Человек для особых поручений

Утро, как и повелось, началось для меня с аромата кофе и уже привычного, но от того не ставшего менее притягательным, запаха свежеиспеченных хлебцев. Я сладко потянулся, но когда мой взгляд упал на циферблат часов, стоящих на столике у изголовья кровати, сонное состояние слетело мгновенно. Одиннадцать! А у меня сегодня дел, как блох на барбоске... Дьявол!

Выбравшись из постели, я галопом отправился в ванную. Кажется, сегодня у меня есть все шансы на установление нового личного рекорда по скорости урезания щетины, до визуально приемлемого вида.

Справившись с этим делом, и немного остудив голову от излишнего пыла, и будучи уже в куда более вменяемом состоянии, я вернулся в комнату, облачился в один из недавно купленных, не без помощи Лады, костюмов, и только после этого добрался до подноса с завтраком. Подхватив с консоли чашку кофе, и сделав первый, самый вкусный глоток, я глянул на первую страницу Ведомостей, по какому-то неведомому мне правилу, ежедневно подкладываемой то ли Лейфом, то ли Ладой, на поднос с завтраком. Чашка звякнула о блюдце. Обычно, я даже не разворачиваю сей образец коллективного творчества местных борзописцев, мне их и на "том свете" хватало. Но сейчас... Небольшая заметка почти у самого сгиба свернутой газеты, привлекла мое внимание. Точнее даже не сама заметка, а скверного качества фотография над ней.

Решив, что князю можно будет, в крайнем случае, и позвонить, не зря же все-таки телефон и здесь придумали, я развернул "Ведомости". Заметка оказалась на удивление короткой и емкой, без всяких домыслов и предположений. Просто факты и ничего более. А факты оказались занимательными. Подельников того самого атамана налетчиков, что "сбежал" от Телепнева, нашли мертвыми в предместьях Хольмграда, на старой вырубке, у сельца Старые Мхи. Отчего они копыта отбросили, в заметке не говорилось, но тот факт, что найдены были все четверо, ясно говорил сам за себя.

Такие новости не могли не настораживать, и я даже на какой-то миг ощутил себя в "вилке". Так же как когда-то в далекой и жаркой стране по спине скользнул холодок, а от осознания, что следующий снаряд нащупавшая позицию артиллерия может уронить четко на наши головы, в горле тогда застрял противный комок... или это просто пыль и гарь драли носоглотку? Тем не менее, сейчас накатило так же, разве что, запаха дыма от горящих за спиной полей, не ощущалось...

Я вытряхнул из портсигара сигарету, прикурил... и задумался. Моя чуйка не подвела меня тогда, и вряд ли подводит сейчас, а значит нужно что-то предпринять. И предпринять быстро... Раздавив о блюдце окурок, я резко поднялся, вытащил из конторки опечатанный конверт, заменил в сбруе "Тиссо", на более мощный "Сварскольд" и направился к выходу. Спустился на первый этаж, сообщил Ладе и Лейфу, чтобы не ждали меня к обеду, и постарались до вечера никуда не выходить, после чего, подхватив пальто и шляпу, вышел на улицу. Первым делом, я наведался в дом Заряны Святославны, поскольку телефон был установлен именно в холле основного здания домовладения Смольяниных. А что? С хозяевами дома надо дружить, а мне не трудно пройти до аппарата лишнюю сотню метров, тем более, что неторопливость местной жизни, предполагает куда большую терпеливость в людях. Иначе говоря, звонящий не изойдет на нервы, от трех-четырехминутного ожидания ответа абонента.

Князь оказался на месте. Правда, по его же заявлению, он собирался через полчаса отправиться перекусить у Гавра, так что я еще и напросился на завтрак, после чего отправился ловить извозчика.

— Добрый день, Виталий Родионович. — В двери ресторана я зашел практически следом за князем, так что верхнюю одежду служкам, мы отдавали одновременно.

— И вам доброго дня, ваше сиятельство. — Кивнул я. Подскочивший распорядитель, отвесил князю (ну и мне за компанию) поклон, проводил нас столику в углу небольшого, обшитого лакированным, щедро украшенным резьбой деревом, зала и, вручив меню, исчез, повинуясь одному лишь взгляду моего собеседника. М-да. Похоже, князя здесь знают и неплохо.

— Возьмусь дать вам совет, как завсегдатай этого ресторана. — Прервал мою медитацию над меню князь. — Закажите угря по-фламандски. Шеф-повар Гавра родом из Фландрии, и поверьте, он мастер своего дела. Не прогадаете. А о наших делах, поговорим за кофием. Негоже портить аппетит серьезными разговорами, согласны?

— Согласен, Владимир Стоянович. Попробуем творение фламандца. — Кивнул я. Ну что ж, угорь, так угорь... а к нему, пожалуй, возьму еще и льежский салат. Чтобы уж не выбиваться из темы. И пиво... разумеется, тоже бельгийское... то есть, фламандское, поскольку Бельгии в этом мире не наблюдается. Зато есть Объединенное королевство Валлон и Фландрия, чья монаршья фамилия одновременно носит титул герцогов Брабантских, и именно в этом качестве представляет интересы своих протекторий на международной арене, как ни удивителен сей парадокс. Ну да это к делу не относится.

Принесенные нам блюда оказались выше всяких похвал. За свою недолгую гражданскую жизнь "на том свете", я много где побывал и всякого-разного попробовал, благо финансы позволяли побуржуинствовать, в меру, само собой. Но поверьте, сидеть в центре Новгорода, фактически напротив кремля, и наслаждаться великолепно приготовленным угрем в зеленом соусе и теплым льежским салатом, это совершенно особый кайф. А уж запивать это дело траппистским Рошфором и вовсе полный сюр...

Как я и ожидал, история с дневником, князя особо не впечатлила. И хотя он и не стал указывать на бесперспективность идеи похищения Хельги, но скептического хмыканья было хоть отбавляй. А вот моя просьба об официальном подкреплении визита к сыскарям по делу найденных в Старых Мхах татях, князя заинтересовала.

— Что ж, Виталий Родионович, будь по вашему. Распоряжение о подготовке необходимых бумаг, я отдам секретарю сразу по возвращении в присутствие... Но может скажете, что такого вы хотите у них найти? — Отставив чашку и промокнув белоснежной салфеткой губы, поинтересовался князь.

— Да я и сам пока толком не знаю, Владимир Стоянович. — Я утопил бычок в пепельнице. — Но глянуть нужно непременно. Уж больно странно все это... Ну не бывает такого, чтобы столько случайностей и чуть ли не единомоментно!

— Не могу не согласиться с вашими словами. — Задумчиво кивнул Телепнев. — Ну что ж. Если это все, о чем вы хотели поговорить...

— Не совсем. — Протянул я, все еще сомневаясь в целесообразности сообщения князю информации, которая вполне могла оказаться простым совпадением... случайностью, ага. — Я бы хотел знать, кто имеет доступ к информации по нашему проекту.

— Ну-у, Виталий Родионович, что же вы, прямо как маленький мальчик, право слово! — Поморщился князь. — Нашли место для подобных вопросов...

— Я же не прошу назвать кто и чем в нем конкретно занимается. Меня интересуют те, кому известно о его существовании. — Хмыкнул я. — Тем более, как я заметил, с нашим приходом, столик вы заглушили.

— Ох, Виталий Родионович... — Покачал головой Телепнев. — Ладно уж. Будет вам список. Возьмете у секретаря, вместе с бумагами для сыска.

— Благодарю вас, ваше сиятельство.

— Ну что ж. Тогда, думаю, мы можем идти. Куда вы сейчас? — Положив купюру на блюдце, князь поднялся из-за стола.

— В Нещадный. Хочу поговорить со свидетелями. — Ответил я, поднимаясь следом.

— С кем? — Не понял Телепнев.

— Прошу прощения, с видоками, разумеется. — Поправился я.

— Неужто, в допросных листах наших сыщиков, вы какую-то неувязку обнаружили? — Кивая на ходу распорядителю, поинтересовался глава канцелярии, на что я только пожал плечами. Впрочем, кажется, князь уже утратил какой бы то ни было интерес к моим делам, или же сделал вид, что утратил, а потому не стал допытываться, что именно мне понадобилось от соседей Хельги. Ну и ладно.

Выйдя на свежий воздух, мы раскланялись с моим работодателем, и он укатил в дожидавшейся его закрытой коляске, а я принялся ловить извозчика.

Прокатившись по холодку в открытой коляске с явно нуждающимися в подпитке согревающими воздух воздействиями, по приезду на место, я отказался от идеи вести разговор с дворником на улице. Отловленный мною у ворот во двор, служитель метлы и лопаты, с готовностью согласился побеседовать с представителем Особой канцелярии в квартире Хельги.

— Да нет. Не бывало ж у ней никого. Брат вот, разве что приезжал, а боле... нет, не припомню, чтоб кто наведывался. — Чесал репу бородатый мужик в фартуке, отвечая на мои вопросы, и фактически, точь в точь, повторяя то, что уже было записано в допросных листах.

— Ну а как же тот господин, что подвозил ее на извозчике? Дядька Конон, вспомни, ты же сам говорил... — И что у местных за привычка такая, от отчества открещиваться?

— Да ну... Не, был такой щеголь, его-то как раз из квартиры Хельги Милорадовны, синемордые... прошу прощения, охранители и выволакивали. — Прогудел здоровяк-дворник. — Только и он, пожалуй, что впервые у нее побывал. Так, обычно они как подкатят на извозчике, он госпоже Высоковской ручку-то поцелует, и усвистает, а вот последний-то раз, вишь как оно обернулось...

— Стоп. Ты хочешь сказать, что и вечером, накануне исчезновения, сей господин тоже привез Хельгу Милорадовну? И с ней вместе поднялся в квартиру?

— Так и было. — Пожал плечами дворник. — Я, как раз, с Нишкой... ну, с Нискиней-разносчиком со Столбовской, на углу торговался, когда их коляска мимо меня пролетела, а от ворот дворовых, она уж пустая ушла.

— А что ж ты того сыщикам не рассказал?

— Да они ж и не спрашивали. Ну а так-то... — Дворник замялся.

— Что? Не будет с тебя никакого спроса, обещаю, дядька Конон. Говори как есть. — Я подался вперед, заметив знакомые сполохи опаски над дворником.

— Да я ж, как допрашивали меня, о вечере-то, почитай ничего и вспомнить не мог. — Со вздохом признался бородатый. — Вот и сказал, что в дворницкой сидел безвылазно.

— С перепою что ли? — Я усмехнулся.

— Так если б. Всего один полуштоф у Нишки и взял, а как сыскари-то меня растолкали, перед глазами только черное пятно заместо вечера, будто на свадьбе погулял. Как с разносчиком торговался помню, а как в дворницкую зашел того уж и не ведал. Дали б мне водицы испить да отчий наговор на нее шепнуть, я бы тут же все и сказал, да где там! Как был в исподнем, так для допроса сюда и привели.

Ха, да если я полуштоф вылакаю, в одно лицо и без приличной закуски, тоже наутро не вспомню, что с вечера творил... Хотя, Конон-то на полголовы выше меня будет, да и массой посолиднее. Хм-м. Ладно.

— Вот точно говорю вам, ваше благородие. Как есть Нишка, стервец, низовскую водку приволок. Иначе б, с чего мне так с утра головой-то маяться? Я ему, поганцу, устрою веселую жизнь Он у меня заречется в Нещадный заглядывать. Всем окрест расскажу, какой подлостью он добрых людей потчует. — Пока я размышлял над сказанным, бородач разошелся не на шутку.

— Ну полно, полно тебе причитать-то, Конон. — Попытался я утихомирить дворника.

— Да, а ежели Нишка над тем полуштофом наговор какой прочел? Он же, ирод, по сию пору мне должок отдавать не хочет, и водки взамен не наливает. А ну как, он и вовсе памяти меня лишить вздумал?

— Памяти, говоришь... А что, велик должок, что за него доброго человека памяти лишить можно?

