Тетрадь 105

Сели в большой комнате. А то сделать, обставить и не пользоваться — совсем глупо. Алиса принесла коробку с картами, мешочком с цифровыми бочонками и разноцветными закрывашками. Играть решили на конфеты, и Женя выдала каждому по десятку карамелек. Как все проиграешь, так и вылетаешь, кто останется последним — тот и чемпион!

— Карта по конфете, — уточнила Алиса, усаживаясь за стол.

— Уследишь за тремя? — спросила Женя, раздавая карты.

Алиса задумалась. Играть на три карты — это и риск проиграть сразу три конфеты, но и выиграешь скорее, одна-то из трёх точно быстрее закроется.

— Давай, племяшка, — рассмеялся Андрей. — рискуй. Фарт рисковых любит.

Алиса с сомнением посмотрела на него, на Эркина и покачала головой.

— Играть наверняка надо, — сказала она очень серьёзно. — Две карты, мам.

— Держи, — улыбнулась Женя.

Раздавали карты и вытаскивали номера по очереди. Время шло весело и неощутимо. У Жени осталась всего одна карамелька, и Эркин, чтобы она смогла продолжать игру, незаметно подсунул ей три своих, Андрей попытался стащить у Алисы конфеты, но был застукан и оштрафован на две карамельки: одну пострадавшей и одну в общий банк... Мешочек с бочонками дважды обошёл стол, и Алиса стала путать цифры, когда Женя посмотрела на часы, ахнула и побежала ставить чайник, крикнув:

— Заканчивайте сами!

— Мам! — ахнула Алиса. — У тебя две "квартиры", а ты...

— Я за неё сыграю, — успокоил Алису Эркин. — Кричи, Андрей.

— Ага, — Андрей вытащил очередной бочонок. — Три-ноль.

— Это же тридцать, — возмутилась Алиса. — Не жухай!

Но закончился кон мирно. Выиграл Андрей. Он сгрёб свой выигрыш и подмигнул Алисе.

— Айда, племяшка. Пропьём, прогуляем...

— Опять наиграем, — подхватила Алиса, спрыгивая со стула. — Айда.

Эркин молча собирал разбросанные по столу карты и закрывашки. И Алиса уже от двери оглянулась и вернулась к нему, чтобы помочь. Андрей хмыкнул и присоединился к ним.

Когда всё сложили, и Алиса бегом унесла коробку с лото к себе, встал и Эркин, взяв свои и Женины карамельки.

— Пошли чай пить.

— Угу, — кивнул Андрей. — Думаешь... — и оборвал себя, не дал вырваться этим страшным словам: "не приедет".

Эркин мягко коснулся его плеча и повторил:

— Пошли.

— Да, — Андрей тряхнул шевелюрой и встал. — Пошли, брат.

Они вышли из комнаты, не выключив свет.

На кухне их ожидал уже накрытый для чаепития стол, и Алиса вертелась на своём стуле, выясняя, а нельзя ли и конфет, и печенья, и чтоб его ещё вареньем помазали.

— Может, тебе ещё и пряников?! — возмутилась наконец Женя.

— И берёзовой каши на десерт, — подхватил Андрей.

Алиса обиделась, но ничего сказать не успела, потому что чай ей уже налили, а Андрей стал делить выигрыш, и обижаться стало уже невыгодно.

Спокойно выпили первую чашку, и Женя уже поглядывала на Алису: не пора ли её укладывать спать. Андрей сидел спокойно и даже улыбался, но и Эркин, и Женя видели, что это так, поверху, и понимали, из-за чего он нервничает. И ничем не показывали своего понимания. Обычный субботний вечер, обычное чаепитие. Завтра праздник, а сегодня — предпраздничный отдых.

Как Бурлаков и планировал, в Ижорск он приехал уже в сумерках, как раз к последнему автобусу, который описывал большой неправильный круг по окрестным деревням, городкам и посёлкам и возвращался в Ижорск. Ни точного маршрута, ни графика. Как набрался народ, так и поехали. А куда? А по народу глядя.

Носильщик дотащил его коробку до автобуса, получил полтинник — обычная такса в провинции гривенник, но Бурлаков набавил за тяжесть и аккуратность — и, подмигнув водителю, поджидавшему пассажиров у открытой двери, исчез в сумерках.

