Коты и сопутствующие неприятности

Предупреждение: гомосексуальные отношения между персонажами.

"Коты и сопутствующие неприятности"

Автор: Renee

— Что ж ты страшная такая? Женщина...

Виталик задумчиво поскреб небритый подбородок, внимательно разглядывая упомянутую особь женского пола, которая вольготно расположилась на его коленях. На замечание о своей внешности она, как и подобает женщине, отреагировала однозначно — вонзила когти в Виталькино бедро, оставив на нем глубокие борозды. Тот взвыл.

— Ах ты, маленькая... вот же зараза! Убью Ленку. Заведи себе кота, смотри, какой котеночек! А я теперь мучайся.

Ему удалось отцепить котенка от своей пострадавшей ноги, и тот, обиженно фыркнув и задрав повыше облезлый хвост, отправился к миске залечивать свои душевные раны.

— Прямо как Ленка, — вздохнул Виталик, вспомнив повадки бывшей пассии, — чуть обидится — жрать начинает. Все вы, бабы, одинаковые. Даже если хвостатые.

Котенок, все еще безымянный, даже не повел ухом в его сторону, всем своим видом показывая, что ему и дела нет до страданий своего хозяина. Тот вздохнул.

— И все же, что ж ты такая страшная?

Кошечка, притащенная ему Ленкой, с которой они расстались примерно год назад, но отношения сохранили весьма теплые, выглядела и впрямь странно. Большеголовая, лупоглазая, с тонким, будто ободранным хвостом. Назвать ее хорошенькой могла только Ленка со своей безумной страстью ко всякой четвероногой живности, а сам Виталик первое время смотрел на новую обитательницу квартиры с тайным содроганием. Какой-то кошачий Франкенштейн, а не котенок.

Ленка и слышать не хотела о том, чтобы забрать кошку, мотивируя это тем, что Виталику одному будет скучно. Виталик, по правде говоря, сильно сомневался в этом, но переспорить Ленку было просто невозможно. Так неведомое чудище прижилось сперва на его кухне, а затем и в единственной комнате, со временем оккупировав все пространство. Постепенно Виталик даже привык, но вчера, обнаружив, что у кошки начала лезть шерсть, окончательно приуныл.

Ленка, как назло, умчалась куда-то открывать очередной приют для животных и на звонки не отвечала. Мама, страдавшая аллергией на все, покрытое шерстью, помочь не смогла, а приятель Димка, услышав озвученную проблему, ржал полчаса как ненормальный, а потом, вытирая слезы, заметил, что Виталику просто катастрофически не везет с женщинами. Тот, обидевшись, бросил трубку.

Проблема, однако, никуда не делась. К лезущей клоками шерсти добавились потеки из глаз, и Виталик приуныл окончательно. Он бы никогда не признался в этом, но за прошедшее время он успел привязаться к котенку и искренне переживал за его здоровье. Он даже купил какого-то жутко дорогого корма и, полный оптимизма, возвращался домой.

— Ох, Васенька! — услышал он голос соседки, склонившейся к вентиляционному отверстию подвала, и затормозил, заинтригованный. Та, причитая, протягивая к решетке кусок колбасы. — Васюточка, ну выходи, милый. Смотри, какая вкуснятина! Вот же ж стервец!

— Что случилось, Галина Ивановна? — полюбопытствовал Виталик, подходя ближе. Старушка всплеснула руками.

— Да Васька мой, скотина, опять удрал! Вот ведь умная бестия! Знает, что к Кирюше пора идти, укол делать, так и сбегает.

— К Кирюше? — навострил уши Виталик. Соседка закивала.

— Кирочка, из семьдесят шестой, — сообщила она. — Он же у нас по животине доктор. Такие руки золотые!

— По животине? — не понял Виталик, а потом внезапно сообразил. — Ветеринар, что ли? У нас, в семьдесят шестой?

— Ну да, — подтвердила соседка. — А ты не знал, Виталечка? Мы все к нему ходим, у кого животина есть. Никому не отказывает, такой отзывчивый. Давеча вот, собачку во дворе сбили, так ребятки к нему отволокли, он зашил, к себе в клинику отвез. А у собачки-то, хозяйка нашлась. Красивая такая, молоденькая. И, кажется, на Кирочку глаз положила. Второй день к нему ходит, вроде как благодарить...

