Калейдоскоп. Эпизод 4

— Вылезай!

Пацан приходил в себя по инструкции, долго, кашляя и потерявшись в пространстве. Никлас вытащил его за руки и сунул старый тренировочный костюм. Да, лечение пошло на пользу — таким Дженни можно выгодно перепродать.

— Где мы? — спросил тот, кое-как забравшись в шмотки и путаясь в рукавах.

— Дома у меня, на Ассете, слышал такую планету?

— Нет.

— Деревня! Из какой же ты жопы?

— Не помню. Я почти ничего не помню.

"Красная смерть" давала такой эффект, и Никлас расстроился. Хотя все равно собирался тащить новую собственность в больницу, может, вытряхнут из памяти что нужное.

— Наркотиков хочешь?

Смазливая мордашка некрасиво сморщилась, Дженни сел на пол и обнял себя за плечи. Ясно, хочет. Ну да, подарков никто не обещал, а при таком раскладе все, восстановленное капсулой, похерится за пару доз. Никлас подумал и набрал семейного врача.

— Поедем на осмотр завтра с утра, — сказал он, закончив разговор.

— Что тебе от меня нужно? — спросил Дженни, не вставая.

— Все, что ты можешь сказать о своем тезке и его приисках. Наглый такой, значит, что-нибудь знаешь. Это завтра и вытащим.

— А потом?

— Не решил. Ты мне не нужен. Был бы хоть здоровый, а так... продам какому-нибудь извращенцу.

Никлас думал, что нападет, но нет, остался сидеть, мерно раскачиваясь. Наверное, хочет ночью зарезать. И на ночь его Никлас запер. Еще потому, что наркотой всегда брезговал, если продавал, то крупные партии, а не дома под подушкой держал. И на ломку насмотрелся. Пока действуют лекарства, которыми капсула компенсировала судороги, к ночи все станет намного хуже.

Утром выяснил, что не ошибся, и пожалел о своей мягкости — нужно было связать. Пацан сидел посреди раздолбанной комнаты в окровавленных лохмотьях и тихо выл. На Никласа поднял совершенно красные глаза, брови покрыты запекшейся коркой, на щеках царапины. Все лечение угробил, кусок дерьма. Никлас подошел, как к дикому зверю в заповеднике, стараясь не показывать шприц. Дженни следил голодными глазами, не безумными, что радовало, но настороженными.

— Я предупреждал, — сказал он, облизывая потрескавшиеся губы. — Я... я так не могу.

— Сможешь, — Никлас сделал последний шаг и воткнул иглу ему в шею.

Нес к машине на плече. Вроде не такой и мелкий, а легкий совсем. Хотелось плюнуть, но не в своем же доме. Как можно добровольно себя довести до такого? Что подсадили — он не верил, кому нужна эта блядь? Без дозы не давала, так всегда можно коленом прижать посильнее.

В больнице ждали санитары с крытыми носилками. Они же выгрузили пока смирное бревно. Врач — не семейный, по рекомендации — заглянул в дверцу и покачал головой.

— Вы его вылечить хотите? Даже если возможно, то дорого.

— Мне нужна информация. Если не сбрехал, и она правда есть. Это я оплачу.

— Сканировать данные умирающего мозга почти невозможно с нашим оборудованием... я попробую выяснить, что действительно смогу сделать. Прошу в мой кабинет, вам лучше подождать там.

Смотреть, как возятся с беспамятным обдолбышем Никлас и не собирался. А кабинет оказался роскошным, кресла, ковры, видео-панель в резной раме. Пульт от приставки врач ему выдал, и Никлас засел выбирать фильм. Тоже из союзной коллекции. В свободных мирах снимали не меньше, но собирать труднее, а тут все в одном, потому и воровали. Хотя Никлас был уверен — сами продают, чего не заработать на давно окупившемся? Он бы точно заработал.

Ждал долго, успел посмотреть кучу всего и почти забыл, зачем приехал. Напомнил врач, зашедший со скорбной миной.

