Квантовая лоботомия (книга 4)

Глава 1.

Готов поспорить, изгнание демонов не сулит благости, клянусь своими зубами! Однако мудрейшие старейшины послали именно меня. При этом вскользь упомянув о западных лесах и каком-то смутном чувстве, посетившем их. Естественно, пойти да разузнать, что к чему, должен именно я.

Хлюпающая грязь, уже несколько часов заботливо обволакивающая сапоги, без конца напоминала, кто я. Холодный и мокрый ветер, почище любой сердобольной матери, непринуждённо заставлял кутаться в дорожный плащ. Взбесившиеся ветки деревьев ласково норовили выколоть глаза.

Вскоре погода приелась и осточертела. Улучив момент, я выпрыгнул на просторную полянку и, возведя руки к небу, принялся формировать на ладонях простой огонь. Нет, к сожалению, управлять погодой мне не приходилось, но желание разогнать тучи, вдарив по ним чем-нибудь разрушительным, росло с каждым мгновением. Просто представить большой раскалённый добела шар. Ещё мгновение и становится горячо, но сгусток смертоносного пламени успевает сорваться с рук. С шипением и яростным свистом он несётся к огромной тёмной туче.

Облако сметает яркой вспышкой, а за ней следует оглушительный удар, поваливший и протащивший меня по сырой траве до ближайшей канавы. Попутно рот забился забавной на вкус землей вперемешку с корешками, а уши заложило. Походная сумка отлетела далеко в сторону, скоропостижно исторгая содержимое.

Отплёвываясь от невкусных даров природы, я кое-как поднялся на ноги и первым делом воззрился на результаты собственных губительных желаний. Небо вокруг сияло девственной чистотой. Внезапно открывшееся солнце слепило глаза, но приносило толику тепла охладевшему лицу. Рядом валялось множество дохлых ворон и иных лесных птиц, так некстати оказавшихся поблизости. Сильный раскат грома сразил их наповал. Все они попадали, будто переспевшие яблоки от налетевшего осеннего ветра.

Собирая разлетевшиеся вещи и рьяно очищая их от мёртвых птиц, мне стало вдруг понятно, почему в глухой лес послали именно боевого мага. Никаких войн не намечалось, однако это не мешало старым хитрым пердунам захотеть уничтожить что-либо или кого-либо, спихнув всю ответственность на простую пешку. А они тут якобы не при делах! Впрочем, все могут ошибаться, тогда меня вновь оштрафуют или сошлют куда подальше.

Последний поднятый кусок вяленого мяса пришлось отряхнуть, и, положив сверху парочку жирных куропаток, валявшихся неподалёку, я вернулся обратно на тропу. Звуки шагов стали чётче, разносясь по всей округе, из-за необычайной тишины, окутавшей весь лес. Оголившееся солнце пряталось за ветви величественных елей, игриво поглаживая землю тёплыми лучами.

И кто это сказал, что с непогодой нельзя бороться? Да запросто! И хотя сейчас вся моя одежда в грязи, а глотка забита песком, зато ненавистный ливень прекратился.

Вновь сконцентрировавшись, я прочитал про себя строчки заклинания, одежда мгновенно очистилась и высохла. Вся грязь буквально исчезла. Повезло же родиться магом! Иначе так бы и сдох в младенчестве, ибо ублюдков узкоглазых чужеземных шлюх нигде не жалуют ни добрым словом, ни делом.

Маги — особое исключение. Но всё же необходимо быть осторожным с обычными людьми. В честном бою простой люд одарённым не ровня. Яд в пище можно удалить специальным заклинанием, если догадаешься, что он там. От острого клинка, воткнутого в спину, не спасёт даже магия. Возгордившиеся маги не умирают от старости. Я же собирался долго жить.

От мирских мыслей отвлекла закончившаяся тропа, которая привела меня на огромный луг, поросший высокой травой. Ну и что тут делать одержимому? Может, он прячется в уютной мышиной норе? Закрыв глаза, я сосредоточился на заклятии выявления человека, но не нашёл ни единой души. Лишь трусливая мышь пискнула где-то рядом, тут же затихнув.

