Мелодии ведьминой души 2 книга

Вадим, так и не поверил, что любимая женщина ушла по своей воле. Он искал везде, даже уверовал на время в НЛО и мировой заговор. А потом судьба свела его с чистильщиками. Вот тогда он и узнал, что множество людей не являются теми, кем кажутся, и даже людьми называться не могут. Он продолжил поиски Марины, войдя в ряды чистильщиков. Так Алексей в один год потерял и мать и отца, ставшего теперь гостем в собственном доме. Наведываясь с ночевкой не чаще одного раза в три месяца, он превратился в чужого и непонятного для родного сына человека. Со временем Лекс начал его побаиваться и даже радовался, когда он подолгу не возвращался.

После смерти отца пришлось бросить любимую работу в больнице, ради которой он отучился семь лет в медицинском институте, и перейти на кочевой образ жизни. Дом, доставшийся по наследству от бабушки, сдавал квартирантам, сохраняя эти деньги на карте неприкосновенными. Вот и пришло время ими воспользоваться.

Алексей облокотился на открытую дверь Нивы и, прижал плечом трубку телефона. Ожидая соединения, он развернул карту, губы еле слышно напевали строчку из песни: "Я поеду на юг, я, конечно, поеду на юг".

2 глава

"Такая-сякая сбежала из дворца"

Сегодня Майя не торопилась домой, потому что самый любимый российский праздник — Пятницу — отец, естественно, не забудет отметить. Безопасней пропустить стадию озлобления и буйства и объявиться в фазу беспробудного сна. Девушке недавно исполнилось восемнадцать, но отца в пьяном виде она боялась не меньше, чем десять лет назад. В дни, когда Дмитрий Валентинович напивался, вся семья ходила на цыпочках, исполняя все его прихоти и желания, даже самые бредовые, чтобы, не дай бог, не дать повод к телесному перевоспитанию. Выходя из запоя, Дмитрий Валентинович начисто забывал про все выкрутасы и пьяный дебош. А если кто-нибудь решался напомнить об аморальном поведении, впадал в еще большую ярость.

Почти весь персонал небольшого салона красоты с кокетливым названием "Дамочка" разошелся по домам. Только Лера, работающая здесь всего два месяца, с деланной медлительностью переставляла расчески в стаканчиках. Майя была ее ровесницей, хотя казалась младше из-за маленького роста и наивного взгляда. Черные, как смола глаза смотрели на окружающий мир с опаской и одновременно с удивлением. Сначала Лера полагала, что она потрясающе достоверно притворяется простушкой, часто не понимающей двусмысленные шутки и намеки, а оказалось, что Майя такая и есть. За время работы в парикмахерской она заметила: в конце недели девушка нарочно задерживается в салоне, до блеска полируя зеркала и натирая и так чистые полы. В отличие от других стилистов, к вечерней уборщице она относилась благожелательно и даже немного снисходительно.

Понаблюдав немного за Майей, она крутанула кресло и звонко объявила:

— Твое время прихорашиваться. Садись, будем менять цвет волос. Время, я смотрю, у тебя в любом случае есть.

Майя вздрогнула от неожиданного возгласа девушки и выронила швабру.

— Но у меня хороший цвет волос, такой...

— Обычный, можно даже сказать, мышиный, — закончила за нее Лера. — У меня есть одна идейка. Садись, не бойся. Бесплатно, естественно. — Она сделала приглашающий жест, не признаваясь, что платить за этот экспромт придется самой.

Не прошло и часа, как Майя увидела обновленное отражение и воскликнула от удивления. Оказывается, природа иногда ошибается, наделяя людей цветом волос и глаз на свое усмотрение. Светло-русый — вроде бы и неплохой колер — совсем не красил, превращая в классическую "серую мышку". А вот огненный рыжий неожиданно оттенял черные, словно угли глаза, контрастируя с наивным выражением лица. Майя придвинулась ближе, пропуская между пальцами рыжие пряди.

— Это так необычно. Мне кажется, я похожа на... — она замялась, боясь обидеть Леру, — на гулящую девушку. Просто так ярко, — закончила Майя оправдывающимся тоном.

