Лед и Смерть (фик по Наруто)

"Накопление стартового заряда... завершено. Активирован переход из магофизического пространства в семантическое. Импульс переноса... успешно. Разрушение полей накопителей — 56%. Игнорировать. Коридор Отрицательности достигнут, стабилизирован. Начата обработка основного массива.

... Трансляция оболочек завершена. Трансляция ядра завершена. Трансляция вспомогательных массивов... 87%. Зафиксирована флуктуация канала, амплитуда в пределах расчетной. Завершение трансляции вспомогательных массивов невозможно. Игнорировать. Процесс перехода успешно завершен. Сброс потенциалов. Дестабилизация Коридора Отрицательности. Передача управления основному сознанию. Ошибка. Основное сознание нефункционально. Перезапуск. Ошибка. Передача управления вторичному сознанию. Ошибка. Вторичное сознание нефункционально. Перезапуск. Ошибка. Передача управления третичному сознанию. Успешно. Аут."

Ну, вот я и здесь. Осталось совсем чуть-чуть. Что? А-а, и хрен с ним, там ничего особенного не было. Так, кажется, сейчас будет больно. Шшухх... Действительно, больно — одним махом три тысячных процента. И кто это такой прыткий? А-а, местный хозяин. И попахивает от него знакомой такой Силой, родственной одной из граней моей собственной. Судя по тому, что его вотчина — смерть, попал я именно туда, куда рассчитывал.

О, остановился, умный, однако. На свой лад, конечно — прямого контакта с ним я наладить не смогу при всем желании. Думаю, тут и старина Рин бы не справился. Но мне контакт и не нужен, достаточно, если оно просто будет меня игнорировать. Вот тебе тычок на семь тысячных, и отвянь. Ага, договорились. Теперь можно и оглядеться.

У-У, интересный мир. Мягкий... В смысле, ткань мира на диво мягка и податлива, мни не хочу. От этого и пространство столь же мягко. Мне это на руку. Создаю большую складку, этакий пространственный карман с очень высокой степенью кривизны, и перетаскиваю в него ядро и основную оболочку, а то с их тяжестью недолго и до растрескивания здешних констант. Капсулирую. К слову, мало того, что Срединный Мир буквально усеян подобными карманами и складками, так еще и вокруг него располагаются гигантские стоячие волны пространственных деформаций, в свою очередь являющиеся обособленными мирами. Срединный укутан в них, как кочерыжка в листья капусты. Впрочем, это только одна точка зрения. Немного сместив фокус восприятия, можно представить их как отбрасываемые Срединным Миром отражения или тени. Чем дальше от него, тем тени бледнее, и тем более они чужды. Уже на сотом слое-листе его наполнение изменяется так, что коэффициент подобия становится комплексным числом.

Три самых ближних выглядят наиболее... эм-м... похожими на Срединный Мир. Наиболее, но даже так их странности велики. Например, первый изнутри выглядит как бесконечный горный хребет, за которым прячется исполинская гора с водопадом из масла. Второй представляет собой бесконечную плоскость, сплошь поросшую сумрачным сырым лесом, а третий является безразмерным каменным массивом, в котором располагается сложнейшая объемная сеть пещер и туннелей, построенная по законам фрактала.

Очередное смещение фокуса восприятия открывает невероятную картину Сети Условий, которая определяет само существование этого конгломерата миров. Скажем, из Срединного в масляный мир можно попасть при соблюдении ряда одних ограничений, в лесной — других, а в пещерный — третьих. И все это реализуется посредством основополагающей сущности, природа которой столь восхитительно сложна, что ускользает даже от моего понимания. Нечто, одновременно подобное жидкости, излучению, пустоте и матемагической формуле. Несомненно, это не фундаментальная сущность, почти наверняка — искусственная, однако она связывает воедино все листы и слои, обуславливает самый способ существования жизни и влияет абсолютно на все в этом домене. Снимаю шляпу перед создателем этого — я-текущий не способен не то что повторить, но даже и толком понять этот шедевр искусства демиургов.

Итак, переходим к стадии целеполагания. Во-первых, восстановить функциональность высших сознаний. Во-вторых, изучить связующую сущность. В-третьих...

Вспышка. Прямо во внутренних слоях сознания появляется новая информация, в визуализированном виде выглядящая как свиток тонкого шелка, на котором небрежными взмахами, выдающими руку мастера-каллиграфа, начертано:

"Привет, младший. Если ты это читаешь, значит... Нет-нет, не то, что ты подумал. Это означает, что все прошло успешно. Первую цель вычеркни, мы вернемся сами, когда придет время. Так задумано, паимашь. Вторую — всецело поддерживаем, век живи, как говорится... Ну а с третьей все проще некуда. Я уже, дай Я памяти, лет шестьсот в отпуске не был. Итак, приказ по личному составу: в связи с исчерпанием возможностей к сопротивлению и в ознаменование какой-то годовщины с тех пор, как мы с кем-то чего-то там, ПРИКАЗЫВАЮ: предоставить Мне отпуск за 001-572 года попаданства. Местом проведения отпуска определить... сам разберешься, не маленький. Удачи и хорошего отдыха! Твои Рэндом и Рэндом."