— Механические средства убьют его быстрее, чем мы получим результат. Если вылечить, тогда расскажет сам, но и тут загвоздка. Лечение завязано не только на органику. Без блокировки ряда воспоминаний его психика восстановится очень нескоро. Возможно, память об этих событиях снова заставит его взяться за наркотики. Сейчас они — единственный способ не сойти с ума. Это не пафос, мистер Рихтер, это факт его реальности. Я покажу вам результаты тестов.

— А если не нужно, чтобы он жил долго и счастливо?

— Видите ли, мистер Рихтер, он точно понимал, для чего я провожу те или иные манипуляции. Он может знать и методику лечения. Если это так, его трудно будет обмануть. В нынешнем состоянии жить ему осталось месяц, может быть, два, пытками вы ничего не добьетесь.

— Пришел бы я к вам, если бы добился, — хмыкнул Никлас. — Ладно, дайте мне с ним поговорить.

Дженни лежал, привязанный к каталке. Что-то ему впороли, потому что взгляд осмысленный.

— Разрушенный мозг не считывается, да?

— Ты знаешь, как лечат от твоей дряни?

— Знаю. Я даже стоимость лечения знаю. Она меньше той суммы, которую ты можешь получить от моего тезки.

— Блефуешь.

— Нет. Я провел юность в очень специфическом месте, я знаю цену информации, и старался получить ее всю. Насколько мог, конечно, — он улыбнулся.

Улыбка правда красивая. Если Никлас правильно понял, к чему ведет Дженни, то вылечить, а потом продать.

— После начала лечения ты забудешь все. Какой мне прок?

— Надиктую и запаролю. События сегодняшнего дня удалять ни к чему, но даже если придется, скажу тебе, как напомнить мне пароль.

Дженни смотрел спокойно, Никлас — лениво. И денег особо не жаль, их впрямь хватит на три жизни, и наглость ему нравилась: лежит половиной туловища в гробу, а выдвигает условия. Только в этом и затык, не любил Никлас соглашаться на чужие условия.

— Ну, допустим. Какие гарантии мне дашь, что эта информация стоит таких денег?

— Никаких. Если тебе не понравится — ты меня убьешь или продашь в портовый бордель.

Но сначала вылечит, а у живого и здорового всегда есть шанс, да. Что ж, Никлас не мог спорить, здравая идея. И, если не лжет, то адекватная плата.

— Хорошо, давай, — Он порылся в памяти комма, нашел типовой договор. — Ты писать умеешь?

* * *

Планшет радостно пискнул, забавный человечек на экране рассыпал звездочки и показал большой палец. Хель откинулся в кресле, довольно улыбаясь. Два месяца убил на тест и только сейчас прошел без ошибок. Он еще полюбовался картинкой и с сожалением вышел из программы. Результат сохранять не стал, ни к чему давать Нику лишнюю пищу для раздумий. Хватит с него логов форума. Хель залогинился и пошел в свою тему писать результаты. Теперь можно почитать другие топики, больше не читерство. Но запищал комм, и Хель автоматически закрыл страницу.

— Привет, — Ник небрежно пошевелил пальцами возле камеры. — Я уже еду, не забудь подмыться.

— Пошел ты, — с удовольствием ответил Хель и отключился.

Ника возбуждала грубость. Не только в постели, по жизни тоже. В общем-то, Хелю с этим очень повезло — других чувств, кроме желания нахамить, Никлас у него обычно и не вызывал. Хотя, если верить договору, должен бы: все-таки жизнь спас. Хель рассеянно открыл форум. Написать не успевает, посмотрит ответы в "Хирургии".

Встретил он Ника в постели с толстой "Археологией" на коленях. Первый вечер, когда Хель осмелился читать перед сексом, продолжился мордобоем и закончился бурным трахом на полу. Нику понравилось настолько, что запрещать книги он перестал.

— Заебали, — пожаловался Никлас, рванув галстук, и окончательно затянул узел. — Так что вставай раком, буду отыгрываться. Да твою же мать! — он попробовал развязать, не вышло, поэтому вытащил из-под галстука воротник рубашки.

Хель представил Ника голым, но в галстуке, и закрыл глаза, считая до пятнадцати. Неуместный смех легальным еще не стал. Пока успокаивался, Ник совладал с галстуком и огрел по голове "Археологией".