Лера даже не подумала обидеться, полагая, что незапланированная вечерняя клиентка просто не обладает тонким вкусом.

— Ты на ведьму похожа, — четко продекларировала девушка, замечая, что подопытная, наконец, улыбнулась.

Майя гордо вскинула голову, растрепав огненные волосы.

— Ведьма! — Она развернулась к замеревшей в изумлении Лере. — Спасибо тебе. Я, пожалуй, пойду.

У дверей квартиры Майя прислушалась, надеясь уловить громогласный храп отца, но, к сожалению, в комнате стояла поразительная тишина. Это могло означать что угодно, в том числе и то, что он ждет возвращения старшей дочери с зажатым в кулаке ремнем. Простояв еще пару минут, она решилась открыть дверь и сразу же столкнулась с пристальным взглядом пьяного родителя. Мужчина сидел на полу, привалившись спиной к арочному проему кухни. Дверь в соседнюю комнату была плотно закрыта, став защитным барьером для остальной части семьи. Две пустые бутылки из-под пива и одна из-под водки стояли вдоль стены. Еще одна начатая, бережно возлежала в перекрестье ног отца. Пахло дымом от дешевых сигарет и грязными носками.

Девушка сделала шаг назад, по привычке защищаясь выставленными вперед руками. Несмотря на охмеление, Дмитрий Валентинович поднялся на удивление проворно и резко схватил Майю за запястье. Кисть выгнулась под неестественным углом. Девушка тихо вскликнула и зажмурилась, ожидая удара. Этот момент был самым жутким: она гадала, насколько сильным будет удар и куда он придется, будет ли он один или сразу несколько.

Мужчина медлил, продолжая сильней сжимать руку. Он резко развернул Майю к себе спиной. Намотав волосы на свободную кисть, рывком закинул ее голову назад.

— Где же шлялась моя старшая дочь? — Его голос был обманчиво спокоен, даже нежен. — Поведай папочке, чего молчишь?

Девушка плотно сжала губы, борясь с криком. Горький опыт научил — лучше молчать. Любые слова еще больше обозлят отца.

Когда кожа на голове натянулась до такой степени, что еще немного и скальп целиком слез бы с головы, хватка неожиданно ослабла, и Майя смогла вырваться. Правда, почти сразу на спину обрушился тяжелый удар, сбивающий с ног. Упав плашмя на протертый ковер, Майя быстро перевернулась и поджала колени, крепко обхватив их руками. Она снова зажмурилась, обостренный слух уловил тяжелые шаркающие шаги, скрип старых прогнивших половиц и шипящее дыхание приближающегося мучителя. Майя покорно ждала продолжения побоев, повторяя, словно заклятие: "Скоро все закончится, только бы не закричать". Главное закрыть лицо и грудь. Синяки на лице не украсят, и в институте их не объяснить падением с лестницы, а по груди — слишком уж больно.

Дмитрий Валентинович зло пнул дочку ногой, примеряясь к более весомому удару. Рыжие волосы ослепляюще пламенели в неярком свете настольной лампы, раздражая его и приводя в еще большую ярость. Цепко схватив за пышную шевелюру, он прорычал, совершенно теряя самообладание.

— Это ты во всем виновата! — Он ударил Майю головой о ручку дивана. — Ты! Она должна была жить! Тварь!

Девушка крепко сжала пальцы на запястье терзающей руки, надеясь отцепить ее от волос. Не открывая глаз, она мысленно представила длинный подоконник, заставленный всевозможными вазами. Силой воли Майя заставила одну из них подняться в воздух. Пролетев над мебелью, посудина врезалась в голову мужчины. Почти сразу раздался звон бьющегося стекла и краткий вскрик, за которым последовал глухой удар о пол. Еще через секунду девушка решилась посмотреть на последствия фантазии: отец лежал вдоль дивана лицом вниз, вытянув руки вверх и тихо сопел, тонкая нитка слюны стекала из угла рта на ковер.

Тело девушки сковал ужас собственного поступка: если удар оказался бы хоть немного сильнее, она могла бы пополнить ряды убийц. Майя рассеянно оглядела осколки разбитой вазы: именно ее Дмитрий Валентинович подарил жене на Восьмое марта. С подарками он вообще никогда не заморачивался. Детям преподносил розовых плюшевых мишек, хотя они не застыли в девятилетнем возрасте и, других животных любили не меньше. Жену снабжал стеклянными посудинами, как нарочно выбирая самые безвкусные. Эта была уже третья ваза, которую Майя использовала для самозащиты в такие вот несчастливые пятницы, но первая, достигшая цели. Девушка подняла кусочек стекла с фрагментом букета аляповатых маков, пальцы крепко сжали его, разрезая кожу до крови. "Да, я ведьма" — прошептала Майя.

Бросив еще один взгляд в сторону неподвижного отца, девушка вышла из комнаты и осторожно постучала в дверь спальни.

— Мам, это я.

Прошла почти минута, прежде чем она услышала, звук поворачивающегося ключа. В щель приоткрывшейся двери, Майя увидела уставшее, и даже сонное лицо матери. С опаской оглядев пустой коридор, Валентина Николаевна кивнула, призывая дочку войти в комнату. Как только та проскользнула под ее рукой, она быстро захлопнула дверь.

Комната освещалась только тусклым светом детского ночника, безрезультатно разгоняющего мрак по углам. Пахло карамелью и терпкими духами матери. Младшая сестра спала, свернувшись клубочком и по-детски трогательно подложив ладони под щеку. Девушка присела на край кровати и проследила задумчивым взглядом за матерью, женщина бережно укладывала голову Насти на свои колени. Ласково погладив спящую дочь по распущенным волосам, она тяжело вздохнула.

— Он бил тебя?

Майя отвернулась к окну, с трудом сдерживая подступающие слезы.

— Нет.

— Мне показалось, я слышала...

— Нет, — отрезала девушка, понимая, что мать знает, не только о тех ударах, что достались сегодня, но и обо всех побоях. Если бы хотела защитить, то вышла бы из комнаты. — Он вас практически не трогает, почему так ненавидит меня?

Несмотря на то, что в комнате было душно, Валентина Николаевна зябко повела плечами, машинально продолжая гладить волосы младшей дочери.

— Это не ненависть, он просто пьяный, — неубедительно попыталась она оправдать мужа. — Что ты сделала с волосами?

Майя осторожно потерла затылок, пальцы нащупали приличных размеров шишку. Голова саднила, словно большой синяк, подвергшийся удару шипастой булавы.

— Мам. Я ведь не похожа на него. Скажи честно, мне уже восемнадцать, и я буду даже рада узнать, что я ему не родная. — Черные словно битум глаза всмотрелись в лицо женщины.

Валентина Николаевна быстро отвернулась от пытливого взгляда дочери и задумалась. В наступившей тишине, судорожный вдох прозвучал поразительно громко.

— Ты не похожа на него, потому что похожа на мать, — на одном дыхании выпалила она и тут же пожалела о сказанном.

— Но я вообще на тебя не похожа. — Конец фразы Майя практически проглотила, с опозданием осознав смысл слов.

Женщина опустила взгляд, боясь прочитать в глазах дочери то, чего так страшилась пятнадцать лет. Ее ладонь замерла над головой Насти, еще больше выражая смятение, чем застывшее, виноватое лицо. Майя смотрела на руку мамы, пытаясь вспомнить, гладили ли хоть раз эти пальцы с такой же привычной нежностью ее волосы. Девушка резко встала и сделала шаг по направлению к выходу. На какое-то мгновенье ее рука оцепенела в нерешительности в нескольких сантиметрах от двери. Развернувшись, Майя обреченно опустилась на кровать.

— Я приемная?

Ответа ей пришлось ждать около минуты.

— Нет. — Пальцы Валентины Николаевны продолжили перебирать волосы спящей девочки, она отшатнулась от прямого взгляда Майи. — Диме ты родная дочь.

— Как? Не понимаю. — Она яростно замотала головой, боль разлетелась в стороны, срываясь ледяными осколками с волос. — Он мой отец?! А где моя настоящая мать?

Женщина пугливо прислушалась к тишине за дверью.

— Он спит? Не шуми, — сердито приказала она дочери. — Я раза три уже собиралась тебе все рассказать. Боялась, что Дима в любом случае вскоре проговориться, и лучше тебе все узнать в спокойной обстановке...

— Долго же тебе пришлось бы ждать такой обстановки, — саркастично перебила Майя.

— Не ерничай. — Даже в такой момент Валентина Николаевна не забыла сделать замечание. — Помнишь, когда тебе было около пяти лет, ты все время спрашивала о женщине с рыжими волосами? Она катала тебя на качелях в саду, и вы собирали яблоки?

Майя задумалась, стараясь воскресить детские воспоминания и сны. Она действительно помнила яблоневый сад и луга, пестреющие ярко-желтыми цветами. Здесь, в Подольске, не было такой природы, откуда же эти картинки, всплывающие в голове? Женщину помнила смутно, когда-то давно она согласилась с объяснением, что это просто сон, и забыла о ней. Вот только запах, такой приятный, вроде как ванили и выпечки. У этих воспоминаний всегда был такой аромат.

— Почти не помню. Это моя мать? Где она? — взволнованно выпалила Майя, подпрыгивая от нетерпения на месте.

Валентина Николаевна не торопилась отвечать и сначала заглянула в лицо спящей Насте, желая убедиться, что напряженный шепот не потревожил ее сон.

— Умерла, — тихо проговорила она, злясь на Майю за то, что так хочет узнать о настоящей матери. Ведь растила и кормила ее именно она. А дочка готова хоть сейчас сорваться на поиски родительницы, словно и не было у нее другой семьи.

Майя будто прочитала мысли матери и как можно мягче попросила:

— Я просто хочу знать. Это не значит, что я не люблю тебя.

Валентина Николаевна сжала губы и, наконец, решившись, начала рассказ.

— Мы с Димой приехали в Подольск, когда тебе было почти четыре. И я, и он из Краснодарского края. Может ты слышала, город такой есть, Горячий Ключ, называется. Это моя Родина. Твоя мать тоже оттуда. Ее звали Полина и она, кстати, всегда красила волосы в рыжий цвет, такой, как у тебя сейчас. Наверняка, все думали, что это от природы у нее такая огненная шевелюра, но мне она призналась — не обошлось без хны.

Мы жили по-соседству и были подругами с детства. Недалеко от нас строился большой дом. Местные богачи строили. У них семейка большая и странная, говорили про них всякое, будто они колдуны какие и от всяких болезней лечат. Но это не важно, разговор не о них. Полина приходилась им дальней родственницей. Она как-то еще в детстве мне рассказывала, что ее отца изгнали из семьи за брак с обычной женщиной, потому что он женился наперекор решению родственников. Поэтому у Полины фамилия была такая же, но она не считалась частью этой семейки. Тетя отца, Таисия, втайне помогала им, так что семья Полины жила нормально, по тем временам даже зажиточно.

Нам было по семнадцать лет, мы тогда школу заканчивали, были красивые и наивные. — Она замолчала, окунаясь в воспоминания молодости, пробуждающие грусть и одновременно тихую радость. — Одним из плотников, строивших дом, был Дима. Я первая с ним познакомилась и у нас началась любовь. Ты не представляешь, какой он был красавец! Любая хотела заполучить его, а он достался мне. Около месяца мы бродили по улицам, держась за руки и возбуждая зависть местных девиц. С Полиной я тогда почти не общалась — не до нее было. Но если мы встречались, я видела, какими глазами она смотрела на моего Диму. Я ему сказала, что у нее взгляд плотоядный и сумасшедший, а он посмеялся и ответил, что ему не нравятся рыжие. Я хорошо помню, что всего через два дня рано утром он сам пришел ко мне и сказал, что не любит меня больше и то, что между нами было, для него ничего не значит. А еще через день он стал курсировать по улице с Полиной, точно так же держась за руки, как когда-то со мной. Можешь себе представить, что я чувствовала, после предательства лучшей подруги и любимого человека!