↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
262
Хроники из другого мира.
Часть 7. Пасхет.
Глава 239. Генератор проблем.
С утра у мамы было замечательное настроение, так как игровое событие и наши семейные посиделки шли по ее плану. Это давало надежду на досрочное снятие домашнего ареста.
Папе нравилось проводить время в Изнанке рядом с любимой женой. Хотя было видно, что он по привычке ищет ошибки и все анализирует.
А мы с Аском подыгрывали, так как не особо горели желанием этим заниматься.
С другой стороны, погода стояла солнечная и теплая. Так почему бы не расслабиться во дворе с семьей? Я даже не могла вспомнить, когда мы так делали в последний раз. Три года назад? Четыре? Не помню.
— Покажешь, какой у тебя получился парусник? — предложила мама.
Ее вопрос меня обескуражил. Думала, она знала, что случилось с кораблем. У нее же был доступ к различным данным.
— У меня его нет.
— А где он? — опешили оба родителя.
— Продала по горячей цене, — удивленно пояснила я. — Ты сказала, что прекратишь оплачивать надстройку, а это мой единственный заработок. Вот и напряглась с капиталом. Собственно, поэтому-то и заморочилась с создание корабля.
Родители уставились на меня, как на слона.
Кажется, что-то пошло не так.
Наверное, не стоило так явно показывать, что я воспринимала их детище, как средство заработка, а не развлечение. Они почувствовали себя оскорбленными? Вообще-то я не специально.
На этом веселый денек закончился, а я оказалась самой ужасной дочерью в мире. Мне лишь было жаль, что Аску неловко находиться рядом и выслушивать все это. Пусть ругали меня, а не его, я чувствовала эмоциональную подавленность брата.
Проблема заключалась в шатком равновесии, что на время задержалось в нашей семье. Поэтому брат опасался влезать, когда мама меня отчитывала. Она называла это воспитательным процессом.
"Молчи и делай виноватый вид," — напомнила я себе в который раз, хотя нервы звенели словно натянутая струна.
"Ясь? — не выдержала я, обращаясь к брату. — Ты не мог бы помочь кое с чем? Пообещай, что поможешь, пожалуйста."
"Хорошо, — у него все еще плохо удавалась мысленная речь. Поэтому ответы брата были рублеными и плохо передавали эмоции.
"Спасибо."
"Не скажешь?"
"Потом."
Ему пока не стоило знать, что я задумала. Иначе, наверняка откажется, несмотря на то, что уже дал обещание.
Звонкий мамин голос въедался прямо в голову. Никаких сил не было его игнорировать. Всегда после ее нотаций я чувствовала себя словно убитая и несколько часов ходила в таком состоянии.
Если разревусь или как-то выскажу протест, на меня еще сильнее накричат. Мол, я не права в любом случае, и обижаться у меня нет права.
*
Аску так и не удалось остаться наедине. Меня заперли в комнате, отобрали комм с планшетом и игровыми контроллерами, а папа отключил терминал.
Зачем спрашивается? Чего ради так поступать? Я даже учиться не могу.
Не хотелось ломать мозг над логикой родителей. Поэтому я лишь устало уткнулась лицом в подушку.
Кажется, маме лишь нужен был повод, чтобы сорваться. Иначе с чего бы ей заводиться из-за игрового имущества, распоряжаться которым у меня было полное право?
А казалось, что все шло так хорошо.
"Не заводись только. Пересижу бурю, и все будет хорошо," — сказала я Аску.
"Обещание," — напомнил он.
"Все в порядке. Хотела, чтобы ты меня крепко-крепко обнял."
"Все?"
"Да."
Я соврала ему. Оглядываясь на час назад, эта идея уже не казалась мне хорошей. Точнее привлекать к ней брата. Он бы точно так со мной не поступил.
"Наверное, отосплюсь перед приездом гостей," — послала я мысленное сообщение. Аск ничего не ответил. Но главное, что он был проинформирован.
*
На всякий случай я проверила дверную ручку. Родители и правда заперли меня снаружи. Даже не знала, что есть такая возможность.
Для меня больше не существовало стен и дверей ни в одном из существующих миров.
