Alyte

Скользящий по Алитэ

Глава 1

Карлайн осторожно огляделся, сжал в обоих руках окованную железом дубинку. Накануне конные эльфы совершили очередной набег, застав их общину врасплох. Им даже удалось ворваться в селение, защищенное частоколом и рвом. Не помогло и то, что частокол был высоким и в два ряда заостренных бревен, а ров — широким и глубоким, залитым водой. Правда, дальше они ослабили натиск и наспех собранное ополчение из селения их выбило, набег стоил эльфам дорого, но и в селении потери были чудовищны. Почти треть людей была убита, тяжело ранена, уведена в плен. Часть хижин оказалась разрушена или сожжена, много скота потеряно. Сам Карлайн каким-то образом сумел спрятать стадо, принадлежащее южной трети селения. Но два других были практически полностью потеряны. Так им мстили за поселение на пустующей земле, которую эльфы считали своей.

Они были не только коренными жителями этих земель, но и считали себя по сравнению с людьми перворожденными богами, и поэтому видели в людях захватчиков, которых необходимо изгнать, а еще лучше — уничтожить. Они — низшие, они — почти как скот. Им нет места по соседству с Эльфландом.

Но даже ему было понятно, что эта патриотическая легенда придумана первородными для оправдания грабежей. Эльфы уводили людей, превращая их в рабов или продавая на юг, угоняли скот, отбирали имущество. Они жили войной. При этом они никогда не доводили людские селения до полного разорения, давая людям "нарастить жирок". Вот и в последний раз у них была хорошая возможность уничтожить селение. Но вместо этого, сделав обильное кровопускание, они ушли.

Этих эльфов — сильных воинов и магов — он не боялся. Им дела нет до четырнадцатилетнего мальчишки, от которого прибыли всего лишь старый кожаные штаны, безрукавка и такая же старая куртка из овечьей шерсти. Брать с собой для обращения в рабство — возни с одним слишком много. Основное же количество пленников они уже отправили. Стадо налетчики не найдут — он набросал на следы коров карынь-траву, едкую и вонючую, которая отбивает нюх даже у острых на запахи первородных. Но около основного войска всегда крутятся мародеры орки, вышедшие из кланов эльфы-изгнанники и даже банды людей. Эти подбирали все, вплоть до последней крошки. А что не брали — сжигали, разрушали, убивали. Этим лучше в руки не попадать. Либо в рабство утащат, либо замордуют до смерти. После себя в живых они не оставляли.

По большому счету, сегодня не стоило выгонять скот на пастбище, да только кого интересует жизнь сироты! Карлайн ибн Саади Кафар кроме пышного имени ничего не имел. В свои четырнадцать лет он был круглой сиротой, не имея даже отдаленных родственников. Родители то ли погибли, то ли были уведены эльфами в рабство несколько лет назад. Немногочисленные дядья и двоюродные братья и сестры постепенно сгинули в пекле повседневной жизни. Совет старейших общины, рассмотрев его беспомощное сиротское положение, взял остатки имущества на баланс общины. Проще говоря, сначала грабили члены совета старейшин, а затем — все желающие. Унесли все. Даже с самого сироты стащили добротные сапоги и шубейку, бросив вместо них рвань. Самого Карлайна в виде милости определили общинным пастушонком с проживанием в хлеву и питанием в общественной харчевне, в которой готовили похлебку для городских низов, работающих на общину.

У него и раньше жизнь после смерти родителей была не слишком сладкой — родственники считали его ненужной обузой, нахлебником, а теперь стала сущим адом. Выжил, хотя иногда казалось, что при такой жизни смерть самый разумный выход. Но прошло четыре года и в свои четырнадцать лет он был готов ко всему.

