Фазовое превращение

— Нет, с олигофренами не спорят. — Ален знал, что нарывается, но как было иначе?

Тот, который Кэл, предсказуемо щелкнул ножом.

— А ну-ка повтори?

— И с имбецилами тоже. — Ален встретил его взгляд и постарался улыбнуться. Сильно на людях не ударят, но больно же будет все равно. — Тяжко, наверное, только членом думать, да, Кэл?

Тот дернулся вперед, но пара дружков удержала. То ли соображали лучше, то ли тоже спектакль.

— Ты пасть широко не разевай, а то я найду, чем ее заткнуть. И то, что спецуре даешь во всех позах, тебя не спасет. Быстро раком поставим. Или как твой трахаль предпочитает?

— Ребят, а что вы мальчишку спрашиваете? — безмятежный голос заставил всех пятерых подпрыгнуть. — Чего он понимает-то в этом? Вы у меня уточните, если так интересно.

Капитан стоял в паре шагов от них, возле одного из скутеров, и смотрел на парней с почти эйфорически светлой улыбкой. Даже Алену стало страшно. Но, хвала Космосу, ума не связываться с офицером у малолетних кретинов хватило. Равно как и не пытаться сейчас забрать скутеры.

Когда последний скрылся между домов, Ален посмотрел на капитана, закусил губу, и закрыл глаза. Снова пришлось его спасать. Ничего сам не может. Конечно, идиотов этих он, скорее всего, раскидать бы сумел, два года занятий в Академии и интенсивный "отдых" здесь даром не проходят, но его они не боялись, а капитану достаточно было только появиться. Спаситель невинных дев. Ему и самому, наверняка, противно уже.

— Завтракать-то пойдем? — капитан положил руку на плечо Алена и ненавязчиво подтолкнул его к входу в заведение Али Хоткевича.

Внутри было пусто, только хозяин вытирал стаканы за стойкой. Капитан указал Алену на место в уголке, возле перегородки между кухней и залом, а сам пошел делать заказ. Ален прижался виском к теплой резной стенке и зажмурился. Думать ни о чем он не мог и не хотел. Первые несколько минут в голове вообще ничего не было, кроме звона. Потом начали пробиваться отдельные звуки, сливаться в слова.

— ... похож на педофила? Али, побойся своего бога, кто у тебя там за него сегодня, я всего лишь хотел помочь. Понятия не имею, чем парень насолил колонистам, но они его чуть не угробили. Не веришь, спроси у младшего Шнайдера. Я тебе его даже приведу... ах, теперь веришь! Ну, вот и все, раз веришь. Кто ж виноват, что вам тут заняться нечем больше, кроме как под чужие одеяла заглядывать? И тащи давай уже отвар, мне мальчишку отпаивать.

Речь капитана Ален дослушивал с прогрессирующей улыбкой, но на последних словах постарался встряхнуться. Притворяться, что ему плевать, перед капитаном было бесполезно, но сползать на пол снулой тушкой прилюдно тоже как-то не хотелось.

К появлению офицера с высоким бокалом Ален уже принял вертикальное положение и даже вернул лицу приличное выражение.

— Пей, — капитан протянул ему дымящуюся посудину. — Только осторожно, кипяток. Но оно только таким и действует.

— А что это? — осторожно принюхался Ален.

— Самое лучшее успокоительное средство в трех галактиках и двадцати планетных системах, — к столу подкатился сам Али. — Пейте, молодой человек, не пожалеете, а вот если откажетесь, то ничего не гарантирую.

— Али, — капитан внимательно посмотрел на него.

— Да я посмотреть, удобно ли моему юному гостю. Какой же я буду хозяин, если меня перестанут интересовать такие важные вещи?! — Хоткевич трагически заломил руки. — Но подчиняюсь произволу доблестной Союзной армии, — он подмигнул Алену.

Тот проводил Али улыбкой и отпил маленький глоточек. Насколько позволяли судить непривыкшие к таким температурам рецепторы, должно быть вкусно.

— Я в порядке, — на всякий случай все же предупредил он капитана. — Честно.

