— Моя внучка не из болтливых, что бы она ни говорила про свой длинный язык, — ответила бабуля за меня с таким гордым видом, что я покраснела. Не часто дождёшься от неё похвалы.

Флеминг с достоинством кивнул и снова пристально посмотрел на меня:

— Итак, мисс Маккена, вы согласны на сделку?

— Конечно, согласна. И вы, правда, напишете за меня это эссе? — до сих пор не верилось в такую удачу. А уж показать свои способности мне не трудно. И раз бабушка не против, то и мне нечего скрывать в этом плане. Почти нечего.

— Обещаю, и к завтрашнему вечеру перешлю с совой. Только мне будет нужен образец вашего почерка, чтобы не пришлось переписывать. Черкните здесь, к примеру, что вы сами знаете о Фламеле.

На появившемся пергаменте, я выжала из себя всего несколько строк. Ну, не писать же про "лебединую песню", присутствующую здесь же. Да даже если бы бабули рядом не было, открывать семейные тайны я бы не стала.

Мистер Флеминг пробежался глазами по строчкам, хмыкнул не то с одобрением, не то с иронией и спрятал пергамент в карман мантии.

— Итак, Вилли... Вы позволите так вас называть, на правах друга вашей бабушки?

— Да, сэр!

— Покажите для начала свои успехи в трансфигурации. Начнём с простого, пожалуй. Палочка у вас с собой? Превратите свою чашку в... соловья.

Я поспешно допила остатки чая — не пропадать же добру — и выполнила пожелание загадочного гостя. Соловей получился очень голосистым, так что пришлось почти сразу обращать его обратно в чашку. Бабушка не любит громких звуков.

Скажу честно, хоть мне было и лестно показывать свои умения, но после трёх часов испытаний, большая часть которых имела мало отношения к программе первого курса обучения в школе, чувствовала я себя как на экзамене, волновалась, делала ошибки и вымоталась похлеще, чем за игру в квиддич. Полноценную и очень длинную игру.

Часто я не могла понять, доволен ли моими успехами гость, очень уж непроницаемое лицо у него становилось. Но что бабушка мной гордится, было для меня лучшей наградой.

Так что попрощалась я, вполне довольная выгодной сделкой, новым знакомым, бабушкой и собой. А то обстоятельство, что Эгасту пришлось поймать меня на лестнице и аппарировать в кровать, никому знать не обязательно — свою часть сделки я отработала добросовестно.

* * *

Сова принесла обещанные три свитка поздно вечером, накануне отъезда в Хогвартс. Я с любопытством изучила их перед сном, узнала много интересных фактов, которые, однако, явно не были сенсацией. Но тем и лучше. Вряд ли Снейп поверил бы, что я знаю, допустим, где скрывается Фламель, или рецепт изготовления Философского камня. А вот подробное описание кучи попыток изготовления сего артефакта, результаты и выводы, основные ошибки в подходе и некоторые свойства самого фламелевского метода, говорили о хорошо проделанной работе по сбору информации, вполне доступной магу с очень хорошей домашней библиотекой.

Снейп принял мои свитки без удивления или каких-либо других чувств. Прочитал их тут же, заставив дожидаться, стоя навытяжку перед его столом, когда все уже побежали обедать.

Он так увлечённо читал, словно забыл о моём существовании.

И, кажется, когда поднял взгляд, был удивлён, что я всё ещё здесь.

— Э-э, превосходно, мисс Маккена. Десять баллов Хаффлпаффу. И идите уже... обедать.

Свитки мне он так и не вернул. Может, зря я не сделала копии? Вдруг я просмотрела что-то интересное? Впрочем, я всегда могу спросить бабушку, как мне связаться с Яном Флемингом. Кажется, я понравилась старику.

Глава 12

После каникул школа встретила нас холодными дождями — от пушистого белого снега не осталось даже воспоминаний. Всё было сумрачно, угрюмо и сыро. Сверху капало, лило или моросило, по коридорам школы гуляли пронизывающие сквозняки, в классах было зябко. Я не мёрзла, потому что тепло одевалась — Эгаст, мой эльф-домовик, всегда точно в нужный момент распахивал передо мной вязаную пуховую жилетку и, чем спорить с ним или отбиваться, скорее было нырнуть в неё. Тёплые шерстяные гольфы, непременный факультетский шарф и неизменный колпак — всё это нахлобучивалось на меня с самого утра — словом, мёрзнуть мне не удавалось категорически.

