Кей 018. Глава 5-8

Глава 8

445 год. Рядом с пибенской заставой.

Теренций служил семье Гришемов с самого своего рождения. В тот момент, когда из окон маленького дома, построенного, как и все в округе, из прутьев и глины, раздался первый крик новорожденного, появившийся на свет мальчик стал считаться слугой могущественного патрицианского рода. Ведь его родители и родители родителей, и еще минимум пара поколений вглубь времен, все преданно работали и служили Гришемам.

Верная служба оплачивалась неплохо. По крайней мере, сам Теренций уже к тридцати годам смог переехать из родительской хибарки, что разместилась в бедняцком районе Альбалонга, в дом, пусть и не каменный, но вполне приличный, построенный из бревен.

На эту поездку Теренций рассчитывал особенно. Ведь сам господин Куртий его принял и обстоятельно растолковал все действия, что предстояло ему выполнить в порученной миссии. Господин не забыл пообещать будущую награду: десять солидов и место подле господина. Не совсем рядом с ним, но тоже недалеко. Для этого надо все исполнить точно и выверено.

В сторону небезызвестной пибенской заставы Теренций отправился вместе с Вуктором, назначенный старшим в их паре, доверенным человеком Куртия. По крайней мере, Вуктор об этом не преминул сообщить, причем несколько раз за время их поездки. Очень гордился тот этим.

Что делал Вуктор в предгорьях, Теренций узнать не смог, старший оставил его на широкой горной дороге, а сам отправился дальше. Вернулся Вуктор уже через час, очень довольный, а после оба они, настегивая коней, поскакали вниз, в долину.

Частично разрушенную год назад заставу они проехали без остановки, не задерживаясь ни на минуту. К нужному месту подъехали в середине третьего дня обратного пути. Местность была пустынной — вторгнувшиеся год назад через Проход карамы основательно подчистили местных жителей. Кому повезло, тот успел сбежать, а неудачники отправились в желудки дикарей. С тех пор прошел год, но местность в округе только начала наполняться жителями.

Нужное место, о котором ему настойчиво вталкивал господин Куртий, нашлось довольно легко — Вуктор, видимо, здесь бывал и раньше. Вновь оставив младшего напарника, старший пешим ходом зашел в остатки развалин, что каким-то образом сохранились со старых времен. Именно старых, а не древних. Во времена Ушедших строили не в пример солиднее и качественнее, по крайней мере, не из таких грубо сляпанных кирпичей. Да и развалины площадь занимали маленькую — какой-то отшельник пару-тройку веков назад решил здесь обустроиться, но что-то, видимо, не сложилось.

Войдя в развалины со свертком в руке, обратно Вуктор вернулся без него.

— Все, можно ехать дальше, — сказал, взбираясь на коня.

— Хорошо, — ответил Теренций, непроизвольно погладив седельную сумку, где лежала его любимая удавка.

Надо сказать, что среди слуг Гришемов Теренций славился умением ею пользоваться. Кстати, Вуктор об этом умении своего младшего напарника не знал — раньше их пути на патрицианской службе не пересекались, а интересоваться каким-то простым или почти простым слугой доверенное лицо господина Куртия не желало. Слишком разные у них были весовые величины.

На привал Вуктор остановился только часа через три, найдя неплохую полянку в паре сотен футов от мощеной дороги. Теренций по заведенному в этой поездке правилу отправился к ближайшим деревьям набрать сухостоя, а его старший напарник, проследив взглядом за отпущенными на густую зеленую траву конями, принялся доставать из сумки нехитрые припасы еды.

Принеся охапку сухих сучьев, Теренций сбросил их на расчищенную от травы землю, направившись за кресалом, а Вуктор принялся раскладывать сучья для быстрого разжигания костра. Когда старший напарник повернулся спиной, его шею охватила неожиданно возникшая кожаная веревка, в доли секунды тугой ошейник натянулся, причиняя пронзительную боль, в висках резко застучало, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Вуктор попытался сделать вздох и... умер.

На всякий случай еще немного продержав удавку на шее старшего напарника, Теренций отпустил один ее конец, не спеша смотал, а затем обстоятельно обыскал еще не начавшее остывать тело. Не забыл он тщательно обследовать и седельные сумки, как Вуктора, так и свою. Господин Куртий, обстоятельно объясняя предстоящие его действия, велел проверить не только вещи напарника, но и свои. Ведь тот мог что-либо припрятать и в его вещах.

Отобрав несколько спорных предметов, Терентий отложил их отдельно, без спешки собрал имущество, дав коням немного пощипать травки, погрузил обратно седельные сумки и продолжил движение, еще больше отдаляясь от района пибенской заставы.

Когда день стал переходить в вечер, всадник, заметив знакомый ориентир, свернул с дороги и через некоторое время остановился. Откуда-то сбоку появился человек, одетый в темные одежды, Теренций спешился, дожидаясь когда тот подойдет поближе.

— Все сделано, как было приказано, — сообщил Теренций.