В подобной ситуации я осознала это впервые. И открыла настежь окно. Не чтобы выпрыгнуть, а всего лишь проветрить комнату и оставить обманку, если вдруг кому-то придет в голову войти в комнату. Потому что меня в ней может не оказаться.
Вряд ли кто-то зайдет до самого вечера. Сколько раз меня раньше запирали, и если я сама не начинала проситься наружу, чтобы выпустили в туалет или за едой, то никто не вспоминал о моем существовании.
Забавно, что при Аске они так не делали.
*
Уже через несколько секунд я появилась на одном из любимых островов Тихого океана. Мелкий белый песочек, густые высокие деревья, закрывающие обзор со спутника, и теплая водичка с набегающими волнами. И самое главное: никаких людей в радиусе сотен километров.
Обычно это место успокаивало. Но ни через минуту, ни через десять лучше мне не стало.
Так что я вернулась в комнату и, как планировала, достала из духовного хранилища нож-листик с гладким лезвием.
Раньше не понимала, почему люди себя режут. Глупые. Это больно и противно. Можно занести инфекцию, а также останутся видимые следы.
Все дело в том, что это весьма действенный способ превратить внутреннюю эмоциональную боль в физическую. Или хотя бы заглушить ее.
Помочь с таким, Аск бы точно отказался. Хотя симбиоз из исцеления и ускоренной регенерации не оставил бы следов на моем теле. Ни внутри, ни снаружи.
Конечно, сразу бегать я не смогу, но с помощью исцеляющих чар к вечеру пропадет даже шрам.
Как бы то ни было, мне необходимо высвободить негативные эмоции, иначе кто-то мог пострадать. Я вполне могла сорваться и снова устроить кошмарную жизнь всем своим обидчиками. Снова переходить эту черту мне не хотелось.
Гладкий пол легко отмыть, так что я уселась на свободное пространство рядом с кроватью и подальше отодвинула шерстяной коврик.
Мысли все еще оставались отвлеченными, поэтому легко было не отдавать отчета своим действиям и делать все по наитию.
Чтобы приглушить крик, я уткнулась лицом в подушку. И с силой вогнала нож в правое бедро.
От вспышки боли чуть не обмочилась. Нога мгновенно онемела, а листик тут же выскользнул из ослабевших пальцев, пачкая пол мелкими каплями крови.
Физическая боль действительно отвлекала. И плакать было не так стыдно. Вот она — рана. Существовала на самом деле, а не вымышленная глубоко в сознании, и действительно очень-очень болела.
Пару минут я все же выдержала. Основной эмоциональный всплеск уже прошел. Продолжать дальше было бы похоже на мазохизм. К тому же это становилось небезопасно.
Плохо рассчитала силы, а потому вместо небольшого пореза получила довольно глубокую колотую рану. Из-за чего кровотечение было довольно сильным, не говоря уже о дикой боли в одной из самых чувствительных мышц тела. Никто не отменял риск заражения, несмотря на чистоту ножа.
Чтобы сосредоточиться на чарах, требовалось время. Не так-то просто исцелить самого себя. Куда сложнее, чем кого-то другого. Возможно, потому что у меня не было таланта целителя.
Зная маму, если она и заявится сюда после ссоры, то не раньше вечера. Отец в ближайший день вообще будет делать вид, что ничего не произошло. Словно это его ни коим боком не касалось. Поэтому времени на исцеление и уборку у меня оставалось предостаточно.
Или я так думала. Потому что молчавшая до этого интуиция заставила меня вздрогнуть и спрятать нож обратно в духовное хранилище. Еле успела стянуть покрывало с кровати, как в комнату без какого-либо предупреждения вошла мама.
Она замерла на пороге и явно забыла все, что хотела сказать. А я всеми силами пыталась скрыть боль, но была не в том состоянии.
Поздравляю, Шура! У тебя замечательный талант создавать себе проблемы!
Какая же я идиотка.
— Сандра, что-то произошло? — аккуратно подошла мама, все еще не понимая причин моего бледного вида и того откуда взялась кровь. — Если у тебя начало цикла, могла бы попроситься в ванную. У тебя есть гигиенические принадлежности?