Виталик уже не слушал. Он спешно распрощался с болтливой соседкой и поспешил наверх, окрыленный новой надеждой. Как он сразу не додумался обратиться к ветеринару?

Кошка его идею не одобрила. При попытке ее изловить и засунуть в сумку, она, казалось, вспомнила голодное детство на улице, где ее подобрала Ленка, и воспротивилась хозяйскому произволу со всей пролетарской ненавистью. Через полчаса исцарапанному и искусанному Виталику все-таки удалось поймать отчаянно мяукавшего зверя, в которого словно вселился бес, и, облегченно выдохнув, он поспешил на два этажа выше.

Кошка в сумке утробно выла, и все внимание Виталика было сосредоточено на яростно брыкающейся сумке, поэтому внезапно распахнувшаяся дверь стала для него полной неожиданностью. Он инстинктивно отшатнулся, и сумка с возмущенным мяфканьем шваркнула об стену.

— Педик! — выплюнула вылетевшая на лестницу девица в вопиющем мини и тряпочке, изображавшей из себя топик. Виталик изумленно вытаращился на прекрасное создание, лицо которого было перекошено от брезгливого отвращения. — Тьфу!

Девушка едва не запнулась о коврик у двери и с возмущением пнула его ногой, будто этот несчастный кусок войлока был виноват во всех ее бедах. В этот момент она и заметила Виталика.

— Ты! — наманикюренный ноготь обвиняюще ткнулся ему грудь. — Ты к нему, да? Такой же извращенец? О, поздравляю, прекрасная пара! Фу, гадость какая!

Оттолкнув ничего не понявшего из этой тирады Виталика, девица промчалась мимо, цокая каблучками. Даже кошка, видимо впечатленная разыгравшейся сценой, помалкивала и не скреблась когтями по стенкам сумки.

— Это вот что такое было? — сам у себя поинтересовался полностью деморализованный Виталик. — Бешеная, что ли?

— Просто я ее разочаровал, — послышалось сверху, и он обернулся на голос. В дверном проеме стоял парень старше его на пару лет, одетый в свободные домашние джинсы и футболку. Он устало прислонился к косяку и кивнул на снова начавшую брыкаться сумку. — Ты ко мне?

Виталик молча пялился на него, от ступора позабыв, зачем пришел и к кому. Парень пожал плечами.

— Ну, тогда пока.

И захлопнул дверь.

— Мяу! — громко возвестила сумка и пребольно впилась когтями в многострадальную Виталькину ногу, к которой он имел несчастье ее прислонить. Это моментально привело его в чувство.

— Чудовище! — возмущенно рявкнул Виталик и, встряхнув кошку для острастки, решительно позвонил в звонок. Дверь снова открылась.

— Ээээ... — с умным видом протянул Виталик, глядя на хозяина квартиры. — Ты — Кирочка... ой, в смысле, ты Кирилл? Ветеринар?

Вместо ответа тот шире распахнул дверь и посторонился, пропуская гостя внутрь.

Квартира оказалось немного больше и, чего уж таить, куда чище обиталища самого Виталика. Вещи здесь не валялись где попало, а были аккуратно разложены по своим местам, пол сиял чистотой — с него наверняка можно было есть, не рискуя отравиться, но проверять не хотелось.

— Кто? — закрыв за ним дверь, поинтересовался Кирилл, дожидаясь, пока гость разуется. Виталик непонимающе покосился на него снизу вверх.

— Меня Виталик зовут, — объяснил он. — Я из шестьдесят восьмой квартиры.

— Принес кого? — усмехнулся тот, и Виталик почувствовал себя идиотом. — Хотя слышу уже, кошка. Что случилось?

— Да вот, — заторопился Виталька, выпутывая бедное животное из сумки. — Страшная она у меня... и вот... эта... шерсть лезет... И вообще...

— Страшная, говоришь? — Кирилл скептически поднял бровь и едва успел схватить выскочившую из сумки кошку. Та сперва дернулась в сторону, но парень держал крепко, одновременно став нашептывать ей что-то на ухо и ласково поглаживать по голове. Кошка замерла, а затем, к полнейшему изумлению Виталика, негромко заурчала. — Да ничего такая. Только тощая. И шерсть, действительно, лезет.

