↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Товарищ адмирал, самолет к вылету готов. Прошу в салон. — старший сержант Котов пожал протянутую мной руку, и сделал приглашающий жест, показывая на трап Ли-2ВП, ночного бомбардировщика, недавно переделанного в штабной. Илья Котов был известным полярным летчиком и ледовым разведчиком. Повоевать ему пришлось не слишком долго, еще в мае 1942-го он был отозван с фронта обратно в ГлавСевМорПуть, и лишь когда дивизия ПЛО начала эпопею по освоению северных районов Баренцева и Норвежского морей, он попросился сам в дивизию, и, после долгих и трудных переговоров с Папаниным, в индивидуальном порядке ему этот переход разрешили. Натаскивал молодежь на сложные метеоусловия. Ну, а теперь 'начальство возит' и серьезные документы. Помимо самого комдива, в Москву летело еще 15 человек, не только офицеров, но служащих и гражданских. Такими оказиями всегда все пользовались. Три — три с половиной часа и ты в Москве, а поездом двое-трое суток будешь добираться.
Пассажиры находились уже на борту, и ожидали только Сергея Ивановича. Тридцатидвухлетний командир корабля проводил адмирала в штурманскую рубку, которая в таких случаях использовалась для размещения 'начальства', становилась штабным салоном. Весь полет я провел выверяя тексты, и выкладывая их в нужном порядке. Сталин не любил 'неподготовленных бумажек' и 'неподготовленных докладов'.
На Центральном связался с начальником орготдела и уточнил время приема. До приема еще было время, но регистрироваться в ГШФ я не поехал. Вызывали не они, так что — обойдутся. Зашел в 'Националь' поужинать, там коммерческий ресторан существовал, где принимались не только деньги, но и талоны на питание и даже валюта, с очень неплохой кухней, а оттуда в комендатуру Кремля, за пропуском. Постоянного пропуска у меня туда не было. До приема оставалось полчаса, поэтому можно было не торопясь пройти до Большого дворца. Поздний вечер, поэтому 'парадный' вход во дворец закрыт, трижды пришлось предъявлять выписанный пропуск. Сюда попасть было достаточно сложно! Это не 1918 год, время военное, лампасами, погонами и даже звездами Героя здесь никого не удивишь. Все посты парные, а у небольших ворот с ажурной решеткой между Большим дворцом и Оружейной палатой целых шесть человек. Мне туда. Так как пропуск разовый, то меня проводили до следующего поста. Еще две проверки документов, теперь вместо солдат и сержантов младшие офицеры, один из которых проводил меня наверх.
— Проходите, товарищ адмирал!
Здесь уже представляться не требовалось, но пропуск отмечает именно товарищ Поскребышев.
— Присаживайтесь, товарищ Станкявичус.
Сама процедура таких 'приглашений' не слишком приятна, так как заранее неизвестно: о чем пойдет речь. Расспрашивать у секретаря здесь не принято. Флотских в приемной не видно.
'Да, прибыл. Хорошо.' — сказал секретарь по телефону, а затем мне:
— Проходите, товарищ Станкявичус.
— Товарищ Сталин, контр-адмирал Станкявичус прибыл по Вашему приказанию! — похоже, что меня собрались снимать, здесь в кабинете собрался практически весь Военный Совет флота и 'союзники'.
— Доложите о причинах потери опытовой лодки 'С-127' Вашей дивизии. Мне докладывают, что Вы приказали провести, без согласования с командованием флота и Главным штабом флота, разведывательную операцию в районе Нарвика.
— Так точно, товарищ Сталин. Мною был получен приказ командующего 14-й армии обеспечить эвакуацию из Аста-фьорда разведгруппы 6-й пехотной дивизии норвежской армии. В оперативном отношении моя дивизия придана 14-й армии, вот приказ её командующего генерал-лейтенанта Щербакова. Дополнительно генерал Щербаков просил разведать подходы к новой немецкой башенной батарее 'Тео', калибром 406 мм, строительство которой заканчивается на мысе Тронденес. Она прикрывает проход к крупной авиабазе немцев в Энденесе, авиабаза Нарвика. Учитывая специфику района было решено задействовать трофейную лодку 'U-127', под командованием капитана III ранга Столбова, в паре с опытовой лодкой 'К-3', под командованием кап-2 Малафеева. Столбов успешно снял разведгруппу, Малафеев был вынужден отказаться от прохода между батареей и островом Кьёйя, так как немцы заблокировали там проход минными постановками. На отходе отряд был взят на сопровождение эскадрильей 2-го гвардейского ИАП, однако был атакован новейшим патрульным самолетом PB4Y-2 ВМС США, бортовой номер 'Z2+6', который был сбит гвардии полковником Сафоновым, после того, как не отреагировал на предупредительный огонь его 'Кинг Кобры', и сбросил целую серию глубинных бомб на 'С-127'. В результате атаки на лодке был притоплен центральный пост, нарушено полностью управление лодкой, четыре моряка погибли, шестеро ранены. Лодку пришлось торпедировать, тем не менее, разведгруппа была успешно доставлена, ими был захвачен и вывезен главный инженер строящегося подземного завода по производству тяжелой воды. Нами доставлены снимки недостроенной батареи 'Тео'. На основе этих данных 14-я армия основное внимание уделила не военно-морской, а военно-воздушной базе Нарвика. Именно этим объясняется попытка сорвать доставку этих людей в Ёкс.
