Век Дракона - Ветер Свободы

Повернув голову в сторону говорившего, Эндрин окинул взглядом слегка заспанного Харроумонта.

— Присаживайся, Пирал, — указал король на роскошную каменную скамью, стоящую совсем рядом с его рабочим местом. — Нам нужно многое обсудить, — продолжил Эндрин, когда Харроумонт сел.

— Что именно вы хотите со мной обсудить, мой король? — уставшим голосом спросила Правая Рука Короля, прикрыв в показном усталом жесте глаза, под которыми виднелись огромные тени.

Последнее время выдалось для Пирала Харроумонта тяжёлым.

Второй сын короля активно вербовал людей, влезал в практически готовые планы и с грацией бронто в хрустальной лавке крушил всё, до чего дотягивался.

А ему приходилось это всё разгребать. Что не прибавляло ни здоровья, ни сил, ни доброго настроя. А он-то уже отнюдь не молод!

— О моих сыновьях, — после слов своего короля Харроумонт подобрался. — Нам нужно решить, кто из них займёт трон, — жестко отчеканил Эдукан.

— Простите? — Пирал решил уточнить у своего повелителя и друга, не ослышался ли он? Высший советник не мог поверить — неужели Король внял его предупреждениям? И наконец-то выберет из своих сыновей того, кого он хотел бы видеть королём? 'Камень, сегодня прекрасный день!' — возликовал он, впрочем, продолжая сохранять спокойно-усталый вид.

— Я собираюсь с тобой решить, здесь и сейчас, кто из них лучше всего подойдёт на роль Короля Орзаммара, — после слов Подгорного Владыки Харроумонт задумался.

Ещё пару месяцев назад он бы незамедлительно ответил: Дюран!

Но сейчас всё изменилось. Мальчик стал проявлять жажду власти.

Не то что ранее — в прошлом всё, что он желал, можно было легко просчитать.

Славные битвы, хорошие доспехи, не менее хорошее оружие и, конечно же, красивые женщины.

Особенно женщины, которые 'принадлежали' другим гномам.

Сёстры, жёны, матери, вдовы, любимые дочери.

— Да, это трудный выбор... — многозначительно произнёс Пирал, не желая первым делать предложение, которое может не понравиться его владыке.

Да, крайне трудный...

Вот уже девять поколений власть в Орзаммаре не менялась. Постоянно находилась в одних и тех же руках.

В руках Хельми и Харроумонтов, которые из тени правили, пока инфантильные короли из дома Эдуканов утоляли свои детские пожелания.

Кто-то любил воевать, абсолютно забывая о политике и экономике. Кто-то вёл себя не как благородный гном, а постоянно пропадал в кузнице, как какой-то низкородный кузнец. Кто-то, как Дюран, любил укреплять своё эго, попирая чужие завоевания. В боях или же в постели — тут нет разницы.

Да что там, сам Эндрин, который, по мнению его Правой Руки, был самым мудрым из Эдуканов, страдал тем же пороком, что и его второй сынок, разве что в менее развитой стадии.

Вспомнив, как его король выбрал себе жену, Пирал не смог не улыбнуться.

Всего-то надо было сделать вид, что ему понравилась его собственная кузина, и тут же Эндрин поспешил 'отбить' девушку у тогда ещё юного Харроумонта — любил он раньше с ним соревноваться, любил.

'Эх, жаль, что Дюран изменился...' — сокрушённо покачал головой Пирал.

Просчитать такого жадного до побед в боях и постели гнома было легче, чем отнять у маленького бескастного жизнь. Подложить под него одну из своих племянниц (ну, или дочь) — и можно спокойно им вертеть, пока тот упивается своей 'победой'. А если это не сработает, то можно было бы использовать и свою жену — Терси молодая и красивая гномиха. А то, как Дюран раньше реагировал на красивых жён влиятельных гномов... То, как сильно разгоралось в его глазах желание... Можно было бы напрямую управлять Орзаммаром, при полном попустительстве молодого короля, упивающегося своей 'властью'.

'Но сейчас это стало проблематично. Нет — похоть и странные наклонности второго сына Эндрина никуда не пропали, но он стал их лучше контролировать. Он поменял своих служанок, отдалил тех, которых поимел. Поменял он и своих слуг, тщательно проследив, чтобы опозоренные его либидо мужья и отцы из Домов служанок более не служили ему. Так что шпионов в окружении принца из числа ожесточённых гномов, которые были разгневаны его поступками и поведением, стало резко меньше', — посетовал старый гном. 'Новых же служанок он не трогает. Разве что тех, кто сами лезут ему в штаны, при молчаливом согласии их мужей или отцов', — вспомнил он ещё одну деталь.

Остаётся одна лишь надежда.

Война. Завлечь молодого воина на поле боя.

Если Дюран окажется таким же горячим полководцем, как любовником и дуэлянтом, то можно будет спустить его на Порождений Тьмы. Хоть это и будет намного затратней подсовывания женщин в постель короля.

Но это по Дюрану.

Был ещё и Триан.

Но Триан совершенно не подходил на роль короля из-за своего крутого нрава.

Любитель быстрых и резких решений. Этот великовозрастный ребёнок разрушит всё, что строили Харроумонт и Хельми на протяжении девяти поколений.

Как и Дюран, Триан любит захватывать чужое и унижать — что поделать, кажется, это отличительная черта всех Эдуканов. Тот же Белен тоже ей подвержен.

Однако жестокость Триана делает его просто неуправляемым.

Скольких девок, которых ему подкладывали, он удавил в беспричинной ярости, порождённой его комплексами.

Перворожденный сын короля, который с рождения своего брата был обделён вниманием родителей.

Не сумевший добиться высот на воинском поприще, отчего переложил командование на двоюродного брата, Пиотина Эдукана.

Считающий, что его мать дарила ему недостаточно внимания, слишком сильно любя других своих сыновей — забывая, что его братья практически воспитывались няньками, в то время как его матушка от него и на шаг боялась отойти.

Ну и последнее — судя по донесениям выживших подстилок, первенец обладает слегка маленьким 'мужским достоинством'.

'Не из-за этого ли он убивает своих любовниц? Ожесточается оттого, что не может их удовлетворить?' — задумался Пирал над внезапно промелькнувшей мыслью.

Нет, Триан не подходил на роль короля.

'Подложи под него свою жену или дочь, и такой король может быстро обнародовать то, с кем он спит. И что же тогда делать тем, чьё имя и честь будут запятнаны? Бунт? Уйти на глубинные тропы, дабы в смерти восстановить свою честь? Или же ещё хуже — дать этому самодуру запятнать имя родного Дома? Нет! Триан не подходит!' — решив всё для себя, Харроумонт решительно отмёл его кандидатуру.

'Но хуже него только Белен...' — мрачно подумал старый гном. 'Некотролируемый, сам себе на уме, жестокий, не чтущий традиции предков...' — в голове Пирала тут же появилась масса претензий к нелюбимому им младшему сыну его короля.

— Дюран и лишь только Дюран, — тщательно обдумав, ответил он Эдукану. — Другие поднимут Дома против себя, и твой дом будет уничтожен, — он первый нанесёт удар по Эдуканам, если поймёт, что нет возможности урезонить короля.

— Если ты так считаешь... — Эндрин полностью согласился, переложив слишком тяжёлый выбор на свою Правую Руку. А почему бы и нет? Он сам просто не в состоянии решить, кого из сыновей задвинуть на второй план. А предложение Харроумонта отдало в сердце приятным одобрением.

'Да, именно Дюран!' — решил всё для себя король. 'Нужно будет только подтянуть его. Научить не лезть во всё. Хороший король — это не тот, кто во всём разбирается, во всех делах участвует... А тот, кто умеет назначать на нужные посты нужных людей, которые разбираются с предстоящими проблемами'. Тут же Подгорный Владыка начал составлять список того, где следует поднатаскать сына после его совершеннолетия.

* * *

Под тихое перешёптывание двух величайших мужей под землёй неприметный слуга королевского дома Эдукан выскользнул из потайного прохода. Матриарх благородного Дома Хельми должна была срочно узнать, которой из троих дочерей предстоит становиться следующей королевой. Да и нужно же знать, какому из будущих зятьёв ей стоит оказывать поболее внимания, дабы, когда придёт время, иметь на него большое влияние.

Оказавшись в просторном коридоре королевского дворца, слуга боязливо огляделся.

Убедившись, что помимо него здесь никого нет, он не мешкая достал из кармана небольшую каменную дощечку, которые в подземном царстве используют взамен бумаги.

Начеркав общий смысл собрания короля и его правой руки, он поспешил на улицу Алмазного Квартала, где его ждала неприметная слуга Дома Айво. Отдав ей в обмен на кошелёк золота дощечку, он поспешил дальше, в резиденцию Дома Хельми.