— Верю. Но лишним не будет. Не думаю, что тебе сейчас хочется есть, а питье очень питательное.

Офицер поставил стул спинкой к столешнице, оседлал его и просто смотрел, как Ален по капельке прихлебывает напиток.

— Прости, что не учел такой возможности, — внезапно сказал капитан. — Иначе не отпустил бы тебя одного.

— Но не можете же вы постоянно меня опекать, — Ален дернул плечом. — С проблемами в своей жизни я должен справляться самостоятельно, вам так не кажется?

— Отчасти, в наличии этой проблемы виноват и я.

— Нет, в ней виноваты только те недоразвитые, для кого чужое унижение — смысл существования, — в Алене вновь вспыхнуло раздражение. Он с разгону набрал полный рот отвара и замер на миг, стараясь заставить себя проглотить. — Капитан Хидэо, я не понимаю, — отдышавшись, продолжил Ален. — Допустим, мы с вами любовники, ладно, всякое бывает. Но какая связь между этим фактом и тем, что я должен спать с ними?

— Прямая, на самом деле, — капитан нехорошо усмехнулся. — Только нормальному человеку не сразу заметная. Практически любая колония, оставшись без присмотра метрополии, через несколько поколений возвращается к моральным нормам прошлого. Я не специалист и причин не знаю, но зато видел достаточно. И этот санаторий, пусть в политическом смысле колонией он не является, схожих черт позаимствовал немало.

— А что там, в этих моральных нормах? Вы простите, я... несколько с иной позиции историю изучал.

Ален робко улыбнулся в ответ на веселый смех офицера.

— Еще с этой тебе не хватало, — отсмеявшись, хмыкнул капитан. — Если девушка, не будучи замужем, начинает жить половой жизнью... Не морщись ты, формулировку придумал не я... Начинает спать с мужчиной и не состоит с ним при этом в законном браке, то она автоматически записывается в женщины легкого поведения... такое определение подойдет? И, соответственно, окружающие просто не видят причин, почему бы ей отказывать им. А, поскольку сейчас в Союзе прогресс и равноправие, разницу между мужчинами и женщинами упразднили и по этому признаку.

Ален тихонько хихикнул. Невозмутимый юмор капитана здорово поднимал настроение, несмотря на объект высмеивания.

— Мне странно только, откуда здесь такие взгляды? Это же не приграничный городок, жители тут исключительно городские, часть даже инопланетники.

— Но внутренний уклад создавался десятилетиями. Ты поговорил бы на досуге с тем же Али. Он тут уже лет пятнадцать ошивается, много интересного может рассказать. По сути, здесь действительно вполне себе пограничное поселение, со всеми его сомнительными радостями.

— А вот радостных сомнительностей тут и не отыщешь, только все напропалую нерадостные, — снова появился Хоткевич, нагруженный объемистым подносом с мисками. — Молодой человек все еще не обзавелся подобающим ему аппетитом? Тогда пусть посмотрит, как изничтожают продукты отважные спецслужбы. И нечего пожирать меня взглядом, Каору, я тебе не антрекот. — Али вдруг рассмеялся, переставая играть непонятную роль. — Ешь давай. А то не офицер, а позорище: ни усов, ни брюха.

У Алена мелькнула мысль, что сценка была разыграна, чтобы он быстрее отвлекся от неприятного происшествия, но... кто их знает. Капитан даже с ним одним умудряется быть разным.

Огромную тарелку с мясом офицер ополовинил за считанные секунды, не отвлекаясь на разговоры и не глядя по сторонам. Ален сглотнул: аромат дичи и вид увлеченно уплетающего жаркое капитана провоцировали выделение желудочного сока. Но просить как-то...

Капитан покосился на него и протянул чистую, завернутую в салфетку, вилку.

— Присоединяйся, — коротко обронил он, возвращаясь к пище.

Ален медлил. Есть из одной тарелки... Нет, это не брезгливость, такого даже в мыслях не было, но... Хотя, в постель их уже уложили, так что, это логичный следующий этап. Он решительно подцепил внушительный кусок, обмакнул его в соус и отправил в рот. А потом еще один. И так, пока не пришлось доедать уже наперегонки с капитаном и следить, чтобы не ткнуть вилками в один и тот же ломтик.

