|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
18 декабря 1828, Санкт-Петербург
* * *
Великий князь вертел в руках обычную чугунную гранату, дополненную новой ударной трубкой. Осторожно он вернул её мальчишке лет четырнадцати и поинтересовался у престарелого мастера:
— И на сколько сделан пороховой замедлитель?
— Кхе, от шести до десяти секунд, получается.
— Большой разброс.
— Точнее пока не получалось. Уменьшать боязно, может и в руках взорваться.
— Можно попробовать сделать трубку тоньше, — вставил слово Кларк, — и плотнее набивать пороховой мякотью, но это несколько хлопотнее. И, помимо прочего. само зажигание ударного пороха не совсем одинаково по времени. Потому возможно удастся снизить разницу до двух секунд, но на большее я предлагаю не рассчитывать.
— А сколько можете сделать?
— Мы с Гришей вдвоём работаем, — почесал седую бороду мастер, — за последние три дня сделали шесть, но руку малость набили. Сможем давать до десятка в день, если шары будут. Сейчас их у нас шесть дюжин.
— Хорошо. От шести до восьми секунд будет годно. Давайте проверим работу. Постойте...
Великий князь принюхался. Резкий, знакомый всякому жителю двадцатого века запах бензина щекотал его не привычный к такому нос.
— Что это за запах?
— Не понимаю, — сказал Кларк.
— Какой запах? — переспросил Юрьевич.
— Есть запах, — великий князь как ищейка начал вбирать носом воздух наконец определился и указал на мастера — от тебя чем-то пахнет.
— Я не пьян, Ваше Императорское Высочество!
— Нет, это другой запах, — великий князь приблизился в плотную. — Это может мазь какая-то?
— Ах это, — улыбнулся старик, — это компресс. Ревматические боли мучают меня. Вот и купил я у аптекаря пузырёк.
— Где пузырёк?
— Так, дома. Можно ещё купить у Берга. Гриша знает.
— Хорошо. Сейчас проверим гранаты, а после пойдём к аптекарю. У вас найдётся место для проверки?
— Найдётся, — ответил Кларк.
Они вышли на улицу, и заводчик повёл их к Неве. Там, между складом железа, кузнечным цехом и каким-то полуразрушенным зданием нашёлся небольшой квадратный дворик-закуток примерно пять на пять метров с достаточно узкой щелью для входа.
— Прекрасное место, — отметил Кларк. — Распахнём ворота цеха, и они перекроют и эту щель. А бросать можно будет из-за угла.
Так и поступили. Юрьевич намерился отмерять время по взятому у заводчика хронометру. Гриша приготовился забрасывать гранаты. Великий князь и Кларк стояли неподалёку у раскрытых цеховых ворот, на случай если кто из любопытствующих захочет приблизится. На четвёртой гранате великий князь остановил испытания:
— Достаточно. Что получилось по времени задержки?
— Гриша, ударял тыльником по бедру, прежде чем бросить, — пояснил Юрьевич, — с момента удара до взрыва я насчитал семь, десять, восемь и семь секунд.
20 декабря 1828, Санкт-Петербург
* * *
— Прошу садиться, господа, — великий князь подождал пока собравшиеся офицеры сядут и успокоятся. Он обвёл взглядом всех пятерых и продолжил: — Государь одобрил моё предложение направить на Балканы ещё одну легионную экспедицию. Все вы назначаетесь в этот отряд. Старшим государь определил флигель-адъютанта Юрьевича. Выступление с квартир Ракетного заведения назначаю на тридцатое января. К этому времени приготовления надлежит окончить. Теперь о назначении этой экспедиции. Основная цель — это дознание обстоятельств прорыва Карадженема-паши к осаждённой Силистрии. А если точнее, обстоятельства внезапности нападения на пикеты егерей. Необходимо понять, как ему это удалось и подробнейше доложить государю. Поскольку в ходе дознания могут вскрыться обстоятельства затрагивающие отношение к службе в русской армии, флигель-адъютант назначен представлять государя в этом деле и устранять возможные затруднения со стороны русских чинов. Отчёты о данном деле и мои умозаключения я передам старшему в группе дознания поручику третьего ранга Иванникову. Теперь о других задачах и особенностях предстоящего дела.
Велики князь посмотрел на дознавателя и обратился лично к нему:
— В группу вам отобрано ещё шесть обер-офицеров. Когда прибудете в шестой корпус, сейчас он под Шумлой, дозволяю привлечь к делу Григорьева, а также людей по его рекомендации. Учтите, дело может коснуться приказов командования, и излишние разговоры о нём крайне нежелательны. Для всех не имеющих прямого отношения к делу, оно должно выглядеть как проверка обстоятельств того боя в целях вручения Зимину награды. В ходе дознания вам может потребоваться допросить пленных. Это не только дозволено, и вы получите соответствующее разрешение, но и с этим будет привязано ещё две задачи. Первая. Допросы пленных следует применять весьма широко, помимо получения от них полезной для военных нужд информации необходимо выявить среди нижних чинов желающих поступить на службу в легион. Вторая. Допрашивая офицеров необходимо выделить среди них наиболее подходящих для особого рода работы. О сути её вы получите отдельные инструкции от Павла Петровича Липранди и в этой части будете исполнять его поручения. Он сейчас находится под Силистрией при третьем корпусе. Я рассчитываю, что вам удастся отобрать в легион до пяти сотен нижних чинов и выявить около сотни обер-офицеров. Допускаю что их число окажется иным, поскольку не могу оценить всех обстоятельств. Собрав пленных, вы передадите их под руку командира обоза вашей экспедиции поручика третьего ранга Ковалёва.
— Вам поручик, — обратился великий князь к Ковалёву, — предстоит не только доставить дополнительное снабжение и ракеты Григорьеву. Вашей заботой также станет возвращение. Когда будет отобрано достаточно пленных, вы сопроводите их до столицы. Вам предстоит заранее озаботится провиантом и повозками для обратной дороги. Для сопровождения экспедиции и конвоирования пленных в столицу вам к обозу придаётся взвод прапорщика третьего ранга Зейда.
