Век Дракона - Ветер Свободы

— Но почему ты воруешь? — поинтересовался я у неё.

— А что мне ещё делать? Я могла бы обратиться к кому-нибудь из Хартии, чтобы, не покладая рук, ну и прочих частей тела, пытаться стать охотницей за знатью. Ну не красавица я! Да вы только посмотрите на меня! — с напускной гордостью вздёрнув подбородок, девка указала на обилие "неприкасаемых" татуировок на лице. — Ни один благородный не стал бы мириться с таким кричащим клеймом, — поморщилась Сигрун.

— Но ты всё же пыталась, да? — спросил я, заметив грусть и досаду на её лице.

— Конечно пыталась, — буркнула девка, подбирая под себя ноги. — Но мне прямо сказали, что в меня никто не будет вкладывать средств. Ну там, учить писать, читать всякие умные книжки, и всё такое. Разве что научат, как своими конечностями трясти, и даже немного меди подкинут за это. Вот только я больше так, сама заработаю!

— Вот только на месте, где ты работала, без одобрения Хартии работать нельзя, — усмехнулся я. Попытка девки меня провести не сработала. — Знаешь, думаю, мне стоит дать тебе шанс...

— Шанс? — удивлённо переспросила Сигрун, вскинувшись. — Какой шанс?

— Шанс хорошо жить, — после этой фразы в глазах девушки зажглось неугасимое пламя. — Вот только для этого тебе придётся работать очень и очень много.

— Как много? — осторожно спросила Сигрун. Но по ней было понятно, что она полностью купилась.

— Всеми частями тела, и ещё больше, — не отводя от неё взгляда, поведал я. — Так ты согласна?

— Да! — не раздумывая, пропищала девка.

— Хорошо. Ты есть хочешь? — получив утвердительный ответ, я позвал её с собой, поесть со мной и моим оруженосцем.

19.

Тяжело дыша, отхожу на полшага назад. Быстро переношу вес и наношу рубящий удар сверху вниз огромным гибридом меча и посоха.

Сосредотачиваю всю свою ярость в зверском ударе, пробивающем броню, рассекающем тело и ломающем кости, придерживаясь древних военных традиций гномов — традиций берсерков.

Ярость вспыхивает с началом каждого удара, позволяя использовать силу моего тела полностью, делая каждое движение потенциально смертельным.

Но стоит мне провести этот удар, как ярость уходит на задний план, уступая месту рассудку.

Боевой импульс ― это ключ к поиску баланса между полным подчинением эмоций и слишком сильным расслаблением. Берсерк управляет темпом битвы, взвинчивая его до предела, за которым не в состоянии угнаться враг.

Чем дольше идёт бой, чем больше ударов я наношу моему противнику на торнае, тем быстрее он выдыхается. Я же не имею таких проблем. Моя сила черпается из его страха и хаоса на поле боя, который я же и порождаю.

Гномы всегда имели свою философию. В то время как люди и эльфы считают ярость в бою слабостью, мы превратили её в наше сильнейшее орудие.

По словам чужаков, дать волю ярости в битве означает подарить победу в бою противнику, ведь гнев затмевает разум и заставляет воина совершать глупые и часто смертельные ошибки.

Но они — не дети камня. Редко кто из них сможет похвастаться выносливостью и стойкостью подземного народа.

Поэтому наш путь отличается.

Опытные и смертоносные берсерки покоряют свой ужас, и, подчинив себе свои страх и гнев, превращаются в ужас для своих врагов.

Мой народ оттачивал умения яростного боя столетиями, если не тысячелетиями, в тысячах битв под стенами Орзаммара против огромной орды порождений тьмы — тварей, не знающих страха.

"Обними ярость, поглоти страх и сей ужас на поле боя", — вот он, путь лучших воинов морозных гор.

Когда берсерк впадает в ярость, мастерство, точность которого была отточена сотнями тренировок, сливается с чистым насилием и вспышками лезвий среди кроваво-красного тумана.