Как все запущено! Спал блок, ранее наложенный мной самим, и я вспомнил собственные планы, со вкусом составляемые долгими зимними вечерами в тепле малой гостиной. Треск поленьев в камине, шкура последнего Кучинги под подошвами босых ног, кубок кобальтового стекла в руке, полный темно-красного, почти черного вина — и ощущение движения Сил, простирающееся на миллионы километров. Я давно уже не был ограничен физическим телом, предпочитая существовать в виде суперпозиции магических эффектов, но некая часть меня, которая не поддавалась никакой авторефлексии, иногда требовала такого времяпровождения. Недавно мне удалось сделать очередной шажок к решению весьма сложной проблемы высших абстрактных трансформаций в общем виде, и теперь я размышлял за кубком о том, что собираюсь поддаться изрядному соблазну. Дело было в том, что одним из побочных эффектов стало открытие возможности физико-семантического перехода, причем изоэнергетического, без ужасных взрывов и внезапных охлаждений до виртуальных температур. Говоря по-человечески, я изобрел способ переместиться в место, существующее лишь в виде описаний. В книгу, фильм, притчу, сказку, легенду и так далее. Я пока что не очень-то понимал, нахожу ли среди бесконечности вероятностей искомый мир или создаю его с нуля, но это лишь пока. И я собирался сделать это. Провернуть эксперимент, отправить в никуда себя самого. Не всего, разумеется, а лишь малую часть — зато туда, где мне точно было бы интересно. В сущности, я уже все решил, осталось лишь выбрать, куда именно отправится моя копия. И, кажется, я знал такое место...

* * *

Я решил не заморачиваться с созданием дополнительного "капустного листа" с нуля, а вместо этого изменить под себя существующий. И сразу же полезли проблемы. Листы с высоким коэффициентом подобия были населены многоразличными существами, стать причиной гибели которых мне совершенно не хотелось, а с низким — одновременно были ослаблены удалением от центра причинности и не могли выдержать моего полного "веса". Нисхождение в такой лист неизбежно окончилось бы если не взрывным его схлопыванием, то, по крайней мере, растрескиванием границ. Лист слился бы с десятком соседних, а это влекло существенное нарушение сложившегося баланса всего конгломерата миров с непредсказуемыми последствиями. Выражаясь в стиле поручика Ржевского, слон пытался проделать это самое с обезьянкой, но та все время прикольно лопалась. Бы.

Наконец, мой "взгляд" упал на сотый лист, в котором, при ближайшем рассмотрении, происходили странные вещи. Он был совершенно отличен от основы, от Срединного Мира, но невероятно плотен для такого удаления. К тому же, в нем располагались узлы циркуляции связующей сущности, замыкающие внешнюю сферу ее обращения. Сто первый и более далекие листы этой сущности уже не имели и представляли собой объекты разной степени вырожденности.

Решено. Для моих целей сотый вполне подходит, поскольку располагается включительно в границах сферы обращения связующей сущности, и по своей структуре может выдержать наибольшую мою "тяжесть". Однако для полного исключения возможности повреждения узлов циркуляции мне все-таки придется пойти на шаг, которого я так старался избежать. Сосредоточившись, я начал процесс авторедуцирования. Как говорит один мой лохматый друг, "всемогущество для того и нужно, чтобы делать решительно всё, что хочется. В том числе — и редуцировать себя под понимание ...цивилизаций или создавать годные для общения с ними аватары".

И вот я здесь. Четвертое сознание, еще не облекшееся плотью, медленно, по капле, проникло в границы сотого листа и стало обживаться в нем. Ткань мира натянулась, но все-таки держала, я оставил пятнадцать процентов запаса прочности на всякий пожарный. Изнутри этот мир выглядел как сфера в десяток миллионов километров радиусом. В центре располагалось нечто вроде звезды, светившей блеклым серым светом, внутренняя поверхность сферы была покрыта пленкой земли и горных пород толщиной около сотни километров, а над ней на высоту порядка пятисот кэмэ простирался слой воздуха. Жизнь в листе имелась, но весьма чахлая и жидкая, потому как лист в целом не поддерживал ее. Не убивал специально, однако условия в нем были таковы, что жизнь влачила жалкое существование. В свете "звезды" имелось несколько крайне вредных компонент, состав газовой смеси также оставлял желать лучшего, а "плодородность" земли лишь чуть-чуть превышала таковую у такыров.