— Раком, быстро. Жопу смазал?

— Проверишь, — огрызнулся Хель, переворачиваясь.

Эту позу он любил. Представил, что захотел, и плевать на отрывистые движения, сбивчивый темп и выскакивающий когда не надо член. В этой позе он всегда кончал, и неважно, что Ник воспринимал его оргазм как свою заслугу.

На этот раз Никласа хватило ненадолго. Он облил Хелю спермой спину, хлопнул по заднице и столкнул с кровати, чтобы обтереться простыней.

— Ужинал? Тогда приходи, газету мне почитаешь, — Ник натянул штаны и ушел вниз.

Хель сел, морщась и почесывая плечо. Капли быстро засыхали и стягивали кожу. Он стер, что смог, той же простыней и надел домашний костюм. Смотрели на днях сериал, там главе семейства жена читала, вот Никласу и приспичило. Аристократ. Хель подобрал рубашку и трусы, отнес вместе с простыней в прачечную и свернул к столовой. По дороге столкнулся с дворецким в ливрее, тот задрал нос и прошел мимо, старательно глядя в потолок. Этот сериал Ник смотрел давно и, нужно отдать должное, нашел служителя по всем канонам. А кухарка, Генриетта, наоборот, всегда улыбалась и подкармливала сладким. Хель никак не мог набрать вес после больницы.

— Дженни! Где тебя носит, блядь ты недотраханная.

Хель, пользуясь полутьмой коридора, скорчил рожу и сам тихо выругался. Что он вежливый такой, а? Даже в Синдикате так лишь пьяная охрана выражалась, да и то не при боссе. И при Ранмару молчали. Он прошел за стол и развернул стянутую в трубку газету. Читать требовалось все, от передовицы до анекдотов и кроссворда. Хорошо, что Никлас не выписывает периодику, а в бесплатной "Правде Ассета" всего три листа.

Врачи неплохо поставили блокировку, о копях Хель помнил только то, что ему не преминул ярко и в красках описать Ник. Жизнь до рудников не должно было затронуть, но Хель иногда в этом сомневался. Он забыл, что его связывало с Ранмару. Друзья — да, но тело помнило больше, а мозг не подтверждал. Может, потому, что Ран погиб. Иначе как Хель тут оказался, и его так долго никто не ищет. Все, что он помнил о друге, с этим не совпадало, тот бы не бросил. Значит, мертв.

— На Окворд-бич начался сенокос, — прочитал Хель, наливая себе стакан воды.

— С ума сойти, — промычал Ник с набитым ртом.

— В Даун-стейдж на следующей неделе приедет Аларик Обервайн с новой программой.

— О! — Никлас тряхнул вилкой и подобрал со скатерти упавший гриб. — Нужно заказать билеты. И купить тебе нормальный прикид.

— Мне? — Хель выронил газету. — Ошейник и поводок? В каком статусе ты меня туда намерен приволочь?

— Мысль, — осклабился гребаный рабовладелец. — Но у меня идея лучше. Папаша удавится, как услышит. Я на тебе женюсь.

— Я против, — сказал Хель раньше, чем подумал. На Ассете статус жены не зависел от пола и давал мало привилегий, только отказался он не из-за положения, а из-за жениха.

— Да кто тебя спрашивает, — у Ника явно улучшилось настроение, иначе дрался бы уже. — Мне тут письмо пришлось, женись или лишу наследства. Наследство мне не всралось, а позлить охота. Завтра пойдем в префектуру, так что придумай себе имя, иначе запишу как Дженнифер.

Хеля и так реальность редко баловала, а теперь вовсе слилась с кошмарным сном. Ник, свадьба, Дженнифер. Он поднял газету и потер ухо, чтобы успокоиться.

Конечно, отговорить не удалось. Это как дворецкий, газета и шелковое лимонное белье с кружевами на постели, Никласу приспичило, Никлас получил. Только настоящее имя Хель ему не сказал. Вряд ли получится вернуться, да и репутации не было никогда, но пусть останется что-то свое. Записал себя Джеральдом, Нику понравилось. Он вообще был приветлив, насколько умел, даже почти мил — дарил женщинам цветы, Хелю купил свадебное кольцо с большим пауком и заплатил таксисту, сколько показывал счетчик. Отмечать, правда, не стали. В машине Ник выпил бутылку крепленого вина, а дома сразу потащил в спальню.

