| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Что ты там бормочешь? — обернулся к нему его товарищ, поправляя на плече колчан со стрелами.
— Говорю, неплохо бы выпить напоследок. Сбегаю — ка я к трактиру у моста, прикуплю тамошнего вина напоследок.
— Беги, но не задерживайся, — одобрительно кивнул его сослуживец, — а то всех накажут из-за твоего опоздания.
— Такого не произойдет, — клятвенно пообещал воодушевленный Чансян, что может хоть ненадолго избежать осточертевшей армейской дисциплины. — Я мигом обернусь, вот увидишь.
Его друг кивнул и быстро пошагал, нагоняя товарищей, потянувшихся в сторону лагеря. Чансян уныло смотрел им вслед, а после потащился к трактиру у моста.
Вечерком дешевое вино скрасит строгий солдатский быт, но на утро ведь вновь начнется изматывающая воинскому делу с кучей запретов и правил и никаких развлечений. Он был добровольно нанятым и не принадлежал ни к какому фубину, а состоял в роте таких же вольнонаемных. Все там были сами по себе, начиная от люйшуя (предводителя роты) и кончая последним новобранцем, каким был он.
Если бы он не трусил, то давно сбежал, но за дезертирство жестоко наказывали. Хорошо еще, что у него появились легкие деньги, которые, правда, он еще сполна не отработал.
— Солдат, ты ведь из лагеря доблестного генерала Лин Фэна? — окликнули его.
Очнувшись от невеселых дум, Чансян поднял голову, взглянув на стоявшую перед ним немолодую, иссушенную аскезой монахиню. Лицо ее потемнело от постоянного пребывания на солнце, углубив наметившиеся морщины, но глаза смотрели живо и молодо, так что трудно было сказать что-то определенное о ее возрасте.
Бритую голову покрывала бамбуковая шляпа, на плече висела дорожная сума для подаяний из грубой холстины. На шее на вылинявший коричневый балахон свисали крупные истертые четки.
— Тебе что с того? — буркнул Чансян, морщась с досады, обходя монахиню. Он подозревал, что та начнет клянчить милостыню. — Ступай себе дальше, нет у меня денег.
— Я послана передать генералу Лин Фэну письмо от настоятельницы обители Нефритового Будды, — веско сказала она, видя, что солдат не расположен помочь ей.
— Неужели наш генерал мало пожертвовал вашему монастырю? — пренебрежительно фыркнул Чансян.
— Вовсе нет, солдат, да хранит его милостивый Будда. Я иду в лагерь вовсе на за подаянием. Я лишь должна передать письмо да сказать, что лекарь ваш, некто Ци Тай, объявился в нашем монастыре.
Чансян изумленно уставился на нее.
— Ты, что-то путаешь, старуха. Неужели ваша община ударилась в даосизм и воскрешает мертвых? — и отвечая на ее недоумение воскликнул: — Такое не могло произойти, хотя бы потому, что его разбитый труп был поднят вчера со дна пропасти. Зачем ты врешь среди бела дня, монашка?
— Как я могу говорить неправду, если ложь — это грех? — молитвенно сложила руки монахиня.
— Так, так, — пробормотал насторожившийся малый, чуя, что может не только поживиться на этом деле, но и благодаря высокому покровительству закончить тянуть ненавистную лямку воинской службы. — Ну, коли так, то, пожалуй, проведу я тебя к генералу Лин.
— Храни тебя милостивый Будда, солдат, — поклонилась ему монахиня и пошла за ним, когда солдат поманив ее за собой, повернул обратно в сторону лагеря.
Они отошли от моста по дороге, что шла мимо буковой рощи, подступавшей к самой дороге. А через какое-то время Чансян выбрался из придорожных кустов, вытирая о штанину, подвязанную под коленом как у всех пехотинцев, перепачканный землей нож, сжимая в другой руке запечатанное письмо. Вернув нож в кожаные ножны, он засунул письмо запазуху и снова повернул к мосту прочь от ненавистного. У него был с собой пропуск, который позволял ему беспрепятственно пройти ворота Лояна, но пользоваться им мог только один раз.
Правда на пути к Лояну нужно было пройти заставу для чего нужна была подорожная, но у него имелись деньги, хорошо подвешенный язык и знание тайной тропки, по которой можно было эту заставу обойти.
Он с лихвой отработал легкие деньги и может навсегда забыть о здешнем дешевом пойле, которое местные бессовестно называют вином.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
