Слишком гордый, чтобы сдохнуть

Ты смотришь на море. Оно красивое. Волчар предлагал искупаться. Ты отказался. Он попытался выпытать у тебя, почему. Предположил, что ты не умеешь плавать. И осекся, увидев, как резко ты оборвал собственный смех в ответ на его подколки и отвернулся. Теперь вот стоит за спиной и ждет. И ты начинаешь говорить.

Рассказываешь, что твой отец был неинициированным волком. Мама человеком. Оба были верующими. Отец проповедовал в маленькой церкви. Он считал, что все зверолюды — богомерзкие создания. И тебя учил в это верить. Но ты обратился в одиннадцать лет. Просто играл в саду и, перекувыркнувшись через голову, стал белым зверем, похожим на волка. И на всю жизнь запомнил выражение отцовских глаз, когда перепуганная до полусмерти мать, притащила его к нему.

Больше при них ты не обращался никогда. Но природа требовала своего. Ты пристрастился убегать в лес и там белым зверем носиться за белками и бурундуками. Так прошли еще несколько лет. А потом за отцом пришли волки. Сказали, что он им нужен. Объявили, что он такой же зверь, как они, и потребовали перекинуться. Он перекрестил их и отказался.

Они зарычали, принялись в грубой форме убеждать. Ты не понимал, что им нужно. Вы с матерью прятались на втором этаже дома. Но даже там было слышно, как они на него рычали. Мама заплакала. Ты перепугался за отца. И бросился вниз. Ты думал, что сможешь справиться. Ты ведь зверь. Такой же, как они. Но стоило им тебя увидеть, унюхать, правильнее будет сказать, как их глаза зажглись таким огнем, что ты попятился, не зная, куда себя деть. Старший из них пошел на тебя. Хотел лучше рассмотреть. Двое других скрутили отца. Но он все равно вырвался. Страх за тебя пробудил в нем звериную сущность.

Всю ночь ты выл на все лады у догорающего дома. Внутри остались твои родители. Что произошло, ты не знаешь до сих пор. Но вместе с ними погибли и все три волка. Ты не стал их хоронить, так и оставил в развалинах. А то, что осталось от родителей, положил под один надгробный камень. Обгоревший труп человеческой женщины и мощное тело уже не человека, но еще не волка, бывшего твоим отцом.

С тех пор ты в бегах. С кошками столкнулся случайно. Они у кого-то нашли проданную тобой примочку. И решили выяснить, кто это такой умелый колесит по их территории и приторговывает, почем зря. Тобой заинтересовался сам вожак. Пришлось срываться с насиженных мест. И привыкать к жизни на колесах. Ты привык. В твоем возрасте ко всему быстро привыкаешь.

Остальное волк знает и сам.

Когда ты заканчиваешь, он уже давно тебя обнимает. Ты всхлипываешь, прячешь свои слезы у него на груди. Он не возражает, гладит по волосам. Пытается объяснять, что те волки пришли, потому что в то время участились стычки с полярниками. Белые медведи объединились с совами и обнаглели вконец. Начали захаживать на волчьи территории. Каждый волк был на счету. Специальные команды шерстили всю округу, выискивая неинициированных, чтобы пополнить ряды стаи. Поэтому пришли к твоему отцу.

Тебе все равно. Это уже не важно. Та жизнь сгорела вместе с домом и самыми родными тебе людьми.

Ты успокаиваешься. Он держит тебя в объятьях. И обещает, что все будет хорошо. Что больше никто не тронет тебя, что он никому не позволит. И ты знаешь, что он не врет. В его голосе нет фальши. И тебе, как никогда, хочется ему верить.

Бога нет — думаешь ты. Если бы он был, то смог бы уберечь родителей. Ты это точно знаешь. Зато теперь у тебя есть волк. И если что-то будет угрожать тебе, он сделает куда больше, чем тот же бог, в которого так отчаянно верили мама и папа, когда надо было просто верить друг в друга. Теперь это твоя жизненная позиция.

Ты думаешь об этом, возвращаясь в поезд. В вашу комнату, которую вы с ним все это время делите на двоих и в которой почти сразу нашлось место для твоих рисунков и новых изобретений. И решаешь, что если твой личный бог — это вот этот волк, то все не так уж и плохо. Ты учишься в него верить. И, возможно, когда-нибудь, ты назовешь то, что есть у тебя к нему, любовью и не услышишь в собственном голосе фальши. Но, что важнее, он тоже её не услышит.