Другие же студенты и кашляли, и шмыгали носами — простуда не скупилась на свои симптомы, отчего Бодроперцовое зелье лилось рекой. Однажды на отработке профессор Снейп, вместо мытья, приборки и скоблёжки котлов даже привлёк меня в качестве ассистента — доверил кое-что нарезать и даже один раз — помешать варево. Одно из трёх — за двумя котлами он присматривал лично.

Наблюдая за эмоциями, отражавшимися на его длинном носатом лице, я приметила, что в некоторые моменты маска невозмутимости, которую он постоянно носит, немного "пропускает" — уголок рта мог проявить намерение улыбнуться, а глаз — сверкнуть недоумением. С другой стороны, ко мне он всегда обращался требовательным безапелляционным тоном — никогда не забывал держать дистанцию. Даже, когда я находила то, что он затруднялся отыскать — класс, кладовую и рабочий кабинет я успела изучить очень хорошо. Да и кто бы на моём месте сумел этого избежать, без счёту раз выдраив всё до блеска.

И, да, за зелье в этот день мне, как обычно, влетело. За щепотку охмурника, добавленную перед готовностью. А я не виновата — он ведь не оставил мне обычной прописи. На уроках мы этот состав не варили, а папа всегда так делал. Вот это я ему и высказала тихим виноватым тоном, смиренно потупив глаза.

— Я не стал бы столь строго с вас спрашивать, мисс Маккена, если бы вы ответили мне, для чего служит охмурник в этом составе, — произнес он в ответ на мои оправдания. Тон у него был такой, каким наносят последний удар по шляпке забиваемого гвоздя.

— Для снятия отёчности, профессор. У нас в Иммеральд-Хилл это знают даже сквибы, работающие в лечебнице. Побочный эффект, кроме обычного для Бодроперцовки дыма из ушей — обильное слезотечение. Минут на пять. Целительница рекомендует в этот период рыдать, чтобы протоки открылись, и вымывание болезни проходило скорее.

— Ступайте, мисс! На сегодня мне достаточно общения с вами, — Снейп махнул рукой, словно стряхивая с неё слизняка.

От обиды я пришла в себя только за дверью. Ну почему он так гадко со мной обходится! Я ведь хорошая — послушная и ни в чём ему не перечу! В общем, обернулась и... послышалось? Нет, точно, из-за двери кабинета доносятся два голоса, а не один. Шагнула в сторону — здесь правее двери есть зазор между полками установленного у стены стеллажа. Навела прозрачку — Снейп и мадам Помфри около моего котла смотрят на капли, стекающие с их волшебных палочек. И чего они там нашли — обычная Бодроперцовка.

* * *

После ужина в нашей гостиной как минимум пятеро пуффендуйцев рыдали в полотенца, одновременно выпуская из ушей густые струйки пара — по его цвету было видно — дело у ребят явно идёт на поправку. В ванной при нашей спальне тем же самым занималась Сьюзен Боунс, склонившись над раковиной, она то и дело плескала себе на лицо горсти воды, а в промежутках смачно сопливо всхлипывала. Ничего, к утру будет как огурчик.

А я с удовольствием направилась в свою конурку — тут хорошо. Простыни согреты, подушка взбита, одеяло ждёт меня. Эгаст подаёт пижаму и убирает в шкаф школьную форму. В изголовье ровным светом сияет светильник, а на тумбочке ждёт своего часа книжка с заботливо положенной между страниц закладкой.

Дело в том, что домашним эльфам не полагается ни о чём просить хозяев — так уж они... хм... спрограммированы, выражаясь языком магглов. А Эгаст обожает слушать сказки. Сегодня он выбрал каталонские, причём, на испанском языке.

— А ну, сядь в ногах! — распоряжаюсь я требовательным тоном. — И не маячь перед глазами своей наволочкой — укройся одеялом, — домовикам нельзя спорить с хозяевами, поэтому мой верный слуга не будет мёрзнуть — поминала ведь уже, что в замке холодно везде, кроме как у каминов. А я открываю томик и... испанский у меня даже хуже, чем французский. То есть через каждые четыре слова нужно заглядывать в словарь. И вот, я сначала произношу прочитанное на языке Сервантеса, а потом перевожу на английский. Эльф смотрит на меня, как зачарованный — сюжет его явно захватил, и он переживает за героев. В конце обязательно спрошу, что ему понравилось, а что — нет. По своей воле он ни за что этого не скажет.

Вот ведь существа! По приказу могут, считай, всё, что угодно. А без указаний от хозяев теряются и чахнут.

* * *

Я спокойно училась, не помышляя ни о чём, кроме самых простых житейских дел: ела, спала, делала уроки. Такая, знаете ли, ни к чему не обязывающая безоблачность. Изучающие заклятия по заданиям от Флитвика и отработки у Снейпа — ну чем ещё займёшься в такую мерзкую погоду! Вечерами в Хаффлпафской гостиной болтала с ребятами — тут часто звучали предания старых волшебных семей или пересказывались сюжеты последних маггловских фильмов.

Иногда придумывали разные весёлые заклинания. Мальчишки, например, заклинали девочкам косички — было прикольно смотреть, как волосы приподнимают форменную шляпу. Я один раз попробовала такое на Эрни МакМиллане, так на голове у него вовсе ничего не изменилось, но сам он отчего-то заторопился в свою спальню. Потом он как-то странно поглядывал на меня несколько дней, словно таил какую-то обиду. А на меня он это заклятие наложил спустя несколько дней — я после каникул отпускала волосы, и они уже спокойно лежали на плечах. Так вот — именно в этот день подружки заплели их в косички — короткие и толстенькие они торчали в разные стороны, загибаясь, словно прутики. А тут, смяв поля шляпы с обеих сторон, встали торчком, словно антенны. И, главное — ни за что не хотели эту шляпу выпускать из захвата, вцепившись в неё словно клещи.

Заклинание это звучало: "Эректо". И, что неприятно, контразаклятия к нему придумано не было — оно проходило само через часок-другой. Вот, пока оно не выдохлось, я и ходила в скомканной шляпе.

Тем временем всё отчётливей чувствовалось приближение весны — дожди стали реже, частенько случались весёлые солнечные деньки, и состоялся очередной матч чемпионата школы по квиддичу. Игра получилась совершенно отстойная — этот гадёныш Поттер поймал снитч на первых минутах, чем обломал мне все надежды на захватывающее зрелище.

Грифы, понятное дело, ликовали, а наши, деревенские сбились в кучу — мы всерьёз подумывали воспользоваться стадионом, чтобы самим немного поиграть. До захода солнца оставалось ещё довольно много времени, на которое явно не запланирована ни одна тренировка, то есть никто нас отсюда не прогонит. Увы — куда-то запропал наш Шон, и нигде не было видно Линни. А четыре на четыре игрока, это уже совсем несерьёзно. Словом, мы потоптались немного, да и разошлись. Ну, как сказать разошлись... я запустила на опробование одно из заклинаний обшаривания, и вскоре получила данные о том, что на озере на маленьком островке, поросшем пушистыми соснами, присутствуют... Шон и Линни — наши пропажи.

Вот так ничего себе! Моему брату всего четырнадцать, а ей — тринадцать. А, поди ж ты — налаживают контакты и, может быть, даже целуются — я видела, что они сидят рядышком и даже немного обнявшись.

Надеюсь, вы правильно поймёте мою обеспокоенность за брата. Ну и за подругу тоже — эта маглорождённая бывала у нас дома часто, и я считала её своей, почти членом семьи. В общем... опять отступлю — после того, как я наблюдала "немое кино" — рассматривание Бодроперцовки мадам Помфри и профеесором Снейпом, для меня стало очевидно — исследующие чары изучаются мною не в полном объёме. Должны быть не только такие, которые позволяют увидеть, но и подслушивающие. И я нашла кое-что интересное, но ещё толком с этим не практиковалась.

Теперь я, ни секунды не сомневаясь, принялась колдовать, налаживая связь с островком, на котором нашли уединение юные голубки. После полутора дюжин попыток всё получилось — эти дурашлёпы обсуждали будущую специальность Линни — она выбирала между волшебной медициной и маггловской. Шон очень сопереживал своей собеседнице — поворачивал вопрос то одной стороной, то другой, отвлекая внимание от своих действий, а сам пытался дать волю шаловливым ручонкам. Мне даже как-то неудобно стало перед девушкой за такое поведение брата и, чтобы охладить его настойчивость, я тихонько колданула "Эректо" — тот самый, что на днях заставил уйти из гостиной Эрни МакМиллана.

Это совсем не сработало. Словом, я решила отступиться, потому что они перестали разговаривать о важном — Линни почему-то принялась извиняться за то, что чего-то там не может, и попросила брата "вернуть её на большую землю". Шон переправил её, словно чемодан, заклинанием "Локомотор". А потом, уже с берега — она его точно так же.

Я им на глаза не попалась, потому что спряталась и слегка прикрылась иллюзией камня. А потом решила попробовать это же заклинание на самой себе. Было забавно парить в нескольких сантиметрах над землёй, причем тело располагалось горизонтально и только на боку. Управлять движением было легко, направляя на себя волшебную палочку, однако я натыкалась на стволы деревьев и камни, причём головой.

Попробовала двигаться вперёд ногами — волочащийся по земле край мантии задрался до самых подмышек. В общем, этот вариант левитации — а разрабатывался он явно для перемещения багажа — имел целый ряд особенностей — я с удовольствием попрактиковалась, решая мелкие задачки по трансфигурации мантии в комбинезон, по управлению парением и поворотам тела. Знаете, как бывает, когда зацепишься за какую-нибудь идею, попробуешь, а оно начинает получаться!

Закончилось тем, что я отлокомоторила себя на островок и обратно, слегка вымочив локоть левой руки. И тут, занимаясь просушкой, увидела Гарри Поттера летящего невысоко и не очень быстро на своей метле — он явно направлялся в сторону Запретного леса. Лучи заходящего солнца отражались в окнах замка — не так уж много времени оставалось до наступления темноты.

Но я ведь не кто-нибудь, а могущественная, опытная ведьма. К тому же, весьма искусная в колдовстве — только что нашла замечательный способ использования старого чемоданного заклинания. С его помощью я и отправилась вслед за гриффиндорцем, паря над самой землёй. Вскоре он скрылся среди деревьев — я не видела точно, где. Да и это теперь было мне не нужно — ну не лезть же на ночь глядя в дремучую чащобу! В общем, я снова запустила обшаривающие чары и вскоре дождалась результата. Поттер припарковал метлу к кроне какого-то дуба и тихонько там сидел, придерживаясь за ветви довольно высоко над землёй. А ниже стояли Снейп и Квиррел. Я сразу принялась настраивать подслушку, но не успела управиться — все разошлись.

И я тоже засобиралась возвращаться — пора было ужинать. Но мысли мои снова вернулись к дурацкому тюрбану учителя защиты от тёмных искусств — дело в том, что на последних занятиях он, как мне показалось, совершенно слетел с катушек. Представляете себе — диктовал нам способы излечения от укусов волков-оборотней.

Почему я так от этого взвилась? Потому что сам вопрос касается не защиты, а медицины — это раз. И, главное, способов излечения на самом деле не существует. То есть степень метаморфозы, произошедшей с человеком после укуса, никак изменить нельзя. И сама эта метаморфоза зависит от устойчивости организма и количества попавшей в рану слюны. Одни только немного обрастают шерстью в лунные ночи, да предпочитают мясные блюда в остальное время. Другие становятся монстрами, полностью теряя рассудок и человеческие признаки. Третьи оборачиваются обычными нормального вида волками. Вполне адекватно по-волчьи ведущими себя до самого утра. Зелья способны снять их агрессивность — они будут тихонько лежать на коврике, дожидаясь возвращения в человеческий вид. Но ни о каком лечении даже речи не может идти.