закладывая вираж, и одновременно с этим втопил ногой педаль ускорения. Я успел уничтожить только восемь из двенадцати взлётных полос, и теперь судорожно метался между истребителями, взлетевшими с оставшихся.

Внезапно механический голос в кабине сказал.

— Задание окончено. Количество очков за задание — двенадцать тысяч четыреста пятьдесят. Новый рекорд базы записан.

Услышав эти слова, я понял, что всё-таки перестарался, ведь рекорд могли поставить только настоящие асы. Приземлившись в одном из целых доков, я проверил корабль на повреждения, затем нажал кнопку конца задания. Открылась дверь, я вышел из сферы, и увидел тренировочном зале группу молчаливых военных, с изумлением меня рассматривавших.

— Предупреждал же тебя, — ворчливо заметил мне напарник. — Теперь сам выпутывайся, я занят. Мне нужно уничтожить все следы моего пребывания в сети базы.

Один из людей протянул мне небольшую коробочку, которую я повесил на шею. "Переводчик", — догадался я.

— Ты раньше управлял истребителями? — задал он вопрос.

— Нет, — честно ответил я.

— Похоже, мальчик сказал правду, — произнёс высокий терон.

— Его слова подтверждает и бортовой журнал корабля, — ответил ему другой терон.

— Жаль, что он такой молодой и без соответствующего образования, — с сожалением сказал один из людей. — Я бы хоть сейчас зачислил его в свою эскадрилью.

— Ты и сейчас его можешь это сделать, — засмеялся один из военных. — Он установил новый рекорд базы.

— Какие у тебя планы на будущее, Вова? — спросил меня высокий терон.

Я понял, что он уже ознакомился с фальшивым бортовым журналом.

— Хочу продать одну интересную технологию тому, кто за неё хорошо заплатит, а затем купить хороший корабль и стать Охотником — без малейшей запинки ответил я.

Военные недоумённо переглянулись и тот же терон (Корабль уже сообщил мне, что это командир базы) спросил.

— Что за технология такая?

Я сделал вид, что колеблюсь, но затем, подняв глаза на командира базы, ответил:

— Перепрограммируя корабль пирата, я наткнулся на интересные чертежи оптического камуфляжа, которые он где-то украл.

Военные стали обмениваться короткими фразами, а командир базы внимательно посмотрел на меня и сказал.

— Покажешь мне эти чертежи?

Я кивнул и сказал, что могу показать прямо здесь. Нужен только голограф.

Корабль уже перевёл данные чертежей в формат понятный местному голографу, поэтому, когда я сунул свою пустую карту памяти в голограф, он быстро перекинул на неё необходимые данные через сеть базы.

Мы заранее договорились с ним, что уничтожим на корабле все технологии инетрогов, оставив только одну для продажи. Поэтому взрывчатку устанавливали с большим запасом, чтобы она не только раскидала части устройств, но и плавила все устройства в один большой комок. Мы даже полностью переоборудовали рубку управления в корабле, оставив только минимум приборов. Даже если и оставить её военным, то из неё мало что можно было выжать. Было бы ясно, что корабль чужой постройки, а вот чьей — неизвестно.

Тем временем на голографе прокручивались чертежи и правила сборки оптического камуфляжа. Военные с возрастающим интересом смотрели за ними.

— Говоришь, хочешь купить корабль? — спросил меня командир базы после окончания просмотра.

Я кивнул.

— Любой, чтобы летал в гипере и не разваливался на части.

— А зачем ты хочешь стать Охотником? — снова спросил он меня. — В последнее время это название всё больше ассоциируется с пиратом, чуть реже с контрабандистом и ещё реже с купцом. Зачем тебе это?

— У меня теперь нет ничего, — притворно загрустив, ответил я. — Родители погибли, все деньги, что у нас были, ушли на покупку корабля. Отец хотел купить его у Астан, перепродать пентагрионам и на этом прилично заработать, но видите, чем это всё закончилось. Родных у меня нет, так что это единственный доступный для меня путь встать на ноги. Куплю корабль, поднакоплю деньжат, выполняя разные заказы, а потом и в купцы пробьюсь. Я слышал, что пентагрионы в последнее время всё активнее скупают астанское вооружение.

Военные переглянулись.

— Юноша далеко пойдёт, — сказал один из людей.

— С такими навыками пилота — ничуть не сомневаюсь, — ответил ему другой.

— Вова, предлагаю тебе сделку, — внезапно сказал командир базы. — Ты отдаёшь эти чертежи мне, а я передаю тебе корабль и выписываю лицензию Охотника.

— Мне так кажется, что мы сильно продешевили, — сказал Корабль, вмешиваясь в разговор. — Но отступать уже поздно, этот тип явно уже подсчитывает деньги, которые получит от продажи нашего изобретения.

— По рукам, но с одним условием, — ответил я, пока командир не передумал.

— Каким же? — напрягся тот.

— Я воспользуюсь вашими роботами для разборки и утилизации своего корабля, а точнее, того, что от него осталось. Заодно перелью свой софт на новый корабль, мне в нём управление огнём и способы уклонения от ответного нравятся.

— Ну, это без проблем, я отдам необходимые распоряжения техникам, — сразу расслабился терон. Моя просьба не угрожала ему в плане "честного" приобретении технологии, в которой он видел серьёзные перспективы личного обогащения. — Завтра с утра приходи ко мне, подпишем все необходимые бумаги, и я выдам тебе документы на владение кораблём и лицензию Охотника, — сказал он, сделал повелительный жест в адрес подчинённых, развернулся и ушёл.

За ним последовали все остальные, к зале остался только пожилой человек с золотым значком истребителя на голубом погоне правого плеча.

— Штатный сержант Вилисон, — представился он. — Можешь называть меня мастер Вилисон. Пойдём, провожу тебе твоё временное пристанище.

— Владимир, — представился я, — можно просто Вова.