Когда тарелка опустела, вид у капитана был довольный, словно не его обед только что беспринципно уничтожили. Ален повертел в руках вилку, слизнул с нее капли соуса и спросил:

— А... это была только ваша порция?

— Не-а. Я попросил Али свалить все в одну миску. Сам ты точно отказался бы есть, а так соблазнился.

Ален пару раз хлопнул ресницами, переваривая и еду и слова капитана. Наверное, стоило возмутиться, что с ним поступают, как с ребенком, но не получалось. Забота была слишком приятна. Даже если она была вызвана уверенностью капитана, что он виноват в новой беде Алена.

— М-м... а обычного, не лечебного, отвара можно в разных чашках? — невинным тоном попросил Ален.

Возможно, это было следствием нервного напряжения, и вчерашнего и сегодняшнего, но Ален не помнил, когда последний раз столько смеялся. Они просидели в баре еще около часа. Все это время капитан рассказывал армейские байки, не разбирая, приличные или не слишком. Мимо постоянно сновал Али, комментируя истории в своей манере. Ален почти плакал над их перепалками, забыв даже, по какой причине здесь оказался.

Наконец капитан поднялся и достал из кармана пачку кредиток. Пробегавший мимо "по срочному неотложному кастрюльному делу" Хоткевич замахал на офицера полотенцем и предложил на эти деньги накормить Алена мороженым. Или напоить хорошим вином.

— Что предпочтешь? — усмехнулся капитан, когда они вышли на улицу, и Ален настороженно огляделся. Скутеров возле столовой уже не было. — Впрочем, я посоветовал бы вино. Мороженое тут дрянное.

— Это верно, — улыбнулся Ален. — Но вы откуда знаете?

— А что, я не могу его любить? — возмутился офицер, собираясь потрепать Алена по голове, но снова опуская руку. Только на этот раз, Ален знал, по совсем другой причине. Из-за любопытных глаз, которые, наверняка, десятками торчат сейчас за шторами. В сущности, здесь так скучно жить.

— Можете, почему нет. Это же вкусно. Капитан Хидэо, а на ваш взгляд, что заставляет людей приезжать на реабилитационный период именно сюда? Почему я приехал — знаю, но...

— Многие не похожи на желающих вернуться в хорошую форму в условиях дикой природы? — понимающе закончил капитан. — Ты ногами шевели. Чем больше мы делаем вид, что ко мне не собираемся, тем всем интереснее. Оно тебе надо?

— У Хоткевича фразочку позаимствовали? — поддел его Ален. — Да, я именно это имел в виду. Еще можно понять, что нужно ребятам, вроде... этих, но сюда привозят семьи.

— Как вариант, кого-то привлекает патриархальность поселка. Именно те самые устои, от которых тебе так сегодня досталось. Хоть на время погрузиться в мир, лишенный городской грязи, или как это принято называть? Вторая версия: за это неплохо платят, Ален. Думаю, для тебя не секрет, что высокооплачиваемыми являются далеко не все рода войск. И, если ты задумаешься, то поймешь, что почти все население поселка составляют пехотинцы и младшие штабные офицеры. Выплаты по медстраховке для них составляют едва тридцать процентов от стандартного оклада. Согласись, когда у тебя есть жена и дети, то терять заработок не хочется вдвойне. Пребывание здесь же компенсируется на сто процентов. Даже, кажется, существуют какие-то надбавки за семью.

— Но... кому это надо?! — Ален смотрел на капитана широко распахнутыми глазами и ничего не понимал. Чтобы он добровольно поселился в подобном месте, да еще и детей своих привез?! Даже ради денег.

— Полагаю, это программа вашего правительства по сокращению дистанции между первопоселенцами и колонистами второй волны. Санаторий, набитый женщинами и детьми, не может показаться угрозой для местных жителей и, одновременно, военные все же способны оказать отпор в непредвиденном случае.

— Непредвиденном?! — теперь Ален открыл еще и рот.

Капитан усмехнулся.