Коровы мирно паслись, набивая животы. Идиллическая картина после вчерашнего набега. Скотина была равнодушна к проблемам хозяев. А вот Карлайна что-то беспокоило. В этом случае, если тебя грызет беспокойство, лучше пойти на поводу у внутреннего голоса. В их приграничной местности неосторожные погибали раньше, чем начинали ходить. И еще следовало набрать прутьев краснотала. Будет время, сделает корзину. За последнюю ему дали большую краюху рыбного пирога. Очень вкусно!

Он осторожно зашел в кустарниковую чащобу. Закололо в виске. По-прежнему ничего не было видно и слышно, но беспокойство нашло твердую основу в виде усиливающегося запаха пряностей и пахучих цветов. Так пахла эльфийская кровь. Первородный где-то рядом. Теперь самое главное — он жив или мертв. Ибо даже серьезно раненый эльф легко убьет человеческого мальчишку.

Вот он!

Надо поудобнее перехватить дубинку. Вдруг удастся отбиться, если придется драться.

Эльф был еще жив. Точнее сказать, он находился на грани между жизнью и смертью, постепенно умирая. Он уже давно определил, что неподалеку маленький человек пасет коров и сейчас еще понял, что его тоже нашли. Шевельнувшаяся рука показала Карлайну, что враг хотел взять нож для убийства, но сил уже не было. На этот раз человек оказался сильнее. Все что осталось первородному — следить постепенно стекленеющим взглядом за низшим и умирать.

Карлайн сожалеюще посмотрел на него. Из-за эльфов он потерял родителей, остались ли они живы или погибли. Но и люди причинили ему столько боли — морально и физической... А этот умирающий никак не может быть для него врагом. Присел на корточки, но на всякий случай немного поодаль. От эльфов можно ожидать всего.

— Я могу облегчить твои страдания? — спросил он некоторое время спустя.

— Фляга, — еле слышно прошептал эльф.

На поясе у него висела фляга. Скорее всего он говорит про нее. Но не ловушка ли это?

— Тебе надо попить?

Эльф чуть пошевелился, что, видимо, являлось согласием.

— А ты не убьешь меня?

У эльфа уже не было сил для выражения эмоций. Карлайн помедлил, не зная, что предпринять. Эльф умирал. Если он хотел помочь ему, он должен действовать. Пусть несколько глотков воды будут последним земным даром умирающему.

Юноша осторожно подошел к эльфу, отстегнул флягу и влил глоток воды в рот. Большая часть пролилась мимо, растекаясь по подбородку и шее, но несколько капель попали в рот и начали действовать. Эльф оживал на глазах.

— Еще! — потребовал он крепнущим голосом. Карлайн помог ему получить еще несколько глотков.

— Ты помог мне, — певучим, как и у всех эльфов, слабым голосом утвердительно сказал раненый.

— Не знаю, — неуверенно сказал юноша.

— Твои родители живы?

— Не знаю, — повторил он, — их давно уже нет в селении, но, может быть, эльфы их не убили, а угнали с собой.

Какая-то грустная улыбка заиграла на губах эльфа.

— Всю жизнь истреблял темных низших, чтобы получить посмертное блаженство от них. Послушай, — уже громче сказал он, — через несколько минут я умру. Жидкость, которую ты мне дал, хотя и помогает прийти в себя, но одновременно она вытягивает жизненную силу.

Он слегка пошевелился, поморщился от прихлынувшей боли.

— Я хочу попросить тебя об одной милости. Мне пришлось сжечь слишком много силы души и теперь мне не хватит силы для ее посмертного спасения. Дай мне часть твоей душевной силы.

Карлайн отпрянул.

— А ты меня не убьешь?

Среди людей ходило много небылиц, некоторые из них могли стать явью: говорили, что эльфы, восхваляя своих богов, вырезали сердце у живых жертв, сжигали людей на кострах, подвергали мучительной смерти.

В большинстве все эти россказни были точным подобием пыток пленных в их селении, но кто его знает...

— Не бойся меня, — взмолился эльф, — ты потратишь только небольшую часть душевной силы. А взамен этого я передам тебе дар. Клянусь всеми богами, возжелавшими воскресить меня в будущей жизни! Всего лишь коснись меня!