С удобством разместившись в недрах новосозданной горы, стоившей мне половины резерва, я принялся за внедрение в Сеть Условий. Следовало добавить к ней свой крошечный сегмент, отвечающий за возможность проброса канала от Срединного Мира к этому. В нынешнем состоянии такая манипуляция далась мне с огромным трудом, я потратил почти сорок девять процентов запаса энергии. Завершающий штрих съел и последний процент, оставив от меня пустую оболочку — но так и было задумано. Гора не зря располагалась вокруг одного из узлов циркуляции, физическая реализация которого представляла собой гигантский сорокакилометровый кристалл красно-фиолетового турмалина, в котором бушевали неистовые потоки связующей сущности. Сейчас кристалл был погребен глубоко в недрах горы в специальной полости, и к нему вел один-единственный тоннель, по которому я и направился.

Выйдя на край бездонной пропасти, я на минуту остановился, чтобы окинуть взглядом бесконечно огромную вертикальную плоскость — грань великого кристалла. Он жил своей загадочной жизнью, то и дело меняя цвет и интенсивность свечения, где-то наверху с него срывались короткие злые молнии, яркими вспышками на миг рассеивавшими полумрак. Пахло озоном, камнем и чем-то неуловимым, но очень знакомым. Силой. Здесь она приняла доселе невиданную мной форму, но суть осталась прежней — способность изменять лицо Вселенной, и это невозможно было скрыть никакой маскировкой.

Узенький каменный язык вел через двухсотметровую пустоту к самой грани. С каждым шагом я чувствовал, как нарастает давление, словно в грудь задул сильный ветер, идти становилось все труднее и труднее. Последние шаги я сделал, как водолаз в глубоководном скафандре — и, наконец, ладонь коснулась бликующей грани. Короткий укол, на который ушли воистину последние крохи энергии, и бушующим водопадом в меня хлынул гигантский поток связующей сущности.

Кажется, я кричал. Это было не то чтобы больно — непредставимо. Она настолько отличалась от привычной мне Силы, что если бы во мне оставалось хоть капля резерва, меня разорвало бы в клочья конфликтом энергий. А так она постепенно заполняла опустошенную оболочку, разливаясь по каналам и расправляя скукоженные магистрали. В какой-то момент в центре оболочки возникло подобие водоворота, сущность начала закручиваться тугими спиралями сразу по трем осям, вращение все ускорялось и ускорялось, я распознал зарождение пространственного искажения — хоть и основанное на совершенно ином принципе, оно производило узнаваемый результирующий эффект. Кривизна пространства нарастала, пока не достигла площадки прокола. Немедленно оный прокол был осуществлен, почти вся влившаяся сущность ухнула туда, однако спустя микросекунду она начала поступать обратно, прибывать из прокола. Бешеное вращение клубка сменилось более упорядоченной и плавной пульсацией шарообразного, похожего на солнышко очага. Нет, Очага. Если знать, как смотреть, то можно было различить несколько накладывавшихся друг на друга ритмов пульсаций разной периодичности. Что характерно, эти ритмы были строго синхронизированы с природными — с ритмом горы, "звезды", всего листа, Срединного Мира, оказывавшего некоторое влияние даже здесь, и всего конгломерата миров этого домена. Думаю, не ошибусь, если предположу, что цепь простирается и дальше, просто моей нынешней чувствительности не хватало, чтобы различить это. Отныне я был включен в местный круговорот вещей. Признан, так сказать. Теперь оставалось только ждать, пока исполнятся граничные условия моего сегмента Сети, а тем временем изучать эту новую сущность.

* * *

Ум-м-мммм! По пещере разнесся густой, сильный и в то же время мягкий, богато наполненный обертонами звук поющей чаши рин, выкованной моим предком несколько тысяч лет назад из благородного сплава панчалоха и украшенной тонким растительным орнаментом. Звук означал, что произошло событие, подпадающее под заданные условия, и скоро у меня будет гость.

В самом деле, спустя минуту сам собой активировался канал связи со Срединным Миром, и по нему в сторону сотого листа начало продвигаться что-то крупное. Э-э, не понял? В канале имелось две отметки! И как это понимать? Фильтр ведь должен был пропустить только одного разумного. Странный сбой. Ну да ладно, так даже интереснее.

Пещеру осветила сильная вспышка, и на пол повалились два израненных тела. Первое, что выплюнул тут же разрушившийся канал, имело страшную сквозную дыру в солнечном сплетении, ткани вокруг огромной раны были обожжены, раздавлены, от нее во всех направлениях расходились метки тока, оплетая все тело и конечности. Свободным от них оставалось только лицо — красивое, пожалуй, даже миловидное, с острым подбородком, длинными темными волосами в две косицы и большими темными же глазами, сейчас слепо глядящими в никуда из-под длиннющих ресниц. Спокойствие и умиротворенность лица странно контрастировали с беспорядочными, постепенно затихающими судорогами мышц тела.

Второе тело принадлежало сильному мужчине среднего роста и худощавого телосложения. Удивительно рельефные сухие мышцы, бледная кожа и короткие темные волосы. Не вполне человеческое лицо с двумя рядами острых зубов, полным отсутствием бровей и карими глазами — закрытые веки мне не мешали, в месте своей Силы я был способен и на большее.