— Прапорщик, — Великий князь переключился на командира стрелкового взвода, — ваша основная задача охрана экспедиции, пленных и обоза. Когда будете под Шумлой, дозволяю направлять людей в помощь Зимину, но не в ущерб вашей задаче. При этом, не рассчитывайте на помощь конных стрелков, они чаще всего будут слишком далеко от вас.
— А конным-стрелкам предстоит особая работа, — Великий князь посмотрел на поручика первого ранга Беловича. — Вы со своими стрелками, Болеслав Йозефович, хоть и приданы экспедиции, но сразу по отправлению вам предстоит уйти вперёд. Ожидать остальных вы будете уже под Силистрией. Впрочем, не исключаю, что обстоятельства изменятся, и вам придётся найти другое место рандеву. За время похода вам надлежит проверить способность конницы к долгому достаточно быстрому маршу. Предстоит определить наилучший темп, частоту отдыха и смены аллюров. Да, я знаю, что давно уже всё проверено. Но у меня есть сомнения. Вам надлежит всё опробовать ещё раз. Постарайтесь как можно быстрее добраться до Силистрии, но при этом сохранить всех лошадей и людей. В течении всего перехода вести подробнейшие записи. Внимательно наблюдать за лошадьми, особо отмечать готовность к кавалерийскому бою. Напоминаю, место конных стрелков на походе легиона, это идти впереди колонны, осуществляя постоянную разведку. Встречаясь с врагом, им первым предстоит вступить в авангардный бой. Из этого и нужно исходить. Вам предстоит проверить способность стрелков к такому маршу. Таким образом, провиант и фураж в значительном числе с собой не брать. Пополняться у местного населения. При недостатке денег совершать реквизиции с выдачей расписок о количестве изъятого. Всё подробнейше отмечать в отчётах. Это понятно?
— Понятно, — кивнул поручик.
— По вступлении на землю Дунайских княжеств или Турции. Вам предстоит дать лошадям отдохнуть и приступить к проверке возможностей длительных быстрых переходов по землям с отсутствующей русской администрацией. Вы должны не только присматриваться к способности лошадей, но и научиться получать информацию и фураж от местных жителей. Возможно, ваши перемещения окажутся бесцельными. Чтобы так не было, вы можете подвязаться в помощь генерал-майору Липранди Ивану Петровичу. Я дам рекомендательное письмо. Попробуйте ловить дезертиров и бандитов на земле дунайских княжеств, пока к Силистрии не прибудет экспедиция. После вы соединитесь и вместе пойдёте к Шумле. Там вы поступите под командование Григорьева. Основная ваша задача разведка о месте и числе турецких войск. Это станет вашим занятием до окончания кампании. Мои соображения по тактике разъездов я вам передам, но напоминаю: действуйте по обстановке. Любые изменения, несущие пользу делу, заранее одобряю. Ваша задача подготовить для конных стрелков наглядное пособие, как им следует вести разведку, осуществлять рейды и марши. Это понятно?
— Понятно, — кивнул поручик.
— Прекрасно, — улыбнулся великий князь, — теперь наметим всё на карте.
21 декабря 1828, Санкт-Петербург
* * *
— Проходи, садись, — Николай Павлович хмуро взглянул на наследника. — Дел с избытком, а поговорить надо.
— Я слушаю, — великий князь поспешил сесть на стул.
В этот раз, кабинет императора был освещён тускло. Стены утопали в темноте, и только стол, за которым император сосредоточено перебирал бумаги, выделялся ярким пятном. Они молчали чуть больше минуты. Наконец, Николай Павлович отложил бумаги, откинулся на спинку кресла и потёр двумя пальцами глаза.
— Дел много.
Он ещё помолчал и, наконец, спросил у сына:
— Ты понял, что тебе оставила бабушка?
— Павловск, Гатчину... — неуверенно начал перечислять Саша.
— Нет, — махнул рукой отец, — она оставила тебе свои заботы. Тебе и мне. Ты думал об этом?
— Да, и очень давно. Я готов.
— Давно?
— Ещё летом, когда я был у неё. Она просила, чтобы я взял её заботы на себя. Конечно, с твоей помощью.
— Не знал, что она тебе такое сказала, — Николай Павлович поднял левую бровь. — А ты знаешь почему?
— Она говорила, что решила это больше года назад. Когда я занялся железной дорогой. Она верила, что я многое смогу и нужно мне помочь, а ещё она боялась, что я могу слишком многое испортить. Мне нужно научиться отвечать за людей до того, как я смогу делать что-то всерьёз.
— Она права. Батово мало для тебя. А Вилламов за тобой присмотрит, — Николай Павлович о чём-то задумался, а затем как очнулся. — Так ты с лета знал. У тебя уже готов план?
— Да, его осталось поправить с учётом последних событий, но я готов.
— А если я тебе и её полки передам?
— Кирасир?
— И павловцев.
— На всё твоя воля, но мне было бы интересно это, только если дозволишь их переделать.
— Как?
— Хочу сделать штурмовой полк для кавказских крепостей из павловских гренадёр и конно-ударный из кирасир.
— Ударный, это про что?
— Надо будет кирасир немного переделать в драгун. Цель следующая. При наличии понимания о необходимости, срочно занять какое-нибудь место и удерживать его длительное время, стесняя тем самым противника и давая возможность основной армии развить свой успех.
— Учитывая драгунский опыт, противник всегда сможет уничтожить такой отряд.
— Несомненно, — кивнул Саша, — но на это потребуется время. А вся суть такого захвата в том, чтобы отвлечь противника от нашей армии. Он должен потерять время. В войне двенадцатого года этим был занят тридцать третий егерский под Малым Ярославцем или же отряд Горчакова на Шевардинском редуте. Они отвлекали на себя врага, пока армия собирала силы для большого сражения. Создание же специального полка может позволить нести меньшие потери, отвлекая на себя более значительные силы противника.
— Значит, ты хотел бы их переделать... — задумчиво проговорил Николай Павлович, — наверно винтовки им выдашь и гранатомёты?
— Гранатомёты несомненно, но винтовки не всем.
— Почему.
— Винтовка стреляет дальше и точнее, но при штурме важно также создать вблизи настоящий свинцовый шквал.
— И ты знаешь как?
— Предполагаю, но нужно проверить. Ружейная картечь потребна.
— Тогда и я не буду торопиться. Опиши мне свои намерения подробнее, и я подумаю. Пока же я хочу услышать, что ты намерен делать в поместьях и с богоугодными заведениями.
— А мой доклад о дунайских княжествах ты уже прочитал?
— Прочитал, но в причём это здесь.
— В поместьях намерен попробовать кое-что из этого. А именно, учредить комиссию по крестьянским делам. Собирать жалобы через приходы. Следует поставить надлежаще при полиции сыск и дознание. Используя опыт гатчинского, полагаю поставить ещё воспитательные дома для детей. Растить из них верных подданых государя. Всё так же, как в дунайских княжествах. Хотя есть и отличия. Намерен обязать всякий приход иметь школу для крестьянских детей. В будущем толковых из них брать на полный пансион. Они станут преданными офицерами, инженерами и учёными.
— Но очень нескоро, — улыбнулся Николай Павлович.
— В деле образования торопиться не следует. Всякое нововведение даст свои подлинные плоды лишь лет через пятнадцать, когда выросшие дети начнут нести службу. Я так же намерен немного подправить воспитательную работу в гатчинском доме. Главное для таких учреждений — это определиться с целью. Государству нужны толковые люди. Все воспитанники могут и должны быть таковыми. Их всех ждёт служба. Каждый воспитательный дом должен наибольшее число воспитанников выпустить готовыми к службе, а место им найдётся. Порочную практику гатчинского дома в отказе приёма воспитанников я уже пресёк. Теперь настало время собирать со всех мест неприкаянных детишек. И я не намерен жалеть на это денег. Что же до инвалидов или вдов. То служба должна нестись до смертного одра. Всех их я намерен пристроить к делу. Впрочем, я не изучал ещё должным образом порядки этих учреждений. Может, уже многое сделано без меня. На дворцовые здания тоже есть планы. В гатчинском разместим пленных офицеров и учреждение для работы с ними.
— Ты намерен превратить дворец в тюрьму? — Вскинул брови Николай Павлович.
— Я уже содержал арестанта в одном из каре. Гатчинский дворец весьма удобен для такого. А господину Липранди надо же где-то беседовать с подопечными. Дворцовые комнаты подойдут для этого. Создадут правильный настрой.
— Правильный?
— Да, изящество и богатство, невольно бросающееся в глаза. Это полезно. Впрочем, господин Липранди всегда сможет проводить беседы в конюшне или подвале, если посчитает это правильным. Под нужды его службы я полагаю целиком отдать правое каре.
— Тогда слушай. В моей канцелярии учреждено четвёртое отделение. Вилламов, его возглавляющий, станет твоим наставником по делам богоугодных учреждений Марии Фёдоровны. Большую часть забот возьмёт Елена Павловна. Тебе с ней спорить не уместно. По делам уделов тебя так же будет наставлять Вилламов, прежде получи его одобрение на свои прожэкты. Я же подумаю о том, что можно тебе дозволить.
— Мне очень хотелось бы учредить комиссию, чтобы посмотреть как это работает, людей подобрать и подучить. В моём проекте по Дунайским княжествам ей отведена одна из ключевых ролей.
— А почему ты решил, что твой проект мне понравился? — усмехнулся Николай Павлович.
— Вот как, — лицо Саши побледнело, — я надеялся...
— Я не решил ещё ничего, — Николай Павлович жестом остановил сына, — у тебя есть возможность меня убедить.
-Хорошо, — Саша вскочил и сделал несколько широких шагов по кабинету и, вернувшись, энергично плюхнулся на стул. — Основная наша беда в деле распространения империума на Молдавию, Валахию и Сербию заключена в том, что мы являемся государством, которое берёт кредиты, а не даёт их. Княжества эти, обретя нашим покровительством свободу от турецких притеснений, начнут обустраивать свой край. Дворяне и богатые купцы, освобождённые от необходимости иметь народную поддержку в борьбе с турками, будут обирать народ, чтобы собрать в своих руках больше земель и богатств. Это накопление в сочетании с кредитами от европейских стран позволит им начать активно торговать. Но чем? Что могут они предложить и кому? Только хлеб и вино. А значит, они будут занимать место нашего хлеба и бессарабского вина в европейских странах. Доходы империи от внешней торговли начнут падать. Кроме того, это соперничество и западные кредиторы неизбежно заставят дунайское дворянство и богатеев всё более лестно относится к западным странам и всё более настороженно к России. В итоге, нам придётся либо забирать эти земли силой, под заявления западных кредиторов об агрессивности России, либо смириться с тем, что эти края уйдут из-под власти русского императора. Оба этих варианта крайне нежелательны, и необходимо не допустить такого. А стало быть, нам предстоит присоединить княжества дипломатическим путём при полном одобрении народа и незначительном сопротивлении дворянства и купечества. Разумеется, такое присоединение вряд ли возможно на основании обычной губернии. Скорее всего, придётся в какой-то части сохранить самобытность этого края. В каком же направлении предстоит действовать для этого?
Саша замолчал, переводя дух. Всё это время Николай Павлович пристально следил за выражением лица сына и его жестами. Заметив паузу, он подбодрил наследника:
— Ты продолжай, — в голосе Николая Павловича звучали повелительные нотки, — я внимательно слушаю.
— Я определяю три таких направления. Первое нацелено на то, чтобы дунайское дворянство не смогло накопить достаточно земель, обездолив народ. Тогда они не смогут собирать много хлеба для экспорта, купцы также не смогут на этом наживаться. Им не понадобятся уже и значительные кредиты. И сил чтобы воздействовать на администрацию княжеств у них будет меньше. Крестьянин же, наделённый землёй, станет не только счастливее, но и будет сытнее есть. А ещё он наплодит больше детей, которые тоже захотят хлеба. Наделяя их землёй также надлежит заботиться о недопущении появления среди крестьян богатеев, которые могли бы поставлять хлеб на рынок. Посему всячески надлежит поддерживать общину и обеспечивать сытость наибольшему числу крестьян. Чем больше хлеба съест народ, тем меньше его поставят в Европу. Защищая дунайских крестьян, российский государь не только сыщет себе народную любовь, но и уберёт конкурента в поставке хлеба. Также это не позволит дворянам излишне усилиться и попасть в зависимость от европейских кредиторов и торговцев, тогда они в большей степени будут зависить от России. Для этого необходимо облегчить дворянству поступление на русскую службу, снять или сгладить таможенные ограничения на торговлю с Россией, облегчая дунайским купцам выход на наши ярмарки. И третьим направлением явится установление зависимости дунайских администраций от России. Для этого необходимо, чтобы наша рука, как и рука султана, простиралась над этими землями, не давая дунайцам возможности к самовластию. Для чего не стоит стремиться ограничивать усмотрение султана над княжествами сверх необходимого. При этом, воля белого царя в назначении господарей и принятии законов в княжестве должна быть всепобеждающей. Какими же способами можно достичь этого? Совершенно очевидно, что принимаемые меры будут иметь одновременное влияние на все упомянутые направления, но какое-то из них можно будет отметить как основное. Поэтому перечислю предлагаемые мной способы без непосредственной разбивки по целям, но начну с наиболее важных...
— А ты уверен, что движения по этим трём направлениям окажется достаточно? — прервал сына Николай Павлович.
— Уверен. Это движение устранит основные причины разрыва между империей и княжествами. Несомненно, они не единственны, но самые важные потому, что затрагивают основы всякого господства или независимости, а это деньги и на них основанная власть. Несомненно, фундаментом государства может быть и вера, и обычай, и что-нибудь ещё, но деньги — это первейшее основание. Тем не менее, направления можно дополнить другими, и я их упоминал. Это и создание русских школ, и дальнейшее объединение церквей в княжествах, для исправления нравов. Сохранение на территории княжеств турецких поселений, что позволит всегда перенаправлять народный гнев и напоминать народу об ужасе турецкого правления, а заодно добавлять дунайской администрации забот. Как принято говорить в легионе, солдат должен быть постоянно занят службой, иначе он сотворит, что-нибудь нехорошее, — Саша улыбнувшись взглянул на отца, но тот оставался сосредоточенно серьёзным. — Основой многого будет служить комиссия по крестьянским делам. Именно она будет собирать жалобы о притеснениях со стороны дворян и обеспечивать их удовлетворение. Общая цель её деятельности защита крестьянской земли от дунайского дворянства. Всё это должно делаться под публичные заявления в газетах о заботе об простом народе, в то же время как основной целью будет недопущение укрупнения земель дворянских поместий, назначенных для выращивания хлеба на продажу. Жалобы предлагаю собирать через православные приходы. Это также будет способствовать связи между крестьянами и духовенством. Комиссия должна однозначно соотноситься с русской властью, но при этом возможно не с именем царя непосредственно, чтобы не порождать излишних слухов. Я полагаю, что она может быть связана с моим именем или русским наместником в княжествах. А возможно, её надлежит связать с именем митрополита православной церкви. Не буду сейчас останавливаться на найме комиссаров. Отмечу лишь, что по моим расчётам создание такой комиссии на три княжества обойдётся около ста тысяч рублей в год. Сейчас невозможно предугадать удастся ли переложить эти расходы на казну княжеств. Для понуждения дворян к исполнению требуемого необходимо будет перестроить суды и полицию. Судьи должны утверждаться господарём, даже если претенденты будут предлагаться обществом или народом. Если не удастся избежать выдвижения претендентов на выборах, необходимо сделать так чтобы воля народа доминировала над обществом. Для чего нужно подготовить соответствующую систему учёта голосов. Такие обстоятельства сделают суды более лояльными к крестьянству. Совершенно очевидно, что не избежать участия диванов в законодательской деятельности, но сделать их более зависимыми именно от крестьянства и господаря также возможно. Помимо этого следует поддерживать благосостояние избранника из русской казны путём награждения за услуги или участием в коммерции с русскими купцами. Это люди должны бояться неизбрания их народом и просительно смотреть на русскую казну. Это может стоить ещё около двухсот тысяч рублей в год. Несомненно, это не сделает диваны абсолютно послушными нашей воле, но позволит создать в них крупные партии, поддерживающие русскую корону. При этом полагаю возможным сократить присутствие в княжествах русских войск до трёх полков, а лучше до одного драгунского. Все заботы должна взять на себя местная полиция и казна княжеств. Для чего Российская империя должна передать в долг вооружение и разрешить своим обер-офицерам поступать на службу в княжества. Поскольку такая служба может не выглядеть престижной, то придётся доплачивать за неё. Прекрасно, если все высокие места будут заняты либо офицерами русской службы, либо дунайскими дворянами, совмещающими эту со службой русскому царю. Это обойдётся казне ещё примерно в двести тысяч рублей в год...
-А ты уверен, — Николай Павлович останавливающе продемонстрировал ладонь руки, — что дунайское дворянство будет настолько податливо, чтобы допустить эту выборность и участие крестьян?
— Я точно знаю, что оно будет недовольно, но важно другое что оно может предпринять. Здесь несколько вариантов. Открытый бунт. В этом случае народ княжеств их не поддержит, а будет всецело на стороне русских драгун, которым предстоит ловить мелкие шайки дворянской челяди. Кроме того, всегда есть возможность объявить бунтовщиков вне закона и пообещать раздачу их земель крестьянам. Это лишит их доходов и превратит в бандитов, грабящих собственный народ. Все дунайцы поднимутся на борьбу с ними. Кроме того, подобный бунт тут же оправдает необходимость присутствия русских войск. Это самый лучший для нас вариант, поскольку позволит быстро выявить и уничтожить несогласных. Но возможен и террор. Когда дворяне не будут открыто высказывать недовольство, но, собрав шайки из верных людей, под покровом ночи станут убивать выбранных судей, полицейских, комиссаров, русских и всех других поддерживающих нововведения. Здесь важно надлежащим образом освещать их действия в газетах и распускать нужные слухи, чтобы в глазах народа и общества они выглядели бандитами, а не защитниками дунайских свобод. Помимо слухов, крайне важно, чтобы проводимые реформы действительно наделяли большинство народа землёй. Если их будут считать разбойниками, то полиция относительно легко наведёт порядок. Однако если подавление открытого бунта может затянуться на пару лет, то поимка этих разбойников может занять даже десяток лет. Но в этом неудобстве есть и положительный момент. Эта борьба может оправдать присоединение княжеств к империи, для лучшей защиты народа от этих разбойников. Возможен и третий вариант, когда дворянство не будет явным образом выступать против, но поскольку прежде всего они, как образованные люди, будут избираться на должности, то они могут умышленно не надлежаще исполнять свою службу. Выявить такое затруднительно. Здесь потребуется хорошая работа комиссаров и быстрая реакция администрации господарей. А это очень сложно. Из положительного в этом случае необходимо отметить, что активное сопротивление будет незначительным. А это неуважение к службе позволит натренировать и комиссаров и администраторов самым наилучшим образом. Хоть это и потребует значительного времени.
— Хм, но скорее всего случится всё сразу, — высказал сомнение Николай Павлович.
— Несомненно. Причём всё сразу и должно произойти. Наиболее неосторожные будут бунтовать открыто, иные же нерадиво исполнять службу. Здесь важно два момента. Первый, каких будет больше. И второй, они будут мешать друг другу. Потому, что дворянин ставший администратором внезапно окажется мишенью для бандита, и ему придётся окончательно принять решение. Стать самому бунтовщиком или помогать власти в поимке разбойника. Разумеется, это очень упрощённо, но главным условием успеха тут является облагодетельствование народа и правильно работающая печать и цензура. Для подкармливания писак придётся также выделять около ста тысяч в год. В итоге должна устойчиво заработать следующая система. Приходские священники собирают жалобы крестьян и предают их комиссарам. Последние обращаются к избранным народом судьям для защиты крестьян и одновременно дают газетчикам возможность опубликовать свои опусы в поддержку крестьян. Судьи, боясь переизбрания и общественного осуждения, будут принимать нужные комиссару решения по спорам. Для поддержки и исполнения требуемых судебных решений придётся наладить правильную работу администрации и высших диванов...
— Дальше.
— Чтобы всё работало как надо, а заодно, для создания повода для денежной поддержки администраторов, необходимо их надлежаще обучать. Поскольку дунайские дворяне не слишком богаты, то делать это придётся за счёт казны. Я полагаю нужным на основе харьковского университета открыть специальную кафедру для обучения дунайских администраторов. Однако можно такое заведение открыть в Одессе. Второе несколько сложнее, ибо преподавателей годных для дела там меньше, но Одесса, имеющая тесную связь с дунайскими землями, может оказаться более благоприятной для дунайцев. Цель обучения вырастить низовых администраторов: судей, столоначальников, полицейских чинов среднего уровня и, возможно, комиссаров. Таких людей потребуется достаточно много, но учить их слудует не полно, дав за год основную административную или юридическую науку. Важно, после обучения обеспечить их найм на службу. Полагаю, в год надлежит обучать не менее сотни студентов. Казне это обойдётся ещё около трёхсот тысяч в год. Но эти деньги будут потрачены в России и обернуться доходами наших купцов и обывателей. А вот людей избирающихся в высшие диваны и господарей, надлежит непременно приглашать в столицу. Здесь их определить на учёбу к Карлу Васильевичу и осыпать милостями, которые они ни в каком случае не смогут вывезти из России. Давать в пользование поместья или участие в купеческих домах, чтоб они могли получать с них ренту, но не продать. Цель одна они должны значительную часть своих доходов иметь от русских владений. Это, наряду с прямым или косвенным утверждением их на должности, позволит обеспечить их готовность осуществлять действия угодные русскому государю.
— Ты полагаешь, они не поймут, что мы их покупаем и не оскорбятся? — поинтересовался Николай Павлович.
— Всегда можно соблюсти приличия и извлечь свою пользу. Можно одарить, а можно отблагодарить. Пусть, например, кто-то напишет сочинение о своём крае, или поможет перевести с местного языка какую-нибудь книгу, или пусть сделает перевод с французского, доклад по интересному русскому царю вопросу, отвезёт важное послание или проводит кого-нибудь на богомолье. Мало ли какие услуги государь может высоко оценить и отблагодарить за них. Общее число убытка от этого оцениваю около пятисот тысяч в год. Итак, вся затея по реформированию княжеств обойдётся казне около миллиона трёхсот тысяч рублей в год. Полагаю, что эта сумма не будет требоваться постоянно и не вся она пойдёт из казны непосредственно. Деньги на поддержание господарей будут извлекаться ими самими, но всё же поскольку эти деньги очевидно покинут Россию, я считаю их за расходы. Также я не беру содержание русской армии в княжествах. Прямых же убытков около восьмисот тысяч. В будущем расходы можно будет сократить. Воплощение же реформ в жизнь должно привести к тому, что через десять лет решение о присоединении к России будет радостно встречено дунайским народом и ты получишь под свою руку относительно богатый хлебом край с сытым и довольным населением, готовым защищать русского царя с оружием в руках. Все эти реформы должны сопровождаться предложением к несению русской службы и переселению на нашу землю. В частности, было бы полезным создать на Кавказе области заселённые православными дунайцами, например в Батум. Это потребует особых денег и возможно в значительном количестве, но весьма было бы полезным. Не повредит делу создание русских школ, прежде всего за счёт дунайской казны, но наверняка потребуется помощь. Так, пожелавшие обучать дунайцев русские будут нуждаться в должном поощрении со стороны нашей казны. Однако, пусть прямым образом мы несём только расходы, но косвенным возможно и извлечение доходов. Дунайские крестьяне сейчас совсем не богаты и не способны покупать никакие товары. Россия поможет им немного разжиться, и они смогут покупать недорогие товары российских торговцев. Этому сильно поможет, если через господаря удастся установить высокие пошлины на европейские товары, а русскую границу сделать свободной. Разжившись на этом деле, русские купцы смогут больше платить казне. Кроме того, всегда найдутся дунайские дворяне и купцы, которые всё же смогут разбогатеть достаточно, чтобы задуматься об иностранных кредитах. Совершенно очевидно, что их уже не может быть столь значимое число и условия при полном контроле со стороны России у нашего коммерческого или специально созданного банка предложение для займа очевидно будут привлекательнее. Россия сможет стать их кредитором и извлечь из этого свою прибыль.
— Н-да, — задумчиво произнёс Николай Павлович. — А зачем тебе нужны эти крестьяне из Моздока?
— Полагаю, что прозрачное земляное масло может быть весьма полезным.
23 декабря 1828, Санкт-Петербург
* * *
— Мне нужна ваша помощь Карл Васильевич, — сделав глоток чая, сообщил великий князь о цели своего визита, — Видите ли в чём дело, я считаю, что Российская империя всенепременно должна привечать наследников правителей дружественных некрупных государств, а также самих господарей и дворянство. И давать им возможность освоиться с нашей дипломатией, обрести здесь друзей и интересы. Причём это важно не только для высоких вельмож, но и для чиновников средней руки. Ведь последние вполне могут выбиться в значимые люди. В тоже время господам из вашего ведомства полезно было бы наладить дружбу с ними. Она не только поможет вести дела, когда наши гости вернутся на родину, но и позволит людям вашего ведомства лучше понимать обычаи и нравы далёкой страны, куда их, несомненно, забросит служба. Как вы считаете, в этом может быть польза?
— Несомненно, но для этого нушен благовидный повод и деньги, — усмехнулся Несельроде.
— Я с вами не согласен. Наипервейше, для этого нужны преподаватели, планы обучения и, наконец, помещения. Это всё невозможно одномоментно получить даже за деньги. Поэтому, узнав о том, как вашими стараниями создалось учебное отделение при министерстве, я и обращаюсь к вам. Вы опытный в этом деле человек, ваша помощь будет бесценна, а деньги и благовидный повод с божьей помощью сообразуются, — великий князь улыбнулся.
— Вы по-прешнему лелеете надешду образовывать персиан? — подняв левую бровь, спросил министр.
— Не только. Позвольте, я поясню подробно.
— С удовольствием выслушаю, — Несельроде взял на руки чашку с блюдцем и откинулся в кресле.
— Благодарю, — великий князь бросил взгляд на демонстрирующего безучастность Мердера и начал: — Прежде всего, необходимо обозначить затруднения, каковыми они мне представляются. Первое состоит в том, что вынужденные иметь дело с чуждыми народами администраторы, дипломаты и офицеры не понимают их мотивов, а потому не могут исполнять свою службу надлежаще. Местные князьки, ханы, господари, беки и баи не понимают сути имперской власти и позволяют себе недопустимое. Всё это часто происходит из-за того, что разные и неизвестные другим языки, вера, обычаи и нравы разделяют народы под рукой императора. Недопонимания вполне способны привести и к кровопролитию. Избежать этого, можно только дав достаточные знания. Поскольку дело это касается не просвещения народа, а получения чиновниками знаний, потребных для установления отношений с чуждыми, а то и просто находящимися под чужим правлением народами и их лучшими людьми, то дело сие имеет прямое касательство к вашему, Карл Васильевич, министерству. Впрочем, сейчас я объясняю обстоятельства, которые без сомнения вам прекрасно известны. Иначе вы не стали бы заботиться об обучении своих подчинённых, уделяя учебному отделению своё бесценное время и деньги из скромного бюджета министерства.
Несельроде приподнял два пальца, останавливая великого князя.
— А не кашется ли Вашему Императорскому Высочеству, что несколько драгунских полков лучше уладят дела с князьками и ханами? — Дипломат приподнял правую бровь. — К чему нам, европейскому образованному народу, понимать эти варварские обычаи, считаться с их мелочными шеланиями и удовлетворять их алчность и гордыню?
— У ханов есть одно бесспорное преимущество. Их очень много, в каждое местечко по драгунскому полку не поставишь. А понимание их обычаев позволит использовать их против друг друга. Divide et impera. Это же влечёт и иные блага. Надменное же отношение к этим мелким властителям несомненно тешит самолюбие, но не влечёт за собой ничего кроме убытка.
— Так, что вы предлагаете, Александр Николаевич? — Улыбнулся Несельроде.
— Кратко выражая мысль, я предлагаю под вашим началом, взяв за основу существующее учебное отделение и ещё несколько учреждений министерства просвещения, создать три новых учебных заведения. Столичное, будет предназначено для обучения чиновников вашего министерства, а также влиятельных сановников иностранных государств и их наследников. Например, из персиян или господарей дунайских княжеств. Так же можно обучать значимых дворян из Российских регионов: Польши, Финляндии, Кавказа и даже мексиканских земель. Тех, польза от дружбы с которыми принесёт пользу, прежде всего, дипломатической службе. Мелкие ханы, князья или дворяне с бескрайних просторов России и сопредельных государств, которые в интересах императора необходимо включить в нашу администрацию, а так же мелкие чиновники вашего или офицеры военного ведомств, будут обучаться в двух других заведениях. Люди мусульманского, буддистского или иного восточного исповедания будут обучаться в Казани. Для чего министерство просвещения должно передать под вашу руку часть преподавателей и помещений казанского университета. Люди же европейского исповедания будут обучаться в Одессе, для чего под вашу руку перейдёт Ришельевский лицей.
— И чему вы предлагаете учить?
— Не многому. В столице курс обучения должен быть около двух или трёх лет. Его необходимо нацелить исключительно на облегчение последующих взаимоотношений. Что-то объединяющее аристократов, такое как история дипломатии, русский язык и литература, литература других народов, философия, особенности законодательства разных стран. В Казани и Одессе обучение должно быть не больше года а предметы будут практичны для будущих чиновников. Русский язык, основы делового производства, законы, прежде всего Российские, но не только. Особое внимание уделить надлежит правилам торговли, таможенному, сыскному и цензурному делу. Там обучат будущих мелких столоначальников, им философские беседы вредны. Для русских же обучающихся в этих заведениях откроются особые преимущества при соискании мест. Я, с позволения государя, готов лично озаботиться этим.
— Это весьма интересное предлошение, — с улыбкой заключил Несельроде, — но оно крайне не просто. Тем же персиянам, надлешит преподавать основы персидских законов. Без этого обойтись невозмошно. Но где вы найдёте знатока этих законов?
— Там же где и персиян. В этом и есть одно из достоинств. Совершенно необязательно чтобы преподавали исключительно подданные короны или европейцы. Пусть о персидских законах расскажут персы, но не только своим аристократам, но и нашим будущим дипломатам.
— Это любопытно. Но я вишу много слошностей.
— Ничего не возможно достичь без упорства в преодолении трудностей, — улыбнулся великий князь.
Несельроде усмехнулся и покачал головой.
24 декабря 1828, Санкт-Петербург
* * *
В столовую великого князя энергичной походкой вошёл генерал. Его кучерявые с проседью волосы делали лицо комично круглым. Немного скрипучим голосом на хорошем русском языке, но с непонятным акцентом, он поздоровался:
— Здравствуйте Ваше Императорское Высочество. Дозвольте представиться, генерал от инфантерии на русской службе Antoine-Henri Jomini. Впрочем, можете называть меня на русский манер, Генрих Вениаминович. Повелением государя я определён вашим наставником в части военного искусства. Дозволите ли вы именовать вас по-дружески?
— Здравствуйте, Генрих Вениаминович, рад вас видеть. Ко мне можете обращаться как к равному. Государь передал мне некоторые ваши записки, сделанные под Варной. Прочёл с большим интересом. Император очень ценит вас, и я надеюсь найти в вашем лице хорошего наставника.
— Прекрасно, Авраам Петрович, предупреждал меня, что вы цените деловой подход без излишних украшательств. И это по-настоящему радует меня. Надеюсь, вы также не оскорбитесь, если я вынужден буду делать вам замечания.
— Наоборот, предостережение от совершения ошибки весьма ценно, но надеюсь в присутствии посторонних вы будите помнить, что я член императорской фамилии. Если личный престиж для меня не много значит, то ущерб фамилии и славе императорской власти я снести не смогу.
— Вызовите меня на дуэль? — широко улыбнулся генерал, показав почти все зубы.
— Ни в коем случае! Если всё будет настолько скверно, вас просто зарежут тёмной ночью. А так, отпущу в ответ шпильку, и вы вынуждены будете либо гневаться на мальчишку, либо сгореть от стыда.
Жомини снова улыбнулся и кивнул головой.
— Завтра большой праздник, — сообщил генерал, — потому я не намерен давать вам урок, но необходимо разобраться с некоторыми вашими идеями прямо сейчас. Надеюсь, у вас есть время подробно рассказать мне о ваших мыслях по поводу павловского и гатчинского полков.
— Извольте, — великий князь приглашающе указал на место за обеденным столом.
Они оба сели. Жомини открыл принёсённую папку с бумагами, достал лист и карандаш, после чего замер в ожидании.
— Я вынужден рассказать всё с самого начала, — предупредил великий князь.
— Я готов слушать, — кивнул генерал.
— Хм, мой друг генерал Паскевич, иногда пишет мне небольшие описания о ходе боёв на Кавказе. Не так давно я получил от него достаточно подробное описание взятия Ахалциха. И я заметил, что поскольку крепость находится в горной местности, то создание системы параллелей и сап крайне затруднительно. В результате не самая мощная для равнинной местности крепость держалась достаточно долго. Была в результате взята прямым штурмом и стоила нашей армии многих жизней. И это заставило меня задуматься о том, как захватывать подобные укрепления. Поскольку длительная осада зачастую изматывает осаждающих сильнее чем обороняющихся, а подготовка позиций для штурма в таких условиях требует очень большого времени и труда, то необходимо придумать способ относительно быстрого и безопасного штурма. Рассудив, что всякое сложное дело требует наличие хорошего мастера и особой организации, я посчитал необходимым создать и организовать мастеров в павловском гренадёрском.
— Гм, — произнёс генерал и тут же кивнул, приглашая великого князя продолжать.
— Я рассудил, что если нет возможности защитить штурмующих апрошами, то нужно сделать так, чтобы обороняющиеся не могли по ним стрелять. Это достижимо тремя средствами. Первое из них скрытность. Второе скорость, ибо по быстро перемещающимся сложнее попасть. И третье, создание такого обстрела крепости, при котором страх не позволит обороняющимся находиться на стенах. Иначе говоря, скрытность, манёвр и подавление должны дополнить защиту штурмующих, — великий князь замолчал, наблюдая, как наставник что-то помечает на бумаге. Тот сделал жест продолжать. — Для обеспечения скрытности значительная часть подготовки к штурму должна производиться ночью или за дымовым занавесом...
— За чем?
— На поле боя необходимо будет пустить достаточно густой дым, чтобы обороняющиеся не видели штурмующих. При этом возможна постановка дымового занавеса для введения врага в заблуждение. Устройство его требует специальных навыков и пиротехнических составов.
— Понятно, дальше.
— Поскольку число особо подготовленных солдат не может быть слишком велико, но, будучи хорошо обученными, они могут передвигаться бегом без сохранения строя. При этом было бы полезным перебегать из одного укрытого от врага места к другому. Если такие места незначительны, то перебежки можно осуществлять даже по одному. Главное, чтобы была возможность накопить силы для последнего штурмового броска. Но существенную роль должно играть подавление. Для этого штурмующая группа должна прикрываться огнём стрелков и артиллерии. Непосредственно перед штурмом позиции врага должны быть обстреляны из малокалиберных мортир. Сами штурмующие должны активно использовать ручные гранаты. Но до штурма они также нуждаются в постоянном прикрытии, поскольку штурмующая группа достаточно малочисленна. Это прикрытие должны организовать стрелки, ведущие прицельный винтовочный огонь по крепостным амбразурам примерно с пятисот шагов...
— Подождите, jusqu'oщ..?
— Легионные стрелки ведут избирательный огонь с шестисот шагов. Убойное действие пули уверено сохраняется до восьмисот шагов. С пятисот возможна прицельная стрельба. С двухсот уверено поражают грудную мишень...
— Какую?
— Мишень, обозначающую верхнюю часть человека, — великий князь нарисовал на листе контур. — И это из обычных легионных винтовок, вполне средние стрелки. Избранных можно обучить лучше. Кроме того, отдельно отобранные меткие стрелки должны быть вооружены особыми винтовками, чтобы расположившись на возвышенностях над крепостью, издали обстреливать защитников. Под словом �издали�, я понимаю для дальнобойных малокалиберных винтовок около восьмисот шагов, а для крепостных ружей более тысячи. Несомненно, на таком расстоянии невозможно вести прицельную стрельбу по отдельному человеку, но у стрелков другая задача. Они должны внушать ужас защитникам крепости. Враг не должен чувствовать себя в безопасности за стенами. Пусть случайная пуля всегда угрожает всякому прохожему на улице. И даже недостаточно толстая стена не сможет защитить от крепостного ружья. При осаде равнинных крепостей найти место для таких стрелков затруднительно, но в горах возможно. Эта мысль пришла мне, когда я изучал расположение крепости Ахалцих.
— Вот как, тогда, возможно, вы расскажете мне, как представляете себе штурм этой крепости?
— Извольте подождать, я достану план, — великий князь вышел.
Через некоторое время он вернулся и расстелил на обеденном столе крупный план местности, и принялся рассказывать:
— Несомненно, план штурма должен составляться только на месте после осмотра подступов к крепости, но сейчас мы предположим всё на бумаге. Итак, штурмовой батальон подходит к крепости осаждённой основной армией. Задача, проложить путь для обычных полков, самостоятельно захватить всю крепость ему не достанет сил. Поэтому содействие осаждающих войск необходимо и именно в их интересах должен действовать батальон. Прибыв на место, командир должен выбрать один основной и несколько запасных участков для штурма. Надлежит обращать внимание на удаление от ворот, откуда возможна вылазка. На наличие ущелий или иных складок, где можно накапливать силы. Так же на возможность устраивать габионы по пути прохода к стенам. Несомненно, данные укрытия будут разрушаться артиллерией защитников. Но их задача создать кучи остатков, укрываясь за которыми штурмующие смогут приближаться к стенам, где-то перебежками, где-то ползком. Одновременно с этим на северной высоте необходимо разместить стрелков из длинных винтовок. Совершенно очевидно, что нельзя поднять орудия на эту кручу, но расположить там десятка два стрелков можно.
— И всё же, — Жомини примерился линейкой, — до стен крепости здесь около двухсот саженей. Я готов поверить в чудеса стрелков легиона, но у вас нет этих длинных винтовок. Насколько уверенно вы можете полагаться на них, на таком расстоянии.
— Я в них уверен настолько, что могу побиться об заклад. Эти винтовки будут дорого стоить, их не так просто заряжать и с ними не всякий сможет управиться. Но в том, что они способны к бою на двести пятьдесят или триста саженей, я уверен. Что же касается крепостных ружей, то в их способность к ведению боя я намерен подтвердить буквально через месяц. Мне уже сообщили о первых отстрелах из них, и я крайне обрадован результатами.
— Хорошо, я принимаю это на веру.
— А на южной горе, отстоящей от крепости около трёхсот саженей, разместить три расчёта с крепостными ружьями. Всё время пока идёт подготовка и штурм эти стрелки должны осуществлять террор защитников крепости. В остатках разбитых артиллерией габионов должны залечь стрелки с легионными винтовками. Им предстоит убивать всякого, кто появится на стенах или в амбразурах. Чтобы стрелков не опрокинули вылазкой. За ними должны расположиться лёгкие гранатомёты и штурмовики. Убедившись, что враг не предпринимает вылазки, а огонь его артиллерии ослаб, малокалиберные мортиры должны расположиться перед стрелками, чтобы забрасывать нужный участок крепости бомбами, лишая защитников возможности собраться непосредственно за стенами. Командир при этом должен обеспечить размещение сигнальщика на ближайшей высоте для указания необходимости стрельбы мортир. Ночью или скрытые дымным занавесом к стене должны подойти пионеры. За ними расположатся штурмовики и гренадеры для защиты против вылазки. Пионеры установят мину непосредственно на стену...
— Вы полагаете, достанет пороха, чтобы взрыв, произошедший не в сапе, а снаружи стены, сделал пролом.
— Я продумал конструкцию на этот счёт. Заряд должен располагаться внутри колокола, который пионеры укрепят на стене. Поэтому вся сила взрыва будет направлена в стену. Осадные войска должны подготовиться к штурму. После взрыва в пролом устремятся пионеры и штурмовики. А следом должны ворваться полки осаждающей армии. Таким образом, павловский батальон оказывается состоящим из роты пионеров, штурмовиков, и стрелков. В последнюю входит взвод террора. А также ему полагается батарея гренадёров, мортир и рота обеспечения, включающая обоз, отделение связи и прочее. Всего около пятисот человек.
— Diable, давайте подробнее. Вот батальон подошёл к Ахалцих. По какой дороге и где расположился?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
