Век Дракона - Ветер Свободы

Со временем вокруг нас собралась куча молодых знатных гномов — причём это произошло так быстро и незаметно, что я не успел ничего понять.

Элман Хельми, который плевать хотел на политику, просто отдавая себя, как и Пиотин, боям и войне. Но прославился он не своими навыками боя, о нет, он прославился как тот, чья пятнадцатилетняя дочь полюбила кузнеца. Молодой двадцатисемилетний гном хотел было уже изгнать дочь, как тут вмешался его племянник Денек и помог девушке избежать гнева отца.

Также к нам присоединился Ренвил Харроумонт, племянник лучшего друга и советника отца, Пирала Харроумонта. Бунтарь в своей сверхконсервативной семье, однако для большинства гномов он вполне себе обычный представитель знати.

Ферк Мейно, известный скептик и крайне острый на язык молодой человек. Терпеть не может Белена, отчего — мне пока неизвестно, однако бросаемые ими друг на друга взгляды более чем красноречивы. По-хорошему, мне стоило бы отстраниться от него, чтобы не давать лишнего корма сплетницам и сплетникам, будто второй сын короля враждует с третьим и собирает его врагов вокруг себя... Но зная о том, какая Белен хитрая тварь, мне нужно окружить себя людьми, которые будут следить за каждым его шагом по личной инициативе.

Слева от Горима устроился Мандар Дейс, наследник этого дома.

Мне он нужен по тем соображением, что его хочет убрать его же дед, тем самым выведя свою дочь вперёд своего сына на место наследования главе дома.

Стоит только правильно разыграть все карты, и он станет моим союзником.

Общаясь и поедая нагов, я и не заметил, как пришло время подводить банкет к концу.

Подошедший лорд Харроумонт передал мне слова отца.

Поднявшись, я вышел к столу отца, за котором он восседал на троне вместе с Трианом и Пиралом Харроумонтом, тем самым привлекая к себе внимание.

— Благодарю вас всех за то, что вы... — бездумно поливая пришедших гостей комплиментами из заученной ранее речи, я желал сейчас лишь одного. Наконец-то уединиться в своих покоях. После тяжёлого боя и длинного дня глаза слипались от усталости, а тело желало расслабиться. — Атраст нал тунша! — древнее формальное прощание нашло отклик у молодёжи и вызвало небольшое недоумение у более зрелых особей.

Покинув зал, я направил свою поступь в сторону своих покоев.

Но не судьба мне отдохнуть — на полпути меня остановил приятный молодой женский голос.

— Принц Дюран! — оглянувшись, я увидел свою невесту.

— Неравь? Марн танаморн тунам?(*остановитесь, сильно устав, я желаю спокойствия, а вы?*), — нельзя выпадать из образа. Разве что перед Горимом и Сигрун.

— Я хотела поговорить с вами с глазу на глаз, — с восторженным придыханием молвила девушка.

— Зачем, тхеравь(*прекраснейшая?*)? Ксотх литам(*Глупец слышит красоту*), — улыбаясь, я пригласил её присесть на одну из многочисленных мраморных лавочек, расставленных по всему дворцу.

— Даргх, баракморнолор мал самман...(*Ты смешной в хорошем смысле, хорошо это...*) Я хотела пообщаться с тобой как раньше, когда мы были детьми, чтобы построить между нами доверие... — внезапно разразилась Неравь, извергая чистейший древнегномий.

— Я впечетлён, тхеравь, не думал, что кто-то кроме меня увлекается рун Дварв-а(*языком Гномов*), — улыбнулся я девушке. Меня воистину впечатлило то, как прекрасно поработала матриарх Хельми, подготавливая девушку к замужеству со мной. Если она учла даже такие мелочи, то эта девушка знает всё о моих интересах и стремлениях... Всё, что я показывал публике, конечно.

— Я просто считаю, что мы зря начали забывать свои корни, — смутилась девушка, поправляя сбившиеся со лба золотые украшения.

— О да, я придерживаюсь того же мнения.

— Мне можно говорить с вами на ты? — спросила девушка.

— Конечно, мы ведь вмести росли.

— Да, — улыбнулась, вспомнив детство, Неравь. — Ты тогда был совсем другим, — захихикала она.

— Что ты имеешь в виду? — улыбнулся я открывшемуся мне виду. Хельми выглядела крайне мило.

— Ты забыл? Раньше ты всегда забирал игрушки у Белена и заставлял Триана быть твоим бронто, — лицо Неравь приобрело крайне мечтательное выражение... И крайне притягательное. — А меня с сёстрами ты всегда называл своими жёнами, что всегда вызывало смешки со стороны моей матери. А когда она тебя спрашивала, как ты собираешься на всех троих жениться, ведь нельзя иметь больше одной жены, ты отвечал, что уговоришь всех на разрешение многожёнства...

* * *

Проговорив с невестой добрый час, пока та предавалась воспоминаниям детства, я наконец-то смог от неё отбиться и, спровадив её, наконец-то зашёл в свои покои.

В которых меня ждала Сигрун.

— Ты где так долго был? — спросила она, приподнявшись с кровати. — Я тут полвечера просидела.

— Обязанности принца, — буркнул я в ответ. Девчонка быстро свыклась с тем, что я испытываю к ней симпатию, и перестала выказывать мне какое-либо уважение.

— Ой, да ладно, какие обязанности? — поднялась девушка, инстинктивно теребя щёку. Эта привычка появилась у неё после того, как я свёл ей её кричащие татуировки, оставив самый минимум, дав ей "новое лицо", так как старое её тяготило.

Хотя, как по мне, пропала одна из её изюминок.

— Многие. Например, развлекать невесту, которая решила вспомнить детство, — раздевшись, я направился к кровати. — Ты выяснила то, что я просил?

— Конечно, — промурлыкала прикасаемая неприкасаемая, поддаваясь моим рукам. — Джарвия готова встретиться с тобой, мой принц...

20.

Эндрин Эдукан предавался тяжёлым думам, попивая наземный алкогольный напиток, называющийся вином. Как-то Белен дал попробовать своему отцу этот душистый напиток, и всё — король был потерян. Никогда ранее не любивший алкоголь гном пристрастился к наземному пойлу.

Но даже несмотря на огромные дозы этого напитка беспокойство от порушенных планов не отпускало его уже несколько недель.

А виноваты в таком настроении отца его собственные сыновья... Особенно его второй сын, Дюран.

Мальчик, которого он готовил как героя гномьей армии, стремительно удалялся от своих обязанностей, от предписанной ему роли. Внезапно он начал проявлять интерес к политике и интригам, что противоречило его прямому складу ума. А ведь именно на прямой характер своего сына опирался венценосный отец, планирую будущее своего отпрыска! Всегда прямой и простой. Нет, слава Камню, идиотом мальчик никогда не был. Но он походил скорее на великого предка Эдуканов — харизматичного, обладающего прекрасным тактическими задатками, но при этом прямого, как лом. Единственное, что отличало молодого Дюрана от легендарного предка — это его любовь к власти...

Подорвавшись на ноги, гномий король начал накручивать круги по своим огромным покоям.

Да, Дюран был копией легендарного предка. Одарённый Камнем сверх меры, но при этом не желающий пользоваться этими дарами.

Ум его оживал лишь тогда, когда он делал нечто, что привлекало его. Будь то тренировки, тактические игрища, бои на торнае или же, в конце концов, охота за юбками. Ну и унижать своих недоброжелателей он мог мастерски.

Но его нелюбовь к политике и интригам была широко известна, также он ничего не смыслил в стратегии и планировании. Не говоря уже о завоевании голосов знатных гномов, для охмурения которых врождённой харизмы было маловато.

Да, во времена Первого Мора легендарный предок Эдуканов также был слишком ограничен в мышлении, отчего и не смог занять место короля Орзаммара, несмотря на то, что был практически единодушно выбран Совершенным, получив с этим титулом огромнейшую власть.

Но таким уж он был. Таким был Парагон Эдукан, и таким был Дюран — до того, как на него совершили то покушение, после чего второй принц Эдуканов словно очнулся от сна.

Он начал игнорировать женщин, которых ему обильно подсовывал отец, дабы отвлечь сына — ну, не считая парочку, что он всё же, не сдержавшись, оприходовал. Но это было скорее от долгого усмирения плоти, а не, как раньше, от непомерной похоти, которая пропитала сына короля от макушки и до пяток.

Он просто-напросто не хотел больше тратить время на такое 'пустое' времяпрепровождение. Что совершенно не соответствовало его характеру!

Многие отцы порадовались бы такому изменению отрока в лучшую сторону. Многие — но не Эндрин Эдукан, не король Орзаммара.

Нет. Несмотря на любовь к каждому своему сыну, он уже чётко распланировал роли, которые будут отведены им в будущем гномьего королевства, и воспитывал своих детей в нужном ключе.

Изначально он желал видеть Триана королём, чьи армии поведёт за собой Дюран, в то время как Белен прикроет спину старших братьев в Ассамблее деширов — в этом моровом гадючнике, который старательно изображает из себя главный аппарат управления королевства.

Но характер его повзрослевших мальчиков вносил свои коррективы в план короля.

Эндрин любил всех своих сыновей и не хотел, чтобы те окрасили свои руки родственной кровью. Эта ноша слишком тяжела.

Кому как не ему знать это?

До сих пор его преследуют воспоминания о брате, которого он свёл в могилу, дабы занять трон.

Даже оправдания, которые он твердит самому себе, о том, что брат оказался бы ужаснейшим королём, не спасут его от тяжкого прошлого, которое постоянно разлагает его душу.

Остановившись посреди комнаты от ужасного понимания, Эдукан не смог сдержать слёзы — его дети рано или поздно вцепятся друг другу в глотки. Не устояв на ногах, король упал, не выдержав открывшейся ему правды.

Зайди сейчас кто-нибудь в покои короля, то смог бы лицезреть жалкое зрелище.

Распластавшийся на полу гномий повелитель, могущественнейший муж под землёй и один из могущественнейших разумных в мире, рыдает навзрыд, так как пришло понимание того, что вскоре его любимые сыновья начнут лить братскую кровь ради подземного трона — и это неизбежно.

Эндрин Эдукан не был идиотом, он хорошо помнил себя в молодости. И свою тягу к власти. Он прекрасно понимал вероятность такого исхода.

Но!

Дюран был его надеждой.

Он был светом в его жизни, будущим троих братьев.

Он мог остановить Белена и Триана. Они бы никогда не осмелились бороться друг с другом, зная, что Дюран обрушит свою ярость на победителя интриг. Ярость, которая будет поддержана воинскими домами. Домами кузнецов и ремесленников. Да даже скупые торговцы с радостью поддержат этого молодого харизматичного воина, стоит тому выйти за правое дело на тропу войны.

Весь подземный народ наполнит чашу ярости, которую второй сын излил бы на братоубийцу.

Это был единственный выход, единственная возможность остановить Триана и Белена. Не дать им стать братоубийцами.

Но жестокая воля Предков снесла надежду Эндрина, неудержимо и безжалостно, словно взбешённое стадо бронто... Близится время большой крови, когда принцы из Дома Эдукан сойдутся в борьбе за трон отца. Эндрин уже стар, а его сыновья жаждут власти.

— Нужно это предотвратить! — сорвались с сухих губ старого гнома слова, наполненные монументальной решимостью и силой.

Встав на ноги, гном устремил жестокий взгляд на повидавший многие битвы щит, висящий на стене его покоев.

С пола поднялся не Эндрин Эдукан, отец трёх сыновей — но Король Эндрин из Дома Эдукан.

