|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Хулиган (Продолжение.)
Глава 3. Безбашенный.
Арвар, заштатная сельскохозяйственная планета. Николай.
Спускались на планету на частном челноке, никаких футуристических планетарных лифтов, просто скрипящий и гремящий челнок, весь ободранный и загаженный или это только в трюме. И так трюм решетки, облезлые стены, которые не красили, по крайней мере, лет сто пятьдесят и нет, это не антикварный челнок из раскопок, это нормальный возраст техники и это считается еще сравнительно новым, а вот то, что его никто не догадался отремонтировать это да. Это я и услышал от пилота, седого, как лунь мужика в ошейнике, когда выходили на пыльной, щербатой бетонной, площадке.
— Коргова жестянка, когда ж хозяин найдёт денег на ремонт этого харшева корыта. ... — Дальше шел текст, слова, которого я не знал, но о чём он было и без слов понятно.
Проходя мимо пилота, я похлопал по плечу и просто сказал "зачёт". Что то тут началось, второй пилот, вышедший позже всех, заорал благим матом типа "убивают" встрепенулась охрана начали кнопки жать на своих девайсах. А я, взял свою сумку с битой посудой, и сочившейся из а неё густой, дурно пахнущей субстанцией, пошел, как мне казалось местному автобусу.
* * *
Ага, пошел, как бы ни плох мой ошейник и не экранировала полоска бинта, разряд достиг моей нежной шеи. И... и во мне распрямилась пружина, которая спала последние две недели, пот и изматывающая головная боль от гипнообучения, и отбитая задница в трюме челнока, кривые, циничные рожи охранников, много чего. Первому прилетело охраннику, стоящему с краю площадки и достающему из кобуры с ехидной улыбкой дубинку с шокером. Дубинки он, конечно, лишился, а сам улетел в бурьян, растущий по обрезу бетона площадки. Вторым был, я так понял, его начальник с видимым удовольствием, жмущим на кнопки планшета. Сам он, получив в грудь пяткой, и улетел под, пышущий жаром челнок. Планшет я подхватил на лету, и уже было хотел сломать об колено, но глянув на Наташку и увидев её укоризненный взгляд, передумал и, подойдя к ней картинно став на одно колено, протянул двумя руками планшет со словами.
— Возьмите миледи.
Планшет она взяла двумя пальчиками, со словами:
— Фи, какая гадость. — Сморщила носик, и покрутили головой, куда выбросить эту "каку". Тут к ней, наконец, подошел хозяин всего этого бардака и наш покупатель в одном лице.
— Кхе, кхе. — Других слов у него не было, умных мыслей на его лице написано тоже не было.
— Милостивый государь, не соблаговолите ли вы забрать это грязное устройство, которым ваша с позволения сказать охрана пыталась напугать моего телохранителя. — И Наташка протянула тому планшет, также держа двумя пальчиками, и когда тот его взял, сделала книксен. Да в оранжевом бесформенном комбинезоне это выглядело, по меньшей мере, странным, но, тем не менее, мило. Я, стоял и, склонив голову, перед Наташкой пытался не заржать. Охранники выбрались один из бурьяна, а другой из-под горячей обшивки летающего транспорта и угрожающе стали приближаться. — И да господин барон мой телохранитель, только хотел поблагодарить вашего пилота, за отлично выполненную работу, и я к нему присоединяюсь, спасибо за незабываемый по своей красоте перелёт к вашей прекрасной без преувеличения планете. Барон похлопывание по плечу на моей родной планете валяется похвалой, знаком поощрения, хотя и несколько фамильярным, дружеским. И кстати у моего телохранителя, особенно при выполнении основной задачи, понижен болевой порог, электрошокер его только возбуждает. Возьмите же своё устройство, сэр!
— А да, хм, хм, давай сюда. — Нга Тэп'Суиди оглянулся. — Чего замерли бездельники, все на транспорт возвращаемся в имение.
* * *
Баронская усадьба. Николай.
Вот и новое место жительства, транспорт приближался к длинному одноэтажному зданию, вокруг простирались бескрайние зелёные поля неизвестной культуры.
Наташка ушла с бароном, мне приказала взять сумки и обустраиваться. Далеко, правда, я не ушёл, оранжевую сумку оставил у крыльца барака, а свою грязную решил занести за угол, место там было вполне подходящее, бурьян мятые железки, подходящий двор прям, как у нас в запущенном колхозе. Сумке там нашлось место, а вот на обратном пути меня встретили, сбили с ног и последнее, что помню это боль и удары со всех сторон.
Баронская усадьба. Начальник охраны.
Прибывший транспорт разгрузился невероятно быстро, конечно транспорт рассчитанный, по меньшей мере, сотню разумных привёз от силы десяток человек и это с экипажем челнока охраной надсмотрщиками и молодым бароном. Опять, что-то пошло не так, новых разумных, рабов было всего четыре человека и будущих явных работников было только двое, толстая женщина и невероятно худой подросток. А вот на смазливой девице он остановил взгляд, да и отвести его было сложно, ну понятно молодой барон купился на молодость и красоту.
Тем временем молодой Барон со своей добычей и телохранителем пошёл в своё крыло. Двое оставшихся рабов пошли в барак, а так называемый телохранитель аристократки, взвалив на плечё огромную грязную сумку, сначала пошёл со всеми к браку, но у самой крыльца повернул резко за угол, и через минуту вернулся уже без сумки. О том, что сумка всё же была, напоминало грязное мокрое пятно на оранжевом комбинезоне. Начальник, про себя отметил, что нынешняя баронская охрана мышей не ловит, и если бы не ограда усадьбы, то этого бойца уже бы разыскивали в окрестных полях. Эх, молодежь. Но нет, пара молодых бойцов встрепенулась и бросилась к нарушителю, на ходу вынимая дубинки. И закружились в водовороте встречного боя, По тому, как противник увернулся от первого удара, выскользнул из-под второго, поставил блок, очередному удару первого и завладел его оружием. И завертелось, начальник подумал и решил подойти поближе.
— И что это у нас тут такое?
— Нур у нас спарринг, привезли пополнение, говорят хороший боец, вот проверяем.
— А что сразу все кинулись, спарринг, значит, спарринг давай всё по правилам. По одному, ты старший командуй, харш дикари... везде надо самому вмешиваться харш, ну что смотришь мне, что самому вас разводить. Пошел, пошел!
— Принято Нур.
И завертелась кутерьма охранники стали в круг, дрался только один выделанный боец, когда он уставал, бойцы менялись, и бой продолжался.
* * *
Баронская усадьба. Николай.
Сумке там нашлось место, а вот на обратном пути меня встретили, сбили с ног и последнее, что помню это боль и удары со всех сторон. Нет не так, после эпичного прятанья сумки я попал в засаду, сразу за углом были всё те же охранники с посадочной площадки челнока.
— А ну стой грязный харш! ты ещё не понял куда попал, ты здесь грязь на наших ботинках. Рабу никого не позволено хлопать по плечу, просто это личный пилот хозяина или просто дикий раб, ты должен сначала спросить разрешения, у нас, и если мы позволим, можешь хлопать хоть по плечу, хоть по дерьму харша в канаве. Ты понял! Нас не интересует твой низкий болевой порог!
— Аа...
— Не слышу ответа. Надо говорить "принято Нур". Повтори!
— Принято.
— Принято НУР! надо говорить. — И охранник ткнул меня шокером ну по крайней мере попытался, я естественно увернулся, а дальше на меня посыпалась удары со всех сторон. И да я уворачивался, как мог. А потом, потом за спиной раздался начальственный голос:
— И что это у нас тут такое?
— Нур у нас спарринг, привезли пополнение, говорят хороший боец, вот проверяем.
— А что сразу все кинулись проверять? Спарринг, значит, спарринг действуй по правилам. Кто тут старший! Ага, ты старший командуй. Вот так, чётко по одному. — Помолчал и через несколько секунд. — Харш дикари... везде надо самому вмешиваться харш, ну что смотришь мне, что самому вас разводить. Пошел, пошел!
— Принято Нур. — И этот начальственный разумный уселся на неизвестно как появившемся стуле, и наблюдал за моим избиением, как цирковым представлением.
И да за правилами, или что там у них он следил строго. Нападали на меня охранники строго по одному, но, сколько же их мне казалось, что их целый взвод. Это мне, который после издевательств на рейдере и после обучения, перед продажей, а полёт на челноке, он ни как не мог называться комфортным, я тогда выблевал всё вплоть до желчи, никак не отошел. У меня одна мысль была после того как я спрятал сумку найти угол и отключится, так я устал, черт бы побрал того пилота и свою несдержанность. А тут спарринг, надо объяснять, что творилось у меня в голове, я видел только серые пятна и отбивался чисто на автопилоте, как робот. И судя по реакции моих соперников держался неплохо, только я эго не помню, помню, что ни были очень быстры, и я выезжал только за счет того что приемы у них были просты и предсказуемы. Но как же было тяжело, каждый отбитый удар был, как последний я наверно все связки порвал, так невозможно тянутся. Но я тянулся, уворачивался, парировал наглухо удары, и уже думал, всё мои кости не выдержат. И ведь умудрялся нападать, по-моему, хоть по разу я каждого из соперников отправил в нокаут. Но силы мои не беспредельны я просто отключился и упал, и нет, не от удара просто силы иссякли.
Очнулся в маленькой комнатушке, с зарешеченным окном, на узкой койке, но с простынями и мягко подушкой, очнулся от того что нестерпимо хотелось в туалет. Ну что ж в тот момент я не понял где я, через единственное окно поступал тусклый свет звёзд и луны. Как я выбирался это отдельная история, санитарного помещения в тот раз я так и не нашел, но таки нашел дверь во двор. И наконец, сделав свои дела, с облегчением вздохнул и понял, что у меня всё болит, не, не так всё БОЛИТ, на мне не было живого места, а голова, блин ужас это что похмелье и где я умудрился так набраться, что мне так наваляли. Я поднял очи к небу и осознал что это не наше небо, где большая медведица, где малая, и хоть я больше созвездий не знаю, но эти-то должны быть, и что за луна, нет, такой луны не бывает, какая-то она маленькая, неправильная и почему их две?
— Мужчина. — Внезапно раздался сзади старческий женский голос. Возвращайтесь назад, а то вас увидит надсмотрщик, будет плохо.
— Ты кто?
— Я тут слежу за порядком, чтоб всё чисто было, ну и таким, как ты всё рассказываю, чтобы знали, что тут и как. Пошли родимый назад, я покажу, где тут туалет, а то за то, что ты тут сделал, могут наказать.
— А ты... — Я глянул на старушку, на тускло поблескивавший ошейник и меня настигло осознание, и я медленно поковылял к крыльцу, а потом по стеночке, назад к своей комнатушке. — А где?..
— Молчи, всё покажу. — Мы прошли по длинному коридору. — Вот тут можно умыться, тут туалет, здесь душ, но вода ограничена. Твоя комната дальше и за углом, а здесь столовая, ты вчера не поел, а тебе в твоём состоянии нужно много кушать. — Мы вошли в просторную комнату, здесь стояли длинные столы с обычными пластиковыми стульями. — Садись.
Я сел за крайний стол.
— Обычно на раздаче тут работники сами получают поднос с комплектом ужина, но я тебе принесу, сам ты, вряд ли сможешь дойти и разобраться. Во внеурочное время тут можно получить еду из синтезатора. Но у тебя нет нейросети, и ты не ничего не умеешь.
Через некоторое время она принесла поднос с едой, еда и еда разнообразия никакого, какая-то каша, но много и напиток с каким-то местным отваром вроде чая. Первым делам я выпил местный напиток, жажда одолела, потом и кашу умял. Сытно и, как нестранно вкусно.