— Все хорошо. Мне не нужна помощь.
Я попыталась отодвинуться, но правая нога взорвалась оглушающей болью. Даже тошнить начало.
— Что-то я не вижу, что ты справляешься, — она конец вырвала из моей руки покрывало и замерла. — Обо что ты так?
От боли я сцепила зубы и уткнулась лбом в один из ящиков кровати.
— Сейчас обработаем. Сиди здесь, — поднялась она, и вышла в коридор.
Вот, бес! Она ничего не должна была узнать.
Вернулась мама довольно быстро. И тут выпотрошила на кровать аптечку.
— Рана глубокая? Чем ты так умудрилась порезаться?
— Все хорошо. Сама справлюсь, — я попыталась забрать у нее антисептик с ватой. — Мам, не надо. Просто оставь меня одну!
Она внимательно посмотрела на меня и закрыла дверь с внутренней стороны.
За это время я успела схватить флакон с пачкой стерильных тампонов и прижать к порезу. Мое шипение и писк было бы слышно на первом этаже, если бы не поглотители звука и запертая дверь.
Уже с другим выражением лица мама наблюдала за моими действиями. Она злилась. И куда сильнее, чем во время скандала.
— Могу я побыть одна? — попросила я тихо.
— Теперь нет, — холодно ответила она и присела на кровать с прямой осанкой. — Внимание хотела привлечь?
— Нет. Откуда мне было знать, что ты вернешься раньше обычного?
— Тогда зачем? Впрочем, знаешь? Мне все равно. Если ты смеешь так поступать, если у тебя хватило на такое ума...
Только не это. Только не снова!
Я сцепила зубы и уткнулась лбом в кровать. Рука рефлекторно вдавила ватный тампон в рану. Физически стало больнее, а фокус внимания, как я и планировала, сместился. Но вопреки ожиданиям, не полегчало.
Что сделать, чтобы она оставила меня в покое? Чтобы замолчала и перестала пилить? Это невыносимо, словно пытка.
Исцеление в ее присутствии я теперь точно сотворить не могла. Ее голос отвлекал на себя слишком много внимания, даже физическая боль не помогала.
— Пожалуйста, оставь меня одну. Прошу тебя, — не выдержала я.
— Что, прости? Тебя!? Да ты головой тронулась, раз уже режешь себя!.. — и ее монолог начался с новой силой.
Конечно, с Цветением эта пытка была не сравнима. Но в рейтинге того, что бы я не хотела испытывать, сочетание "истерика матери и колотая рана в большой бедренной мышце" справедливо оказались на седьмом месте. Сразу перед смертью от утопления. Там хотя бы не так долго мучаться. Знала по личному опыту.
Словно назло появились тошнота, головокружение и звон в ушах. Меня мутило и ужасно хотелось пить. Перед глазами летали мушки. А когда в голове появилось легкомысленное "ой", я провалилась в темноту на несколько мгновений.
И пожалела о том, что очнулась. В ноге пульсировала боль, а тошнота лишь усилилась. Еще и мама не давала улечься на прохладный пол.
Почему меня не оставят в покое?
*
Полминуты все же дали спокойно полежать. После чего отец подхватил на руки и куда-то понес.
Больница мне точно была не нужна.
Изо всех сил я вывернулась. На что среагировать он не успел.
От падения нога взорвалась оглушительной болью, и на глазах помимо воли выступили слезы.
— Почему вы вечно раздуваете из мухи слона? — прорычала я, глядя на бледного отца. — Мне не нужны ваше внимание и помощь.
— Я вызвала такси. Мы едем в травмпункт, — отрезала мама строгим тоном.
Кое-как все же удалось подняться. Хотя где верх, а где низ я разбирала с трудом.
— Идите, играйте в ваши игрушки, но ко мне не лезьте. Будь моя воля жила бы, как нормальный человек, у Аска. Но вы и этого не позволяете.
— Сандра, ты на ногах не стоишь, — отец аккуратно подхватил мой локоть.