— Полтора рубля... да не бумажками, а серебром. О как. — Дворник даже палец указательный для убедительности вверх воздел.

— И что, неужто и тебе такой наговор ведом?

— Батька мой, вроде знал, да мне не сказывал. — Развел руками дворник. — Как память возвертать, коли спьяну али ведовством лишен был, тому научен. Да, у нас все села окрестные памятный наговор знают.

— Научишь?

— А что ж. И научить можно. Только, ваше благородие, наговоры, такая вещь, даром не даются. Силу теряют, так наши старики говорят... Хоть рубль, а заплатить надобно. — Степенно огладив бороду, хитро сверкнул глазами дворник. Ну-ну. Сделаю вид, что поверил. Заодно и идейку новую проверю.

Выпроводив в конце концов дворника, я наведался ко вдовой соседке, но выяснить у нее что-либо новое мне не удалось. Разве что, в мужских костюмах в шкафу Хельги, она признала вещи Берга, изредка остававшегося в квартире на ночь, а вовсе не Буса, как я предположил при первичном осмотре.

ЧАСТЬ 3.

Глава 1. Самый точный диагноз всегда ставит патологоанатом.

После разговора с жителями Нещадного переулка, я, проклиная холодную погоду и совсем не ко времени пошедший дождь, отправился в Хольмоградский, или как его еще называют, Хольмский университет. Но как выяснилось на месте, адьюнкт-профессор Грац уже отбыл домой. Естественно, такой поворот дел не прибавил мне хорошего настроения. А потому, наплевав на все правила приличия, я отправился в гости к своему первому знакомцу в этом мире, без всякого предупреждения. Впрочем, Меклен Францевич, кажется, был совсем не против нарушения некоторых обычаев, и принял меня вполне радушно. Правда, стоило ему узнать о причинах моего визита, как улыбка сбежала с его лица, и профессор, предложив мне согревающего и усадив в кресло напротив, нахмурился.

— Странные дела нынче творятся в столице, Виталий Родионович. — Проговорил Грац, вертя в руках бокал порто и, одновременно, окидывая взглядом свой кабинет, словно в поисках возможных "лишних ушей". — Вы ведь, далеко не первый, кто возжелал побеседовать со мной по поводу этих татей.

— Вот как? Дайте угадаю. Кроме меня, ими интересовался и его сиятельство. Так? — Отхлебнув горячего чая с бальзамом, проговорил я.

— Представьте себе, не только. — Задумчиво протянул профессор. — Еще и Заряна Святославна, уж на что никогда не интересовалась подобными вещами, а вот поди ж ты, звонила, расспрашивала...

— Интересно... Весьма интересно. — Кивнул я, судорожно прикидывая, для кого могла стараться Смольянина. К сожалению, у нас слишком мало общих знакомых, чтобы можно было строить какие бы то ни было жизнеспособные гипотезы, а сваливать все на Ставра, по крайней мере, преждевременно. Кстати, надо бы постараться не забыть и о втором вопросе... Но будем последовательны. — Меклен Францевич, давайте оставим размышления о том, кому и зачем понадобились сведения о смерти разбойников. Что вы можете сказать по самому факту?

— Ну что ж, извольте. — Еле заметно дернул плечом Грац. — Только предупреждаю, вскрытие проводил не я, равно как и исследование остаточного фона оболочек, а посему, за истинность этих сведений, хоть и получены они мною непосредственно от судебного медика, проводившего работы, я ручаться не могу. Так вот. По заключению моего коллеги, все четверо умерли практически одновременно, либо с крайне небольшим временным интервалом, которым можно и пренебречь. С момента смерти прошло больше суток, поэтому сделать выводы о причинах их гибели, основываясь лишь на остаточном фоне тонких оболочек, не представляется возможным, поскольку за этот срок они успели рассеяться. Вскрытие же показало, что смерть наступила от обширного кровоизлияния в мозг. Никаких следов инъекций, характерных компонентов известных ядов, или же соответствующего действию ядов поражения внутренних органов, за исключением самого мозга, не обнаружено.