По Ту Сторону

Мужчина должен охотиться на зверей и птиц и этому учится с детства. Мужчина должен убивать врагов, чтобы защитить богов своих предков, капище, которое скрывается в сердце леса. Женщина должна быть послушной, готовить, прясть, ткать, растить детей. Женщины говорят, что разговаривают с духами — духами дома, реки, леса, гор. Женщины много чего говорят, да только кто будет их слушать?

Ират был хорошим мальчиком. Не замечательным и не плохим, просто хорошим. Он научился бить птицу и зверя, знал охотничьи и боевые песни, умел выводить тайные узоры и был почти готов стать мужчиной. Но он ещё не убил человека.

Клиден не была хорошей девочкой. Она даже девочкой не была — с тех пор, как на детском празднике её приметила Мудрая и увела к себе, чтобы напоить горькой водой и испытать, будет ли из ребёнка толк. С тех пор Клиден не играла с другими детьми, не проходила девичьи обряды и не плела венки. Все дни она проводила в лесу, учась у Мудрой тайным тропам, нужным словам, колдовским песням — каждое слово в них опасно! — и многим другим полезным вещам.

В этот день Ират ничего не ел с самого утра. Старшие дали ему новую одежду, подпоясали и вручили оружие. Он знал, что он должен делать: убить Врага. Дух врага коварен. Он прячется между обычных людей. Юноша должен найти его и убить — тогда он станет мужчиной, а боги его племени будут довольны. Конечно, дух врага не сможет спрятаться в ком-то из родного селения. Надо идти в другое, чтобы найти его. Узнать врага просто — первый же человек, на которого упадёт взгляд. Ират недаром пел боевую песню всю короткую летнюю ночь. Теперь он с врагом связан. Тот вселится в душу первого же человека, который встретится Ирату в чужом селении. И Ират его убьёт.

Клиден с утра ухватила кусок вяленого мяса и убежала в лес. Сегодня Мудрая её отпустила, но Клиден не сиделось в родном доме. Все знали, что девочка, которая здесь когда-то появилась на свет, Умерла и Вернулась. А тем, кто Умерли и Вернулись, не место среди людей. Даже родная мать сторонилась Клиден. Её и по имени-то не называли, потому что имя сожрали духи по ту сторону заката. И девочку ту — тоже сожрали. Осталась только ученица Мудрой, которая ходит тайными тропами. Так что Клиден предпочла провести день в лесу. Она присела между корней высокого дуба на прогалине, обвязала его своим поясом, сжевала мясо и сама не заметила как уснула, согретая летним солнцем.

Ират уже слышал шум селения, чуял запах дыма, когда наткнулся на мирно спящую под дубом девчонку. Это было настолько дико и странно, что он даже схватился за нож. Кем она может быть? Колдуньей? А, может, душой дерева, одной из тех, о которых ему рассказывала мать, когда он ещё жил у её очага? Что же она, подстерегает путников, чтобы сожрать их души? Он даже хотел зарезать её, пока не проснулась, но остановился. Нож, который ему дали, особенный. Он должен найти духа врага и убить его — его одного. Что же, он вернётся и скажет старшим, что не нашёл врага лучше, чем спящая под деревом девчонка? Что он, почти мужчина, охотник и воин, испугался женского колдовства? Все знают, что женщины только детям могут повредить, поэтому мальчиков надо водить в капище, чтобы боги племени давали им свою защиту. Но он-то уже не ребёнок!

Так ничего и не придумав, он пнул спящую девчонку. Очень уж она его испугала, а разве не сказано, что со страхом надо бороться?

Клиден проснулась от кошмарного сна. За ней гнался враг, такой, о котором рассказывают у вечерних костров — тихо, понизив голос, чтобы не накликать. У врага не было лица, только чудовищная маска, и длинный нож за поясом, которым он вынимает душу из живого тела. И когда она во сне упала и ударилась, она открыла глаза... и поняла, что духи леса послали ей вещий сон, только вот слишком поздно. Пронзительно завизжав, девочка бросилась бежать.