Подошедший был незнаком, но перед поездкой об этом человеке ему сообщил господин Куртий.

— Он что-то отнес в обусловленное место, обратно вернулся с пустыми руками. Во время привала ничего отдаленно похожего на тот предмет у Вуктора не нашел. На всякий случай отобрал несколько вещей, вдруг что-то окажется нужным.

Теренций протянул человеку сверток с отобранными вещицами.

— Есть что еще сказать?

— Нет, я все сделал чисто. Вся проверил.

— Молодец. Ты получишь награду.

Последние слова незнакомец произнес громче обычного. Раздался специфический свист, и Теренций нелепо взмахнул руками, изогнувшись в пояснице, а потом упал. Из шеи торчало оперение стрелы.

Из кустов вышел лучник, который, подойдя к убитому, рывком выдернул стрелу, а затем отрезал голову.

— Вложи медяк, — велел незнакомец лучнику, — не стоит ему перерождаться рабом. Пусть служит и дальше нашим господам.

Доверенный человек Куртия, а именно им и был отдававший приказы неизвестный, прошел сотню футов в сторону, где располагалась временная стоянка, аккуратно положил сверток в сумку, забрался на коня и направился в сторону Торина, одного из ромульских городов, расположенных на полпути от столицы до Пустошей. На расстоянии двух конских корпусов его сопровождало четверо вооруженных спутников, в том числе и стрелок, убивший незадачливого Теренция.

Но до Торина группа не добралась, несколько раз меняя направление движения, пока, наконец, не достигла конечного пункта — Вирены, небольшого городка, расположенного в пятнадцати милях от ромульской столицы. Но в городок кавалькада въезжать не стала, а объехала его по дуге, остановившись около небольшого неприметного домика, расположенного за забором и закрытого от любопытных глаз разросшимися кустами акаций.

В доме в этот момент располагался Куртий, начальник разведки влиятельного патрицианского рода Гришемов, возбужденно накручивающий круги вокруг большого овального стола. Ведь буквально только что прибыл гонец из столицы, привезший долгожданную весть: в районе пибенской заставы вновь открылся Проход, и уже первые, пока еще в единичном числе, людоеды зашли на ромульскую территорию.

— Лидий! Говори! — обратился Куртий к вошедшему.

— "Невидимую смерть" довезли до конечного пункта. Дом в хорошем состоянии, консулу понравится. Служителя с дочкой убили. Нет, не в доме, — предваряя вопрос Куртия, торопливо добавил Лидий, — отвезли подальше и прикопали. Сосуд спрятали в подполе, недалеко от спальни. Слегка прикопали землей, засыпали соломой. Все это делали рабы, сами мы близко не приближались. На обратном пути рабов и лошадь убили, телегу сожгли. Следов не оставили. Правда, по дороге попался пастушок, его схватили и увезли. По дороге зарезали.

— Не жалко? — усмехнулся Куртий.

— Немного, — ответил Лидий, — но денарий не те деньги, чтобы о них жалеть. А больше денария мальчишка не стоил, костлявый.

— Вот именно, Лидий. Даже проданный раб может проговориться. А деньги дело наживное. Жалеть о недополученном денарии не стоит. Что с Вуктором и Теренцием?

— Проход Вуктор должен был открыть...

— Открыл, в столице уже знают.

— Артефакт, по словам Теренция, Вуктор спрятал в нужном месте. Про место ничего не сказал...

Куртий внимательно слушал доклад своего доверенного человека, пытаясь по мимике и интонациям говорившего понять, насколько тот правдив. Если появятся малейшие сомнения, то Лидия и всех его сопровождавших придется убить. Место, где спрятан артефакт, открывающий и закрывающий Проходы, слишком ценная информация. О ней могли знать только Гришемы и он, организовавший всю операцию.

Почему артефакт не привезли сюда? Опять же из-за слишком великой ценности артефакта, чтобы рисковать им по дороге, не имея значительного сопровождения. И, пожалуй, главное: никто посторонний не должен даже заподозрить Гришемов в краже артефакта и последующей смерти консула. Никто! И если сейчас Лидий даст малейший повод усомниться в том, что Теренций не проболтался о месте, где Вуктор спрятал артефакт, то Лидию не выйти живым из этой комнаты. Между тем Лидий продолжал:

— Теренция тут же убили. Я велел положить ему в рот медяшку, пусть переродится не рабом.

— Пусть, — согласился Куртий, решая жить Лидию или нет.

Пожалуй, жить. Надежных людей для таких поручений мало, а скоро в Ромуле наступят беспокойные времена. Сейчас он, Куртий, нужен в столице, но приходится оставаться здесь, дожидаясь появления из Пустошей Дареха с напарником. Бастард слишком важен, если Вилмар умрет. А консул должен умереть, "невидимая смерть" не разбирает, кто перед ней — патриций или плебей, консул или раб. Сыновья Вилмара, растущие в патрицианских семьях Ромула, еще не скоро войдут в силу крови. В отличие от бастарда.