— Разумеется. Официально ведь противостояния между вашими общинами нет. Стало быть, непредвиденном.

— Порой людей так сложно понять, — пожаловался Ален, обдумав предположение капитана.

— Не тебе одному, — усмехнулся капитан. — Ты так ничего из дома и не взял? Может быть, зайдем тогда?

Ален отчаянно замотал головой. Нет уж. Официальный переезд он сейчас не переживет.

— Как знаешь, — капитан не стал настаивать и свернул на дорожку к своему участку.

Ален пошел следом, по пути вспомнив, как вчера... неужели только вчера?!... А он уже почти поклясться был готов, что прошло несколько дней. Да, здесь все случается быстро, не зря он об этом вспомнил... тоже только вчера? Он мысленно надавал себе по голове за дурацкие метания и вернулся к нужной мысли:

— Капитан Хидэо, а почему у вас вчера все нараспашку было? Вы, конечно, профессионал, но... — он не смог выговорить "раздолбайство это".

— Потому что защита бывает разной, Ален. И от разного. Ты пришел один, без оружия. Да и ты это был, — почти смущенно закончил капитан.

То есть... Ален нахмурился. Что бы там не было установлено в доме капитана, ему просто оставили доступ?!

— Я вчера подкорректировал, после встречи с тобой, — продолжил, словно оправдываясь, офицер. — Мало ли, вдруг что-то ночью бы случилось, — он четко, словно по трафарету, облизнул губу и улыбнулся.

Ален молчал. Не представлял вообще, что можно тут сказать. О том, что капитана к нему тянет, он знал больше со слов самого капитана. Ненавязчивую опеку — видел постоянно. Два понятия не соединялись, путались, сбивали с толку еще больше. Если только забота о беспомощном мальчишке, откуда неловкость? Если желание, то... лучше не копаться, не забираться глубже, чтобы самому не увязнуть и собственную благодарность ни с чем не перепутать.

— Спасибо, — просто сказал Ален и почти почувствовал, с каким облегчением вздохнул капитан.

В холле офицер стянул куртку, поднял руку, чтобы повесить ее на крючок, и скрипнул зубами, хватаясь за плечо. Как ночью в лесу.

— Что с вами? — встревожился Ален, глядя на застывшее лицо.

— Все хорошо, — ровно, без тени эмоций, ответил капитан, все-таки пристроив куртку на место. — Причина моего отпуска очнулась.

— Это потому, что вам из-за меня пришлось на земле спать, да? — Ален расстроено наблюдал, как офицер осторожно разминает окаменевшие мышцы.

— Вот "из-за меня" убери и, скорее всего, угадаешь, — капитан постарался вздохнуть поглубже, на пробу. — Я в ванную сейчас, ладно? Не сердись, совсем оно как-то нездОрово.

— С ума не сходите, — хмуро оборвал его Ален. — Скажите лучше, чем я могу помочь?

— На кухне, в шкафчике, мазь в синей банке. Найди ее, если несложно.

— Капитан Хидэо! — почти прикрикнул на него Ален. — Прекратите. И... идите уже, грейтесь.

Тот тихо засмеялся и, на ходу расстегивая рубашку, пошел к лестнице. Ален зашел на кухню, распахнул единственный имеющийся там шкаф и оглядел внутренности. Собственно, выбирать оказалось не из чего: банка там была вообще одна. Действительно синяя, пластиковая, с керамической крышкой-дозатором.

Он снял банку с полки, повертел, пытаясь найти инструкцию, но ее не было. Ладно, капитан знает, как этим пользоваться. А ему, Алену, перестать бы волноваться. Ерунда же, старые раны всегда дают о себе знать. У него тоже во влажную погоду нога ноет. Или это совесть заела? Что снова все из-за него.

Ален вернулся в гостиную и поставил банку на столик. Хорошо бы, капитан спустился вниз. Не хватало еще в спальню к нему топать. Ален глубоко и шумно вздохнул и развалился в кресле. Да-а. Всего девятнадцать лет, а нервы уже никуда не годятся. Или еще. Ну, тогда нестрашно: такими темпами скоро станет непробиваемым.