— Союзники утверждают, что ваши люди не стали подбирать экипаж сбитого самолета.
— Да, гвардии капитан II ранга Малафеев не стал рисковать и подходить к парашютистам. Лодка была сильно перегружена, на борту находилось очень много людей, и не было известно сколько таких самолетов было послано уничтожить разведгруппу. Мной был подан рапорт о происшествии по линии отдела 'СМЕРШ' дивизии. Ответа я пока не получил, для меня же совершенно понятен такой 'интерес' 'союзников', в кавычках, остановить наше наступление в том районе. Теперь я знаю, что такое 'Проект... — и тут я увидел запрещающий жест Сталина.
— Это хорошо, что вы знаете... — сказал Сталин и замолчал. Встал с кресла, достал из кармана трубку и чиркнул спичкой по зажатому в подставке на столе коробку. Раскурил трубку, выпустив большое облако дыма, и сказал:
— Переведите. Мы выслушали объяснение командира дивизии, корабли которой совершали разведывательные действия в районе норвежского города Нарвик. В рапортах его командиров прямо указывается, что самолет Соединенных Штатов нанес преднамеренный удар по подводной лодке СССР и был сбит после сброса им глубинных бомб. Лодки прикрывала эскадрилья истребителей американского производства, силуэты которых хорошо знакомы летчикам США. Командир оставшейся на плаву второй субмарины из-за перегруза и недостатка воды, продовольствия не стал оказывать помощь летчикам ВМС США, но сообщил их координаты командованию ВВС Северного флота. Прилетевшая 'Каталина' обнаружила одного мертвого борт-стрелка Томаса Мэтью, тело которого было доставлено в Тромсё и передано американскому представителю майору Риду Скотту. Норвежский инженер Лейф Тронстад действительно был доставлен на освобожденную территорию Норвегии, и, после допроса, был отпущен. Мы с норвежцами не воюем, господин генерал Итон. Где он находится сейчас нам неизвестно. Полагаю, господин военный атташе, что вопрос исчерпан, соответствующая нота НКИД СССР будет передана американской стороне завтра. В ней мы будем вынуждены указать на недопустимость таких намеренных действий против наших кораблей в зоне ведения нами боевых действий в составе антигитлеровской коалиции.
— Господин Сталин, я приношу вам свои извинения, я просто выполнял свои обязанности. В результате действий вашей авиации погиб полностью экипаж американского бомбардировщика.
— По его собственной вине, господин атташе.
— Да, мы это выяснили. Еще раз благодарю вас, господин Сталин. — оба представителя 'союзников' вышли из кабинета. Теперь оставшиеся возьмутся за меня! Начал Рогов, член Военного совета.
— Товарищ Станкявичус, почему не доложили мне о происшествии?
— Тащ генерал-полковник, информировать лично Вас мне никто не поручал, я отношусь к командному составу, думаю, что соответствующие рапорты заместители командиров лодок по политчасти направили по вашей линии. Не проверял, ибо не моя стихия. В самый пик разбирательства, через день после моего обращения в СМЕРШ, все корабли дивизии приказом ГлавМорштаба были сняты позиций и направлены на ремонт и переоборудование. В районе боевых действий остались только несколько эскадрилий противолодочной авиации, входящих в дивизию. С момента происшествия прошло одиннадцать суток. Главштаб меня сюда не вызывал.
— Мы пересылали вам приказание информировать нас о ходе операции.
— Приказ такой поступал на имя начальника штаба дивизии контр-адмирала Фомина, который базируется в Альт-фьорде. Командный пункт дивизии находился Ёксе, куда линии ВЧ пока не проведены, и, видимо, уже проведены не будут, 14-я армия достаточно неплохо продвигается вперед. Ёкс — уже глубокий тыл. Сам я, до окончания отделом СМЕРШ расследования причин и места утечки информации по ходу операции, никаких выводов пока не делаю. Мои подчиненные сделали все возможное и невозможное, чтобы провести эту операцию и выполнить приказ командования. Кто раскрыл американцам место ордера — я не знаю. Это произошло не на уровне узлов связи дивизии и приданных воинских частей, и не на уровне штаба флотилии. Это работа либо агента, либо дурака, с длинным языком. Судя по реакции Москвы, утечка произошла здесь.
— На каком основании Вы делаете такое заявление? — тут же среагировал нарком Кузнецов.
— На том основании, что нами была получена вот эта кодограмма за двумя подписями: докладывать в главный штаб о ходе операции. Дело в том, что ни норвежцы, ни генерал Щербаков не знали ничего о составе сил, посланных мной снять их разведгруппу. Запрос об этом пришел из Москвы, по линии ГШФ, товарищ нарком, за вашей подписью. Пришел не мне, а контр-адмиралу Фомину, которого вы, лично, перевели в мою дивизию начальником штаба. То есть, кто-то попросил вас узнать о ходе и составе сил 'малозначительной' разведывательной операции. Все это, в том числе мои подозрения, я изложил в моей докладной записке отделу СМЕРШ. Вот пусть они и разбираются. Операция, сама по себе, носила очень незначительный характер: требовалось снять пять человек и одного пленного. Для выполнения второго задания я направил в этот район другую лодку. Действовали норвежцы отлично, и массированное прочесывание местности немцам не помогло, не там искали. Отличительных знаков на рубке у 'С-127' не было. 'Девятка' и 'девятка'. Она и была выбрана мной именно поэтому, чтобы немцы тревоги не подняли. Отошли мои люди абсолютно чисто. Из района никаких радиограмм не давали. Однократно передали из района Анденеса условный сигнал, и скрытно вышли в район ожидания. Этот район постоянно патрулируется нашими самолетами. Там лодки всплыли, а через четыре часа их атаковали. Причем, американцы. А человек, которого вывозили мои люди, имеет отношение к тому самому 'вундерваффе', 'чудо-оружию', и действительно очень много знает об этом проекте. Для того, чтобы он не попал в наши руки, товарищ нарком, вас и использовали.
— Меня?
— Вас. А вы — Фомина, в темную. Я узнал о том, что поход двух моих лодок 'пасут' из Москвы только после случившегося. Еще раз повторяю: это — рутина, обычный разведывательный выход. По отлаженной схеме. Мы в Тромсё так ходили, и имели там отличные результаты. Активность немцев в этом районе околонулевая. Есть еще несколько вопросов к вам по части передачи сведений англо-американцам по нашим вооружениям: зачем вы притащили к нам на борт адмирала Фрейзера? Вы же в курсе, что все разработки, которые я веду, имеют высшую форму секретности. Ни у кого в мире нет таких бомбометов, таких боевых пловцов, никто не атакует торпедами с больших высот. Зачем давать подсказки их разработчикам? Времена, когда нам требовалась помощь англо-американцев давно канули в лету. Они давно, уже два года, только мешают нам своим присутствием в высоких широтах. Это — наше море, и норвеги должны стать нашими союзниками, а не союзниками американцев. Я не стал говорить при американцах, что они готовят нам 'подарок', большой подарок.
— Ви это хотели сделать, адмирал! Я вам не позволил этого. — последовала реплика вождя.
— Напрасно, товарищ Сталин. Далеко не все американцы считают 'проект Манхеттен' своевременным и необходимым. Они не все ястребы. Итон — 'ястреб'. Вот пусть бы и поднял переполох, что русским известно о проекте. И теперь они не только название проекта знают, но и те сложности, которые его преследуют.
— Мы поговорим об этом позже, адмирал. Не в этом составе. Товарищи моряки, вы — свободны. И обсудите на Вашем совете то, что вы сейчас услышали. Но без участия вице-адмирала Станкявичуса. Его действия, и действия его подчиненных, будут особо отмечены Ставкой. Присаживайтесь, товарищ адмирал. Остальные — свободны.
Я не скажу, что произошедшее мне очень понравилось, готовился я поднимать совершенно другие вопросы, но пришлось 'наехать' на наркома, впрочем, он вполне заслуженно сейчас немного огребет, так как он и Головко несколько берега потеряли. Да, части морской пехоты, точнее, спешенные моряки, проявили себя в боях на всех участках фронта, а вот 'флотская составляющая' далеко не блистала! Сказывалась общая техническая отсталость средств обнаружения: нехватка локаторов, гидролокаторов, эхопеленгаторы на всех кораблях были жутко устаревшими. О проблемах подводного флота я уже просто молчу. Хотя, на отдельных направлениях, советская наука была впереди планеты всех, я это о системах жизнеобеспечения говорю: в реальной истории к 1943-му году наши лодки имели самую большую подводную автономность, до 15 суток, тогда как противник мог продержаться под водой не более 3 — 5 суток. Они решили эти проблемы на полтора-два года позже. И высотное торпедометание родилось именно в Советском Союзе, но его зачем-то передали американцам. Передал тот самый легендарный нарком Кузнецов. Это мне сильно напоминает один неприятный эпизод 90-х годов, когда в Америку ушли наши военные разработки по сверхзвуковым самолетам с укороченным и вертикальным взлетам (Як-41М), БОРам и ПОРам, Бурану. Мы, к сожалению, ничему не учимся на ошибках прошлого! Кузнецов и Со так же верили в дружбу народов Америки и Великобритании с СССР, как и Ельцин с компанией всяких путиных верили в то, что их 'примут в золотой миллиард', может быть не всех, только 'избранных', так сказать, 'илиту', но примут. Да вы им на фиг не нужны! Вот и приходится вспоминать наставления маршала Воронова, и перемалывать 'мечтателей о кружевных трусиках' 6-тидюймовками.
Пока члены Военного совета флота собирали бумажки и выходили, я, честно говоря, думал об этом, глядя на их недовольные лица. Голос Сталина вернул меня в этот мир.
— Вы присутствовали на допросе Лейфа Тронстада?
— Да, присутствовал.
— Ваши впечатления? Он сейчас в Москве, пытаемся привлечь его к работе.
— Был очень сильно напуган, кстати, там, видимо, не все чисто по отношению к нашим военнопленным, основной рабочей силой на строительстве были они. Рекомендую давить на это, тем более, что завод и концлагерь наши войска, скорее всего, уже освободили. Пока не услышал русские голоса в лодке, считал, что его выкрали американцы или англичане. Много знает о немецком проекте Uranprojekt Kernwaffenprojekt. Первого января этого года в Гельдерберге началась сборка 'урановой машины'.
— Что это такое?
— Насколько я понял, это устройство для нагревания воды без использования внешней энергии, товарищ Сталин.
— Что это им даст?
— Как минимум, подводную лодку или надводный корабль неограниченного радиуса действий.
— Неплохая идея. Но речь, вроде, шла о создании оружия.
— Да, подобное устройство может быть использовано и в этих целях. Этим занимается в Германии некто доктор Тринкс. Второй завод по производству тяжелой воды потребовался для обеспечения работ по созданию 'водородной бомбы'. Они хотят реализовать какой-то сложный процесс, в котором слоями будут располагать высокообогащенный уран и тяжелую или сверхтяжелую воду. Доктор Тронстад утверждает, что расчеты показывают, что возможно извлечение энергии в виде взрыва, мощностью до миллиона тонн тротила .
— Огромная мощность. Но вернемся к кораблям. Это Тронстад говорил о кораблях?
— Нет, это я подумал о том, что подобное устройство можно использовать для получения пара и электричества, в том числе на кораблях и подводных лодках.
— Интересная идея! А что если вам этим и заняться, товарищ Станкявичус? У вас есть в дивизии человек, способный вас заменить в качестве командира единственной, пока, дивизии ПЛО.
— Специально я такого человека не готовил, хотя такие люди в дивизии есть. Единственное, мне бы хотелось немного потренировать нового командира. Есть сложности из-за разнородности сил.
— Мне бы хотелось, чтобы вы шире подошли к этому вопросу. Вы же прекрасно понимаете, насколько изменит мир идущая сейчас война! У нас есть несколько концепций развития военно-морского флота СССР, но все они обращены в прошлое, в довоенные времена. А в Германии с 1939-го года активно занимаются ураном, с недавних времен к этому вопросу подключились американцы и мы. Произошло это почти одновременно, так как к нам поступили сведения о том, что Америка начала эти разработки. Вашу позицию о том, что рано или поздно мы из союзников превратимся в противников, я поддерживаю абсолютно. Это исторически обусловлено, товарищ Станкявичус, и мы должны избавляться от тех, кто этого не понимает, особенно в руководстве страны. Много времени дать вам не могу, но в течение трех недель подготовьте себе замену и предоставьте мне подробную записку о вашем видении проблем флота и его развития. Поздравляю вас с присвоением звания вице-адмирал!
— Служу Советскому Союзу!
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|