|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Unknown
Глава 4. Особенности рыбалки в зимний период.
В. Молотов, со слов писателя И. Стаднюка о кризисе в Наркомате обороны СССР 29.06.1941г.:
«Поехали в Наркомат обороны Сталин, Берия, Маленков и я. Оттуда я и Берия поехали к Сталину на дачу. Это было на второй или на третий день. По-моему, с нами был еще Маленков. А кто еще, не помню точно. Маленкова помню.
Сталин был в очень сложном состоянии. Он не ругался, но не по себе было.
— Как держался?
— Как держался? Как Сталину полагается держаться. Твердо».
Сталин И.В.:
«Мы хотим иметь государственный аппарат, как средство обслуживания народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превратить его в статью кормления. Вот почему аппарат в целом фальшивит».
«Пауза» длилась ровно три дня.
За это время я успел официально подать заявление об увольнении в связи с достижением пенсионного возраста… Поскрёбышев отвозивший заяву в Кремль, приехал оттуда «взъерошенной» — если можно так сказать про совершенно лысого человека и обрисовал ситуацию в двух словах:
— Тихая паника.
Успел сочетаться законным браком с Валентиной Истоминой, по моему настоянию оставившей прежнюю фамилию — мало ли что, чтоб потом документы вновь не переделывать… Правда, свадьбу отложили до более, не то чтобы до лучших — до более определённых времён.
Познакомиться с руководством Кунцево и особенно с участковым милиционером на участке которого расположена Ближняя дача… Успел по ночам хорошенько поработать с Поскребышевым и, с помощью Павла Васильевича (брата мой законной супруги), днём пристраститься к зимней рыбалке на речке Сетунь.
Рискуя испортить Реципиенту пищеварение, изучал советские газеты всё более и более убеждаясь в мысли: судя по количестве его фотографий и сравнительно с количеством фотографий «кодлы» его соратников, товарищ Сталин в данный момент — всего лишь портрет на стене, да лошадь которая тащит — не более того.
А вообще, советская пресса — это такая лютая хрень… Что руки так и чешутся срочно кого-нибудь срочно репрессировать, причём в особо извращённой форме.
За эти три дня пару раз ездил якобы по хозяйственным делам в Москву Власик, а так никто не тревожил…
Может, забыли про товарища Сталина?
Хотелось бы, сказать по правде…
Однако, не забыли ибо как и предполагал — Молотов звонил профессору Виноградову и интересовался моим здоровьем…
Мол, что это с ним было?
Тот с моей подачи ответил, что на совещании в Генштабе у меня был микроинсульт: жизни не угрожает, на трудоспособность или на мыслительную деятельность не влияет — но иногда товарищ Сталин может «гнать».
Судя по ответной реакции, такая «легенда» полностью удовлетворила «Железного наркома».
* * *
Той зимой холода стояли жутчайшие, поэтому чтоб товарищу Сталину можно было рыбачить, не звеня на морозе «яйцами» — на льду заводи с обратным течением была установлена большая армейская палатка с освещением от автомобильного аккумулятора и с блиндажной печкой-буржуйкой. Благодаря этому внутри было так тепло, что можно было сидеть в трусах и сомбреро… Огонь поддерживал один из охранников — так называемый «прикреплённый» который заодно грелся, второй в это время бдительно нёс службу снаружи.
Кстати, «прикреплённых» у товарища Сталина оказалось всего три в вахте — еще один сидел на даче, охраняя имущество, да комендант. Я с ними практически сразу нашёл общий язык, ибо не токмо по менталитету — даже внешне они были один в один с моими «торпедами». Разве что те в строгих чёрных костюмах да при галстуке, а эти в шинелях.
Здесь главное что?
Главное в людях от которых зависит твоя жизнь — видеть людей, а не элемент меблировки и они будут готовы вас грудью прикрыть от пули.
Несмотря на то, что Сетунь невелика, там водится и оттуда ловится довольно много разнообразной рыбы: щуки, окуни, караси, голавль, жерех, плотва и, даже изредка судак. Я ловил в отвес на небольшую блесёнку и мне иногда попадались (ВОТ ТАКИЕ!!!) окуни весом до восьмисот грамм.
Вру?
Да, чтоб я ещё раз сдох!
После обеда, сижу в палатке на низком стульчике и ужу. Окунь, бойко шедший с утра — как будто вымер, зато хорошо клевала на мормышку с наживкой из мотыля крупная плотва. Выловив очередную, я забросил её в корзинку и вытерев руки об полотенце, обратился к шуряку:
— Набулькай нам, Паша, по пятьдесят капель «Особой московской».
— Валька бухтеть не будет?
— Конечно, будет — жена ж мне она как-никак, а не просто хорошая знакомая…
Я потихоньку приучал организм Реципиента к национальному напитку и это у меня очень хорошо получалось.
— А ты, кстати, мог бы поговорить с сеструхой — чтоб не была такой вредной.
Тот, за словом в карман не полез:
— Глаза на месте были когда замуж её брал? Были… Вот и не жалуйся, Иосиф Виссарионович!
Мда… Остаётся лишь в очередной раз печально констатировать: хотя я парень — хоть куда и практически без изъянов, но женщины — моя ахиллесова елда… Хм, гкхм…
Пята!
— Ладно, хватит уже про грустное, давай уж употребим…
Не успел я и пригубить, как вдруг голоса снаружи.
Кричу:
— …Кого там чёрт принёс?
— Товарищи из Политбюро.
У меня на мгновение остановилось сердце:
«Началось…».
Не глядя на шуряка, куда-то в пространство:
— По-моему, водки сегодня мало взяли…
Хотел было закосить под Александра Третьего:
— Когда Сталин ловит рыбу, Политбюро может и подождать!
Как вдруг откидывается полог и, здрасте вам — с согнутой выей входят товарищи Молотов, Жданов, Ворошилов, Микоян, Каганович, и…
Хрущёв!
Я так и замер с гранённым стаканом в руке:
— Что? Пенсию мне принесли?
Шурин как-то по-английски слинял, но греющийся у печки охранник остался, незаметно перекинув автомат «Томиганн1» в удобное для стрельбы с бедра положение.
Явление «делегации ходоков» меня не удивило. Со слов Берии переданных через Власика: после моего демарша в Генеральном штабе среди членов Политбюро разразился зачётнейший срач.
Давай было промеж себя выбирать себе главного — но каждый отнекивался, даже Молотов. Ведь, это означало взять на себя ответственность за делишки, которые ранее они прежде обделывали за спиной Вождя.
А эта категория руководителей, очень не любила ответственности!
Каждый кто руководил группой прямоходящих приматов количеством хотя бы более двух — считая и себя, знает разницу между «делай как нам приказали» и «делай как я сказал». Судя по некоторым источником — точно такая же история была в 1953-м году после смерти Сталина. Тогда пока все менжевались, к власти пришёл опирающийся на генеральские «штыки» Хрущёв — который во время войны был членом военного совета многих фронтов и, успел за четыре года снюхаться с лампасниками типа Жукова и Конева.
Почему, так? Почему Политбюро ЦК ВКП(б) оказалось неспособно выбрать из своих рядов нового лидера?
Вспомним те человеческие качества, которые отмечали у Вождя даже его враги. Например, перебежчик Бармин А. Г2. в «Соколах Троцкого» так описывает свои первые впечатления:
«Я увидел Сталина как раз в тот момент, когда он выходил из Георгиевского зала, где проходил конгресс. На нем была серая военная шинель, сапоги и гимнастерка полувоенного покроя. Он уже спускался по лестнице, когда к нему подбежал какой-то мелкий служащий из аппарата Коминтерна и задал какой-то вопрос. Я сидел в нескольких шагах, курил и наблюдал за делегатами конгресса. Служащий Коминтерна был очень мал ростом и, как это часто бывает у низкорослых людей, компенсировал этот недостаток чрезмерной активностью. Сталин и сам был невысок, но этот клерк доставал ему только до плеча. Сталин, возвышаясь над своим собеседником, спокойно слушал, иногда кивал или вставлял одно-два слова. Маленький человечек прыгал вокруг Сталина, дергал его за рукава, за лацканы и пуговицы и безостановочно говорил, что даже у меня стало вызывать раздражение. Но что привлекло мое внимание и заставило запомнить эту сцену, было удивительное терпение, с которым Сталин слушал своего собеседника. Я подумал, что он, должно быть, идеальный слушатель. Он уже собирался уходить, но вместо этого в течение почти часа спокойно слушал собеседника, был так нетороплив и внимателен, как будто у него был неограниченный запас времени и он мог без конца слушать этого маленького суетливого клерка. В его манере было что-то монументальное.
Первое впечатление навсегда осталось в моей памяти. Это было впечатление о человеке какой-то удивительной стабильности и уверенной силы. Терпение — довольно редкая черта у людей дела. Она редко сочетается с «капризностью», «нелояльностью», «грубостью» и опасной жаждой власти — как раз теми четырьмя чертами характера, которые Ленин отметил у Сталина в своем предсмертном письме к съезду партии, известном как его «завещание»…».
Никто из членов Политбюро — ни по отдельности, ни все разом — такой «удивительной стабильностью», «уверенной силы» и тем более «терпением» не обладали. Оставшись без Сталина они бы обязательно переругались и всё бы с итоге закончилось отстранением их от власти и сменой следующим — более молодым и рьяным поколением партаппаратчиков.
Не знаю чем бы всё кончилось ибо в отличии от «реального» июня месяца — никого вторжения и разгрома РККА не было… Но всё решила докладная записка Берии по плану «Барбаросса», из которой следовало, что немцы даже уже коменданта Минска назначили — запланировав взять его на пятый день войны… Что в принципе и произошло в «реальной истории».
Худо-бедно, но сомнения в профпригодности в советском генералитете я на том совещании у соратников посеял и они тихо запаниковали. «Громко», как в «реальном» 29 июня 1941 года — они запаниковать не могли, ибо ещё е было ни «внезапного и вероломного», ни разгрома РККА в Приграничном сражении, ни потери Минска — про которую члены Политбюро ВКП(б) узнали не из доклада собственного Генштаба, а от лондонского радио.
Опять же — не знаю, чем бы кончилось эта история, если бы не Лаврентий Павлович… Это он предложил создать чрезвычайный, обладающий диктаторскими полномочиями орган — «Государственный комитет труда и обороны» (ГКТО) и назначить товарища Сталина его Председателем.
Мнения опять же разделились, но за это предложение высказались срочно прибывшие в Москву Жданов и…
Хрущёв!
…Но окончательного решения принято не было.
И вот они здесь.
С чем, интересно, пожаловали?
* * *
В палатке потолок довольно-таки низкий поэтому все они — даже низкорослый Кукурузник, были вынуждены стоять не только склонив голову — но и согнувшись в спине, что выглядело несколько символично. Первым, изумлённо таращась на стакан в моей руке, открыл рот Жданов:
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
После него и другие поздоровались вразнобой.
— И вам не хворать, товарищи.
Довольно-таки легкомысленно одетый Микоян, тря уши и дуя на ладони, буквально взмолился:
— Коба! Может в доме поговорим?
Недружелюбно глянув на него:
— Не хрен вам там делать! Ещё натопчите и Валентина Васильевна потом ругаться будет.
Повертев стакан в руке, я вылил водку в лунку, так объяснив свой странный поступок:
— Сейчас судак должен подойти: я его здесь уже три дня как спаиваю… Хм, гкхм… Прикармливаю.
Затем подняв голову:
— Что пришли то? Поздравить с законным браком?
Молотов:
— Ты был прав, Коба: фашистская Германия планирует вероломное нападение на Советский Союз. Целью этого нападения является уничтожение советского строя, захват советских земель, порабощение народов Советского Союза, ограбление нашей страны, захват нашего хлеба, нефти, восстановление власти помещиков и капиталистов. В предстоящей нам войне будет решается вопрос о жизни и смерти советского государства, о том — быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение…
Я лишь фыркнул и вытянув из воды снасть, пересадил свежего мотыля на крючок мормышки:
— Не понимаю, вы мне что — повестку из военкомата принесли? Так нет такого закона — пенсионеров в армию забирать! Вот когда примете его на Верховном Совете — тогда и приходите.
И опустив снасть в лунку, принялся «дрочить»: то бишь совершать колебательные движения кончиком коротенького удилища — привлекая таким образом внимание глупой рыбы к наживке.
— Предстоит очень жестокая война, а Красная Армия к ней не готова.
Посмотрев снизу вверх, протянул:
— Мда… Посмотрел бы великий Ленин — кому он судьбу страны доверил. Разумеется, среди вас есть и такие — которые не прочь переложить вину за неготовность Красной Армии на товарища Сталина?
Молотов поспешно:
— Виновные уже найдены и арестованы. Это — генералы Тимошенко, Мерецков, Жуков, Павлов…
«Отлично! Они сами себя лишили поддержки армии. Это ещё раз говорит о том, что это — всего лишь тупые исполнители, не способные без товарища Сталина даже «на горшок» сходить, не обосравшись».
Вслух же:
— Это не может не радовать, конечно… Но про это я мог бы узнать из газет.
И продолжаю «дрочить».
— Генерал Мерецков уже дал признательные показания…
Перебиваю:
— Наверное, про то — как товарищ Сталин мешал ему укреплять обороноспособность РККА? И наверняка некоторые из вас (например — товарищ Хрущёв), ему в этом поверили? Чё ты там, кстати, за спины прячешься, Микитка?
То хотел было что-то вякнуть, но Молотов его горячо перебил:
— Если бы кто-то попытался направить меня против тебя, я послал бы этого дурака к чертовой матери… Мы просим тебя вернуться к делам, со своей стороны мы будем активно тебе помогать.
«Помощнички, мать вашу!».
Я молчу, держу паузу, а Ворошилов с трудом скрывая ликование:
— Политбюро вновь назначило меня на должность Наркома обороны.
Безразличным тоном:
— Поздравляю, Клим, с тебя «поляна».
После неловкого молчания, Молотов прокашлялся и несколько севшим голосом:
— В преддверии войны с фашисткой Германией, Политбюро ЦК ВКП(б) решило создать чрезвычайный орган — «Государственный комитет труда и обороны» и назначить его Председателем…
И тут у меня дёрнулся кивок из конского волоса на конце удилища, я как заору:
— КЛЮЁТ!!!
Подсекаю и после довольно-таки продолжительной борьбы, к вящему своему удивлению — вытаскиваю хорошего судачка, грамм на триста-четыреста.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