— А меня она только кусает, — тут же нажаловался Виталик на пушистую изменницу. — И царапает. А к тебе вот ластиться стала. Эх, прав Димка, не везет мне с женщинами. Одна, прикинь, к брату моему ушла. Вторая — к приятелю. А теперь вот эта зараза пушистая туда же.

— Ну, — Кирилл странно хмыкнул и отвел взгляд, — со мной своих дам можешь смело знакомить. Не уведу. Ладно, пойдем в комнату, посмотрим что с твоей... Кстати, а как ее зовут?

— Никак пока, — вздохнул Виталька, плетясь за ним следом. Кир обернулся на него через плечо.

— Ты что, даже имя ей не выбрал? — удивился он. — Ну даешь... А зовешь как?

— Ну... — смутился Виталик. — Когда как. Когда "кис-кис", а когда "иди сюда, чудовище".

— Да, у тебя просто талант обращаться с женщинами, — усмехнулся Кирилл, и Виталику вдруг стало обидно.

— Да? А эта вот, которая от тебя выбежала, тоже довольной не выглядела. Что она там такое вопила? Педиком обзывалась, потом... — он внезапно задумался, припоминая. — Парой нас, почему-то, назвала... Извращенцами...

Стало тихо. Кирилл, сидя на диване, ласково поглаживал кошку по спине, а та мурлыкала и щурилась от удовольствия. Виталик несколько мгновений заворожено следил за его движениями, а потом поднял голову, заглядывая в глаза.

— Она... это просто так сказала?

— Нет, — спокойно ответил Кирилл. — Я свою ориентацию не особо свечу, но и на прямые вопросы не вру. А она решила в вещах у меня порыться, пока я кофе готовил, ну и нашла старые фотографии. Прилетела на кухню, полная возмущения, требовала объяснить. Я и объяснил. Дальше ты видел. Ну что, уйдешь?

— Что? — не понял Виталик. — А ты кошку смотреть не будешь? Ты не думай, я не на халяву, сколько надо заплачу! Она... хоть и страшная, но своя же. Привязался я уже. Ты глянь, пожалуйста.

— Интересный ты, — как-то разом повеселев, хмыкнул Кирилл. — А некоторые уходят, узнав. Так, кошку глянем, но может ты кофе сперва хочешь?

— Хочу, — признался Виталик, не выспавшийся накануне. А затем до него внезапно дошло. — То есть, ты думал, что я что? Кошку тебе доверить побрезгую? С чего вдруг?

— Я не знаю, — развел руками тот и, осторожно переложив кошку на диван, поднялся на ноги. — Многие брезгуют.

— Много теряют... — негромко ответил Виталька, глядя ему в спину. Почему-то, несмотря на то, что они только познакомились, Кирилл уже внушал ему симпатию и уважение. Может, дело было в открытом, спокойно-уверенном взгляде. А может — в том, как доверчиво ластилась к его рукам кошка, родившаяся на улице и относившаяся ко всем с опаской. А может, в том, что кофе он варил поистине восхитительный: ароматный, крепкий, приправленный какими-то пахучими специями, запах которых щекотал ноздри.

— Ты ее чем кормишь? — поинтересовался Кирилл, убирая чашки в раковину.

— Едой, — тут же отозвался Виталик и, заробев под изучающим взглядом Кира, добавил:

— Колбасой там... сосисками. Рыбой соленой...

— Рыбой соленой, — вздохнул Кирилл и отвернулся. — Вот возьмут животное, а потом не знают, что с ним делать. Как дети малые, ей-богу.

— Да я не сам! — обиделся Виталик. — Это все Ленка! Возьми котенка, возьми котенка! А сама слиняла куда-то!

— Ленка — это твоя девушка? — будто невзначай поинтересовался Кирилл, и от этого вопроса Виталик почему-то снова смутился.

— Бывшая, — объяснил он, отводя взгляд. — Я уже давно один. Мне с женщинами...

— Не везет, я понял, — улыбнулся Кирилл, закончив мыть посуду. — Ну, давай я тебе расскажу, что делать с твоей кошатиной. Запомнишь или записать?