Ират понял, как сглупил, когда девчонка завизжала. Зачем он не прошёл мимо! Спала бы и спала себе! Кому она нужна? А сейчас она прибежит домой и поднимет тревогу. Дух врага завладеет всеми мужчинами в её селении. Ират ничего не боялся, но справиться с целой толпой ему было не под силу, и заговоренный нож бы не помог.

Клиден побежала прочь, в чащу леса. Ей и в голову не приходило броситься домой. Ведь и птица не приводит лисицу к гнезду. Она хорошо бегала, но духи леса отвернулись от неё.

Проклятая девчонка быстро бегала. Ирату нипочём бы её не догнать, если бы боги не стерегли его путь. Её сбила с ног слишком низкая ветка, и благодаря этому Ират сумел схватить пронзительно визжащую добычу.

Он её не убил. Связал руки и ноги, заставив скрючиться в неудобной позе, заткнул рот и привязал к дубу её собственным поясом. Глаза Клиден сверкали и в сердце своём она выкрикивала проклятия.

— Я вернусь и заберу тебя с собой, — не то пригрозил, не то пообещал он. И ушёл. Духи отвернулись от её селения, ведь чужак шёл прямо к нему. Клиден билась в путах, но только сильнее их натягивала. Тогда она скорчилась и беззвучно заплакала.

Хорошее настроение вернулось к Ирату, когда он, ведомый богами, нашёл дорогу к чужому селению. Всё складывалось удачно. Он убьёт врага и приведёт домой пленницу. Её заставят работать в доме вождя, а, может быть, отпустят в дом его матушки — в благодарность, что вырастила героя. Если же проклятая девчонка будет ни к чему не пригодна, её продадут или принесут в жертву. И тогда ему достанется кусочек удачи. Чуть больше удачи, чем было раньше — это хорошо. И на охоте, и на войне нужно много удачи. Он принялся напевать боевую песню. Петь её перед убийством — это правильно. Это бросит вызов духу врага и он поскорее перед ним появится. А ещё пение помогало заглушить пронзительный визг, который до сих пор стоял в ушах у мальчика. И отвлечься от полного ужаса взгляда. И забыть свой голос, которым он обещал её забрать, когда бросал привязанную в лесу.

Мальчикам часто лезут в голову неправильные мысли. Он убьёт врага, вернётся домой и после ночной пляски станет мужчиной. И больше никогда не будет думать неправильные мысли. Никогда. Подумаешь, девчонка визжала!

Ему повезло. Дух врага пришёл к нему сразу, едва он только дошёл до селения. Ему не встретились ни собачонка, ни ребёнок, ни женщина, ни старик, ему встретился взрослый мужчина, а это значило, что боги были к нему благосклонны. Ират громче запел боевую песню и выхватил нож. Бить надо наверняка, иначе дух врага ускользнёт и бросится на него со всех сторон. Мужчина не сопротивлялся. Так и должно было быть, ведь Ират спел боевую песню, а она придаёт сил и забирает их у врага.

Что пошло не так?

Он не знал, не мог сказать. Только вдруг дух врага исчез, и из глаз жертвы на мальчика взглянул страх. Страх девчонки, которую он бросил связанную в лесу. Так не должно было быть! Так неправильно! Но рука его опустилась. Мужчина закричал, но мальчик уже не слушал, он повернулся и бросился бежать.

Он не смог убить человека. Он не смог выманить духа врага. Он никогда не станет мужчиной.

И, поняв, что случилось непоправимое, он упал на землю и горько зарыдал.

Ночь наступала на лес огромной медведицей. Темнело. У Клиден немели руки и ноги. Она старалась слушать — ничего другого не оставалась. Пока был день, ей было страшно. Что с ней сделают в селении врагов? Может, они едят пленниц заживо. Но при приближении темноты это будущее как будто исчезало. Была только боль, голод, страх. Что угодно могло произойти, только скорее бы.

Из темноты вдруг вынырнуло лицо. Белое лицо со следами размазанной краски.

Клиден больше почувствовала, чем узнала — это враг. Он вернулся за ней. Но почему у него так трясутся плечи?

— Ты! — сказал враг на женском языке и добавил несколько незнакомых слов. Он вырвал у неё изо рта тряпку и уставился ей в глаза. — Ты поймала мою душу, ты украла мою волю. Отдай! Отдай, слышишь!

Клиден моргнула. Она ничего не поняла.

Проклятая колдунья! Таращит на него свои глаза и делает вид, что не понимает!

— Мне больно, — ответила она наконец. Её говор немного отличался от того, которым говорили у очага его матери. — Зачем я буду тебе помогать?

— Если ты не отдашь мне душу, я... — Ират осёкся. Что он мог сказать? Чем напугать девчонку? В женском языке вовсе не было слов для угроз более страшных, чем отодрать за уши.

— Ты напугал меня, — сказала колдунья. — Я спала. Ты пришёл в мой сон.

Ират похолодел. Вот в чём было дело! Он нечаянно забрёл в сон этой колдуньи, а все знают, что сны их — не то что у людей. Он думал, что идёт по лесу, а сам оказался во сне проклятой девчонки. Конечно, на него взглянул её страх, когда он выхватил нож. Ведь всё, что он видит — часть её самой. Маленькая колдунья показалась ему огромной как небо.

Враг оказался мальчишкой. Это было так странно. Был врагом, страшным, со свирепым лицом, а вдруг оказался зарёванным перепуганным мальчишкой. Он думал, что она с ним что-то сделала. Кто знает, может, и сделала. Ведь она же увидела его до того, как открыла глаза.

— Развяжи меня! — потребовала Клиден.

— Как же! — тут же распетушился мальчишка. — Я тебя развяжу, ты проснёшься и я потеряюсь в твоём сне. Нет уж! Отдай мою душу и отпусти. Я прогоню духа врага и тогда развяжу тебя.

Брать её с собой он больше не собирался. Может быть, будь он взрослым мужчиной, он бы и попробовал. Конечно, такую не заставить работать, но если принести её в жертву, это может дать много, много удачи.

...или много неудачи.

Что, если душа колдуньи привяжется к нему навсегда?

— Душу вернуть не так просто, — сказала, наконец, Клиден. Она поняла, что мальчишка напуган и от того очень упрям. Ей не уговорить его развязать верёвки, пока он не получит желаемого. Что за чушь он нёс насчёт души? Как будто это так просто. — Я отведу тебя к Мудрой, она скажет, что нужно сделать. Развяжи меня.

— Как же! — замотал головой мальчишка. — Ты хочешь заманить меня в чащу, чтобы там твоя Мудрая сварила из меня суп! Отдавай душу сама!

— Так ты боишься, — засмеялась Клиден и мальчишка вскинулся так, как будто она его ударила. — Развяжи мне только ноги, если боишься.

— Я ничего не боюсь! — прокричал Ират. Конечно, он боялся. Когда твою душу поймала колдунья, будешь тут бояться всего. Но девчонка, кажется, не обманывала. Он разрезал путы ножом — тем самым ножом, который ему дали для убийства врага.

И тут же успокоил себя, что это, конечно, не по-настоящему, ведь он сейчас не в настоящей жизни, а во сне этой зловредной колдуньи.

Клиден хотела убежать, но руки и ноги затекли и так болели, что о побеге не могло быть и речи. Мальчишка нетерпеливо ждал, пока она разотрёт себе запястья и лодыжки, а потом схватил за руку. Вид у него был такой, как будто он боялся, что рука её вспыхнет пламенем.

— Веди! — приказал он и толкнул. Клиден вздёрнула голову. Она помнила одну тропу. Тропу, с которой мальчишка уже не вернётся.

В капище пускают только мужчин. Только воинов. Они иногда берут с собой мальчиков, чтобы защитить от женского влияния, но только в особые дни. Мудрые — пусть и не женщины, но не мужчины тоже. Нынешняя Мудрая родилась когда-то мальчиком, но это ничего не значило. Она променяла мужество на колдовскую силу. Ей нельзя являться в капище, иначе её ждёт жестокая смерть. Но... иногда... Когда воины призывали предков, кто-то должен был дать им знать, что мольбы услышаны. И была одна тропа, которая доходила до самого капища, а потом знающий человек мог сделать шаг в сторону. Один только шаг, но преследователь вбегал в капище — и оказывался перед лицами богов. Туда Клиден и провела мальчишку. Она отступила в сторону...

Девчонка вдруг прыгнула вперёд, раздвигая ветки, Ират рванулся за ней, но девчонки нигде не было, а перед ним стояли боги и строго взирали на чужака, который ещё не стал мужчиной, но осмелился их побеспокоить. Осмелился прийти с пустыми руками. Это было плохо. Это было хуже, чем поймавшая его душу девчонка. А над головой прозвучало:

— Тебе отсюда не выбраться.

Голос раздавался со всех сторон одновременно.

Это говорили боги.

Мальчишку обнаружили мужчины, зашедшие принести богам вечернюю жертву. Это даже был не обряд, всего-то нужно было помазать каждому идолу губы и положить на траве перед ними кусок мяса. Назавтра эти куски исчезали. И вот. Наткнулись. Мальчишка в одежде Коршуна, с размазанной по лицу краской сидел посреди капища и качался из стороны в сторону. Глаза у него были пустые.

По всему было видно, что он ещё не мужчина. Его следовало наказать, но Бедила, старшего из них, смущала одежда Коршуна. Все знают, что Коршуны — непростое племя. Убьёшь одного мальчишку, завтра их придёт толпа — и все за твоей головой. К тому же его взгляд...

Его поставили на ноги. Он покачнулся, но не упал. Глаза оставались пустыми, потерянными в стране за закатом. Шаг за шагом мальчишку вывели из капища и привели в селение. Надо было решать, что с ним делать.

Мальчишка ночь пролежал в доме Бедила, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. Он не слышал ничего и не чувствовал. Что с ним делать? Коршуны наверняка знают, что он отправился сюда. Кирен рассказал, что мальчишка пытался напасть на него, но не смог, отчего-то развернулся и удрал. Это было странно. Все знают, что молодые Коршуны всегда убивают. И если им помешать убить, то придут старшие мужчины их племени, и селения больше не будет. Кирен был готов к смерти. А теперь...

К Бедилу позвали Отца Мёртвой Девочки, того, чья дочь Умерла и Вернулась. Считалось, что он ближе всех к Той Стороне. Но и он ничего не придумал.

Тогда из лесу позвали Мудрую.

Мудрая долго кружила вокруг мальчишки, взывала к духам, бормотала заклинания и жгла вонючие травы.

А потом равнодушно сказала, что он потерялся в Той Стороне и во власти чужих чар. Не она, Мудрая, их наложила, не ей, Мудрой их и снимать.

И они послали гонца к Коршунам.

Мальчишку нашли в капище, а, значит, в его судьбу вмешались боги. Хоть и странное Коршуны племя, но боги у них у всех общие. Против воли Могучих и Коршуны не пойдут.

Мудрая вернулась в свой тайный лесной дом, села у огня и рассказала Клиден, зачем её звали в селение. От неё не укрылось смятение ученицы. Очень скоро наставница знала всё.

— Пойдёшь к ним, — сказала Мудрая жёстко. — К Коршунам. Не сейчас. Сперва их Мудрые попробуют. Потом будут искать кого посильнее. Два дня. На третий явишься. Если не явишься — мальчишка умрёт.

— Пусть умирает, — равнодушно сказала Клиден. — Он пришёл к нам убивать.

— Если ты спасёшь его — Коршуны никогда сюда не придут с оружием. Всегда мир будет. Если он умрёт... Их боги могут на наших обидеться. Тогда ни селению ни жить, ни нам с тобой в лесу не спрятаться.

Ученица кивнула. Спорить было не о чем.

— У нас есть время. Я научу тебя песням силы, — сказала Мудрая, — расскажу про Ту Сторону то, что знают только воины. И... есть ещё кое-что. Ты слишком молода. Я хотела открыть это позже.

— Дух болезни?! — вскочила на ноги Клиден. Об этом искусстве её наставницы ходили легенды. Кто ещё мог вытащить причину страданий из человеческого тела, показать её людям и бросить в огонь? — Но почему ты...