— И далеко вам? — спросил водитель.

— В Загорье, — ответил бурлаков.

— А там?

— На Цветочную улицу в "Беженский Корабль". Знаете?

— Наслышан, — кивнул шофёр. — Три рубля, и к самому дому подкину.

— Хорошо, — улыбнулся Бурлаков, доставая деньги.

Ну, когда за обычную "дребезжалку" со всеми остановками платят, как за экспресс, то и остальное соответствует: помогают с багажом и подвозят к дверям.

Водитель помог затащить и поставить коробку — багажного отделения не было, вещи распихивали и притыкали между сидениями — и оглядел салон.

— Ещё два места есть. Ждём?

— Давай, поехали... — загомонили вразнобой пассажиры. — С походом платим, окупишь ты эти два... Давай, шеф, крути баранку... Пятачок за скорость накинем...

— Ну, как знаете, — водитель сел на своё место и закрыл дверь. — Я вас за язык не дёргал. Поехали. Сейчас в Репейку, оттуда в Токмаковку, там Загорье и Матёрин Омут.

— Шеф, а Жуковка?

— Будет тебе Жуковка. Поехали.

Несколько толчков и рывков на месте, будто автобус отдирал примёрзшие колёса, и наконец поехали. Освещённые вокзальная площадь и центральная улица, редкие фонари окраины и уже по-ночному синие снега пригородных лугов и огородов.

Большинство пассажиров знали друг друга или познакомились в ожидании отправки и на Бурлакова посматривали с интересом, сразу определив в нём "столичную штучку", но разговор не заводили и на знакомство не набивались. Бурлакова это, в общем, устраивало.

В салоне был включён свет, и, глядя в окно, окружающее он различал смутно, скорее угадывал, а своё отражение видел чётко. Автобус шёл медленно, вздрагивая и подпрыгивая на ухабах. Но никто не спешил, и общая атмосфера полусонного благодушия захватила и Бурлакова. Он даже задремал. Автобус останавливался, открывались и закрывались двери, и снова тряска езды по просёлочной дороге, одной из тех, что для проходимости должна либо просохнуть, либо промёрзнуть...

— Загорье, "Беженский Корабль".

Бурлаков вздрогнул и открыл глаза.

— А... спасибо.

Ему помогли вытащить коробку, и автобум уехал, оставив его перед домом в десяти метрах и чуть левее от нужного подъезда. Ну, так сам виноват, надо было точнее договариваться.

И вот тут Бурлаков понял, что самое трудное впереди. Дотащить коробку до подъезда, нет, тащить по заснеженному асфальту картон — это непоправимо испортить упаковку, так что, будьте точны, Игорь Александрович, донести до подъезда, поднять на второй этаж, и там по коридору. Носильщика нет, просить помощи не у кого: субботним зимним вечером случайных прохожих и возвращающихся с работы нет. Ну-с, воззовём к духу прадеда, тот на спор лошадь на себе поднимал, и примемся за работу.Больше вам ничего не остаётся.

Коробка не такая уж тяжёлая, но не слишком удобна, да ещё портфель и портплед, а рук всего две. Правда, бывало и хуже, и вообще... всяко бывало. А если вот так ухватить... и главное — не волоком, рискуешь прорвать дно.

Добравшись до нужного подъезда, он перевёл дыхание и приступил к затаскиванию коробки внутрь. Здесь основным препятствием были высокие пороги. Хорошо, хоть в дверной проём коробка впритык, но прошла.

Теперь вверх, на второй этаж. А если... проигрыш во времени и расстоянии, а выигрыш в чём? Вот именно! Коробку оставим и отнесём наверх портфель и портплед — время позднее, никто не тронет — и спустимся за коробкой. Не сказать, что легче, но намного удобнее. Считаем решение правильным. Раз другого не нашлось.

Преодоление двери на этаж прошло легче: и порог ниже, и навык появился. А уж до заветной двери совсем просто: по прямому и ровному и той же методой. Коридор пуст и светел, если где и гуляют, то тихо, и, похоже, не от страха перед милицией, а от радости возможного уединения в своём доме, ведь большинство, даже нет, практически все здешние жильцы — репатрианты, бывшие угнанные или рабы, и что такое барак, ночлег вповалку на общих нарах и жизнь на чужих глазах, знают не понаслышке.

Под эти мысли переноска прошла как-то незаметно. Бурлаков выпрямился и снял шляпу, вынул носовой платок и вытер мокрое от пота лицо, перевёл дыхание и прислушался. За дверью было тихо. А вдруг они уже легли спать? Да нет, для сна ещё рано. Он ещё раз перевёл дыхание и нажал кнопку.

За дверью задребезжал звонок.

Женя уже несколько раз выразительно смотрела на Алису, но та старательно не замечала и не понимала, разглаживая и сортируя фантики. Андрей вдруг пустился в длинные рассуждения о футболе, рассказывая Эркину о правилах и прочем. Статью о чемпионате России, что армейцы опять всех обставили, Эркин тоже читал, не всё, правда, понял и теперь охотно просвещался. Женя ещё раз грозно посмотрела на Алису и махнула рукой: пусть сидит, завтра всё равно воскресенье, так может, если поздно ляжет, то даст утром поспать и не будет ломиться. В спальню.

Звонок в дверь был таким неожиданным, что они все даже как-то не сразу обратили на него внимание. И первой сорвалась со стула и побежала в прихожую Алиса, за ней Женя, встал и вышел Эркин, а Андрей остался сидеть. А... а вдруг это кто из соседей... так, на огонёк заглянул.

Обычно Алисе не разрешали самой открывать дверь, и обычно она слушалась, но сегодня... здесь и мама, и Эрик, и ждут гостей, так что... она в своём праве. И Алиса уверенно взялась за замок.

Эркин и Женя не успели вмешаться, как она повернула шпенёк и после двойного щелчка распахнула дверь. За дверью стояли большая картонная коробка, кожаный, вдвое больше Андрюхиного, портфель с двумя замками, большая странная сумка и высокий старик в тёмном пальто и в странной — Алиса таких ещё не видела — тёмной шляпе.

— Ой, — сказала Алиса. — Здравствуйте.

— Здравствуй, — улыбнулся ей старик.

— Ой! — ахнула Женя. — Игорь Александрович! Здравствуйте! Как доехали? Заходите, Алиса, не мешай, Андрюша, Игорь Александрович, вы с дороги, сейчас я поставлю, разогрею, Эркин, да, сюда поставь, вы раздевайтесь, ой, я мигом...

Эркин, Андрей, Алиса, Бурлаков — их всех завертело и закружило в этом вихре. Женя никому не давала ни опомниться, ни сообразить. Коробку затащили в кладовку, портфель и портплед отнесли в маленькую комнату, Бурлакова усадили в кухне за стол и стали кормить обедом и поить чаем. Андрею не удалось и слова вставить, Эркин сам молчал, Алиса суетилась, счастливая, что о её сне точно забыли.

— Большое спасибо, Женя. Очень вкусно.

— Давайте, я вам ещё налью.

— Налей ему, Женя, оголодал он в дороге, — наконец сумел вклиниться Андрей.

И тут же получил под столом пинок от Эркина. Андрей покосился на него, сглотнул невысказанное и спросил уже другим тоном.

— Ну, чего ты так поздно? Обещал же, в субботу.

— А я и приехал в субботу, — Бурлаков подмигнул Алисе. — Двенадцати ещё нет.

— Ага, Андрюха, — тут же воспользовалась моментом Алиса. — Получил?!

— С тобой, племяшка, весь расчёт впереди, — пообещал Андрей.

— Алиса, сейчас спать пойдёшь, — Женя поставила перед Бурлаковым тарелку с картошкой и мясом. — Игорь Александрович, и огурцов, да? Алиса, достань.

Алиса радостно нырнула под окно.

Эркин молча, с вежливой улыбкой, наблюдал за Бурлаковым и хлопотавшей вокруг него Женей. Что ж, если Жене это нравится, и если это сохранит Андрея, то он, конечно, подыграет и сделает всё, чтобы бурлаков остался доволен. Зря Андрей дёргается и трепыхается, сам же зазвал и...

Чай пили уже все, даже Алисе налили. И дали "кусальных" конфет, чтобы занялась своим и не мешала.

— Как хорошо, что вы приехали, — Женя улыбнулась Бурлакову.

— Я тоже рад, — ответно улыбнулся Бурлаков.