Денег Кирилл с него не взял. Ни за консультацию, ни даже за витаминки и специальный шампунь, которые он вручил упиравшемуся Виталику. Тот в конце концов взял, клятвенно пообещав себе возместить соседу все расходы.

Через неделю кошке, обретшей гордое имя Кира, стало заметно лучше, и Виталик, окрыленный успехом, помчался в ближайший супермаркет за вискарем и закуской. Вскоре, нагруженный двумя пакетами, он стоял у порога соседской двери.

— Что-то случилось? — поинтересовался Кирилл, открыв дверь. Виталик потряс перед его носом бутылкой самого дорогого виски, на которую у него хватило денег.

— Случилось, — кивнул он. — Выпить хочу. Будешь?

— Ну, если приглашаешь, — немного растеряно улыбнулся тот, но было видно, что он рад гостю.

— За что пьем? — поинтересовался Кир, наблюдая, как Виталик запросто хозяйничает на его кухне, расставляя на столе закуску. Подумав, он порылся в шкафу и вытащил оттуда два бокала. — Лед?

— Давай без извращений, — отмахнулся Виталик и тут же осекся, поняв ,что сказал. — Ну, в смысле...

— Да понял я, — усмехнулся тот. — Без извращений, значит без извращений. По-простому, по-русски будем пить буржуйский самогон. И все-таки, по какому поводу?

— Да знаешь, — смутившись, ответил Виталик, подцепляя пальцем кусок колбасы, — нет особого повода. Просто... ты мне помог, хотелось сделать что-то хорошее в ответ.

— Посадить мне печень? — поддел его Кирилл и расхохотался, глядя на растерявшегося Виталика. — Шучу я, шучу. Спасибо. На самом деле, я рад, что ты пришел. У меня не так много друзей, так что...

Это неожиданно оказалось приятным. Виталик быстро наклонился, скрывая раскрасневшееся лицо, и сделал вид, что очень занят выкладыванием нарезки.

— А эта девица, — сказал он, чтобы сменить тему, — зачем приходила? Ну та, бешеная.

— Я ее собаку оперировал, — объяснил Кирилл, разливая виски по бокалам. — Вот, тоже пришла поблагодарить.

Виталик закашлялся.

— Ну вот, — продолжал тем временем Кирилл, ничего не заметив, — приходит такая: Кирочка, а давайте я вам рубашки поглажу? А то живете, без женской руки, без ухода. Меня чуть кондратий не хватил. Я, во-первых, рубашки не ношу. Во-вторых, десять лет сам живу, без женской руки, и не выношу, когда у меня в вещах копаются. Так она тогда приготовить мне обед решила. Чуть пожар не устроила. Пришлось кухню мыть, дуру эту коньяком отпаивать. Ушла. На следующий день приходит: Кирочка, я тут тортик принесла, в компенсацию, так сказать.

— А ты? — еле сдерживая смех, поинтересовался Виталик. Кир театрально закатил глаза.

— А я, представляешь, сладкое не ем совсем. Но не выгонять же. Пошел варить кофе, так она в шкаф залезла. Дальше ты знаешь, — Кирилл задумчиво повертел в руках бокал с напитком и тихо добавил. — А, главное, за все это время она ни разу о своей собаке не спросила. Ни когда забирать, ни нужны ли лекарства. Пса ее отец у нас забирал. Мне даже руки не подал.

— Да и пошел он, — резюмировал Виталик и поднял бокал. — Ну, за отсутствие идиотов в нашей жизни!

Бокалы, столкнувшись, звякнули. По телу разлилось приятное, успокаивающее тепло, и Виталик внезапно почувствовал себя чрезвычайно уютно. Бутылка постепенно пустела, разогревая изнутри, и разговор плавно переключился на самого Виталика, его студенческую жизнь и планы на будущее. Он говорил охотно, вываливая перед почти незнакомым человеком то, что не рискнул доверить даже родителям, но Киру почему-то хотелось рассказывать все. Тот слушал, иногда понимающе кивал, задавал уточняющие вопросы, а порой беззлобно подтрунивал, заставляя Виталика краснеть и теряться. Но даже это не было обидно.

— Слушай, — замялся он в коридоре, уже собираясь уходить. — А может, как-нибудь, еще посидим? Я к тебе зайду там... Или ты ко мне. Можно?