Ломбард

— Доброе утро, — при утреннем свете шрамы и ожоги на его лице проступали очень четко. Карл напряженно на меня смотрел, как будто ища что-то в моем лице. Я приподнялась на цыпочках и поцеловала его в подбородок. — Блин, выше не дотягиваюсь, — сокрушенно посетовала я, затаенно улыбаясь. Карл слегка наклонился, как-то неловко. Я довольно поцеловала его в губы, и спросила:

— Ты ешь кашу?

— Что? Кашу?

— Овсянка. Изюм не нашла, поэтому просто на молоке. Будешь?

— Не знаю, — как-то растерянно сказал Карл.

— Будешь, — кивнула я и разлила кашу по тарелкам. Масло, сахар. — Чай нальешь?

Завтракали в полном молчании. Допивая чай, я тосковала о любимых сигаретах, оставленных в машине.... Курить хотелось неимоверно. Собрала тарелки со стола, подошла к раковине, открыла воду. На плечи снова легли большие горячие ладони. Я улыбнулась и прижалась спиной к нему. Большой, теплый, хорошо-то как.... У меня осторожно забрали тарелку и развернули лицом. Я закинула голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо. Нервничает, что ж это такое.

— Линда, — начал он. Я приподняла бровь.

— М?

— Я не буду тебя держать.

— Поясни? — нахмурилась я.

— Ты можешь уйти.

Я дернула плечами, сбрасывая его руки.

— Не дороговато ли? Пол миллиона за одноразовый секс? — я чуть собственным ядом не захлебнулась. Сжала кулаки, наклонила голову.

— Линда....

— Уже ухожу. Извините за беспокойство, — я на третьей крейсерской скорости унеслась в спальню, собирая раскиданные шмотки. Чего-чего, а такого я не ожидала. Напридумывала себе черт знает чего, секс ей, видите ли, дуре, понравился! Решила, что раз мужик нежный, то и я ему нужна. Чертово тело. Всегда хотят только его, а на то, что Я чувствую — всем плевать.

Руки тряслись, перед глазами плыло, в горле — желчь. Наткнувшись на Карла, я отскочила, как ошпаренная.

— Линда! — рыкнул он. Чего еще от меня надо?

— Что?

— Почему ты злишься? — тихий голос.

— По гладиолусу. — Отрезала я, пытаясь свести концы разодранной рубашки.

— Линда.

Я швырнула рубашку в угол, и выдала все, что думала о нем и о себе в частности. Бессвязные обвинения, горечь разочарования — вся истерика выплеснулась на Карла. Итог — совершенно обалдевшее лицо Карла. Я закаменела окончательно, и подняла рубашку с пола. Он тут же выдернул ее из моих пальцев и подхватил на руки меня. Серьезные серые глаза изучали мое зареванное лицо. Я шмыгала носом и отводила взгляд.

— Я понял. Тебе надо было, чтобы я умолял тебя остаться. И ты решила, что я тебя выгоняю.

— Не надо было меня умолять, — пробурчала я. — Надо было просто сказать, что ты хочешь, чтобы я осталась....

— Очень хочу. — Серьезно заверил Карл.

— Ну и все. Поставь меня на пол. Мне умыться надо.

— Ты остаешься?

— Остаюсь. Но ты сам виноват.

— В смысле? — растерялся Карл.

— В прямом. Со мной жить — не сахар.

— Как-нибудь справлюсь, — хмыкнул Карл. — Иди, умывайся, потом поедем за твоими вещами.

— Уже умылась, — я вынырнула из-под струи холодной воды. — И только посмей мне еще выдать что-нибудь из утренней серии.

— И что будет? — поинтересовался Карл, привлекая меня к себе.

— Табуреткой по голове получишь.

— Договорились. Но я больше не дам тебе возможности уйти, поняла?

— Я могу на это твердо рассчитывать?

— Линда, ты сейчас вот отчетливо понимаешь, на что ты соглашаешься? — снова этот напряженный взгляд.

— Я-то хорошо понимаю, — хихикнула я. — А вот ты — смутно. Потом не жалуйся.

— Дурочка. — Боже, ну робкий, как семиклассник. Пришлось самой залезть на табуретку и поцеловать его.

За вещами моими в этот день мы так и не добрались. Мы дальше кухни не выбирались вообще.... Собственно, мы неделю провалялись в постели, совершая набеги на кухню. Зато через неделю мне позвонили. Из нотариальной конторы.

Карл.

Неделя сказки. Головокружительной, сладкой неги, нежности и ласки. Он купался в этой ласке, упиваясь Линдой.

Все закончилось в один миг. Из ее ослабевшей руки выпала трубка телефона, тонкие ладони закрыли совершенное лицо.

— Карл, моя сумка где-то в гостиной, — глухо сказала она. Он быстро принес ей сумку, и молча смотрел, как она вытряхивает из нее всякую мелочь. Схватила блистер с таблетками, выдавила две горошины на ладонь, проглотила.

— Воды?

— Нет.

— Что случилось?

— Фернан умер.

Фернан — ее брат, — вспомнил Карл.

— Соболезную, Линда.

— Спасибо. — Машинально отозвалась она. Скрутилась в клубок на кровати, накрылась одеялом с головой. — Господи, что теперь будет, — тихо простонала она. Он поднялся с кровати и вышел из комнаты. Вид ее страданий разрывал сердце в клочья.

Полчаса висения на телефоне. Он заглянул в спальню. Она так и лежала, свернувшись в клубок.

