Привет! Я буду твоим мужем

Дождь. Такое короткое слово, а сколько всего можно в него вложить. Сколькими качествами наделить, не жалея слов и эпитетов. Так я и делала. К огромному своему стыду должна признать — лестного там было мало. Ладно, совсем не было. Но полчаса под моросящим, противным, холодным нечто, в совершенно незнакомом месте, не сделали меня добрей. Я в который раз огляделась. Затянутое серыми тучами небо придавало окрестностям порта, итак не шикарного городка провинции, мрачный, не гостеприимный вид. Ветер с завидным упорством атаковал мою спину, играя в "заморозь-спиной-мозг-леди", помимо капель дождя бросая иногда и брызги с реки. Я хоть и отошла подальше от пирса, сразу после высадки с корабля, толку было от этого мало. Просто на вопрос: "Далеко ли уйдет хрупкая девушка с пятью бесценными чемоданами?" мой ответ: "Да как-то не очень". Особенно если девушка слегка прижимиста, а в глубины пяти кожаных монстров упакована вся ее прежняя жизнь. Глупо, печально, но факт. По крайней мере, в моем случае...

А как прекрасно все начиналось еще вчера утром. Проснулась я если не счастливой, то очень довольной жизнью симпатичной девушкой, любимой дочерью, внучкой и сестрой, леди из приличной семьи (то бишь с пристойным приданным) и со своей Великой Мечтой. И не о юноше кротком, с взором горящим, речь. Хотя и от него не отказалась бы, но Он был, где то на втором месте. Все просто. Мой прадед был лучшим в княжестве ювелиром. Мой дед был таким же. Мой отец стал не хуже обоих. Мечтала и я. Долгие годы мечтала, упорствовала на все доводы рассудка, не моего, матери и остальной родни, что не женская это забота и работа, серьезно посвятить себя чему-то помимо мужа и семьи. К счастью, так как я начала добиваться желаемого лет эдак с десяти, вечно вертясь под ногами в мастерской, дед с отцом плюнули на все и начали меня учить хоть чему то, помимо подсмотренного и подслушанного, когда мне стукнуло уже 15. Маму утешили тем, что наиграюсь и брошу. Мне уже 19 с доброй половиной, к этому утешению добавилась мода на хобби, среди скучающих благородных девиц и жен, мама более-менее спокойна, но не забывает намекать что вышивание, музицирование и рисование, занятия более подходящие. Дед же с отцом плевались с каждым годом все меньше, чесали бороды и думали, что делать то со мной дальше, признав во мне семейный Дар. Наследник, мой старший брат, у них уже имелся, успел жениться и успешно заводил детей и постоянных клиентов. А что же со мной? К нашему порогу уже строились предлагатели сердца и руки, взамен на богатое приданое единственной дочери знаменитой династии ювелиров, а взять и отдать, со слов дедушки "какому то напыщенному придурку нашу Сапфир и похоронить Дар под сковородками и пеленками" ему уже не хотелось. Вот и было решено, в день моего полного совершеннолетия, то есть в 21 год, сделать меня младшим партнером. Я была на седьмом небе, помимо возможности заниматься любимым делом, я получу и свободу, не доступную другим девушкам из зажиточных, и тем более, благородных, семей. Мама была в ужасе и я, ради хоть малого утешения, принялась за вышивку. Правда и тут не удержалась и первый подаренный маме платочек вышила, по краям, камнями, полудрагоценными или остатками после создания украшений, отбирая и подгоняя, их друг под друга. К удивлению, мне даже понравилось, семейный Дар "слышать" камни, творить ими, вылился в изящного бриллиантового лебедя, окруженного озером, сверкающим сапфировыми водами и изумрудным очеретом. И мама сделала то, чего я еще не видела. Она впервые похвалила мою работу, и это было искренне. Зная ее отношение к моей мечте, это стало вторым чудом в моей жизни. Мама была настоящей леди, благородной по крови, из рода в века уходящими корнями, но даже это не спасло ее семью от разорения. Это, и то, что мама была единственной наследницей рода, привлекло моего деда. Он составил договор с графом, впоследствии другим моим дедушкой, погасил долги семьи и вызвал своего сына из академии для заключения брака. Молодого и упертого папу не убедили плюсы в виде перехода титула к нему и их с юной графиней, будущему сыну, как и сама возможность, разбавить их красную, простую мещанскую кровь, голубыми кровями. Это придало бы династии ювелиров, оттенок благородства, что не могло не повлиять на бизнес, как цинично заметил, на все возражения, дед. И неизвестно чем бы все кончилось, если бы папа не увидел маму до свадьбы. Это случилось чисто случайно, но глаза деда при этом утверждении уж слишком хитро щурились, чтобы не осталось простора для фантазии. Но как бы ни было, папа перестал готовить побег из ненавистного супружеского ярма, сама же невеста держалась холодно скорее уж в силу воспитания и не желания выступать разменной монетой и племенной кобылы. Уж не знаю, чего там наобещал и наговорил юной невесте отец, прохвост, то есть торгаш в седьмом поколении, но спустя год на свет появился юный граф Дюбуа, наследующий я, а спустя два года мальчишки-близнецы. Мама же оставляла свою чопорную холодность за порогом нашего дома, приберегая ее лишь для посещения язвительных благородных подруг в компании их не менее благородных супругов. Этому искусству, на ряду с ювелирным, учили и меня. Даже богатство семьи отца и полученный титул, не делало его ровней знати. Я могла бы с уверенностью сказать, что именно это сочетание, богатство-титул, их бесило больше просто вопрос чистоты крови. Но вынуждены были ограничиться шпильками за чаепитием, ведь когда мастер имеет имя, равное положение, то вполне возможно, что ваш заказ не примут, сославшись ну на ооочень большую загруженность. И пусть это будет полной чушью, о которой известно всем, получить украшение от любимого королевского ювелира хочется всем. Но что-то меня занесло.... Так вот, одна из маминых ·дражайших подруг?, была в таком восторге от подаренного мной платочка, что заказала и себе с дочерями. Не стоит говорить в каком восторге я была? Первые мои заказы! Но и тут мама осадила меня, жестко объяснив, что меня ожидает, если разнесется молва о том, что дочь графа собственноручно обшивает других таких же графинь или упаси создатель, кого и пониже статусом. Даже дед признал это ударом по итак истрепанному имиджу семьи. И он же придумал что делать, при этом, не потеряв доход. В этом был весь дедушка, мастер Лорбе. Заказы приняли, восхваляя при этом золотые руки их новой мастерицы и мою не менее золотую голову, создавшую прекраснейшие эскизы. Вот так вот у меня началось раздвоение личности. Ах, было бы все так просто... но Дар нашей семьи не терпел посредников. Камни пели только нам, оживая в наших руках. Ни одна, даже самая лучшая мастерица, не услышит, как рубин шепчет, что его место не в этом лепестке, а совсем рядом, но в другом. И никакой мой, даже самый идеальный рисунок, ей этого не объяснит. Вынужденно смирившись, я все же радовалась первой работе и ждала совершеннолетия. В тот день я навсегда перестану скрываться, и плевать, что ни один благородный мужчина не захочет взять в жены девушку ·с дурными наклонностями плебейки?. Плевать! Зато я буду свободной хозяйкой своей жизни...

Именно с этой мысли и началось мое вчерашнее утро. Их отрывки парили в голове и за завтраком, наполняя тело легкостью и даря прекрасное настроение. Но внезапная новость обожгла уже за чаем, осыпавшись пеплом на мою голову и ввергнув в отчаянье. Мое имя проявилось, среди прочих избранных для Квода этого пятилетия, на Стене Зала. И напротив него стояло не ·слышащий камни в земли...? куда там уж решат отправить избранного высшие силы, ради процветания нашего мира. В переданном мне свитке, синими чернилами на желтоватом пергаменте, торжественной витой вязью легли слова, перевернувшие весь мой устоявшийся мир, похоронив под ним все прежние мечты.

·Алейне Сапфир Дюбуа, дочь Жузепе Зумруда Лорбе, графа Дюбуа и Аделайн Антуанетты Дюбуа . Жена в земли острова Кельтор.?

И все... Прежняя жизнь и мечты уже ничего не значили.... Даже вспоминать не хочу, как моя семья это приняла. Надеюсь, маму поддержит лекарство от срочно вызванного лекаря.... Уже к вечеру я была на корабле, вместе с другими избранными на это пятилетие и упакованным в пять чемоданов, прошлым. Поэтому, стоя здесь, на этом заброшенном пирсе, обдуваемая всеми ветрами и промокшая до нитки, я не решалась оставить их, даже ради очага постоялого двора. Если, конечно, среди этих лачужек такой имеется. А еще я ждала того, кто станет моим будущим. Я не знаю ни его имени, ни тем более, внешности, но с тех пор как мое имя проступило на Стене, вместе с его, я принадлежу ему. И это пугало, до икоты и трясущихся колен, особенно вспоминая репутацию острова Кельтор. Еще моя нянюшка пугала меня рассказами о дикарях, живущих в горах и населяющих ужасные и суровые земли Кельтора. Тем, насколько они были еще ужаснее и суровее своей родины. К своей чести, утверждение, что они пьют кровь младенцев, я практически отбросила, это ведь явный бред! Очень не вовремя вспомнилось, что нянюшка утверждала, что еще с большей охотой они похищают невинных дев. Зачем им это, старушка упорно умалчивала, а я нервно хохотнула, осознав, что мечта моего детства скоро сбудется, и я все узнаю. Конечно, если меня соизволят забрать....А еще говорят, это честь, получить Дар в свою семью... Дар — это я, но видимо, предназначенная мне семья решила, что ей и без меня не плохо. Нет, я конечно не против, но только корабль то уплыл... А вместе с ним и другие избранные, которые, готова поклясться, провожали меня со слезами на глазах, от облегчения, что они предназначены для других мест. Правда, там остался еще один бедолага, выдающийся ученный направленный в племена икушев, обделенных даже собственным алфавитом. Видимо высшие силы решили, что пришла пора их просвещения. Среди оставшихся троих была еще одна девушка с выпавшей участью Жены. Но даже она поглядывала на меня с сочувствием, ее то судьба ждет в процветающем королевстве Сасексов. А моя...моя зараза, даже не спешит меня забрать! Меня так и подмывало высказать пару словечек, подслушанных у конюшни, но я ведь даже имени его не знала, чтоб пройтись перлами из простонародья по его безответственной персоне от всей души. Да и мама не одобрила бы, и хоть она уже не узнает о моем проступке, быть хорошей дочерью сейчас, вдали от нее, хотелось в разы сильнее, чем дома.... А что касается имен тех, к кому отправлялись избранные Квода, то они хранились в строгом секрете, после нескольких случаев похищения избранных с места назначения... своими родными. И это ясно, узнай мои дед, отец и братья к кому конкретно меня увозят, даже не знаю, не наломают ли дров. А это карается законом и высшими силами, так что хорошо, что они не знают. Но я то должна!

Мои раздумья на тему ' старый?глупый?страшный? Да хоть хромой, хочу в тепло, и кушать!' прервало появление первого человека, на этой дождливой земле. Он появился внезапно, из-за поворота, скрывшегося за какой то кривой хижиной и если бы не громкое шлепанье по болоту, бывшей, когда то улицей, я бы и не увидела его, занятая злым внутренним монологом. Моя шляпка уже давно съехала на бок, промокла и теперь мало спасала глаза от дождя, мешая разглядеть детали. Но первым в глаза бросалась внушительная фигура, капюшон, скрывающий пол лица, а еще... это юбка? Да, это была темная, вроде клетчатая юбка, и этот факт вверг меня в легкий шок, по двум причинам. Первой эмоцией стало удивление, до чего же огромной была эта женщина! Я и мужчин мало видела, если вообще видела, с таким сложением тела, чего уж о женщинах говорить. Несчастная, к тому же, явно нуждалась в уроках изящности, даже если сделать скидку на ужасную дорогу и ее, хмм..., габариты. При взгляде на нее вспоминалась конная охота, на которую мы ездили семьей по приглашению Князя. Эта женщина преодолевала свой путь стремительно и без отвлечения на мелочи, вроде очередной лужи под ногами, идя в обход только самых больших, словно всадник пролетающий по лесу и сминающий под копытами кусты, уклоняющийся лишь от хлестких веток, и то не всегда, идя по следу добычи. Вторым потрясением стала длинна юбки. Она едва прикрывала колена! Правда, крепкие ноги, ниже юбки, были спрятаны в грубый челок, но это не делало этот наряд более приличным. Здесь все так ходят? Или только крестьянки? О, Создатель, что скажет моя матушка, если и мне придется носить такое?! Горечь от того, что вряд ли это случится увидеть моей матери, как и меня саму, приглушила другая догадка. А что, если она... из этих. Тех женщин, о которых шептались мои братья, а матушка наказала бы , узнав об этом? Тех, кого не хотят видеть в приличном обществе... Я, однажды, подслушала, как их называют, но не могла заставить себя выговорить это слово. Как и мои подруги. Если нам случалось посплетничать без призора гувернантки, наш разговор звучал приблизительно так:

-Вы слышали, маркиза Лувуазье с огромным скандалом уехала в загородное поместье, оставив мужа на растерзание своего отца.

-Не может быть! Неужели маркиз Лувуазье вновь проигрался в карты?

-Нет. Я расспросила свою горничную, ее кузина работает на кухне у маркиза, говорят,— тут голос понижался, мы склоняли головы ближе друг к другу, и рассказчица с многозначительным взглядом продолжала,— Ее Светлость прознала о регулярных походах супруга к мадам 'Ш'. И, что ужаснее всего, это было много разных мадам 'Ш'!— за этим следовал дружный потрясённый вздох, румяные лица прикрывались веерами, но мы не могли заставить себя закрыть эту вопиющую, для леди, тему.

-Я однажды подслушала, когда моя сестра выходила замуж, как матушка секретничала с нею.— щеки подруги багровели сильнее, но было уже не остановиться,— Все я не услышала, так как это получилось случайно, честное слово!— мы делали вид, что верим и она продолжала, — Так вот, мама как раз говорила Жанет, что та не должна спускать супругу общение с многочисленными мадам 'Ш'. Что пристойный джентльмен может иметь только одну и не заменять ее другой слишком часто, при этом держа ее существование в как можно большей тайне, проявляя, таким образом, уважение к супруге.

-Зачем твоей матери говорить такое?— помниться я тогда слегка вспылила, удивляясь такому подходу к браку. Или я мало знаю, или мама убила бы отца за приключение даже с одной из мадам 'Ш'.

-Моя сестра поначалу тоже возмутилась. Но мама сказала, что просто не хочет, чтобы Жанет это застало врасплох, как когда то ее. И что уважение — самое ценное, что женщина должна ожидать от супруга.

Наверное, эти слова сыграли не последнюю роль в моем нежелании выходить замуж...

Я вновь посмотрела на ту, кого не ожидала увидеть и в голове проскочила стыдливая мысль — неужели мужчинам нравятся такие женщины? Или только местным? Если это так, то у меня появляется, крохотный, но шанс! Я уж тогда наверняка могу прийтись не по вкусу своему избраннику и может...может он позволит мне вернуться домой? Глупая мечта, ведь прекрасно знаю, что это не возможно для избранников в Квода.... Но как бы там ни было, этот вопрос был отложен на время, пока я раздумывала, приемлемо ли окрикнуть одну из предполагаемых мадам 'Ш'. Мое воспитание и заложенные с детства нормы морали проигрывали в схватке с холодом и голодом, но меня лишили возможности узнать исход этой внутренней битвы. Огромная мадам на мгновенье притормозила, слегка приподняла капюшон, осматриваясь, увидела меня и все той же стремительной ходой направилась ко мне! Казалось, будто она сметет любое препятствие на своем пути и мне стало не по себе от осознания, что такое мощное тело движется прямиком на меня. К счастью, в момент, когда мне оставалось или отскочить подальше, или быть позорно затоптанной, мадам, (как я уже мысленно прозвала ее и не могла придумать что-либо другое), остановилась рядом. Меня ждало еще одно открытие. Оказалось, видеть огромную фигуру вдали и стоять с ней на расстоянии вытянутой руки — два совершенно разных ощущения. Последнее было куда как пугающе. Мои 167 сантиметров сейчас мало спасали, а фигура, которую я считала довольно пышной, в нужных местах, приводила в уныние и к осознанию — не отобьюсь. Сейчас меня, скорее всего, ограбят, а я и противостоять толком не смогу.... Хоть бы приметы запомнить, но женщина была скрыта плащом, капюшон поднимать не спешила, а дождь все также летел в глаза. Точно ограбит, вот уже и к чемоданам пристраивается!