Нетрадиционная медицина.

— Ясно, — Теймур усмехнулся. Марк мельком упомянул губернатора, наверное, Лоренс о нем? Да, принципов у того, кто подарил другому живого человека, должно быть маловато. — Я поэтому и работаю с Невиллом, что его тяга к прибыли не затмевает разум.

— А деньги тебе не важны? — Лоренс чуть улыбнулся, давая понять, что подначивает.

— Ну, как сказать, — Теймур, прищурившись, посмотрел в очень светлое сегодня небо. — Я могу вкалывать за идею. Если будет прямая угроза Тилане.

— Полагаешь, не будет? — в темных глазах Лоренса было очень сложно что-то прочитать, но Теймур помнил обрывки новостей. И ночные ассоциации.

— Настолько прямой, чтобы Невилл перестал платить — нет, — отшутился он.

К такому разговору с Лоренсом он точно не был готов. Точнее, был, но всерьез, а здесь и сейчас всерьез не выйдет. Для развлекательной беседы тему Теймур подходящей не считал.

— Ты сейчас куда? — спросил Лоренс.

— Я... — Теймур покосился на него, прикидывая, говорить или нет. Потом решил, что Икенна имеет право сам выбирать, с кем и когда ему общаться. Не захочет — просто пошлет. — У меня еще дела. Потом, скорее всего, на объект. Машину бери, она мне пока не понадобится.

— Хорошо, спасибо, — Лоренс поймал пусковую карту. — Тогда до встречи.

Лаборатории Невилла были минутах в пяти ходьбы от администрации. Вход исключительно по пропускам, но позвонить Теймуру разрешили. Пришлось долго ждать, пока Икенну то ли найдут, то ли оттащат от приборов. Теймур даже не сразу среагировал, услышав негромкое, с мягким акцентом:

— Слушаю вас?

— Господин Вирийя, это Теймур Шелл.

— Да, мне передали. Какое у вас дело?

Теймур посмотрел на скучающих охранников, вспомнил телефонные игры с Марком.

— Ничего особенного, я все по тому же вопросу.

Наверное, вокруг Икенны тоже были люди, потому что он секунду помолчал и ответил:

— Хорошо, я понял. Подождите меня в заведении напротив, я освобожусь через полчаса.

— Договорились, — Теймур отключился, поблагодарил охрану и пошел искать "заведение".

Им оказалось кафе, уютное, но простенькое, даже странно для почти центра. Однако выбор был хорошим. Завтракал Теймур давно, одной булочкой, поэтому заказал овощной суп и полосатых амеб в панировке. Тиланская кухня пока была до смешного рыбной.

Икенна вышел из подъезда, когда и обещал. Теймур увидел его в окно, поднял руку для ориентира и наблюдал, пока Икенна не дошел до кафе. Довольно высокий, сложен примерно как Марк, поразительно, почти неприлично для мужчины красивый. Еще на Прайме у Теймура хотя бы встало, сейчас он надеялся, что это небесное создание поможет ему разобраться в прошлом и определить будущее. С Сайбером.

— Добрый день, — Икенна сел напротив и открыл меню. — Всего лишь мои догадки, но Марк рассказал вам об Авейре?

Ну, точно был в курсе и сам разрешил. Или посоветовал.

— Да. Еще как. Насколько я понял, Марк был не только участником, но и непосредственным виновником всех событий.

Какой реакции ждать на иронию, Теймур не знал, но Икенна вдруг широко улыбнулся. Тоже совершенно по-мальчишески, очаровательно, искренне, как улыбался и Сайбер. Эрмете их по этому принципу подбирал? Или такое ехидство слишком похоже на ревность?

— Благодаря Марку я не потерял веру в человеческую доброту. И в то, что человек может пережить многое, не теряя себя.

— А Лоренс? — удивился Теймур. — То есть простите, он производит на меня впечатление очень незаурядного и, несомненно, благородного человека.

— Да. А я говорю о доброте, — Икенна снова улыбнулся и набрал на пульте заказ. — Осознанной, не по недомыслию, с пониманием последствий. Впрочем, за оценку Рэнса спасибо, она мне очень льстит. В Марке нет равнодушия. Он редко сопереживает так, что сам сгорает от эмоций, но равнодушия в нем нет. Я это знаю лучше, может быть, всех. Скорее всего, всех. Он слишком много значит для меня. Я хочу, чтобы он был счастлив. И поэтому почти потребовал, чтобы он все вам рассказал. Не знаю, как он воспринял мои слова, я хотел проверить, пройдете ли вы испытание правдой.

Вот как? И спрашивать ничего не пришлось. Икенна так же откровенен с Эрмете? Того можно пожалеть.

— А если я не прошел?

— Тогда и жалеть не о чем, — Икенна спокойно улыбнулся, принимая от разносчика поднос. — Вы не прошли?

— Не знаю. Почему он дал мне шанс, я понимаю. А вы?

— Ради Марка. И вы строите защиту Тиланы. Странные причины? Только почему вас вообще интересую я? Считаете, имею на Марка такое влияние? Зря. Не большее, чем он на меня.

Теймур расхохотался.

— Господин Вирийя, могу ошибаться, но Сайбер сейчас примерно в том же положении, что и вы после ареста. И я хочу знать, с чего мне начать. Что я — очень благополучный уроженец Прайма — могу для него сделать. И сам, без вашего постоянного вмешательства. Даже если его слово для вас закон, Марк вряд ли пытался на вас давить. Вы же делаете именно это.

Икенна долго выбирал кусочки рыбы из гарнира, складывая их на отдельное блюдце красивой кучкой. Потом поднял глаза и улыбнулся.

— А вы мне нравитесь, Теймур Шелл. Однако не нужно видеть меня таким интриганом! Я, действительно, всего лишь боюсь за Марка.

— А я всего лишь объективен, — проворчал Теймур, но на улыбку ответил.

Тилана, 450 год.

В больничных коридорах царил хаос. С ним справлялись врачи, к нему притерпелись санитары, но Теймур терялся. Неработающие табло, объявления от руки чудовищным почерком, раненые, отличающиеся от мертвых только открытыми лицами, толчея даже в операционных. Он поймал за руку медсестру, она дернулась, потом узнала, встревожилась

— Господин Шелл! Вам... вам главврача? Он... я не знаю...

— Мне не нужен главврач. У кого я могу узнать, где...

Теперь она вспомнила все окончательно:

— Капитан Сайбер в восемнадцатой палате. Прошу простить, что...

Он не слушал. Пробрался через броуновское движение посетителей, нашел четырнадцатую палату, за ней — седьмую, вдохнул глубоко, затаил дыхание и пошел дальше. Неважно. Если в палате — значит, живой.

Восемнадцатая оказалась сразу после второй. Дверь полуоткрыта, внутри тишина. Теймур тронул ручку, толкнул, просунул внутрь голову. Офицерская палата: три отсека, разгороженных пластиковыми перегородками. Ближайший пуст, другие зашторены, но из дальнего доносятся незнакомые голоса. Теймур сдвинул ширму в среднем, немного, на случай, если ошибся.

Угадал. Кровать стояла возле окна. От входа видна макушка с нашлепкой пластыря и покрытая гелем рука с иглой капельницы. Теймур медленно подошел, чтобы убедиться, что Марк не спит. Тот обернулся на звук шагов и закусил губу, глядя настороженно и выжидающе. Теймур упал на колени и стиснул изодранные пальцы, прижимая их к губам.

— Я тебя люблю, придурок, — прошептал он, чувствуя, что так может и зареветь.

— Не пугай, — хмыкнул Марк, расслабляясь, — доктор обещал, что буду жить.

Он был даже не бледным, серым, и зелень синяков под глазами. Шов на виске, второй — под глазом, но грудь и живот под залихватски распахнутой пижамой только исцарапаны, без бинтов.

— Куда еще тебя ранило? — спросил Теймур, поднимаясь.

— Бедро и колено раздро... уже все в порядке, ходить буду, бегать тоже.

Теймур с силой прижал его к себе, Марк даже охнул. Ничего, если тут все цело, потерпит. Целовать, наверное, слишком? Больница, кругом чужое горе. Но Марк сам искал его рот, накрывал своим, цеплялся за плечи. От него пахло лекарствами и кровью, пальцы скользили по анестезирующему желе. Живой. После этих недель — живой.

— Я думал, как тебя угораздило на Авейре два раза так влипнуть. Только теперь понял. Какого ты лезешь всех прикрывать?

— Не всех, — Марк снова поцеловал, и замычал протестующе, когда Теймур попробовал уложить его обратно на подушку. — Тех, кто важнее.

— Я буду решать, кто важнее, понял? — Теймур потрогал покрасневшую кожу возле шва.

— Да, господин диктатор. Простите, отдать честь не могу, голова не покрыта, — Марк сам отодвинулся, погладил Теймура от уха к подбородку.

— Честь отдать ты не можешь, потому что тебе больно, — фыркнул Теймур, чтобы увидеть его улыбку.

Марк не подвел, но быстро посерьезнел:

— Что там, снаружи?

— Много всего. Я принесу тебе компьютер, — уклончиво ответил Теймур, жмурясь от его ласки. Он и боялся, и скучал одновременно. Спать было некогда, мозг отказывал, а скучать не переставал.

— Установка?

— Цела, иначе я бы с тобой не разговаривал. Остальное починим.

— Алекса? Как он без спецкорма?

— Толще прежнего. Притворяется, что скучает. Не переживай. Трудно поверить, но мы справимся без тебя. Выздоравливай. А я поговорю с врачом, чтобы выгнал тебя, пока ты сам не сбежал.

— Вот ради этого я прощу даже такую крамолу, что вы якобы справитесь без меня, — и Марк опять полез целоваться.