2. Хлыст Терраформирования

— Точно он, — сказал Феликс, процедив через пальцы горсть песка. — Видите три следа? Это его посох. Он где-то рядом. Искать! Вы двое — за тот бархан. Маха — слева.

Солнце припекало изрядно, Махсуд нацепил на голову платок со смешными узелками по углам.

— Может, не надо, а? Давай домой, командир. Солнце сядет — найдём, а сейчас... куда спешишь? Далеко не уйдёт.

Вдруг вспомнилось, что снова снился Троцкий. Найти бы паскуду! Говорят, он до сих пор где-то здесь, если только не вернулся обратно.

Феликс подошёл ближе, стиснув зубы, посмотрел в глаза узбеку:

— Куда спешу? Он может увидеть, где посёлок, сдаст басмачам, те приведут войска! Он имперский ищейка, безумец. Ты видел хоть раз пикирующие немецкие истребители? Запах пороха, смешанного с дерьмом нюхал?

Махсуд кивнул. Конечно, до старости просидел бы в своём ауле, если б не департации Кайзера.

— Он же, вроде... русский? — недоумённо хлопал глазками узбек. — Зачем ему нас сдавать?

— Балда! Иди, обходи вон там.

Опасения были не напрасны: их столица раскинулась всего в пяти верстах к югу. Их коммуна, их маленькое общество была построена потом и кровью последних большевиков. Здесь жила половина населения республики, семь тысяч свободных коммунистов. Не только кочевники, много русских, украинцев, евреев, поляков. Феликс и Фанни десять лет собирали их по всей планете, по всем невольничьим рынкам, истратив половину золотых запасов. Разве можно всё это потерять?

Вскоре до Феликса долетели крики и звук пары выстрелов. Бегом, утопая по колено в барханах, еле придерживая фуражку, рванул туда — только бы успеть.

* * *

Старец стоял на коленях под дулом браунинга Махсуда. Его борода всё так же была черна и безобразна, а от рясы остался лишь кусок тряпки, скрывающей чресла.

— Вот мы и встретились, Григорий, — сказал Феликс. — Вставай. Не люблю стрелять в стоящего на коленях.

— Не стреляй, Астроном! — сказал старец. — Я искал вас не затем, чтоб сдать немецким супостатам. Я послан сюда Господом, чтоб трудиться.

— Трудиться?

— Терра-формирование!

— Терра... что?

Вместо ответа Распутин прошептал "Во славу Божию" и ударил посохом в красную бесплодную почву Марса, из которой тут же потёк ручеёк.