Первая попытка наладить общение с кем-то из старожилов получилась провальной. Когда Славку в порядке обязательных работ приставили к зеркальщикам, мастера и подсобники, угрюмо отмалчивались на аккуратные попытки их разговорить, а после третьего вопроса прямо пригрозили пожаловаться надзирающему.

Второй кандидат в будущие союзники мастер-шкатулочник Петтери, сначала показался более удачной кандидатурой. Славка был отправлен сюда в подсобники, шлифовать заготовки, и невысокий крепенький мужчина возрастом между сорока и пятьюдесятью, весьма охотно отозвался на осторожный вопрос новоявленного помощника, как именно складывать детали. Да и потом отмалчиваться не стал — рассказал и сколько шкатулок получается сделать в день, и как догадался делать такое замечательное покрытие, и даже как сюда попал. Даже посмеялся, что "новик зеленый" ничего не понял.

— Тут не в покрытии дело, паренек! — ловкие пальцы быстро и аккуратно раскладывали готовые детальки на белой тряпице, проверяя каждую на соответствие некоему эталону. — Думаешь, обычные-то мастера неспособны красивый узор сотворить? Могут-могут, еще и так изузорочат, что я и то залюбуюсь! Ха! Не в том дело!

— А в чем?

— Ха! — снова приосанился Петтери, не отрываясь от работы. — Покрытие — ерунда! А вот механизм тайный...

— Механизм?

— Ну да. Я тебе как скажу? Покрытие даже ты после трех дней учебы сделаешь! А вот чтоб шкатулка допускала только хозяина, а остальным по пальцам ядовитыми шипами колола — так только я могу!

— Удивительно... — искренне проговорил Славка, действительно восхитившись мастерством человека, способного рассчитать работу тонкого механизма без уроков геометрии, черчения, и тем более, без компьютера или хотя бы калькулятора.

Мастер эту искренность почуял, и его понесло. Он рассказал про то, что у его творений еще и разные способы открывания: если просто поднять крышку, то шипы как раз и получишь, а вот настоящий хозяин знает, что нажать, чтоб отъехала боковая-то стеночка и показала содержимое. Гордо поведал, за сколько его шкатулки покупают "понимающие люди".

Но пользы с этого было ноль. Потому что мужчина был полностью доволен своей жизнью и на волю не стремился совершенно.

— А чего мне там? — мастер аккуратно положил на расстеленную на столе белую ткань еще одну деталь и потянулся за следующей. — Я тебе как скажу? Тут денег нет, так ведь и там жена со своей родней заработки отнимает, хоть бы раз чего вкусного принесла за эти годы, змеища. Кормят не очень, так ведь завсегда на вкусности подработать можно! Главное, мозгами-то, слышь, вовремя раскинуть — и на тебе дополнительные печеньки, а то и пирожки. Мне даже мясо выписывают, вишь как? Даже по два раза в неделю иной раз выходит!

Он выглядел таким довольным, что Славка не удержался:

— А стимуляция вас... не пугает?

— Хе, два десятка ремешков! — Петтери нащупал на очередной детальке какой-то недочет и поднес ее к глазам, пытаясь рассмотреть. Освещение тут было поярче, чем в камерах, но для тонкой работы все равно годилось плохо. — Да мне, если хочешь знать, за все время только два раза только и перепадало. Ремешки — это для неумех и лодырей. Я тебе как скажу? Человек такая же скотина, как и прочие. И его тоже должно бить, как и остальных, для вразумления. Так что тут все правильно. Работай старательно, парень, не ленись да не гордись надзирающему лишний разок поклониться — и будешь сыт и не бит! Тебе сколько лет-то?

— Восемнадцать.

— Во-от! Тебе повезло, что сюда молодым попал, влегкую привыкнешь да обучишься! Я тебе как скажу? Ты меня держись, я тебе многое подскажу!

Надо же... очередное свидетельство того, что миры разные, а люди одинаковые. Всегда и при любом строе обязательно находятся индивидуумы, которые преспокойно оправдывают все: и, рабство, и насилие, и воровство, и убийство. Иногда они даже способны выстроить целые философские теории на этот счет, обосновывая, почему женщин можно и нужно бить, почему обокрасть сироту — вполне приличное деяние и почему рабство — это хорошо и правильно. И все таких устраивает... пока не касается их самих. Долго ли осталось мастеру Петтери до того, как годы возьмут свое, до того, как начнут слабеть глаза, дрожать руки? И вместо уважаемого мастера надзиратели увидят такого же "лодыря"? Тогда никакие поклоны не помогут избежать наказания. Просто потому, что надзирающим всегда нужен пример, чтобы пугать остальных...

Разговаривать с мастером стало тяжело, но Славка держался за счет "законопослушной маски". Несмотря на малоприятные изречения, мастер действительно прожил тут довольно долго и неплохо разбирался в странных порядках этого места, повадках надзирающих, методах оценки работ... Например, именно он просветил новичка, что называть надзирателя "почтенный" — нарываться на неприятности.

— Правильно говорить: "господин надзирающий", — информировал доброжелатель. — Кстати, за добрые советы с тебя две порции вечернего печенья.

Третья оказалась такой же безуспешной: молодой полировщик, парень чуть старше его самого, первым начал разговор, и они негромко переговаривались пару минут, пока не явился его отец. Высокий худой мужчина, часто и глухо кашляющий, молча врезал сыну по шее и отправил таскать заготовки.

А вскоре Славку вызвал надзирающий. И пригрозил, что в следующий раз за нарушение Порядка отправит куда положено.

— Понял ли?

— Точно так, господин надзирающий! — "добрые" и не слишком дешевые советы мастера Петтери Славка усвоил. — А позволено ли мне будет узнать, господин надзирающий, что я нарушил? Я первую неделю, господин надзирающий! Простите, коли чего не так, боязно ошибиться! Если это касательно инструмента, так я по очереди работал, как положено, господин надзирающий, с позволения!

Макс был прав: маска законопослушного зануды действовала на нервы собеседников быстро, что порой было некстати. Как сейчас, например. Надзиратель раздраженно посмотрел на непривычно говорливого "умника", но, видимо, вспомнил, что тот и впрямь новичок. К тому же "умники" часто бывали "с придурью", не понимали самых простых вещей. Этот еще хоть почтительный...

Мысли на начальственном лице можно было "читать" почти в прямом смысле, слишком явно на этом лице отражались обуревавшие чувства.

— Ты... тебя Слава Зимин зовут? Двуименный?

— Точно так, господин надзирающий.

— С северу, что ли? Имена какие-то странные.

— Точно так, господин...

— И ты придумал этот... как его... зонтик? Отвечай попросту! Да или нет.

— Да, господин...

— Ага. Так вот, тобой довольны. Твоя придумка признана перспективной. Только башмаки пока оставь, придумывай такой... зонтик... чтоб он человека от дождя прикрывал. Побольше, что ли, поширше. Понял ли?

Славка изумленно кивнул. И запоздало обругал себя идиотом. Значит, самое дурацкое и бесполезное изобретение вспомнил? А то, что в этом мире до зонтика пока еще вообще не додумались, на это твоей наблюдательности не хватило? Его же и в родном мире придумали, кажется, только в XIX веке, не раньше. Или раньше? Но тут-то...

Похоже, от тебя, господин изобретатель, вельхо все-таки будет польза.

Вот черт...

— А потому будешь ты пока в механических мастерских, тамошнего старшего я предупрежу, — продолжал тем временем надзиратель, копаясь в столе. Достал из "вложения" недлинную "низку" овальных синих медальонов, "отщипнул" один. — От обязательных подсобных работ тебе покамест освобождение выходит. Будет тебе отдельный угол, инструменты, дощечка с писалкой, все как положено. Руку давай. Левую, с браслеткой.

Браслет "умника", сероватая полоска не слишком качественного железа уже успел основательно Славку достать: широковатый для его запястья браслет холодил кожу, набивал синяки и постоянно мешал, цепляясь за что можно и нельзя. Обматывать его тканью или кожей запрещалось, а сдвигаемый выше, он неизменно сваливался обратно в самый неподходящий момент.

Вельхо легонько стукнул по металлу, пришлепнул к нему медальон — как магнит к школьной железной доске — и тот мгновенно "приварился" к браслету, нехорошо сверкнув по краям.

— Вот так. В едовой комнате покажешь на раздаче — порцию поболе дадут и при ужине печенье выдадут и фрукты сушеной, для здоровья. А то в чем душа держится...

Славка растерянно хлопнул ресницами, чем надзирателя, кажется, порадовал.

— Чего глядишь? Так оно! Коли стараешься, конечно! Рад, небось?

— Спасибо, господин надзирающий! — пылко воскликнула маска, и надзиратель усмехнулся, похоже, сам растроганный собственной "добротой".

— Кузнеца тоже предупрежу, что ты с заказом можешь подойтить. Ну, и что еще понадобится — говори. Понял ли?

— Отдариться нечем, господин надзирающий! — страдальчески вздохнула маска. — За вашу доброту...

— Найдем потом, чем, — туманно пообещал тот. — Сотворишь мне этот свой...

— Зонтик?

— Во-во. Покрасивше какой сотворишь — вот и отдаришься. Ну, иди. Коли вопросов нет.

— Есть, господин надзирающий! — Славка понизил голос. — Что я все-таки нарушил? Боязно. Не подвести бы! Такого доброго господина...

"Добрый господин" недовольно хмыкнул, но разъяснил:

— Коли не по делу разговоры, так запрещено. Не по делу, понял ли?

— Понял, господин надзирающий!

Но тот, видимо, уже привык ко всякому так что на прощание даже снизошел до совета:

— Ты смотри... молодой, глупый пока, да первую придумку уж имеешь — хотя тут без году неделя. Много сейчас будет желающих с тобой поговорить. И не только поговорить... под порку подвести — это тут запросто. Завидущих много. И коли втянут куда, подговорят чего-нибудь сделать вне росписи — виноват ты окажешься, оне в стороне останутся. И под ремнями тебе лежать, если что. Понял ли?

За спиной Славки закрылась дверь, и надзиратель раздумчиво подбросил на ладони низку с "отличками".

Может, зря он с этим парнем так по-мягкому?

Больно молод этот умник. От молодых вечное беспокойство. То по любви своей тоскуют, то по семье, то ужасаются: мол, неужели вся жизнь в Подвалах пройдет? Бунтуют, подчиняться не хотят, бессмертными себя считают, не иначе. Таких даже ремешки и клетка не с первого раза успокаивают. Может, и этот из таких? Кто знает.

Частенько новеньких под ремешки специально подводили, в особливости тех, про кого мало знали. Гордость пообломать, нрав притишить. Потом и работа с ними попроще складывалась, полегче.

Вот и этого он специально позвал, считай, на пустом месте придравшись. Разговоры — это мелочь, не бывало еще такого, чтоб новичок с расспросами ни к кому не полез. Приглядеться позвал, примериться — хватит ли парню слов, или все ж таки отправить спину размять и ума вправить? Но тощий больно. И после "верхнего" Подвала и допросной еще не отошел. Такой, глядишь, из-под ремней и вовсе не встанет, бывали случаи. А спрос с кого будет, что еще одного умника потеряли?

Вот-вот.

Так что, походи пока, молодой, с небитой спиной. Посмотрим, как сейчас, с "отличкой" себя покажешь. Успеем еще из тебя дурь повыбить...

Столица. Макс.

Мне было тепло. Это первое, о чем я подумал, когда проснулся. Последние пару дней я дико мерз, словно Славка унес с собой весь огонь мира. Наверняка какая-то драконья особенность, о которой Старшие Гнезда забыли предупредить... а может, и сами забыли за давностью лет. Я шипел, кутался в куртку, таскал в свою комнату дрова охапками, растирал оледеневшие пальцы, но все равно воздух был стылым и буквально вымораживал изнутри.

А сегодня было тепло. И светло. За окном чирикала какая-то особо активная пташка, с первого этажа опять несло печеными булками, щеку грело что-то мягкое... и вчерашний депресс вдруг показался дурацким. С чего я так распсиховался? Славку мы вытащим. Точка. Иррей тоже (кувшинка моя!). С вельхо посчитаемся. Принц... с принцем вот что делать? Хотя... Ничего, разъясним! Вон к нам сегодня полный маг жить заявится, пусть он и разбирается, что там его покойный коллега со своим проклятием намутил... А пока надо эту теплую компанию чем-то загрузить, чтобы глупости в голову не лезли.

Я открыл глаза. И глаза в глаза встретился с наглой особью мужского пола, который/ которая бесцеремонно вторгся/вторглась в мою постель и даже на мою подушку! Особь мое недовольство показательно проигнорировала. Со вкусом потянулась и недоуменно уставилась на меня: чего, мол, дергаешься, однокроватник? Вздумалось вставать — вставай, нечего будить остальных. Дай поспать личности истинно разумной!

Я цапнул "разумную личность" за ушко.

— Штуша, ты нахал!

— Чирк?

— Сразу — и в постель? Мы ведь пока не настолько близко знакомы?

— Чиррвирик? — состроил меур невинную мордочку. Дескать, чего ты хочешь, человек? Ты же помнишь, что меня прислали тебе в друзья, да? Ты же не думал, что такой ценный друг, как я, будет спать на каком-то коврике, пусть даже самом пушистом?

— Мда. Такими темпами на коврике скоро буду спать я...

— Рчччччр... — заворковал Штуша, боднув мою руку. Кажется, против такой рокировки он ничего не имел и даже предлагал совершить обмен постелями прямо сейчас, так сказать, в ускоренном темпе. А то кое-кто (крылатый и не голокожий) еще поспать собирался...

Я расхохотался и, подхватив подушку вместе с наглым оккупантом, пару раз покружил по комнате. Краем глаза засек удивленное лицо сунувшегося в дверь Соли, но даже не притормозил.

Все будет хорошо.

Простые слова, затертые даже. Сколько раз я их уже слышал! Но вот подействовали же!

Наверное потому, что чувствовалось: тот, кто их сказал, не пытается отделаться от чужой проблемы равнодушной "формулой утешения", он реально верит, что так и будет!

Для Пало она не была чужой. И от осознания этого простого и ясного факта все как-то... изменилось. Словно я смотрел на мир через мотоциклетные очки, забрызганные грязью, а вчерашние гости эту грязь смыли. Разговором, приветами из Тахко, этим "все будет хорошо", которое я дома почти ненавидел.

Славка прав, депресс почти всегда приходит к тем, кто один. А я, так уж вышло, больше не один. У меня классная семья, у меня друзья, у меня Иррей и Славка, которых мы обязательно вытащим. У меня есть город, который по-настоящему мой. У меня подкидыши, которым еще придется прочистить мозги на предмет того, что человек не должен измерять свою помощь по полезности объектов! И у меня есть тайное, крутое и суперское оружие, да, Штуша?

— Чирик! — подтвердило супер-оружие, раскрывая крылышки.

Милое утречко не портил даже зверский недосып — все-таки пять часов для сна — маловато, как ни крути... а нет, четыре с половиной.

Я все равно развил бурную деятельность. До встречи с Ритом оставалось полтора часа, и за это время я успел:

— сцапать мое пушистое "орудие возмездия" вместе с подушкой и на полчасика вручить его Шиту — для релаксации (а вообще-то, еще и потому, что взять с собой к Риту это крылатое воплощение позитива все равно что табличку на себе повесить "всем смотреть сюда!")

123

↓ Содержание ↓