Как никогда он был переполнен решительностью, напоминая себя в молодости, когда решил участь своего старшего брата, не дав тому привести Орзаммар к краху.

А сейчас интуиция короля, взращенная многочисленными попытками убийства, бесконечными интригами и успешными воинскими походами, прямо говорила Эндрину — борьба братьев за подгорный трон приведёт Орзаммар к краху.

А как король, он не мог этого допустить.

Пусть он войдёт в историю как глупец. Или как убийца собственных сыновей. Но только не как тот, кто позволил Орзаммару пасть!

Этот город твёрд и незыблем, как сам Камень. Он был, есть и будет стоять!

И это его задача — удостовериться в том, что так и будет.

Тщательно обдумывая свои следующие действия, король неспешно направился к потайной двери, за которой прятался слуга, готовый в любой момент услужить своему господину.

Открыв тайный проход, король смерил оценивающим взглядом молодого гнома из касты Слуг и, удовлетворённо хмыкнув, решил, что тот сгодится на роль посыльного.

— Передай Лорду Харроумонту, что король желает его видеть.

Вернувшись назад и сев за своё рабочее место, старый гном начал неспешно перечитывать донесения соглядатаев, следивших за королевскими отпрысками.

'Итак. Триан вновь убил какую-то пыльную во время своих игрищ,' — излишняя жестокость никогда не красила его первенца, как и не находила доброго отклика у самого Эндрина. Прочитав отчёт, король с досадой вздохнул. 'Как бы он не натворил чего с Джайлией Хельми — пусть она и отходчива да необидчива, но с Триана, а точнее, с его приступов агрессии, станется вывести из себя даже такую кроткую девочку, как Джайлия'.

'Эх, жаль, что старшая из дочек Хельми отказала Триану. Джайлия со своим спокойным и кротким характером куда больше подошла бы прямолинейному Дюрану. Уж она-то смогла бы обуздать нрав этого дикаря! Пусть он и дикарь, но прискорбно осознавать, что Дюран — единственный из моих сыновей, кому его мать привила уважение к достойным женщинам. А Адель Хельми, со своим бойким нравом, смогла бы дать отпор излишне жестокому Триану. Тьфу, надо было этой детине оскорблять её как воина? Повезло ещё, что она просто решила разорвать помолвку, без сцен и огласки, а главное — без торная!' — король обдумывал партии своих детей. 'Вот только что с Беленом делать?' — задумался Эндрин.

Повелителя Гномов сильно беспокоило сильное увлечение Белена одной рыжей охотницей на знать. Слишком сильно оно было.

Не подобает принцу Орзаммара заводить первенца с пылеглоткой!

Белен считал себя самым умным — умнее даже своего отца. Что невероятно сильно раздражало короля.

Смешно считать, будто бы Эндрин не понял, кто именно подготовил почву для расторжения помолвки между Трианом и Адель Хельми, тем самым разрушив планы отца породниться всеми своими сыновьями с дочерьми Хельми, тем самым создав на последующие поколения нерушимый союз сильнейших домов Орзаммара.

Адель Хельми за Триана. Джайлию Хельми за Дюрана. А Белен был бы удостоен руки Неравь Хельми.

И дом Эдуканов смог бы править Орзаммаром как минимум ещё два поколения, при любом сейчас возможном раскладе!

А какие перспективы на данный момент?

Триан исходит ядом оттого, что ему досталась невзрачная Джайлия, и завидует Дюрану из-за красавицы Неравь.

И если бы ранее Дюран даже не обратил внимания на зависть старшего брата, разве лишь посмеялся бы над менее удачливым 'остолопом', то сейчас он воспринял проявленные чувства Триана за угрозу.

Да и то, что в его кругу собрались гномы, которые ранее ходили за старшим, указывает на то, что второй его сын ищет союзников. Причём союзников не только против старшего, но и против младшего брата — не зря же на Белена делаются словесные нападки подпевалами Дюрана.

— Мой король, вы вызывали меня? — со стороны потайной двери раздался голос его верного помощника и друга.