Хозяйка леса2

Иногда останавливаясь и хаотично извиваясь, она имитировала формы прописных букв и магических символов.

— Ай, да отмычка...— с восхищением прошептал вожак! Коварный взломщик нырнул в замочную скважину. Раздался тихий щелчок.

Всего одна, лишённая уюта комната, оказалась почти пустой. Всё, чем могла похвастать обстановка — рассохшийся шкаф, старый письменный стол да ветхая кровать, в направлении которой устремился ушлый проводник и медленно опустился на подушку, из-под которой выглядывал уголок старой, потёртой тетради. Сомнений быть не могло — Ульяна желала вернуть сворованную у неё Александром вещь.

— Ах, ты, любушка, и плутовка! — хлопнул в ладоши вожак. — Сама, наверное, ему эту тетрадку узреть разрешила. Уж я ли тебя не знаю? Куда же мне теперь эту находку нести прикажешь? Тебе-то я её передать не смогу.

Все сомнения развеял волосок. На подушке красовалась большая вишнёвая буква 'В', обрамлённая сверху и снизу замысловатыми вензелями. Именно такие символы были вышиты на всех скатертях, простынях и даже носовых платках хозяйки леса, но сопутствовала им литера 'У'. Когда-то Ульяна упомянула о том, что её прабабка сама учила непоседливую правнучку вышивать сложные закорючки, обозначающие причастность обладающей ими персоны к роду потомственных чародеек.

Недолго думая, оборотень подцепил пальцами волосок, положил его в разворот тетрадки и вышел из помещения. С одной стороны, он очень жалел о том, что хозяина коморки не оказалось на месте, а с другой... не время сейчас за собой следы оставлять. Да и не живёт здесь продажный маг, только наведывается время от времени. Волчий нос не обманешь!

По дороге к дому Викторианы, Сердаю не давал покоя ещё один вопрос: почему чтец душ не отдал эту вещь своему непосредственному начальнику? Выходит, Александр, помимо Кроффа, работает на кого-то ещё? Однако...

Отойдя на приличное расстояние от здания, в который только что был нанесён визит, оборотень поднял вверх руку и громко щёлкнул пальцами. В тот же миг в небе над городом стали сгущаться тяжёлые облака. Сильный ветер нагло раскрывал настежь окна и пригибал к земле хлипкие кустики. Тяжёлые раскаты грома сменялись яркими вспышками молний, а люди спешили укрыться от надвигающейся грозы.

Уставшая, но довольная результатами магических изысканий чародейка, удобно расположилась в кресле-качалке на терассе. Мерно раскачиваясь, она попивала душистый чай и сосредоточенно смотрела в хмурое небо.

— Скоро начнётся ливень! — Сердай легко поднялся по ступенькам, облокотился о перила и посмотрел в том же направлении.

— Надеюсь, ты принёс с собой не только дурные вести? — Ведьма отхлебнула глоточек горячего напитка, потянулась рукой к вазочке с печеньем и требовательно добавила:

— Раз уж решил вызвать грозу, будь добр, побеспокойся о том, чтобы мои клумбы она обошла стороной. Я их сегодня щедро полила! Между прочим, целый час на это угробила! Нельзя моим цветам столько влаги!

Сердай улыбнулся. Уж ему ли эти капризы не знать? Ведь и Ульяна и прабабка её вездесущая, как два сапога — пара. Если что востребуют, лучше выполнить.

— Я кое-что принёс тебе! — рисуя пальцем в воздухе маленький круг, добродушно улыбнулся гость.

— Знаю. Не совсем ещё из ума выжила! Тетрадь моя у тебя за пазухой греется. Я её раньше тебя учуяла.

— Как это — твоя? — удивился оборотень.

— А вот так: я её Улиане отдала, когда та в Белую Сторону отправиться задумала. Только без нужной книги, эта вещица, всё равно что кастрюля дырявая! Но оставлять её в мире ковена нельзя было: книга-то, к которой она прилагается, у Вальдемара в сокровищнице припрятана. И если Ульяна сумела отправить посланника, а он помог тебе найти и принести тетрадь мне, значит магия вновь течёт по жилам моей внучки. Что ж, готовься размять косточки, Повелитель Первозданных Стихий. Такой, кажется, титул переходит в вашей семье от отца к сыну?