Что теперь? Обойти весь западный лес от кочки до кочки, заглядывая под каждый куст? Сжечь все вокруг? Нет, я же боевой маг, а не безумец, творящий всё, что ему вздумается. Одно дело разогнать огнём тучи, случайно задев диких зверей. За уничтоженный лес меня самого поджарят на костре.

Постойте! Неужели одержимый сам является магом? А меня послали уничтожить его? Или здесь, напротив, никого нет, а мудрейшие отправили неугодного человека в глухие места, дабы он не докучал остальным? И ведь не обвинишь их во лжи! Возникло у них нечёткое предвидение, пойди да проверь! Эх, на войне совсем не так, там хоть и смерть вокруг, но вместе с людьми умирает и постыдное враньё. "Сломай стену вон у того замка", "испепели отряд лучников на крепостной стене". Всё чётко и ясно, никаких оговорок и полуправды!

— Эй! Есть тут кто?! Выходи и сдайся на мою милость! — яростный крик потонул в немой пустоте.

Покрепче сжав ремень сумки я стал пробираться на другую сторону луга, откуда слышалось журчание воды. Сырая трава мягко расступалась, слегка щекоча кожу сквозь одежду. Наконец мне удалось вскарабкаться на вершину крутого обрыва, в низине которого бурлила река, обрамлённая по краям круглыми серыми камнями.

Повернувшись спиной к обрыву, я неожиданно заметил неподалёку что-то странное. Это было похоже на маленький скрученный куст, словно погружённый внутрь водяной воронки. И тут вдруг из этого странного куста в меня полетело нечто маленькое, похожее на навозную муху.

Недолго думая, руки сами вскинулись, формируя струю дикого холода. Но что-то пошло не так, магия отказывалась повиноваться. По спине пробежала дрожь, ведь подобное было незнакомо. Тем временем мелкая напасть неумолимо приближалась.

В надежде, что сказанное вслух заклинание сработает наверняка, я затараторил слова, подражая священнику на проповеди. И надо же, ровно на середине заклинания эта мелочь влетела мне в глотку, заставив подавиться собственными словами. Сильно закашлявшись и согнувшись, я попятился назад, в последний момент вспомнив о крутом обрыве и твёрдых камнях позади, однако остановиться не успел.

Моя правая нога резко соскользнула, увлекая за собой всё тело. Мысли лихорадочно проносились в голове, ища спасения. Из последних сил я выкрикнул мощное заклинание ветра, что бы замедлить падение, но оно не сработало. Обрыв оказался не таким уж крутым. В полёте спина вскользь стукнулась о камни, заставив сильно пожалеть о попадании в глупую неведомую ловушку.

Боль забрала все мысли. Все что я успел сделать, это закрыть голову руками, чуточку подобрав под себя ноги, перед ударом о камни. Затем всё вокруг поглотила кромешная тьма, сознание подвело меня, так не вовремя померкнув, оставляя тело в гордом одиночестве.

Очнувшись, первой моей мыслью стала жуткая ярость, перемешанная с сильным желанием убивать. Резво раскрыв глаза, я обнаружил себя на берегу реки, где-то на окраине западного леса. Прямо на меня смотрел заяц, застывший, как истукан, но явно изнывающий от напряжения. Его аппетитные глазки поблёскивали, а усатый носик начал истерично подёргиваться из стороны в сторону. Тут-то я и впал в неистовство!

Ни о чем не думая, я схватил попавшийся под руку тяжелый булыжник и со всей силы запустил его в успевшего вскочить и начавшего удирать зверька. Камень попал ему точно по задним лапам, заставив упасть на бок. Но заячьи лапы не замерли, а продолжили двигаться, взрывая землю, причудливо повернув ушастого зверька брюхом к реке.

Пара длинных прыжков и я навис над ним, придавив ненавистное животное всем телом. Сомкнувшиеся руки сдавили шею моей нежданной добычи. Хрустнули кости, всё сопротивление мгновенно прекратилось. Тёплая заячья тушка обмякла.