— Спасибо вкусно и сытно.
— Это да на работниках не экономят тут. И вот полечись — и поставила на стол небольшой пузырёк, пузырёк на три четверти пуст, но и это дело — это заживляющая мазь.
— Спасибо, пойду дальше спать.
— Спокойной ночи — и ушла. Ну что хорошая добрая бабуля. Ну и я потянулся к санитарным помещениям, и да разобрался не с первого раза, логика не наша у них, что тут сделаешь, хоть и село, но навороты тут ещё те, блин в будущее попал. Со зла чуть кран не сломал, но потом приспособился. И да разделся перед сном намазаться, пузырек хоть и небольшой и мази там немного, да и у меня всё тело сплошной синяк, маза хватило в обрез, кое-как намазался, достал не везде, одному неудобно, но хоть так. И опять уже осознано улёгся и провалился в сон.
Опять утро туалет, душ, как же больно. Всё опять болит старые опухоли, по-моему, стали больше, синяки прибавили, глаза опять еле открываются. Правя рука, совсем не гнется, то же и с левой ногой, кое-как доковылял до столовой, завтракал я один из последних. Живот набил, у вот дальше, давешней старушки я не нашел, последние посетители столовой быстро умотали под злым взглядом надсмотрщика. Тот на меня смотрел с явной издёвкой, типа "живи пока, но не долго". Поев, поковылял к себе, охранник, ещё глянув в мою сторону, покинул споровую. В казарме я остался один. Прилёг, голова по-прежнему кружилась, тело болело, чтобы придумать. Пора мазаться, посмотрел на бабушкин пузырёк, но крема было совсем мало, осталось только на стенках. Так пора вспоминать, что у нас осталось, вот бы ту мазь что мне док на рейдере давал, той нужно было один раз намазать и даже большие шишки сходил, не говоря уж о синяках, и боль утихала. Так, а у меня ж в сумке немного оставалось, а если развести, в сумке должна же быть бутылка самогонки. А это мысль, можно и этой мази добавить может получиться, после полчаса безуспешной попытки заснуть всё же встал, и поковылял, сначала конечно в туалет. Там нашел, нечто похожее на ковшик или ведро, набрал в него вводы и побрёл на улицу, выбирался в несколько приемов, чтоб никто не заметил. Отыскал свою сумку, нащупал среди осколков бутылочку. Хм цела родимая, отмыл её прихваченной водой, на удивление нашлась в сумке и стопка, а чё лечится так лечится, махнул обезболивающего во внутрь, эх хороша зараза, самогонка огнём прошла по пищеводу, да градусов восемьдесят точно есть. Эх, ещё бы, но нужно беречь лекарство, достал бабушкин пузырёк и наполнил его сивухой, и взболтал, нехотя, не сразу, но тот растворился. Налил немного на ладонь и втер в лицо. Ух, хорошо, моё личико немного успокоилось.
— Стоять! — из за угла вынырнул мужичёк в местами загрязненным масляными пятнами и сильно так засаленном, и не сказать, чтоб в сильно целом комбинезоне, и да на шее так же болтался ошейник. — Что делаешь?
— Стою! — Мужик угрожающе поднял какую-то несуразную железяку. — Лечусь я, видишь весь побитый, лучше бы помог спину намазать.
— А в пузырёк что налил?
— Так лекарство разводил, мало его у меня осталась вот, чем бог послал, развожу, чтоб на всё хватило.
— А чем разводишь? — и мужик мотнул головой в сторону поллитровки.
— А это тоже лекарство, слабое, но сильно ядовитое. — Решил я схитрить. Но тот только повыше поднял свою железяку. И ладонью махнул к себе, типа давай сюда.
— Не чувак, если я тебе отдам, чем я лечится, буду. Побойся бога. — А потом подумал, какой тут бог, тут же хреново будущее и бога не знают. Но потом вспомнил, что говорю на местном наречии и слово "бог" я произнес по местному, и мужичёк вроде всё понял.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
