Котомине Кирей всегда считал себя человеком привычки. Он был уверен, что тренироваться, питаться, молиться, убивать людей и ломать чужую психику нужно по строгому плану и расписанию. Иначе ничего не получится, или получится — но плохо.

Поэтому распорядок дня и недели в целом был у него предельно четким и ясным. К счастью, облаченный в золото блондинистый фактор хаоса обычно где-то пропадал, и оставалось надеяться, что он не попадется на глаза никому лишнему. Или хотя бы позаботится об этих глазах сам.

Когда же Гильгамеш объявлялся в церкви, то его рассказы заставляли задуматься о неправоте Господа, уничтожившего Содом и Гоморру. Можно было проявить себя немного пораньше и позаботиться о Шумере.

По крайней мере, денег ему не требовалось. Кирей подозревал, что если кто-то захочет платить за Короля Героев, то немедленно познакомится с самыми острыми предметами из его сокровищницы. Если повезет, то предметы пройдут кратчайший путь к сердцу только через желудок.

Позавтракав, Котомине спустился в подвал церкви, где вдоль стен ровными рядами выстроились саркофаги. Конечно, не стоило их так называть, но иного слова Кирей подобрать не мог.

Он прошелся вдоль саркофагов, внимательно взглядываясь в каждый. Запертые там люди никуда не делись; их плоть по-прежнему медленно разлагалась и распадалась. Котомине нахмурился: кажется, у пары из них процесс идет слишком быстро, того и гляди, мясо начнет отделяться от костей чересчур рано. Надо будет тактично намекнуть Гильгамешу, чтобы не так сильно тянул энергию, она ему еще понадобится. Или поработать с опутывающей саркофаги магической сетью, чтобы усилить боль — тогда и выход энергии повысится.

Но в целом все было в норме, и Кирей похвалил себя за удачную идею. Действительно, детей, оставшихся после пожара трехлетней давности без домов и семей, никто бы не хватился, а желание предоставить им приют было воспринято городской администрацией с облегчением.

Что ж, жизнь им Кирей обеспечил. И тщательно следил за тем, чтобы они жили долго, пребывая в сознании, благо в исцелении разбирался очень хорошо. Поэтому-то и взялся именно за такой способ подачи энергии Слуге; собственное мастерство позволяло регулировать процесс разложения заживо и следить за ним.

Убедившись, что все в порядке, Котомине пожелал детям доброго утра и покинул подвал.

За покупками Кирей ходил раз в неделю. Гильгамеш себя всем нужным обеспечивал сам, лишь иногда задавая вопросы (точнее, приказывая дать ему рекомендацию), а Котомине всегда был человеком неприхотливым и экономным. Те же средства для чистки стен и полов держались у него очень долго; Кирей прекрасно умел распоряжаться попадавшими в его руки ресурсами.

Перед выходом он традиционно переодевался в обычный костюм. Ряса Кирею нравилась больше, однако он сознавал, что в городе есть люди, которые после Войны Грааля будут обращать предельное внимание на католических священников. Так что прежнее одеяние служило ему лишь в церкви и в доме Тосак; Рин уже привыкла к такому его облику.

Шагая по направлению к торговому району, Кирей задумался об ученице. Она определенно делает немалые успехи, что объяснимо. В конце концов, у ее семьи богатая история, да и основы обучения отец успел заложить... а как Котомине убедился на своем примере, Тосака Токиоми был отличным наставником. Конечно, ему не стоило давать ученику кинжал в качестве прощального дара и поворачиваться спиной. Хотя отсутствие кинжала бы ничего не изменило; у Кирея хватало силы, чтобы перебить позвоночник просто рукой.

Может, так и следовало бы поступить? А еще проще — вонзить пальцы и вырвать позвоночник, способом, о котором он слышал, но не пробовал?

Хотя, пожалуй, нет. Это было бы слишком подозрительно и не подходило ситуации. Да и убить наставника его же подарком Кирею тогда показалось уместным и вежливым.

Котомине любил и ценил парадоксы. Пока что из организованных им лично остались в памяти четыре: он убил человека, который возлагал на него большие надежды; он устроил Мато Карии долгожданное свидание, на котором тот чуть не убил любимую; он подарил Рин кинжал, убивший ее отца; наконец, он превратил в источник энергии детей, которых сам же сделал сиротами.

Пожалуй, для полной гармонии недоставало чего-то пятого, и Кирей решил, что как-нибудь он над этим вопросом непременно подумает.

Пока что, отвлекшись от мыслей, он подошел к первому магазину и переступил порог.

— Маса... — Кирей осекся, удивленно вскинув брови. — Масахино-сан, что с вами?!

Пожилой продавец сидел на полу, прижимая платок к ране на голове; лицо его было искажено болью, а левая рука бессильно висела.

— Пожалуйста, не звоните в полицию! — вскрикнул он. Котомине удивился — у него даже и в мыслях подобного не было.

Пожав плечами, он пересек магазин, помог Масахино подняться и добраться до стула; тот благодарно кивнул, прижавшись затылком к стене.

— Не надо никуда сообщать, Ишида-сан, — снова попросил он. — А то мне совсем жизни не станет...

Кирей, который как-то раз представился чужим именем, кивнул, но все же уточнил:

— Что произошло?

Рассказ Масахино, отыскавшего несведущего и терпеливого слушателя, оказался очень пространным и полным разнообразных выражений из едва ли не всех японских диалектов (в молодости хозяин магазина успел немало поездить по стране).

Как выяснилось, в Фуюки появилась банда. Не то чтобы это было чем-то необычным (в каком городе нет преступности?), но эта конкретная банда отличилась наглостью и при этом — трезвым расчетом. Крупных дельцов она не трогала, людей со связями — тоже. А вот на мелкие магазины, каких в каждом городе полно, они обрушились как ястреб на добычу.

По сути, это был обыденный рэкет. Предложение платить за защиту, в случае отказа — неприятные последствия, самые разные. Цели были выбраны верно; подобные торговцы оказывались ниже уровня внимания сильных мира всего (включая якудзу, по поводу которой хозяева магазинов посчитали, что привлечь можно, но как бы лекарство не оказалось хуже болезни). Из каждой отрасли бандиты выбирали один-два магазина, так что создать коалицию торговцы бы не сумели — свои же конкуренты, чего доброго, и помогли бы утопить.

(В этот момент Кирей подумал, что мнение Масахино о своих коллегах по бизнесу мало чем отличается от мнения о бандитах, но не стал перебивать).

Самого Масахино банда обходила стороной до недавнего времени, но теперь добралась и до его дела. Торговец поначалу отказался, намеков решил не понимать, и сегодня банда перешла к более прямому заявлению. Масахино попросту избили, забрали весь товар и предупредили, что если пожалуется в полицию... нет, она их, может, и найдет. Только вот сам хозяин магазина может не успеть этому порадоваться, а дома и лавки очень неплохо горят... вы нас поняли?

Масахино понял. И теперь горестно вздыхал о том, что убытки уже начались; сегодня магазин придется закрыть, торговать-то нечем.

Котомине, попутно оказывая первую помощь, дослушал его до конца предельно внимательно, и пообещал:

— Не беспокойтесь, я не буду никому сообщать. Разве что...

— Что? — встрепенулся Масахино.

— У меня есть пара влиятельных пациентов, — ранее Кирей, недолго думая, назвался врачом. — Я могу поставить их в известность о ситуации.

— Если считаете, что это поможет, Ишида-сан... — выдохнул торговец. — Буду вам крайне признателен! Крайне!

— Я позабочусь, — пообещал Котомине. — Сегодня же. Только расскажите мне подробнее об этой банде...

Священник говорил чистую правду. Пациентов у него, конечно же, не было, но он уже три года каждую неделю заходил к Масахино, и подобное нарушение распорядка ему крайне не понравилось.

Так что позаботиться Кирей решил сам. Благо неплохо умел.

Еще до того, как Масахино изложил подробности, Кирей посчитал, что у подобной банды обязательно будут и своя символика, и какое-то претенциозное название. Он оказался прав: опознавательным знаком банде служила желтая головная повязка, а называлась она "Золотые цветы".

Котомине мрачно подумал, что на золото ему везет куда больше, чем это подобает священнику.

Тем не менее, этих черт хватило; зная людей, Кирей не сомневался, что кто-нибудь из банды непременно будет разгуливать в ее повязке за пределами логова. Особенно если только что отошел от места, где ее носить стоило.

Ожидания снова оправдались. Прогулявшись по торговому району и в видимости магазинов, которые, по словам Масахино, банда тронула, священник заметил молодого парня в именно такой повязке. Слившись с толпой, Котомине последовал за ним.

Очень быстро он убедился, что не ошибся. Парень наведался в еще один магазинчик, переговорил с продавцом на пониженных тонах (слова "Золотые цветы" чуткий слух "случайно зашедшего" священника уловил), получил деньги и двинулся дальше.

Каждый мастер боевых искусств знает, как важно держаться в зоне чужого внимания, когда нужно и как важно ускользать из нее, опять же, когда нужно. Кирей мастером был и потому прекрасно понимал и то, и другое.

Удобная возможность представилась через несколько минут, когда Котомине завидел впереди уходящую от улицы аллею. Он ускорил шаг, нагнал парня с повязкой и, споткнувшись, толкнул его в нужную сторону.

— Да ты чё!.. — вскипел тот, но больше ничего сказать не успел — короткий точный удар лишил парня сознания. На улице никто ничего не заметил; выступ здания надежно скрыл сцену.

Кирей спокойно кивнул: именно на это он и рассчитывал. Пока что-то не происходит перед глазами — большинство людей даже не обратят внимания.

Он прикрыл глаза, пробуждая пронизывающие душу и тело Магические Цепи, дар Небес сыну за деяния отца. Котомине знал, что по-настоящему могучим Магом ему не стать (та же Рин превосходила его по потенциалу), но множество мелких полезных заклинаний он освоил. В том числе и мимолетную иллюзию, которая сейчас создавала впечатление, что человек ведет домой плохо чувствующего себя приятеля.

Конечно, это была не совсем иллюзия. Чувствовал себя бандит и в самом деле неважно.

Когда парень очнулся, он уже был в одной из комнат церкви, крепко привязанный к стулу. Кирей, переодевшийся в привычный наряд, деловито пододвинул поближе круглый столик.

— Чё?.. — недоуменно завертел головой член "Золотых цветов". — Я где?

— В церкви, — честно ответил Котомине. — Я оглушил тебя и принес в церковь, потому что у меня к тебе есть просьба.

— Какая просьба? — вытаращился пленник.

Разговор вроде складывался, так что священник учтиво попросил:

— Пожалуйста, объясни, где найти твоих товарищей и то, что ими похищено. Если ты это сделаешь, то проживешь еще долго.

Парень захлопал глазами, вник в смысл просьбы и рявкнул:

— Да пошел ты...!

Кирей заткнул пленнику рот и наставительно сообщил:

— В церкви нельзя ругаться.

Приглядевшись к лицу бандита, он нанес короткий жесткий удар вытянутым пальцем; пленник взвыл сквозь кляп. Котомине выдернул ткань вместе с выбитым зубом и пояснил:

— Это за выражения.

— Чего ты хочешь?! — выдохнул бандит, вдруг осознав, что пленитель совершенно не шутит.

— Я уже сказал, — сдержанно напомнил Кирей. — Мне нужно знать, где находится твоя банда и все, что похищено у торговцев.

— Не дождешься! — выпалил пленник. — Можешь мордовать, но...

— Зачем мордовать? — удивился Кирей. — Ты не хочешь отвечать. Значит, я буду доставать из тебя ответ пытками.

Он неспешно двинулся к комоду, где хранил полезные в хозяйстве вещи, извлек оттуда широкий кожаный фартук, кивнул: да, такой поможет не забрызгаться.

— К-каким еще пытками? — с трудом выдавил парень, не отрывая глаз от Кирея и фартука. Видимо, церковь навела его на некие мысли, потому что он выдал: — Как в инквизиции?!

Котомине недовольно покачал головой. На его взгляд, современные люди чрезмерно обращали внимание на Запад, не понимая, что при всей пользе пришедшего оттуда опыта есть и собственный. Эту мысль он и не замедлил озвучить:

— Почему инквизиции? В Японии есть богатые традиции. Вот, кстати... — Кирей на мгновение замер, прошел к книжной полке, взял пухлую книгу, перелистал, вчитался и удовлетворенно кивнул. — Да, вот это подойдет. Очень хорошо, я давно хотел попробовать этот исторический эпизод на практике.

— Чего?!

Кажется, пленника стало хватать только на краткие вопросы. Впрочем, Котомине был человеком вежливым и не оставил вопрос без ответа:

— Это было в девятнадцатом веке. Что до повторения, то я сперва тебя раздену — вернее, срежу одежду, она тебе больше не понадобится. Сниму обувь, разумеется. Потом...

Из того же комода появилась коробка с гвоздями и молоток.

— Потом я вобью тебе в ступни гвозди — так, чтобы они пробили подошвы ног и на достаточную длину вышли наружу, — Кирей посмотрел на гвоздь, сравнил его длину со ступней пленника и выбрал другой. Этот подходил больше. — Можно сказать, что ты в некотором роде уподобишься Господу нашему, так что возрадуйся.

Радости на лице бандита не наблюдалось; по лбу его катились крупные капли пота. Убийственная серьезность Кирея убеждала лучше ухмылки маньяка.

— Затем я привяжу тебя еще одной веревкой, — продолжил Котомине, доставая помянутую веревку и проверяя ее на прочность, — и подвешу к потолку вниз головой. Думаю, невысоко, чтобы легко доставать до ступней. Извини, пожалуйста, я сегодня еще не подметал пол, так что ты, наверное, испачкаешь волосы.

Пленник сглотнул. Кирей подумал, что он, наверное, сожалеет о своей длинной прическе.

— После чего, — невозмутимо сообщил священник, — я возьму свечи и насажу их на острия гвоздей в ступнях. Разумеется, они будут зажжены.

Свечи легли рядом с гвоздями, за ними объявился коробок спичек.

— Расплавленный воск будет капать в раны, — пояснил Кирей, на случай если пленник и сам не догадался, — и затекать в них. Полагаю, это вызовет большие ожоги, чем если бы он капал на кожу; честно говоря, я удивлен, что никто из известных мне мучеников не погиб таким образом. Это же вполне очевидное решение; тем не менее, додумались до него лишь в эпоху Шинсенгуми, воспоминания о которых и подсказали мне такую идею.

Котомине достал кухонный нож, попробовал пальцем острие и лезвие. Да, подойдет.

Он глянул на пленника: тот уже совершенно побелел и трясся.

— Разумеется, когда ты все мне расскажешь, я перережу тебе горло, — вежливо сообщил Котомине. — Тебе ведь не захочется жить калекой, правда? Но не беспокойся о судьбе своего тела; здесь рядом кладбище, так что все будет в порядке. Я просто принесу топор, разделю тебя на несколько частей и подхороню их в разные могилы. Полагаю, если мы придем к согласию, я сделаю это после того, как перережу горло.

— Нет! — завопил бандит.

— Что — нет? — удивился священник, остановившись у пленника с ножом в руках. — Ты хочешь, чтобы я помог тебе остаться в живых в течение всей процедуры и захоронения? Это непросто, но, полагаю, это можно устроить...

— Нет! Я скажу, где все наши! Старый склад! На Хикачи! Тот, с желтой крышей! Там все, через пару часов соберутся! Там и всё! Там...

↓ Содержание ↓