Карлайн осторожно прикоснулся к бессильно лежащей руке эльфа. Приятная теплота, распространившаяся по телу, заставила его несколько расслабиться. Он обхватил запястье. Голова слегка закружилась. Юноша опасался каких-нибудь неприятных ощущений, но ничего, кроме приятного тепла до него по-прежнему не доходило.

Эльф встретился с ним взглядом.

— Достаточно. Сейчас я совершу обряд перехода и когда умру, пожалуйста, похорони меня рядом с рябиной. Тут ведь в окрестностях есть рябина?

— Есть, — подтвердил Карлайн.

— У меня на шее находится родовой амулет, освященный в начале моей жизни старшими Посвященными к Свету. Он очень дорогой, золота и драгоценных камней на нем хватит купить с десяток ваших селений. Если ты его снимешь, я не смогу попасть в вечнозеленые небесные сады Сталитэ.

Эльф посмотрел на Карлайне. Нет, он не унизился до просьб, не стал лебезить. Он просто сказал юноше правду. И тот кивнул. Он не тронет эльфийского оберега.

Эльф закрыл глаза. Душой он почти был там, в эльфийском раю, и ему оставалось тихо прошептать молитву, прощаясь с остававшимися в этом миру и приветствуя ушедших ранее. Вскоре его тело задрожало в предсмертных судорогах. Первородный умер. Одновременно юноша почувствовал легкий толчок в грудь. Словно кто-то коснулся обнаженной кожи теплым пальцем. Похоже, умерший последний раз провел рукой по его душе.

Карлайн с большим трудом поволок неожиданно оказавшееся большим и тяжелым тело. Неподалеку кустарники расступались, образуя небольшую поляну. Почти в середине ее росла рябина. Именно к ней юноша тащил умершего.

Рыть могилу было сравнительно легко. Сначала небольшим ножичком, бывшего с ним всегда, он снял большие пласты дерна, а затем, рыхля землю тем же ножом, горстями выгребал ее из ямы. Дойдя до пояса, он втянул тело в могилу, кое-как положив его головой на восток, как это делаются первородными, поправил амулет. Первый раз видя золото и драгоценные камни, создающих странное растение, Карлайн не мог сказать, действительно ли он такой дорогой. Одно он знал — амулета он не тронет.

Многое перемешалось в его жизни. Постоянно избиваемый старшими подростками, всегда живущий впроголодь, он, пожалуй, к четырнадцати годам больше ненавидел своих мучителей, чем эльфов, которых он по-настоящему никогда не мог внимательно разглядеть в скоротечных схватках, и только сегодня сумел увидеть. И поэтому взять амулет... Зачем? Если увидит, его отберет первый же прохожий, да еще ласт подзатыльник. Пусть остается с хозяином.

Карлайн прикрыл лица и верхнюю часть тела ясеневыми ветками и зарыл могилу. Потом тщательно замаскировал небольшой могильный холмик, разбросал лишнюю землю. Все выглядело так, словно кроты и другая землероечная мелочь наковыряла из нор свежую землю.

Можно было идти. Юноша кинул прощальный взгляд на последний приют первородного. Он выполнил его просьбу.

Глава 2

Коровы словно не заметили двухчасовое отсутствие пастуха. Они мирно переваривали жвачку, наевшись сочной спелой травой и напившись из протекавшего неподалеку ручья. Пусть отдыхают. Пора было пообедать и ему самому.

Разумеется, с собой продуктов ему никто не выделял. Считалось, что община облагодетельствовала уже тем, что предоставила защиту, кров и двухразовое питание утром и вечером. Если бы Карлайн считал так же, давно бы протянул ноги. Но он очень быстро после исчезновения родителей перешел на режим военных действий, считая людей потенциальными врагами. А значит за ним оставалось право на добычу.

Сегодня его обед составили земляные орехи, молоко и зелень. Земляные орехи он потихонечку копал с полей, маскируя свои набеги проделками полевых крыс, молоко надаивал у коров. От каждой совсем понемногу, коровы не возражали, а хозяйки не замечали. Ну а зелень предоставляли местные луга — щавель, дикий укроп, полевой чеснок, ветвистая морковь. Трав на окрестных лугах было много, только разбирайся. Иногда он ловил рыбу или ставил ловушки на мелких грызунов, вполне съедобных, если запечь их в глине на костре. Но сегодня не хотелось возиться.

Он с аппетитом поел, вымыл руки. Постепенно приближался вечер. Коровы, почувствовав приближение сумерек, с которыми их погонят в селении, принялись пастись. В таких случаях Карлайн жутко им завидовал. Если бы он мог поедать всю зелень подряд, он бы совсем ушел из селения, поселившись в какой-нибудь заимке. Летом бы жевал траву, на зиму готовил сено. Чем не жизнь! И никто тебя не пнет, не обругает бранным словом.

По ощущениям подошел вечер. Опять идти за стены, где получать затрещины от вечно недовольных взрослых, терпеть издевательства банд подростков, которые разделили все селение на части и глумились над такими, как он, беззащитными и одинокими.

Карлайн вздохнул и пошел следом за коровами, которые медленно брели в селение, прихватывая наиболее аппетитные пучки травы.

Увидев стадо, дозорные открыли ворота, впуская коров. Карлайн презрительно сощурился. А если бы эльфы, прикрываясь животными, подкрались к селению? Горе вояки!

Впрочем, дозорные внимательно оглядывали входящих коров, чтобы не пропустить лазутчика. Бывали такие случаи.

Один из них звучно шлепнул пастушонка по спине своей дубинкой. Дозорные заржали. Это называлось у них поставить печать. А у Карлайна на спине не сходил большой кровоподтек. Хотя кто беспокоился здоровьем сироты?

Помня о корыте теплого пойла, замешанного на горсти муки и зерновой шелухи, коровы зашагали быстрее, расходясь по дворам. Скоро от стада осталась только молодая телка, не нагулявшаяся за день и пошедшая за своими подружками. Хозяин — здоровенный тип в вязанной фуфайке, матеря корову, пастуха, весь белый свет, вместе с Карлайном бегали за коровой битый час, пока не загнали ее в хозяйский двор. Напоследок здоровяк грязно обругал юношу.

Ругань была совершенно незаслуженной. Скорее уж виноваты были хозяин, не приучивший телку и молодость самой животины. Но Карлайн был доволен хотя бы тем, что все ограничилось словами. Обозленный хозяин мог запросто дать такую плюху, что одним синяком бы не обошлось.

Однако надо было спешить в столовую. Кухарки его ждать не будут, отоварят большую часть страждущих и уйдут. У всех семьи, хозяйства.

Он пришел одним из последних. Раздавала пищу толстая Налья. Карлайн обрадовался ей. Налья была женщиной добродушной и к тому же постоянно заказывала ему корзины, в которые ее муж, столяр по занятию, складывал заготовки, стружки и готовые изделия. Она не швырнет миску так, что половина супа окажется на столе и придется выжимать тряпкой его обратно под гогот оставшихся кухарок.

Постные щи были пищей скудной, но Налья постаралась, налила супа в большую чашку до краев. Он благодарно кивнул, взял свою вечернюю пайку хлеба, и сел за свободный стол.

Наполовину наевшись, после ужина вышел на улицу. И сразу понял, что выбрал очень неудачное время. Мимо проходила банда хромого Саати. Вооружившись палками, ножами и кастетами, они то ли охраняли свою территорию, то ли совершали вылазку с целью стащить, что плохо лежит. А может просто пограбить таких же слабых бедолаг, как Карлайн, но имеющих, к их сожалению, кое-какое имущество.

— О смотри, коровий сторож идет! — заорал один из них, увидев юношу. Банда оживилась, предвкушая развлечение. Они очень любили толпой бить одного.