— Не прикасайся ко мне! — дернулась я от него. Но не удержала равновесие и свалилась на пол.
На шум в коридоре, из кухни вылетел Тодд.
— Вам нужна помощь?
При виде меня и моего окровавленного бедра парень осекся и побледнел.
Только его здесь не хватало.
— Мы справимся. Спасибо, — с вежливой улыбкой махнула ему мама.
Кажется, она наконец поняла свою ошибку в найме посторонних людей.
А я успела подняться и скользнуть в ближайшую ванную. Там хотя бы можно было запереться от всех. Но сделать этого не успела.
Что тут скажешь? Девочка с анемией и раной в ноге против взрослого мужчины: ноль-один.
Папа уже крепче подхватил меня на руки, отчего нога снова взорвалась болью.
Таксиста чуть Кондратий не хватил при виде пассажиров. Благо на такие случаи, в машинах были предусмотрены одноразовые пеленки. Забавные такие, с рисунком из разноцветных конфет.
Всю дорогу до травмпункта размышляла я о странном принте. Мысли зацикливались и прерывались, словно звук на исцарапанной пластинке.
*
*
Глава 240. Оправдания.
Отец с мамой ждали за дверью перевязочной. Их выгнала медсестра еще вначале процедуры.
Хоть не будут капать на нервы. И без них тошно.
Перед хирургом я стесняться не стала, рассказав, как все произошло на самом деле. Почти все.
— У такой маленькой и хрупкой леди довольно много сил. У меня бы не вышло так глубоко вогнать обвалочный нож ни в себя... Да и в свиную тушу, пожалуй, тоже, — сказал мужчина таким тоном, что сложно было понять шутит он или серьезно.
О этот тонкий врачебный юмор. Как же я по нему скучала.
Судя по мускулатуре и навыкам, обвалочный нож он мог вогнать куда угодно и на любую глубину. Дяденька довольно быстро управился с моей раной и усадил на кресло-каталку.
— Ходить тебе пока нельзя. Бегать и прыгать тоже нежелательно, — поджал он губы.
Опять шутки. Ха-ха, рать твою!
— Конечно, молодец, что резала вдоль волокон, а не поперек.
Да ептырь твою ж! У меня исцеление есть и регенерация, как у саламандры!
Теперь все считали, что я пыталась себя искалечить. Когда это не так!
— Кстати, домой ты пока не едешь, — напомнил он. — Сейчас тебя заберет психиатр, и вы спокойно побеседуете. Без родителей.
Что ж. Это был очевидный расклад.
*
— Всего лишь хотела сменить фокус внимания на соматику. Не рассчитала силы, — вкрадчивым тоном пояснила я дежурному психотерапевту. К моему удивлению это оказался мужчина, а не женщина.
Он быстро набирал текст на планшете, параллельно записывая наш диалог на диктофон и бросая на меня внимательные взгляды. Потом долго листал записи в карте, пока задумчиво не уставился на меня.
— Это не попытка привлечь к себе внимание, — нарушила я молчаливые гляделки и опустила взгляд. — Родители обычно долго не заходят ко мне после ссоры. Думала, будет незаметно. И не так глубоко. Хотела сделать маленькую царапину, но не ожидала, что лезвие окажется настолько острым.
Вот же ситуация. Сгорела бы от стыда, если б умела так делать. Но тут моего могущества было недостаточно. Сейчас я даже провалиться куда-либо не могла. Все еще кружилась голова, и сложно было сосредоточиться на собственных мыслях. Хотя за анальгетики медикам спасибо.
— Ссоры? — повторил за мной доктор и приподнял брови в ожидании продолжения.
— Мы играли в Изнанку. Это была мамина идея. Родителям не понравилось, что я продала один игровой предмет. Он принадлежал мне, как и права на него. Но дело, наверное, не в виртуальном предмете, а в самом факте заработка, вместо того, чтобы играть для себя, — рассказывала я и теребила край домашней туники с пятнами засохшей крови. — Не могу воспринимать игру и все надстройки так же, как они. Да, это их детище, работа их жизни. Но почему я обязана чувствовать то же, что и они? Почему они не понимают? Они же умные люди.
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |