Гермиона собралась рожать. К счастью, это все-таки случилось, когда до СОВ оставалось еще целая неделя. Так что удалось и мадам Помфри к нам вытащить, да и присутствие Луны и Джинни сильно помогает. Но я все равно волнуюсь. Нервничаю настолько, что даже через всю знаменитую защиту родового гнезда Блэков мои эмоции вносят помехи в тонкий и сложные настройки высших медицинских чар, устанавливаемых мадам Помфри и ее ученицей. Попытки успокоиться привычными способами, как расчетом описанного в очередном гримуаре "особенно светлого ритуала", так и "более интеллектуальной деятельностью" результата не дали.

Так что, приведя в порядок Луну, в очередной раз пострадавшую через мои нервы, и до странности этим довольную, я уточнил у мадам Помфри, есть ли у меня возможность провести некоторые ритуалы, которые позволят избежать упомянутых наводок, и, получив согласие, спустился вниз, в подвал дома на Гриммо.

Уже уходя из гостиной, где, собственно, временно расположились наши колдомедики в ожидании, пока хозяин дома справится с заигравшими нервами, и даст им возможность настроить необходимые чары, или же первые, чисто магические признаки приближающихся родов перейдут во что-то более серьезное, я обратил внимание на то, как особенно по-доброму улыбнулась мадам Помфри, и как заалела ушками ее ученица, бывший капитан сборной Гриффиндора по квиддичу, Анжелина Джонсон.

Мне стало настолько любопытно, что эта страсть на некоторое (надо сказать — небольшое) перебила беспокойство. И я активировал заложенные еще первыми Блэками возможности главы Дома.

— Мадам Помфри... — обратилась к учительнице Анжелина, — ...а почему Вы выдали Гарри сигналку, настроенную на столь ранние признаки? Ведь от срабатывания этой сигналки до собственно, начала, могут пройти несколько часов...

— Именно поэтому и дала, — фыркнула колдомедик. — Чтобы спокойно все настроить, расчеритить ритуал, отстроится от наводок. Думаешь, это первый в моей практике такой... нервный папаша?

Теперь уже настала моя очередь усмехаться. Полагаю, что если и первый — то далеко не в первой тысяче. Мадам Помфри работает в Хогвартсе ненамного меньше самого Дамблдора. И пришла туда уже знающим, опытным магом-целителем. Да и работа в смешанной школе-интернате не давала ей оснований забыть свою первую специализацию: "Акушерство и родовспоможение". Переполненные гормонами подростки, следят за которыми изрядно спустя рукава*, сходят с ума самыми разными способами, из которых "неуставные отношения" добровольно-горизонтального характера были как бы не самыми спокойными и социально одобряемыми.

/*Прим. автора: разумеется, Гарри использует соответствующую английскую идиому*/

Закончив с подслушиванием, я погасил заклятье, и двинулся дальше. Туда, где у нас находился необходимый материал для обеспечения ментальной и магической тишины в доме.

Двое молодых, недавно выпущенных из Хогвартса ублюдков (в медицинском, а не ругательном смысле), поспешивших присоединиться к Пожирателям Смерти. Вообще, для организации, начертавшей на знаменах принципы чистоты крови, у Волдеморта на удивление много разного рода полукровок, потомков сквибов и прочих личностей, чистота крови которых весьма сомнительна. Я вспомнил мадам Амбридж, которую мне довелось наблюдать при помощи шпионских заклятий, щеголявшей медальоном Слизерина, чтобы "доказать" свою принадлежность к славному роду... Селвинов. Надо сказать, что, сравнив увиденный медальон с той фальшивкой, которую нашел и уничтожил Дамблдор — я пришел к выводу, что РАБ — это Регулос Арктурос Блэк. Так что, расспросив Кричера, и узнав историю медальона, я... нарисовал его Козырь Рока, чтобы иметь возможность при нужде — экспроприировать. А пока что... Я не забыл ни присланных по мою душу дементоров, ни надписи "я не должен лгать" на моей руке... А потому — решил ее не трогать. Ведь если Том Риддл узнает об оригинальном украшении мадам Амбридж — само его наличие гарантирует Носящей Розовую Кофточку участь ужаснее, чем я в принципе могу придумать, даже начитавшись добрых сочинений обитателей солнечного Комморага. Ну, а если Том не узнает... так ему и подсказать можно, куда смотреть в поисках пропавшего имущества.

Двое начинающих Пожирателей, перед клеткой которых я застыл в раздумьях, сжались в комок, пытаясь спрятаться один за другого. Странно-странно. А ведь они были такие храбрые, когда, сковав петрификусом, волокли Анну Смит, магглорожденную одного с собой года выпуска, похваляясь перед ней своей фантазией (надо сказать — довольно-таки скудной), а также длинной и толщиной своих... органов (как выяснилось, когда Кричер вытряхнул их из одежды перед помещением в клетку — льстили себе просто неимоверно).

— Кричер! — позвал я. — Доставь этот материал в зал для малых ритуалов... — тащить этот органический мусор туда, где я занимался любовью с Гермионой — желания не было ни малейшего. А для того, что я собирался сделать — и малый зал отлично подойдет. — Будем возрождать славные традиции Дома Блэк на радость Темному лорду!

Подопытный материал приобрел весьма забавный цвет, на грани между белым и серым. Видимо, о славных традициях Дома ребятки были более чем наслышаны. Благо, истории о тетушке Белле и среди Пожирателей ходят весьма... впечатляющие.

Кричер, кивком подтвердив получение приказа, с хлопком испарился. А следом исчезли из клетки и члены общества Юный Пожиратель, чьи имена я не собирался запоминать. Вот еще, запоминать имена столь ничтожных покойников! Баловство все это.

Погрузившись в подготовку ритуала, я ощутил столь необходимое мне сейчас спокойствие.

Надо сказать, что, обращайся я к Архитектору Судеб — пришлось бы извращаться, обманывать, заставляя этих ушлепков самим отдать свои жизни во славу Кукловода Тысячи и Одного заговора. Но сейчас я обращался к Неделимому, желая отворить Дверь, а это ослабляло некоторые ограничения. Ну, а то, что на Той Стороне меня подхватит именно что адепт Лабиринта... — это уже мелкие технические моменты, не правда ли?

Когда я появился в малом ритуальном зале, жертвы уже были правильно зафиксированы в нужных местах колдовской звезды. Причем под рукой каждого из них Кричер оставил лежать выкованные еще древними Блэками атеймы.

Войдя в зал, я набросил на себя несколько защитных чар, среди которых были и изучаемые в Хогвартсе чары защиты от быстролетящих предметов. Причем делал я это нарочито медленно, как бы стараясь не ошибиться в малейших деталях, чтобы будущие жертвы точно опознали комплекс заклинаний. Ну а Ледяную маску я привык набрасывать на себя без помощи дополнительных компонентов, будь то вербальные (заклинание), или же фокус (палочка).

Закончив с приготовлениями, я заговорил, вплетая в древний ритуал слова из книги, принесенной нам Химерионой, и очень понравившейся и мне, и моим девочкам. Разумеется, поскольку под рукой не было мантикоры, слова пришлось править в угоду сложившейся ситуации...

— Враг мой меня хорошо развлечет, — атейм, лежащий возле правого Пожирателя поднялся, будто бы сам собой.

— Враг мой медленно умрет, — льщу я ему, конечно, совершенно безбожно. Врагом этот мусор я считать решительно отказывался. Но... иногда можно и приукрасить действительность.

Летящий кинжал наносил глубокие, очень болезненные, но не смертельные раны. Пожиратель, в чьей ауре отчетливо видны были отметки убийств и изнасилований, хотя, наверное, и поменьше, чем в моей, кричал бы и бился в агонии... Если бы мог. Но ритуал забирал всю силу, не оставляя ни капли. Кровь, текущая из нанесенных ран, заполняла линии колдовского рисунка. И хотя они и были просто начерчены на каменных плитах, а не выдолблены в виде канавок, но ни одна алая капля не пролилась мимо. Все они четко занимали предназначенные им места.