И это делает берсерка непредсказуемым вихрем смерти на поле боя.

Меня сейчас это тоже делает ужасающим для зрителей.

Последний противник вскоре падёт. Последний из четверых.

Этот торнай — мой праздник. Но это не мешает мне, откинув пресловутую воинскую честь и доблесть, кромсать своих врагов, повергая в ужас следящих за мной противников.

Противников не на поле боя, но в алмазных залах Орзаммара. Хитрых и подлых, но отнюдь не бесстрашных.

Как им выстоять пред страхом, что я сейчас сею, если даже подлые и неразумные порождения тьмы отступают перед яростью берсеркеров?!

— Эдукан! — яростный клич вырывается из моей глотки. В голове набатом бьёт кровь. Желание использовать магию крови и усилить себя подавляется тем, что сейчас должен произойти мой триумф, как воина.

Один-единственный сокрушительный удар.

Вся моя выносливость и сила истекает, испаряется — расходуется на один-единственный удар.

Моё орудие опускается аккурат на макушку противника, который даже не успел дёрнуться. Он даже не понял, что его жизнь окончена.

С моим громогласным рёвом противник распадается на две неравных части. Не помогли ему ни тяжёлые доспехи, ни выучка воина.

Вбив свой меч в камень арены, устало облокачиваюсь на него и начинаю ждать судью, который уже торопливо бежит ко мне.

Наконец-то добежав до моей усталой тушки, он начинает скандировать на всю арену торная:

— Победитель боя — принц Дюран из Дома Эдуканов! — произнеся это, он повернулся ко мне. — В честь кого или чего вы одержали сегодняшнюю победу, мой принц? — любопытно спросил он меня, заглядывая мне в глаза, едва виднеющиеся в прорезях шлема.

Откашлявшись, я покрепче встал на ноги и решил сам оповестить собравшийся народ.

— Предки дали мне силу одержать сегодня победу ради чести и славы королевского Дома Эдуканов и моего отца, нашего короля, Эндрина Эдукана! — трибуны взревели, поддерживая прозвучавшие слова.

Ведь такая победа могла быть дарована и впрямь лишь предками.

Бой до смерти. Умелые бойцы. Сразу четверо, и это против одного... Мало кто знал, что это были шавки Белена, которые с радостью меня предали бы.

Но как же легко было спровоцировать их. Всего-то нужно было поинтересоваться у верного оруженосца, что это за дом такой — Айво?

Горим отлично справился со своей задачей, громко оповестив всех, кто присутствовал на сегодняшнем званом ужине по поводу моей помолвки, что этот дом незначителен, и его возвышение в высшую касту было довольно спорным, как и его заслуги.

Тут же агрессивно настроенный Воджек Айво едва ли не бросился на Горима прямо при всех.

А там слово за слово, и вот результат. Стоило мне усомниться в их воинских умениях, и они все с радостью кинулись их доказывать, так как это было последним камнем, на котором держался их дом.

От которого теперь осталась лишь парочка ни на что негодных баб. Айво были крайне патриархальными и не терпели инициатив от женщин, что сейчас вышло этому дому боком.

Уже в бойцовских покоях ко мне ворвался Пиотин, поздравляя меня.

— Кузен, это было нечто! Я и не знал, что в тебе столько дури, — заключая меня в крепкие братские объятия и радостно скалясь, первым поздравил меня величайший полководец-штурмовик гномьей армии, которого почтенно называли "силой природы" за его невероятные ярость и неудержимость в бою.

Желая уже разорвать объятия, он натолкнулся на сопротивление с моей стороны.

— Кузен, — тихо прошептал я ему на ухо, попутно привлекая внимания Горима, которому я кивком головы указал на дверь, приказывая проследить, чтобы никто не помешал мне поговорить с моим драгоценным родственником, — я знаю, что ты без ума от Вианки Айво... — Услышав меня, Пиотин тут же подобрался. Пусть он и был далёк от политики, вполне осознанно дистанциируясь от всей этой возни, он был достаточно умён и смекалист, чтобы урвать для себя кусок, если ему его предлагали. И главное — умел быть благодарным за это... А эта девчонка с глубокими кошачьими глазами, полными красными губами, мягкими тёмными волосами и россыпью милых веснушек на лице была крайне желанным "куском" для кузена, которому уже не раз отказывал патриарх Айво.

— Вполне это и вправду так может быть, — сознался прищурившийся кузен.

— Что если я тебе скажу, что она прислушивается к моему мнению, а сейчас я считаю, что ей срочно нужен муж... — девчонка сама пришла ко мне. Вианка оказалась не такой глупой, как считали мужчины её дома. О нет, она была хитра и прекрасно знала, чего хочет.

И рассказала мне слабости своих братьев и отца, а главное... Именно её провокационное слово подтолкнуло последних мужчин из дома Айво выйти на арену в полном составе.

— Я скажу, что тот, кто подарит мне её, может называть меня рогами своей армии, — серьёзно ответил Пиотин.

"Рога моей армии" — так называет его Триан, считая, что Пиотин бездумно следует за ним, так как тот является наследником, а также вторым главнокомандующим армии Орзаммара после отца.

Глупец не понимает, что верности долгу мало, нужна и личная преданность. Которую я получу от нового консорта дома Айво и от его жены...

— Тогда готовься к свадьбе, кузен, я краем уха слыхал, что девчонка сгорает от желания стать твоей женой, — поздравил я Пиотина, отстранившись и хлопнув его по плечу.

— Спасибо, — тихо поблагодарил он меня, при этом сурово кивнув. Ну, он всегда сурово выглядел...

* * *

Собравшись, умывшись и переодевшись в чистую одежду, вся троица вместе с телохранителями направилась назад во дворец.

Ведь мне ещё предстояло закрыть банкет в мою честь и честь Неравь Хельми — моей невесты.

Отец подобрал мне крайне удачную партию, учитывая то, что Хельми идут по влиянию сразу за домом Эдуканов.

Войдя в обеденный зал дворца, я был встречен бурными овациями.

Каждый желал подойти и поздравить меня с прекрасным боем и просто невероятным благословением предков, которое пребывает на мне.

Даже Триан наступил на горло своей гордости и признал невероятность такого исхода.

Белен... Белен же, широко улыбаясь, поздравил меня с такой прекрасной победой и порадовался тому, как сильно сегодня поднялась репутация и слава нашего дома.

Позволив народу поздравить меня, я направился к отцу, подле которого стояла семья Хельми.

Леди Хельми — матриарх благородного гномьего дома, которая неустанно трудилась над расширением влияния своей семьи. То, что сейчас этот дом превосходит все другие, — её и лишь её заслуга.

Рядом стоял её сын, лорд Денек Хельми, который мне крайне импонировал. Дешир своего дома, он самостоятельно принимает решения по многим вопросам во время совета восьмидесяти знатных домов. Прославился тем, что продает свой голос, как и голос многочисленных союзников, за лучшую цену.

Сама высокая политика его мало интересуют. На первый взгляд.

А вот если присмотреться...

Денек крайне лояльно относится к выходцам из "низших" каст... А если принять во внимание то, что разнюхала Сигрун, которая уже два месяца на меня работает, собирая информацию про низшие касты и неприкасаемых...

Оказывается, у Денека Хельми целый выводок дочерей от женщин из касты слуг и вовсе бескастных. И, по словам Сигрун, этот человек души не чает в своих чадах — вот только, беда, он не имеет права признавать их, и те на всю жизнь останутся в низах гномьего общества.

Но у меня вызывают отклик и другие его высказывания. Он убеждён, что сражаться должны не только знатные и воинские дома, но и простолюдины должны вносить свой вклад в защиту Орзаммара.

И тут я с ним полностью согласен.

Моё внимание переключилось с Денека на Адель Хельми, старшую дочь леди Хельми, которая сейчас увлечённо спорила со своим братом.

Красивая и опасная — она мечта многих гномов Орзаммара. Но ещё никто не смог заполучить её, несмотря на все старания, которые прикладывали её многочисленные поклонники.

Она была полной противоположностью своей младшей сестры, моей суженой.

Если моя невеста обладала сочными формами, красивыми тёмными волосами и мягкими чертами лица, то Адель была подтянута, её волосы обладали ярким цветом пролитой крови и были коротко острижены. А на лице красовался небольшой шрам, пересекающий бровь и глаз.

Моя невеста общалась со второй по старшинству сестрой, слегка полной, одетой в традиционное домашнее платье без всяких изысков и обладающей красно-каштановой шевелюрой. Суженая Триана.

Триана, который гренлоком смотрел то на меня, то на мою невесту, то на свою.

Брат всегда считал, что я отнимаю у него всё то, что должно принадлежать ему.

Внимание матери, а потом и любовь отца.

Его славу. Его вещи.

А теперь он наверняка решил, что я отнял у него красавицу-жену, и ему придётся довольствоваться её сестрой, которая уступала по красоте не только самой старшей, но и третьей.

И он даже на секунду не задумался о том, что сам виноват. Он должен был жениться на Адель, я — на Джайлии, с которой сейчас помолвлен Триан, а Белен — на Неравь.

Но тут Триан сглупил и совершенно необоснованно, как я тогда думал, оскорбил Адель, и та наотрез отказалась выходить за него... Триану сильно повезло, что слухи об их помолвке ещё не распространились, иначе наш дом стал бы посмешищем для всех гномов.

Только сейчас, заставив Сигрун следить за одной рыжей охотницей за знатью, я смог сопоставить факты и понять всю подоплеку.

Вся та тупая агрессия и грубость Триана — плод манипуляций Белена.

Тот уже встречался с некой Рикой Броска, пыльной шлюшкой, которая достаточно вскружила голову моему расчётливому и коварному братцу. И вскружила так сильно, что тот хочет сделать её детей своими наследниками, что никогда не получилось бы с женой из знати, не говоря уже о Хельми.

Я поклонился отцу, тот радостно улыбнулся мне и кивком головы указал на моё место. Сев, я положил себе половину замаринованного и прекрасно прожаренного нага и принялся утолять голод.

Попутно сделав себе разрез на предплечье, так, чтобы никто не заметил, — мне нужно было восстановить силы.

Заклинания Восстановления и Очищения тут же принялись восстанавливать мои пошатнувшиеся силы. Плеснув себе лечебного зелья, которое я теперь по старой привычке мага носил с собой, я осушил кубок до дна.

Рана на предплечье тут же прекратила кровоточить и начала затягиваться.

Обожаю магию крови. Несмотря на то, что у меня нет предрасположенности к магии Созидания, я с лёгкостью могу применять её, используя силу крови, которая в этом теле возросла многократно.

— Ваш поединок был просто невероятным, мой принц, — обратился ко мне Горим, закончив с едой. — Если честно, то я сильно испугался, услышав от вас желание сражаться в одиночку...

— Ты ведь знаешь, на что я способен? — перевёл я взгляд на своего оруженосца.

— Конечно, но всё же... Это был бой насмерть. А в таких боях и величайший воитель может быть сражён неопытным юнцом, если последнему улыбнётся удача.

— Согласен, но всё же... Однако ты видел мой последний удар? — сменил я неприятную тему, и Горим быстро подхватил её, заметив моё нежелание говорить о рисках.

Вскоре подошёл Пиотин и под удивлёнными взглядами окружающих нас гномов присел к нам.

Ну да, фаворит Триана открыто садится к его брату, а не к наследному принцу, который всем желающим рассказывает о своих "рогах армии".