— И об этом ведаешь?! Говорил мне отец с ведьмами дела не иметь...

— Да не стой ты над головой, словно столб! Присядь, чаю себе налей, печенья погрызи! Зять как-никак!

Сердай чуть мимо кресла не сел. И только было хотел ведьме припомнить, что, мол, по ковенскому указу нельзя оборотню под одной крышей жить ни с чародейками, ни с поселенками, как та ему и слова проронить не дала. Махнула рукой, в глаза его волчьи глубоко заглянула и сказала:

— Ты и Она, нынче себе и вашему миру сами законы писать будете. Недолго осталось. А любовь, она и в разрешениях не нуждается, и на запреты плевать хотела. Из-за неё погибали, воскресали, давали и нарушали клятвы, строили города и стирали с лица земли целые государства... Да чего только в жизни не делалось ради любви! А теперь сам подумай: что для неё какой-то там запрет в каком-то там забытом уголке вселенной. Не смеши мою метлу! Даже она в такую блажь не поверит! Дай-ка, лучше, то, что принёс, буду тебя чудесами развлекать.

Как только тетрадь оказалась в руках законной хозяйки, сразу же изменила свой цвет, размер и стала похожа на две соединённые между собой кожаным креплением таблички из бересты. Викториана властно положила на них руку, прошептала мудрёный заговор и раскрыла, будто старинную, деревянную книгу. На одной стороне которой крупными буквами была выжжена азбука из древнейших иероглифов, а другая оказалась совершенно пустой. 'Вот так ценность, — печально глянув на находку, подумал Сердай. — С одной стороны вензеля заумные, а с другой и того хуже — ни точечки'.

Каковым же было его удивление, когда Викториана, развернула дощечки поперёк стола, и начала быстро, сосредоточенно касаться пальцами замысловатых символов. При этом, доска с письменами была расположена внизу, под ладонями ведьмы, а чистая, вверху, отливала нетронутым глянцем.

Через минуту ожила и вторая табличка: она заиграла странными бликами серо-голубого цвета. Сквозь него, один за другим, стали появляться буквы древней грамоты. Цепляясь друг за друга, они складывались в слова и даже целые предложения. Глаза Викторианы вспыхнули, будто два ярких, алчных огня. Она всё быстрее ударяла пальцами по символам и кривила губы в победоносной улыбке.

— Ульяна в сокровищнице Вальдемара. Она снова может управлять 'Книгой древних!' — не в силах сдержать ликование, прошептала ведьма.

— Что она там делает? — интерес и, вместе с тем, недоумение заставили Сердая наклониться к табличкам поближе и внимательно присмотреться к неведомым закорючкам.

— Да тоже, что и я, только по книге пальцами стучит, буквы нужные выбирая. Эх, были времена, много чудных вещичек мы с Улианой придумали. А всё благодаря 'Книге древних'! Знал бы Вальдемар, что за чудо у него в сокровищнице пылится, с ума бы сошёл.

— Но откуда Ульяна могла знать, что Александр не отдаст Вальдемару тетрадь? А если бы просчиталась? Если бы тот, как порядочный наёмник, взял, да отнёс хозяину находку.

— Запомни, вожак, заруби это на своём волчьем носу раз и навсегда: ничего, никогда и ни при каких обстоятельствах, любушка твоя без расчёта не делает. Приглядываться к своему гостю незваному она с первой секунды начала, как его у себя во воре узрела, а думать во что его визит выльется, — со второй. И пока он планы строил, как хозяйку леса из Белой Стороны умыкнуть, она тоже времени зря не теряла. Поняла зачем пришлый явился. В её доме чихнуть без ведома хозяйки не получится, не то что в руки принадлежащую ей вещь взять или яблоко с тарелки стащить да съесть. Душонку продажную она стразу почувствовала. Уж не знаю, каков с него чтец душ, хорош ли, плох, да вот только любой знает: если маг одному высшему магистру продался, то и другому не откажет. Подобные типы всегда идут под крыло к тому, кто теплее пригреет.