Купаясь в неимоверном удовлетворении, я вгрызся зубами в его тощую шейку. Вонючая шерсть застревала между зубов, а горячая солёная кровь плескалась на языке. Неожиданно всё резко поменялось. Осознание того, что я только что зачем-то убил зайца и сейчас ем его заживо, стукнуло по голове лучше всякого боевого молота. Отстранившись от недавнего обеда, словно от умирающего прокажённого, я выплёвывал частички крови и шерсти с кусочками кожи.

Живот свела судорога, желудок вывернуло наизнанку. Кровавая рвота окропила берег реки. С превеликим трудом мне удалось подползти к воде и судорожно хлебнуть холодной воды. Стараясь избавиться от гадкого вкуса желчи и окровавленной шерсти, я снова и снова тщательно полоскал рот.

Облегчение настало не сразу. Мерзкие волоски упорно не хотели вылезать из зубных щелей. Меня ещё пару раз вырвало. Пришлось промывать нос, так как рвота проникла туда, нещадно забив его.

Дохлый заяц с надкушенной шеей валялся неподалёку в кровавой лужице с выпученными, покрасневшими глазищами и широкими оголёнными зубами, сведёнными в предсмертном оскале.

Попытка снова применить магию не на шутку меня испугала. Всё оказалось тщетно, ни огонь, ни лёд, ни другие силы не желали проявляться, покоряясь чьей-то неведомой чужой воле. Испачкавшуюся одежду пришлось прополоскать в реке и положить сушиться на тёплом утреннем солнышке.

Только сейчас я подметил, что наступил уже следующий день, и сколько времени прошло после падения с обрыва, неизвестно. Поудобнее усевшись на упавшее дерево, поросшее мхом, я начал задумчиво вертеть в руках золотую фигурку совы — знак ордена магов, одновременно погрузившись в печальные размышления о недавней трагедии.

Назвать потерю магических способностей иначе как трагедией язык не поворачивался. Ко всему прочему зловещая сущность вселилась в моё сознание, побудив жестоко и беспричинно разорвать первого попавшегося под руку зверька. Уподобляясь дикому волку рвать его тёплую тушку, вгрызаясь в мясо зубами, чувствуя при этом искреннее наслаждение и удовольствие. Но демон внезапно ослаб, вернув власть над телом его истинному хозяину. Что же стряслось? Как поступить в дальнейшем?

Резко соскочив со ствола, я оступился, слегка подвернув ногу. Острая боль грубо усадила меня на влажный мох, вытеснив незначительное ощущение умиротворения, слегка затуманившее рассудок.

Единственным верным решением являлось возвращение в Орден и последующее разбирательство с возможным заключением под стражу. Вероятно ритуал изгнания демона. Вопрос исцеления и возвращения магических сил, исчезнувших каким-то загадочным образом.

Прохладный ветерок, подувший от реки, напомнил, что нет нужды засиживаться. Облачившись в чистые одеяния, я твёрдо зашагал по направлению течения, ища знакомую тропу, ведущую к здешней деревушке или местному трактиру. Благо серебряные и золотые монеты всё ещё звонко бренчали в болтающемся на поясе кошельке.

Солнечный диск уже высоко поднялся на небосвод, когда деревья впереди поредели. Среди них всё чаще встречались пни. Деревня находилась где-то поблизости. Урчащий живот беспрекословно напоминал об утерянной сумке с поклажей. Однако радость от предвкушения поедания жареной свинины и койки с одеялом придавала мне сил вновь и вновь переставлять ноги.

Вдруг руки мои сами по себе замахали в разные стороны, а ноги пустились в пляс, обретя собственное сознание. Неимоверный гнев заблестел в глазах. Рядом прятался кто-то лишний, осмелившийся тихо подкрасться ко мне. Челюсть свело, зубы натужно заскрипели. Глубоко вздохнув, я завопил, вложив в страшный клич всю свою ярость. Хрипение, клокотание и громкое шипение мигом разнеслись по округе.