— Линда.

— Я здесь.

Он сдернул с нее одеяло, сгреб на руки, уткнулся носом в висок.

— Девочка моя маленькая, — вздохнул еле слышно. — Все образуется.

Она еле заметно кивнула.

Похороны прошли тихо и быстро. Трое или четверо приятелей, и они с Линдой. Линда в черном балахоне, лицо застыло безучастной маской. Ни слезинки. Он увел ее от стайки стервятников. Кажется, подходил какой-то Джером, с совершенно дикими претензиями. Пришлось сдернуть капюшон и шарф, и пояснить, что эта женщина — его. Джером улепетывал так, что пятки сверкали. Ну да. На кладбище, в пасмурный серый ноябрьский вечер, его лицо было особо милым и выразительным.

— Линда, вот эти бумаги надо подписать, — он мягко разговаривал ей, пытаясь поймать ее взгляд. — Мой юрист их посмотрел, ты можешь это подписывать. — Юрист мелко закивал и протянул ей ручку. Линда, быстро и не глядя, подписала все, что он ей дал. Карл вздохнул, кивком попрощался с юристом, и унес ее на руках в гостиную. Как еще она отреагирует на то, что подписала брачный контракт — вот в чем вопрос....

Линда.

Бедный бестолковый братец..... Это была единственная связная мысль, бившаяся у меня в голове. Все было как в тумане — Карл, какие-то бумаги, похороны, потом снова бумаги.... Вяло колыхалась мысль, что так нельзя, надо взять себя в руки. Постепенно, мысль крепла, и я начала приходить в себя. Окончательно я оклемалась, когда Карл приволок психоаналитика. С недоумением оглядев это чудо, я спросила:

— Кто это?

— Это господин Шале.

— Здорово. А зачем он тут? — я нырнула под большую руку и враждебно посматривала на господина Шале.

— Линда, вам нужна помощь, — задушевно начал психолог. Я кивнула:

— Не ваша, точно. Карл, я не хочу никого видеть, кроме тебя. Честно, я приду в норму к концу недели.

— Милая, ты почти не ешь и плохо спишь. — Он заглянул мне в лицо и погладил по волосам. — И совсем не разговариваешь.

— Карл, пожалуйста, — я уткнулась ему в подмышку.

— Ярко выраженная патология, — восторженно просвистел Шале.

— Вы о ком сейчас? — решила уточнить я.

— О вашей паре. Синдром Красавицы и Чудовища....

— Карл, убери его, — брезгливо попросила я, — пока я ему голову сковородкой не пробила.

Подействовало. Справились и без аналитика, слава Богу.... Всю неделю я усиленно старалась справиться с депрессией и нервным расстройством — это опять-таки, Шале диагноз поставил, и Карл ему почему-то поверил.

— Хочешь, съездим куда-нибудь? — спросил Карл.

— Не хочу. Мне тут хорошо, с тобой. Главное, не оставляй меня одну, — попросила я. Карл воспринял это буквально, и я теперь присутствовала даже на деловых переговорах. Замотавшись в тряпки по уши — чтобы народ не отвлекать.

Прошел год.

— Милая, я хочу с тобой поговорить, — Карл зашел в кабинет, вертя в руках какой-то пакетик.

— Я тебя слушаю, — я отложила книжку и уставилась на него.

— Вот. — Он протянул мне пакетик. Я сунула туда нос, и вытащила две коробочки. Подозрительно поглядывая на любимого, открыла ту, что поменьше. Кольцо. Тонкий ободок, россыпь камешков, внутри гравировка.

— Это предложение? — уточнила я.

— Да. — На меня он не смотрел.

— Я согласна, — буднично сказала я, открывая вторую коробочку. Там кольцо побольше, немного грубее в работе, тоже с гравировкой. Встала, подошла к нему, обняла со спины.

— Я счастлив, — так же серьезно сообщил Карл, и осторожно одел на мой палец кольцо. — Я тебя люблю.

— Я знаю, — я весело улыбнулась. — Жаль, ты не поверишь, что я тебя люблю сильнее.

— Сильнее?

— Сильнее, — подтвердила я, надевая ему на палец кольцо.

* * *

* * *

— Бабушка Линда, а расскажи, как вы с дедом познакомились! — Клодия залезла мне на колени. Я вздохнула, и покосилась на деда. Он усиленно делал вид, что разжигает камин. В свете язычков пламени поблескивал ободок обручального кольца.

— Знаешь, это длинная история, — вздохнула я. Невестка села на ручку кресла, и прижалась щекой к моей макушке.

— Ну, правда, мама, вы никогда не рассказывали....

— Скажем так, нас познакомил ее брат, — Карл поднялся с колен, и сел на диван. — Куда интереснее то, что Линда год не знала, что замужем за мной.

— Ага, пока ты мне предложение не сделал, — фыркнула я, кидая маленькую подушку в мужа.

Визг, возня, хохот. Прибежал сын, и расклад сил был трое против двух. Победил слабый пол, понятное дело....

* * *

* * *

Карл.

— Папа, они сделали все, что могли, — сын сидел рядом, вытирая слезы. — Ты же сам знаешь, у нее сердце слабое было....

— Лучше бы оно было слабым у меня, — проскрипел Карл.

Острая боль за грудиной, гаснущий свет, испуганный голос сына, и мелькнувшая мысль: "Не даром в сказках говорят — жили долго и счастливо, и умерли в один день....."