— Не поспоришь...

— Ты мне лучше вот что скажи: ливень специально вызвал, следы свои с мостовой хорошенько смыть?

— Ясное дело!

— А кражу тетрадочки, чем прикроешь?

— И это продумано!

Гроза разыгралась не на шутку. Город опустел. По улицам столицы текли грязные потоки дождевой воды. В одно из настежь открытых окон ударила молния. Странно, но в маленькой неухоженной квартирке сгорела только кровать. Сгорела дотла, как и подобает ветхому деревянному предмету. На весь дом пожар не распространился лишь благодаря проливному дождю.

ГЛАВА 48.

День близился к закату. Ульяна давно покинула сокровищницу и остаток дня занималась анализом переписки с Викторианой. Георг несколько раз пытался завязать с подопечной разговор, но та лишь коротко отвечала на вопросы и всё глубже погружалась в думы.

— Пойдём-ка, лучше, чаю попьём, — тихо сказала магесса. — Время позднее, а ночь у нас с тобой впереди нелёгкая.

— Если предчувствия меня не обманывают, закат мы встретим за пределами особняка, — глядя на то, с какой неохотой чародейка шагает в направлении столовой, предположил страж.

— Что бы сегодня не произошло — держись в стороне, наблюдай и вмешивайся в только в самом, самом крайнем случае.

— Я должен ...

— У тебя нет долгов, верный страж, но у тебя есть честь. Оставь магическое противостояние магам, а сам делай то, что ты умеешь делать лучше всех остальных, наделённых силой особ — смотри на вещи реально. Уж поверь, случиться может всякое, а маги полагаются лишь на магию. Но порой обычный человек может сделать больше, чем самый одарённый магистр.

Георг шёл позади чародейки. Время от времени, он поглядывал на её напряжённую спину и понимал: чаепитие не состоится. Брючный костюм Ульяны, удобная, слишком мягкая обувь и сосредоточенное лицо — всё без исключения наводило служивого на мысли о готовности магессы в любой момент ответить достойным ударом на выпад противоборствующих сил. 'Сегодня нас ждёт славная битва, — размышлял страж. — Я не знаю, где она состоится, но мои старые шрамы уже почёсываются, а они предупреждают лучше, чем тайные депеши с планом предстоящего сражения'. Он не успел подумать о чём-либо ещё: раздался громкий хлопок входной двери, а вслед за ним звук слишком быстрых, решительных, нервных шагов. Как бывший военный, Георг догадался: стражники ковенских подземелий пришли по их души — его и дочери Кроффа.

— Не сопротивляйся. Делай, что велят, и помни, о чём я говорила минуту назад. — прошептала Улиана.

— Я помню, — коротко и тихо ответил служивый.

Обвинительную процессию возглавлял сам Вальдемар Крофф. Неизменный лиловый плащ, словно огромное чернильное пятно, покрывал высокую господскую фигуру. Все лампы работали на полную мощность, но сейчас, глядя в глаза артефатора, Георгу казалось, что нерадивый отец магессы слеп. Пелена ненависти, алчности и мнимого величия, мешает несчастному увидеть то, что в самом деле смогло бы сделать его счастливым. Жалкая кучка лизоблюдов, стоящая позади повелителя, не может быть верной опорой. Маг не должен доверить свою спину тому, кто продаётся за деньги. Ведь всегда найдётся тот, кто заплатит больше.

— Следуйте за нами! — неожиданно громко скомандовал толстощёкий человек. Он стоял по правую руку от Вальдемара и всем своим видом выказывал важность.

Не проронив ни слова, Улиана и Георг разрешили стражникам окружить себя плотным кольцом. Один из конвоиров, видимо, желая выслужится перед нанимателем, с силой ткнул кончиком копья между лопаток магессы. На удлинённой тунике чёрного цвета, выступило влажное кровавое пятно, но пленница, казалось, этого даже не заметила. Лицо женщины было слишком спокойным и сосредоточенным. Правая бровь чуть приподнята вверх, губы плотно сжаты, бездонные глаза, как всегда, пусты.