— Брачная ночь! — объявил он, всучив Хелю латексные трусы с ярко-красным членом.

— Зачем они мне? — член оказался не короче Хелева настоящего и пружинил в пальцах.

— Тебе нравится долбиться в жопу, — объявил Никлас, расстегивая рубашку. — И другим пидорасам тоже нравится. Вот и я решил попробовать. Но я не пидорас, поэтому под мужика не лягу, а ты по бумажкам жена, и член приставной. Представлю, что с девкой. Давай, как лечь, чтобы мне удобнее было?

Он примерился к тому самому лимонному белью. Хель держал в руках трусы и смотрел на подтянутую задницу. Красивую задницу. Никлас фигурой вообще очень Ранмару напоминал. Жаль даже, что вручил самотык — Хель не отказался бы поиметь по-настоящему.

— Тебе сначала в ванную. Насадка для душа в шкафчике справа.

— Мне — клизму?! — Ник от возмущения съехал по скользкому шелку.

— Всем клизму, — Хель скрестил руки на груди. — Это дело такое, от социального положения не зависящее.

— А если ударю?

— Ты в своем праве, — Хель никогда не отводил взгляда первым, Ника это бесило. Стало быть, разумеется, Нику это нравилось.

— Ладно, полагается — так полагается. На первый раз сделаем все по инструкции.

На первый раз? Когда Ник закрылся в ванной, Хель сел на постель и глубоко вздохнул. Никлас — далеко не худшее, что с ним случалось и случится еще, он забавный даже и не злой, просто мудак, а с кем не бывает. Так что пусть будет красный член. Нужно только решить, как его всунуть, не порвав. С месяц назад они померились длиной, точнее, Ник измерил рулеткой. У Хеля и длиннее, и толще, что Никлас наотрез отказался признавать. Искусственный нашел, тоже неадекватно оценив размер.

Ник вышел, благоухая клубничным гелем. Член у него стоял, чем развеселил Хеля. Возбуждает мысль о том, как будут трахать, или подрочил для бодрости?

— Теперь вставай на четвереньки и прогнись как следует. Помнишь, как я?

— Это тоже — для всех? — пропыхтел Никлас, выпячивая зад.

Хель сглотнул и погладил ложбинку. Ник взвизгнул и вильнул задницей, отбрасывая руку.

— Давай договоримся: ты позволяешь мне делать то, что нужно, а я приложу все усилия, чтобы тебе понравилось?

— Нет. Ты сделаешь так, чтобы мне понравилось, а я потерплю, так и быть, лишнее. Иначе запру в кладовке.

Да, он мог. А Хель, как назло, именно тесные, запертые помещения без окон выносил с трудом. Желание тут же прошло, поэтому Хель натянул трусы, щелкнул по резиновой головке и огладил бедра. Не пидорас он, ха. Эталонный, потому что это не ориентация.

Страх и неприязнь прошли, когда Хель предупредил Никласа и сунул в него палец. Всего лишь палец, один, во всего лишь задницу, банальнейшее действо в галактике, даже там, где однополый секс запрещен. Но когда Хель позволял себе это последний раз? Точно было, когда? Он не помнил. А ощущение узкого тела пьянило быстрее, чем вино. Вцепиться бы сейчас, прижать к кровати так, что не вырвется, и засадить. Забыть, кто здесь хозяин.

— Можно? — спросил он, стараясь не стонать, когда уже третий палец не вызвал возмущенного мата.

Ник довольно урчал, подмахивая, но тут замотал головой и приказал продолжать, как есть. Ему хорошо, а что у Хеля яйца лопнут от трусов-маломерок и возбуждения, так то не проблема Никласа. "Сука", — подумал Хель, ныряя под него и облизывая подрагивающий живот.

Запах чистого мужского тела — афродизиак, всегда им был. Может, потому Хель и смирился с ролью бляди, что нравится. Дурацкая мысль разозлила, потому, услышав наконец: