Покойся с миром, Лориан!

Я привел его из тех стран,

Где затоптаны в песок осколки мечты,

Он прошел сквозь лес, через океан,

Он, конечно, одинок

так же, как ты.

М. Л.

... І очі твої — це моя небезпека,

І ті ж самі очі — то щастя моє...

ОЕ

...Не бывает иначе — ты узнаешь ее.

К.

* * *

Помните андерсеновскую сказку про Русалочку? Там еще принц все искал свою спасительницу, чтобы жениться на ней. Так вот, я — этот принц. Я ее искал, много лет, во всех встречных. Романтик хренов. Я искал наваждение, спасшее мою жалкую жизнь, и наконец нашел.

Если кто-то думает, что это начало грандиозной лавстори, пусть отдыхает. Нет, лав в этой стори хватает, просто это не совсем та лав, которую я бы для себя выбрал. Если бы у меня был выбор.

Кстати, в сказке принц-то жестоко ошибся в конце концов. Но далеко не так убийственно, как ошибся я.

* * *

Все истории о странных существах похожи одна на другую.

* * *

СЛОЖНЫЙ СЛУЧАЙ НАВЯЗЧИВОЙ ИДЕИ

Куда ты, тропинка, меня завела?

Без милой принцессы мне жизнь не мила.

"Семейка-пришибейка" — вот первое, что я подумал, увидев их. Хотя нет, для этого мне понадобилось время. Семейство Деар и его свита, без сомнений, требовало времени на изучение, но когда оно прошло, я так и подумал: "Кунсткамера, блин...".

Просто я никогда еще не встречал настолько идеального дома на пляже. Нет, не то чтобы я его искал, просто, увидев, уже не мог уйти ни с чем. Я хотел здесь жить и все. Я бы купил его, если бы он продавался, но это оказалось исключено. Может, в этом и был весь смысл — ноги (вернее, машина) привели меня именно к этому дому, и мне не суждено было жить в нем одному. Если бы он продавался, это уже был бы не тот дом. А просто дом.

Вообще в силу некоторых обстоятельств я старался держаться от воды подальше, но не мог в силу обстоятельств иных. Как раз в подходящий момент вошли в моду роды в воде, и моя мама не могла пройти мимо такого заманчивого новшества. Так что плавать я начал, считай, с рождения. Но вся моя "водная" жизнь до двенадцати лет помнилась сейчас очень смутно, потому что после несчастного случая все изменилось, и теперь вода воспринималась мной исключительно как средство для питья и умывания. Мне было не по себе, даже когда в душе она текла по лицу — чего уж говорить о плаванье. Как назло, наш семейный бизнес был напрямую с ней связан, так что я в нем не участвовал и вспоминал, как множество мне подобных, только выписывая чеки. С другой стороны — то видение, что спасло меня, было непосредственно связано с водой. И потому если я хотел ее найти, уходить далеко от пляжей было нерезонно.

Начитавшись Коэльо, я следовал знакам, но ни один из них не приводил меня к цели. Однажды на пляже я увидел со спины золотоволосую девушку, расстилающую полотенце с диснеевской Русалочкой, и сердце подпрыгнуло так, что чуть не проскочило между ребрами. Это была не она, похожа на нее, как сестрица, но, конечно, не она, к сожаленью... Мы с Майрой провели вместе чудесные несколько недель — аккурат до того момента, когда я увидел новый знак. Номерной знак "Кристиан", вторая часть имени Андерсена, а на самом деле красавица и умница, которую угораздило на меня запасть. Тогда я, растерявшись, стукнул ее машину сзади, слегка помяв и ощущая угрызения совести 9 баллов по шкале Рихтера. Потому что НЕ ТА, но слишком хороша, чтобы просто повернуться и уйти. С Кристи мы прожили полгода, хоть я и твердил, что у нас ничего не получится. Я не хотел разбивать сердце никому из нас.

Я вообще никому не хотел разбивать сердце.

Все решила моя машина, которая ни с того ни с сего заглохла на симпатичной улочке с односторонним движением. Не знаю, зачем меня занесло в этот район — на побережьях я мог гулять, но не жить. Тем не менее, я здесь оказался, со сломанной машиной и севшей батареей мобильного. Выругавшись, я вышел на поиски телефонной будки... а вместо этого нашел дом.

Я медленно шел вдоль тонкой кованой решетки, касаясь ее рукой, — странное ощущение. И красивая вещь, настоящее искусство. На воротах был рисунок, который привлек меня еще сильнее — волна, схлестывающаяся с языком пламени в смертельной схватке — а может, в бессмертном союзе. Я засмотрелся так, что вздрогнул, когда услышал голос.

— Неплохо, правда?

Около ворот, с той стороны, стоял парень примерно моего возраста. Но несмотря на то, что ему вряд ли исполнилось тридцать, он уже заимел брюшко и залысины до самой макушки. Одет он был в дорогой льняной костюм, и если застегнуть пиджак, брюшко мигом бы исчезло. Такие они, эти дорогие костюмы.

— Более чем. Просто глаз не оторвать.

— Это сделал один из хозяев дома, — сказал он.

— В смысле заказал?

Он улыбнулся, показав улыбку, дорогую, как и костюм.

— Нет, в смысле сделал. Вам помочь?

— Если можно, я хотел бы позвонить в автосервис.

Открыв ворота, он протянул мне руку:

— Вернон Литтл. Готовлю дом к приезду хозяев.

— Силвер Маккензи. Хотел проехать мимо, да не смог.

Я вошел и увидел самый уютный двор, что мог представить. Даже к бассейну реально привыкнуть, он был довольно эффектен и сделан в форме капли; на земле натуральный камень, да еще деревья и славные дизайнерские колонны, оплетенные плющом. Не говоря уже про сам дом. Он был сделан по распространенному в Л.-А. проекту — полукругом, вся задняя часть выходила на пляж, два этажа, и при желании разбивался на несколько квартир. Но в этом доме было что-то особенное, а поскольку я был падок на знаки, то так просто уходить не хотел. Вернон предложил мне выпить, и после звонка составил мне компанию.

— Вы не из нью-йоркских Маккензи? Речное судоходство?

— Угадали.

— И каким ветром вас занесло в Лос-Анджелес?

— Решил сменить обстановку, — сказал я. — И ваш дом меня просто очаровал. Он случайно не продается?

— Нет, — ответил Вернон. — Это исключено.

— А квартиры хозяева не сдают?

Он пожал плечами, почти дернул, и мгновенно напрягся.

— Не думаю.

— А может, спросить самих хозяев? Кому он принадлежит?

— Братьям Деар, — ответил он будто нехотя, — но они будут только через неделю. Да здесь полно домов на пляжах, которые можно купить, если есть возможность. Стоит только проехаться...

— Недели мне хватит, — улыбнулся я ему, — позвоните им?

Вернон качнул головой, и этого жеста я не понял. Кажется, по непонятной пока причине он не был в восторге от этой идеи.

— Ладно, как хотите, но я не думаю, что из этого что-то выйдет. Вон, уже из автосервиса приехали.

— Спасибо. Если вам удобно, увидимся завтра в десять.

Уезжая, я видел, что Вернон Литтл провожает меня взглядом, и взгляд этот не назовешь довольным. Что ж, возможно, это проблемы самого Вернона, а я подумаю о них, только если они станут моими.

В десять я уже был на месте, и он меня ждал.

— Не передумали?

— С чего бы? — Я огляделся. — За ночь этот дом не стал чем-то другим.

— Знаете, в этом доме многое часто становится чем-то другим, — пробормотал Вернон так тихо, что я едва услышал. — Хозяева не против, если вы поживете здесь неделю, до их приезда. Им, в общем, все равно, особенно если платишь вперед.

Он назвал сумму, от которой даже у Майкла Джексона волосы бы дыбом стали, но я даже глазом не моргнул.

— Где моя квартира?

Во взгляде Вернона отчетливо просматривалось сомнение в моем рассудке, но он показал на второй этаж с окнами во двор.

— Все виды на море заняты. Я же говорил, что все не идеально, м-м... Силвер, да?

— Это как раз и идеально, Вернон. И раз уж мы живем вместе, зови меня Сил.

Улыбка делала его лицо другим, беззащитным. Так выглядят те, кто всю жизнь носил очки и совсем недавно сменил их на контактные линзы.

Квартира была великолепна. Да если бы даже это оказалась халупа, меня бы сей факт не остановил. Верн вел финансовые дела семьи и целыми днями пропадал на работе, поэтому мне ничего не оставалось, как бездельничать — в этом чудном дворике просто валяться в шезлонге было само удовольствие. При попытке завести разговор о хозяевах, Верн уходил от него с завидным упрямством, и я особо не настаивал. В конце концов, когда они приедут, меня здесь уже не будет. А если ничего за эту неделю не случится, просто поеду искать другие знаки — они подводили меня и раньше, так почему не сейчас?

* * *

Неделя истекала в субботу, и к вечеру мои вещи были уже собраны. Это вызывало у меня какую-то непонятную хандру. Я уверял себя, что знак этот не последний, но что-то во мне считало его особенным и не хотело уезжать. Будто старатель покидал свой бесплодный участок со смутным ощущением, что не докопал какой-то фут-два до желанной добычи... и она все еще там, ждет. Не хватает лишь фута. Или одного дня. Или даже одной ночи.

Закончив упаковываться, я вдруг услышал шум мотора и голоса — слишком громкие для случайных гостей. Я вышел одновременно с Верном, и увидел во дворе шумную компанию, хотя при ближайшем рассмотрении основной шум там создавал только один.

Высокий и смуглый, и от природы, и за счет хорошего калифорнийского загара. На нем были белые брюки и черная шелковая рубашка, расстегнутая до последней нижней пуговицы, короткие черные волосы уложены назад, открывая очень яркое лицо. Парень был похож на танцора фламенко, не хватало только бородки-эспаньолки и кастаньет. И выглядел достаточно дорого, в самый раз для этого района.

Он вошел, почти танцуя под орущий на весь квартал динамик машины и держа за талию двух девиц — блондинка и брюнетка, классика.

— Приехали братья Деар, — пояснил Вернон, — хотя обещали быть только завтра. Но поскольку ты не остаешься, думаю, знакомиться нет смысла.

— Обалденный бассейн, лучше чем был! — жизнерадостно воскликнул один из них и помахал Вернону. — Верн, здорово, ремонт супер! Ты гений! А это кто с тобой?

Я пожал плечами и спустился.

— Сил Маккензи. Я снимаю здесь...

— А, я помню. Верн говорил. — Он пожал мне руку. Я назвал его лицо ярким, но улыбка на нем просто ослепляла, как полицейский фонарь, бьющий в глаза. Эффект подкреплял сверкающий в ухе бриллиант карат на пять, не меньше. — Хано Деар. Барышни, — он скрестил руки, будто стреляя по-македонски, — Сара Сойер и Вики Вест, прошу любить и жаловать. М-м... а где...?

— Лориан уже в доме, — сказала та, что Вики Вест, и одарила меня взглядом, от которого у меня слегка ослабели колени.

Я назвал девушек классическим вариантом, но это касалось только контраста цветов. У Вики Вест была молочно-белая кожа и по-японски красивая завораживающая линия подобранных волос сзади, особенно это подчеркивалось выбившимся иссиня-черным локоном. Однако на этом заканчивалось все японское, потому что глаза ее оказались светлыми и выразительными, а за фигуру можно было душу заложить, потому что голубое платьице едва держалось на груди и заканчивалось чуть ниже талии.

Грудь у нее, к слову, была так себе, но ее подруга компенсировала этот недостаток с лихвой. У Сары Сойер эта часть тела просто поражала воображение, и пару секунд я просто не мог думать ни о чем другом.

— Кажется, я ему понравилась, — вывела она меня из ступора, чем практически вогнала в краску — краснеть я разучился еще после летнего лагеря в четырнадцать лет.

В отличие от Вики, глаз у Сары практически не было — стекла очков настолько в минусе, что глаза сходились в две точки, будто в черно-белом мультике. Она была очень коротко пострижена и выкрашена в платину, что как нельзя лучше подчеркивало ее загар. А красная майка-топ — простите, феминистки! — выкладывала все ее богатство как на прилавке.

— В доме, — повторил Хано. — А вон там Элайджа, мой младший. Ну вот и познакомились.

Младшего, что не мудрено, я заметил не сразу, а когда заметил, то мигом позабыл про все, включая шею Вики Вест и прелести Сары Сойер. Однако Элайджа не удостоил меня даже взглядом. Он полукругом обошел бассейн и поднялся в комнаты, а я обалдело смотрел ему вслед, пока он не скрылся за дверью. На нем были узкие зеркальные очки, светло-зеленая футболка-сетка с У-образным вырезом и настолько рваные джинсы, что держались они каким-то чудом, но одежда была тут ни при чем. В ней он выглядел не дешевле Хано, а то и дороже. Дело было в другом.

Изо всех братьев, что я знал, эти были самыми непохожими друг на друга, даже не считая гардероб. Кожа у Элайджи была совсем светлая, чуть тронутая медовым оттенком, и, кажется, это все, на что она была способна даже под нашим агрессивным солнцем. А волосы — песочного цвета, местами выгоревшие добела и заплетенные в тонкие-претонкие крученые косички разной длины — самые короткие до скул, самые длинные до лопаток. Миллион штук, ювелирная работа, представляю, сколько времени на это ушло... Братья. Нет, я бы все-таки посоветовал им сделать анализ ДНК.

Второй раз за последние полчаса Вернон вывел меня из ступора.

— Когда уезжаешь, Сил?

— Завтра рано утром, — сказал я.

— Ну ладно, — хлопнул он меня по плечу, — если уже не увидимся, то всего тебе хорошего. И не жалей.

— О чем?

— О доме. Поверь, я добра тебе желаю. А дом ты себе другой найдешь.

Я кивнул и вернулся в комнату. С одной мыслью. Очень вряд ли.

Не то чтобы я не верил ему, но такой дом? Очень вряд ли.

* * *

СЛОЖНЫЙ СЛУЧАЙ НЕОБЪЯСНИМОЙ УВЕРЕННОСТИ

Я искал тебя повсюду —

Ты нашлась.

Если бы я полагался на интуицию, то мотал бы отсюда дальше, чем видел, еще ночью. Мне следовало положиться на нее целиком и полностью, еще когда я бегло ознакомился с семейством Деар в неполном составе. Да, надо было так и сделать, но на интуицию, в отличие от знаков, я не полагался никогда. Даже если воображаемая кошка шестьсот шестьдесят шесть раз перебежит мне дорогу по пути в аэропорт, я все равно полечу на этом самолете, и в катастрофе некого будет винить. Так и здесь. Я бодро вошел в ад и захлопнул за собой дверь, а что до интуиции, то она умерла, как только я выглянул во двор той ночью.

Бессонницу я не обвиняю, я обвиняю судьбу. Ведь мог же просто выпить воды и снова лечь, или включить телик, или закончить собирать вещи. Но вместо этого я выглянул в окно.

Бассейн хорошо освещался и сиял дрожащим пятном на фоне черноты двора, а в бассейне плавала девушка. Я пригляделся — ни одна из тех, что представил мне Хано Деар, совсем юная, у нее были длинные светлые волосы, развевающиеся за ней по воде, как водоросли. Не сразу, но я понял, что привлекло мое внимание (ну, кроме того, что на ней не было никакой одежды). Она скользила под водой, бесшумно и грациозно, ее движения были совершенны, и при этом она ни разу не вынырнула, чтобы вдохнуть. Невозможно. Я почти влип в стекло, но никак не мог разглядеть больше.

Нимфа ушла глубже, теперь я видел только, как под водой движется темная тень, мерно рассекая отточенными взмахами рук и ног, так, будто ее тело гнулось еще в каких-то дополнительных местах. Слишком естественно. Слишком долго, сколько человек может пробыть под водой? Я не знал, но мне казалось, что она там целую вечность. Прошла минута, потом несколько минут, и я начал волноваться — гладь вдруг стала неподвижна, будто никого тем и не было. Не было даже пузырьков воздуха, хотя я не мог ручаться, что они были прежде.