Только сейчас он почувствовал, что здорово промёрз в автобусе и устал, и сейчас холод и усталость выходят из него. Уютная кухня, дружная весёлая семья, горячий чай... что ещё нужно для счастья?

Андрей недоверчиво следил за Бурлаковым. В самом деле рад? Или так... приличия соблюдает? Ладно, раскрутим, размотаем, сделаем... по-нашему будет, как мы решили.

Алиса сосредоточенно занималась своими конфетами, разложив их вокруг чашки и откусывая то от одной, то от другой.

Эркин посмотрел на Женю, и, когда она улыбнулась ему, его лицо немного смягчилось. И, заметив это, успокоился и Андрей. Теперь надо, чтобы и Эркин признал профессора, а то братик у него с характером, в любой момент взбрыкнёт, и упрямый, если решит чего, то своротить его — ой-ё-ёй как повкалывать и покрутиться придётся.

Тишина и спокойствие, и уютное бульканье кипящего на маленьком огне чайника, ветер и снег за стёклами, а здесь весёлые в цветах и колосьях занавески, и бабочки на абажуре — здесь лето. Бурлаков допил и поставил чашку.

— Спасибо, Женечка, но больше не надо.

Эркин быстро искоса посмотрел на Женю: как ей такое обращение — и, увидев её улыбку, тоже улыбнулся.

— На здоровье, Игорь Александрович, — Женя ещё раз улыбнулась и посмотрела на дочь: — Алиса, тебе спать не пора?

— Я ещё не закончила, — ответила Алиса, не отрываясь от конфет.

Андрей негромко коротко рассмеялся, словно прочищая горло.

— Как добирался? На перекладных?

— Да, — кивнул Бурлаков. — пришлось кружным путём с пересадками, — но тон его был весёлым, исключающим сочувствие, будто сложность и утомительность дороги доставляли ему удовольствие.

— А что, самолётом нельзя? — помедлив, спросил Эркин. — Ну, до Сосняков.

— Прямого рейса на Сосняки из Царьграда нет, — объяснил Бурлаков. — Вышло бы только дольше.

— И чего говорят, что авиация самый быстрый транспорт, — хмыкнул Андрей.

— Летит он быстро, — кивнул Бурлаков, — да нужного рейса долго ждать. Особенно, когда его нет.

— Это, — Эркин свёл брови, припоминая, и вдруг перешёл на английский. — Это как чёрная кошка в тёмной комнате? Так?

— Так, — ответил тоже по-английски Бурлаков.

А Андрей недоумевающе спросил на английском?

— Чего? Я не понял, ты о чём?

Эркин хмуро улыбнулся.

— Слышал когда-то. Трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, когда её там нет.

— Здоровско! — засмеялся Андрей.

— Это очень древнее изречение, — улыбнулся Бурлаков. — А где ты это слышал?

Эркин опустил ресницы, пряча взгляд, но лицо его оставалось спокойным, а голос ровным.

— Давно. Я мальчишкой совсем был, — и замолчал, явно оборвав себя.

Андрей открыл было рот, но тут же сообразил и густо покраснел. Недоумевающе посмотрела на Эркина Женя. Нахмурился, догадываясь, Бурлаков. Наступило неловкое молчание.

Разрядила его Алиса. Она уже управилась с конфетами и, лёжа щекой на столе, снизу вверх рассматривала абажур, стараясь не заснуть.

— А чего вы все по-английски? — спросила она. — Сегодня русский день.

— Да, — сразу ответил по-русски Эркин и встал. — Давай спать, Алиса, поздно уже.

— Ой, — спохватилась женя. — В самом деле. Алиса...

— Иду, — вздохнула Алиса, сползая со стула, и у двери обернулась: — Дедушка, а ты завтра будешь?

— Буду, — улыбнулся ей Бурлаков.

— Значит, подарки завтра, — глубокомысленно кивнула Алиса и вышла.

Женя покачала головой, а Андрей рассмеялся. Улыбнулся и Бурлаков. Эркин подошёл к плите и взял чайник.

— Кому горячего? Андрей?

— Давай, — кивнул Андрей, залпом допивая чай.

— А... вам? — обратился Эркин к Бурлакову.

— Спасибо, конечно, — кивнул Бурлаков.