— Вот и враг мой умирает, — теперь уже раны были более опасны, и начали забирать не только кровь, но и жизнь приносимого в жертву. — Силу Смерти пополняет.

— Сила смерти полноводна, — последний удар был безусловно смертелен, но теперь уже ритуал поддерживал жизнь жертвы, чтобы не дать ему уйти за Серый предел слишком быстро. — Жертва демону угодна!

Нонаграмма полыхнула, забирая последние остатки жизни, которые сама же и вложила в жертву. И эта волна силы, разумеется, совершенно случайно, повредила заклятье, которым был скован второй Пожиратель. Обуянный смесью страха, ненависти и бесплодной надежды, парень схватился за рукоять атейма. Кинжала, совершенно идентичного тому, которым я только что убил его приятеля. И к которому я даже не подумал прикоснуться рукой. Потому как без перчаток из драконьей кожи, вымоченных в зельях, одно перечисление компонентов которых способно заставить продемонстрировать окружающим свой богатый внутренний мир даже демона (если, конечно, последний достаточно умен, чтобы иметь возможность представить, что стоит за рядом красивых формул), подобное действие... не полезно для тела, разума и души.

— А-а-а!!! — вопль пытаемой души оказался куда сильнее, чем крики истязаемого тела, и прорвался даже через блокировку артефакта. Нити проклятья, вплетенного в черный металл как бы не самим Робером Моро*, впились в тело, душу и разум Пожирателя, показав всю относительность их прозвища. Внезапно крик прекратился. — Все. Все... Не надо... — забормотал Пожиратель, при этом его глаза полностью остекленели. — Не надо... Пожалуйста. Я уже. Я уже иду...

/*Прим. автора: см. "Волны Хаоса. Волна вторая: Последствия", гл. 29*/

С этими словами он проклятым атеймом вскрыл себе горло. Ну что ж. За рукоять он взялся сам. Никто его не заставлял.

Хлынувшая из побитых артерий кровь не расплескалась бессмысленными пятнами, но идеально дополнила узор, сформированный первой жертвой. Вообще-то, тут полагалось бы совершить над одной из жертв нечто противоестественное, либо же дополнить жертвенный ряд "девицей но не девственницей". Но мне подобные вещи неприятны даже под Ледяной маской, если, конечно, речь не идет о Луне, которая и сама не прочь. Так что Госпоже Запретных наслаждений останется разве что чисто эстетическое наслаждение совершенством сотворенного узора, складывающего пространство и время материума в причудливый вариант оригами.

В себя я пришел, сделав глоток (какой по счету?) мате. Металл бомбильи обжег мне губы. А горьковатый, пыльный привкус прочищал мозги. Нет, формально мне не составит труда вспомнить, как я приказал Кричеру "убрать мусор" и "вернуть ритуальные символы в стазис-боксы". Служитель Черного дома кивнул мне, и приступил к исполнению приказов. Мое же тело сделало шаг в раскрывшуюся дверь... в рваную рану на границе, отделяющей материум от бурлящего вечным штормом варпа. Но это я именно что "помню", причем — как бы не в варианте "от третьего лица". Все это делал не я.

Тень, что поделилась со мной душой Гермионы, придвинула ко мне плитку горького шоколада.

— Попробуй. Думаю, тебе понравится.

Я молча отломил несколько секций от плитки, и положил их в рот. Действительно приятно. И, главное, здесь я могу беспокоиться и дергаться сколько хочу. Никакие вспышки моего плохого настроения не долетят отсюда до Лондона. Ну а если не дай Архитектор Судеб, вдруг что... Звезда Надежды, козырь Гермионы, за один шаг приведет меня туда, где мне нужно будет оказаться.

— Я давно хотел спросить... — начал я, и ожившая тень кивнула мне, транслируя ощущение улыбки.