Вальдемар Крофф заметил действие конвоира относительно Улианы. Не укрылся от его глаз и кровавый отпечаток на одежде дочери, но больше всего его удивила невозмутимость пленницы. Любая дама высокородного сословия, должна бы поднять скандал, пустить слезу, ойкнуть в конце концов! Но полное отсутствие какой-либо реакции — это уж, извините, ни в какие рамки! Дочь вельможи, а ведёт себя, как овца на заклании!

Артефактор не знал, что именно с таким отрешённым видом хозяйка леса выезжала из ворот своего двора для того, чтобы усмирить ораву оборотней-отступников. Именно с таким выражением лица она выходила на поединок с предводителем кровожадной банды и именно с таким несокрушимым спокойствием она умела убивать. Всемогущий Крофф не знал поговорку жителей Белой Стороны 'Не буди лихо, пока оно тихо'. А зря...

Под усиленным конвоем, чародейку и её постоянного сопровождающего затолкали в большой крытый фургон. По дороге к ковенской тюрьме и пленники, и конвоиры хранили полное молчание. Улиана лишь изредка посматривала на того, кто бесцеремонно ткнул её в спину.

Вальдемар и его толстощёкий прихвостень с комфортом ехали следом. В отдельном экипаже. Улицы города пустовали. На дверях кафе и ресторанчиков висели огромные замки, похожие, скорее, на амбарные, чем на аккуратные, городские. Площадки с летними террасами омрачали взор сложенными друг на друга столами и стульями. Странные конструкции были плотно, надёжно перетянуты крупными цепями, замыкающие звенья которых соединяли точные копии тех же амбарных замков.

— Народ нынче рано по домам разбегается, — посетовал на тишину толстощёкий.

— Научить их этому оказалось нетрудно, — не без удовольствия заметил артефактор.

— Да... — протянул первый, — всего-то пару рейдов магического патруля. Не все после подобных мероприятий вернулись к родному очагу.

— Моим чёрным стражам нужно кого-то доить! — рассмеялся Вальдемар Крофф. — Ты же понимаешь, что задерживали мы 'случайных' нарушителей порядка только в том случае, если чтецы душ находили у бедняг наличие нераскрытого магического дара. Пустышки "поглощающим" не нужны.

— Я всегда восхищался вашей находчивостью и умением обратить ситуацию в свою пользу.

— Полно, Демиан, ты — льстец, но чёрт возьми, умеешь сказать красиво!

— Ваши отпрыски этой ночью у 'Приюта шакала' сплетни слушают. Остальные из наших туда не суются: злачное место! Но убогих там не трогают. Пока город спит — жизнь на задворках столицы словно ключом бьёт. Да... ключом. И кинжалом в спину.

— Ворьё и убийцы. Поделом моим сыновьям. Достойная компания! Улиана им отличный урок преподала. А я ведь этим идиотам говорил! Просил не соваться в Белый мир. Не послушали. Хотели героями перед дружками прослыть. Думали, с оборотнями сражаться — это как по ковенской лестнице взбежать, ногой дверь в отцовский кабинет толкнуть и с порога денег, якобы на важные дела, потребовать! Как же!

— Подъезжаем, — вздохнул Демиан. Не любил он визиты в темницу. Всякий раз икота нападала, как только по ступеням в подвал спускался. Сейчас вот тоже ком к горлу поднимется. Предчувствия ни к чёрту ....

У входа в темницу несли службу караульные. Увидев приближающийся крытый фургон и экипаж, в котором гордо восседал сам великий Крофф, стражи вытянулись по стойке 'смирно' и изобразили на лицах нижайшее из почтений. С караульными никто не поздоровался. Толстый Демиан лишь кинул, мимоходом, через плечо, мол, глаз с улицы не спускать, к каждому шороху прислушиваться и, если что не так — шкуру спустит. Часовые выразили готовность служить и бдеть, а процессия во главе со знаменитейшим магистром, шагнула за порог свободы. Чем ниже спускался отряд, состоящий из пленников и конвоиров, тем меньше становилось в застенках воздуха и освещения.