Наваждение ушло так же внезапно, и я пришёл в себя, чётко осознавая мною сотворённое. Как ни странно, но причина всему этому безобразию нашлась: мне показалось, что некто "лишний" находится рядом. Не знаю почему, но само присутствие "лишнего" доставляло огромное неудобство, а злость вскипала сама собой. Неясно, зачем было кричать, но тогда это казалось мне единственно верным поступком.

Осмотревшись, и никого не обнаружив, я пошёл дальше, стараясь почаще озираться, но из-за этого лишь спотыкался о коряги.

Я одержим, не стану спорить. Но всё прочитанное об одержимых и демонах не укладывалось в случившееся со мной. Самих демонов невозможно увидеть, услышать или почувствовать, так как по сути это бестелесные духи. Пока демон не вселится в человека, его нельзя изгнать или заточить в магическую ловушку.

Но! Одержимость в первую очередь характеризуется потерей воспоминаний в период, когда телом управляет чужак. Я же помнил всё, вплоть до причин совершенных мной действий. В мгновения безумия эти странные поступки виделись совсем иначе и казались единственно верными. Необходимость размышлять отпадала сама собой.

Нужно ли задерживаться на ночь в трактире и вообще приближаться к деревне? А что ежели я случайно убью или пораню кого в безумном припадке, крестьяне ведь разбираться, что к чему не будут. Сразу вздёрнут бесноватого незнакомца на первом суке, или заколют вилами. Лишённый магии человек не сможет дать достойный отпор жаждущей мщения толпе.

Окончательно определиться я не успел. Из-за шуршащих кустов на тропинку выскочил обеспокоенный мужичок с вязанкой дров позади, неся слегка поржавевший топор за поясом. Выпрямившись, он с подозрением уставился на встречного, потянувшись за топором. Но заметив золотую сову на цепочке, живо присмирел, робко опустив плечи и понурив голову.

— Прошу простить меня, господин. Я слышал жуткий вопль, вот и подумал, мало ли какая неведомая зверюга рядом околачивается. Ну, вот и... — от сбивчивой речи этот никчёмный идиот подавился, напряжённо сглотнув.

— Слушай, жалкое отрепье! Да как ты посмел принять достопочтенного мага за зверя?! — дотрагиваться руками до него не хотелось. Все же я удосужился пнуть его по коленке. Недотёпа тихо пискнул, выронив вязанку.

— Молю, не гневайтесь, ибо дурного дела я не замыслил. Достопочтенный маг ведь тоже всё слышал?

— Да. Это был волк, я сжёг его магией.

Не следует рассказывать ему правду. Заклинание вызова огненной струи, сказанное по привычке, сработало. Жаркое пламя как обычно вырвалось из ладони, удивив нас обоих. Лесоруб-неудачник затрясся от страха, а я застыл с каменным лицом, стараясь не подавать вида.

Опомнившись, и погасив огонь, успевший пожрать несколько кустов, я повелительно глянул на это ничтожество, поднимающее дрова. Сила вернулась к своему обладателю. По-другому быть не могло. Пожалуй, обойти деревеньку с тёплым трактиром — глупое решение. Несмотря на всю абсурдность существования нищего сброда, обитающего там, у них есть крошечный шанс снискать расположение мудрого мага.

— Господин держит путь в нашу деревню?

— Верно, а теперь заткнись, и веди в трактир.

Напуганный деревенский невежа, подрагивая и чуточку пошатываясь, развернулся и поплёлся впереди. Я последовал за ним.

Нечто необъяснимое вновь отошло. Мерно вышагивая и уклоняясь от редких веток, свисающих на дорогу, я в очередной раз старался обдумать случившееся. По неясной причине, пришлось оскорбить и унизить невиновного и в целом благоразумного землепашца. Грязные штаны, да грубые истоптанные сапоги с облезлыми портянками выдавали его род занятий.

Пугало исключительно то, что сейчас впереди меня шагал именно землепашец. Сразу при встрече передо мной предстала ничтожная чернь, вызывающая исключительно пренебрежение и легкое отвращение. Будто это были два разных человека, а не один и тот же.