— Любопытство — угодно Изменяющему пути, — ее слова зазвучали прямо в моем разуме, как, собственно, и всегда, когда леди Аметист изъявляла желание со мной пообщаться.

— Как вообще получилось... — я начал подбирать слова, чтобы составить из ледяных кубиков слово "Вечность", то есть — объяснить то, чего я и сам не понимаю.

— Хм... — прервала мои метания леди Аметист. — Кажется, рассказывать придется с самого начала... или даже — Начала. С того момента, когда начинающий Творец произнес: "Да будет Свет!", разрушив этим Тяжким Словом безграничный покой Предначального Порядка.

— ... — мне нечего было сказать, и я пытался соотнести то, что говорит Высокая Леди, хозяйка Дикой Охоты с тем, о чем спрашивал я.

— Творец создал... разумных. И Он наделил свои творения образом и подобием... — Разумеется, это не значит, что у Начавшего Начало было две руки, две ноги и одна голова... В данном случае "образ и подобие" не имеют ничего общего с физическим обликом, который у Творца если и есть, то такой, какой Ему в данный момент нравится. Нет. Он наделил нас Искрой Творения. Каждого. Человека, Древнего, эльдар, тау, эль-ин... даже те, кого смертные называют демонами, или же ангелами, в зависимости от того, как Весть, несомая ими сочетается с личным благополучием смертного — никто не остался без Дара. Но... "если бы творец дал нам крылья — они мешали бы нам ползать". Вспомним историю Адама... Каков был первый Завет творца?

Я на мгновение задумался. Скрижали Моисея, о которых нам рассказывали еще в младшей школе, явно на роль Первого Завета не годились. А потому я решил "ткнуть пальцем в небо", тем более что и мой визит сюда во многом был связан именно с этим заветом:

— "Плодитесь и размножайтесь..."

— "...и населяйте землю, и владейте ею", — подхватила мои слова леди Аметист. — И что же сделал Адам? По разным подсчетам он провел в Раю от ста пятидесяти до восьмисот лет. И из Эдема их с Евой изгнали вдвоем. То есть, за все это время он даже с Евой перепихнуться не удосужился. Да еще и оправдываться стал, чем проявил неверие, не понял, что всевидящ Владыка в Эдеме. Так что Завет Адам нарушил далеко не в тот момент, когда съел Плод Познания. Если бы Творец не захотел, чтобы Плод был съеден — тот просто не дался бы Еве в руки.

— А как же змей? — вспомнил я библейскую историю.

— А что не так с Несущим Свет? — улыбнулась тень, чье имя — Аметист. — Как его поставили "на восток от Эдема с мечом огненным, обращающимся", так он и стоит на страже — изгнанных обратно в Рай не пускает.

Я попытался соотнести то, что рассказывают о Первом из Павших и его деяниях с концепцией "не пускает людей в Рай" — и с ужасом осознал, что не могу найти в этой гипотезе противоречий.

— Впрочем, — леди Аметист отхлебнула из прозрачного бокала рубиновый напиток, как будто бы светящийся изнутри, — оставим в стороне дела древние. История Адама относится к моему ответу лишь весьма косвенно. Главным же является то, что осознать свою способность к творению могут лишь немногие...

— ...смертные? — вставил я в паузу показавшееся мне уместным слово.

— Не обязательно. Бессмертные тоже частенько за всю свою бесконечную жизнь не доходят до мысли о своей способности Творить. Если подумать, с ними такое случается даже чаще, чем с короткоживущими. Обрести Силу, захапать Власть, купаться в удовольствиях... Пляж Дворца никого не минует*. И менее всего — сильных и бессмертных, лишенных необходимости противостоять Господину Распада.

/*Прим. автора: один из шести Кругов Дворца Той-что-Жаждет — пляж. Нега, расслабленность, отсутствие необходимости что либо делать... Наслаждение, как и все, чем славен Дворец. Совершенство, возведенное в степень Идеала*/

123

↓ Содержание ↓