Он не видел, как слуга дома Айво повторила его действия, передав информацию слуге Дома Астит.

А тот — слуге Дома Риккалн.

Вскоре Орзаммар узнает о том, кто будет следующим королём Подгорного Королевства...

* * *

В общих залах Орзаммара стояла таверна с названием 'У кабатчиков', пользовавшаяся в подземном городе невиданным успехом. Здесь можно было найти всех и всё. Представители всех каст, от пылеглотов до Благородных. Пойло всех видов, от отвратного эля, который тянут у себя в квартале бескастные, до душистых вин из-под небес. Не было и дня, когда таверна не сотрясалась от смеха, особенно когда наступала вечерняя пора.

И сегодня был ничем не примечательный день, так что таверна 'У кабатчиков' сейчас сотрясалось от громового хохота своих посетителей.

Спящая на втором этаже молодая девушка по имени Натия Броско знала, что её время пришло.

Пора спускаться и искать свою цель, здесь, в зале этого заведения. А это значит, что надо просыпаться, вставать с кровати и одеваться. Чего не хотелось девушке всей душой.

О предки, как же она желала подольше полежать на этой мягкой кровати, которая не воняет так, как будто её обоссала сотня стражников!

А уж кто-кто, а вот Натия знала, как пахнет такой матрас. Когда она ещё была маленькой, к ним в дом вломились стражники Орзаммара, которые нашли её после того, как она украла еду у торговца, который оказался женат на сестре сотника стражи.

Натия была благодарна всем предкам, сисятым андрастам, творцам и кто там за всякую чудесную хрень отвечает, что стража попалась отходчивая. Отделалась она парой оплеух — пусть били её и латной рукавицей, зато всего лишь три раза! Даже нос не сломали, вот!

Ну и кровать её обоссали, в качестве назидания, после того, как разнесли в доме всё. Ну как всё. Два стула, один стол, ну и дверь вынесли. Вот последнее можно ведь было не делать. А им с сестрой пришлось два года потом кушать на полу, хорошо ещё еды мало было, так что кушали они за столом не часто.

Фыркнув, вспомнив своё весёлое прошлое, лучшая убийца Хартии — по собственному скромному мнению — не спеша поднялась с кровати и потянулась с потрясающей кошачьей грацией, что трудно ожидать от гномок, которые на весь мир прославлены своими пышными формами. Которыми Натия, впрочем, также не обделена. По традиции девчонка пожмякала сперва левую, потом правую грудь, заодно их взвесив. Глупая привычка с тех времён, когда её воспитывали как охотницу на знать — нужно было постоянно говорить, растут ли жопа с сиськами или нет.

Но, благо, эти формы появились относительно недавно, иначе ей было бы не избежать участи охотницы на знатных — нет, нет! Не то чтобы она считала это плохой работой — для бескастовых отродий не существует плохой работы... Но вот торговать телом лично ей не хотелось. Натии до сих пор было больно видеть, как её любимая сестра раз за разом уходит на охоту, приходя после своих 'знакомств' домой — и не все из них ведут себя благородно, хоть и типа 'Благородные'!

Нет, такая жизнь не для неё — во всяком случае, не после того, как она научилась сражаться. Да так сражаться, что в одиночку вырезала девять патрулей стражи по приказу Берата за то, что те, дураки, посмели копать под него. А это, момент, целых... Ну, в общем, их там по девять в патруле было... Так всего вместе это было... Да дятлы в дупле те пусть настучат, не знает Броско этого, не знает! Но, скажем, пятьдесят! Целых пятьдесят патрульных.

Не спеша девушка застёгивала куртку из кожи бронто, на внутренней стороне которой был мех какой-то зверюги с поверхности — вроде бы таких зовут овечками. И судя по тому, что мех такой овечки стоит целое состояние, убить такую будет посложнее, чем завалить целого бронто в одну харю!

Закончив с одеждой, девушка оглядела себя в огромное зеркало.

'Какое же это удовольствие, когда можно увидеть себя от макушки до самой груди!' — восхитилась она такой роскоши.

'Интересно, что это за клиентище, что этот говнодав Берат', — а то, что он своей 'правой руке' Джарвии любит чёрный ход прочистить, все знают! — 'раскошелился так сильно, проплатил мне даже день! и ночь! в номере! в гостинице! над таверной! только чтоб я, эт самое, не пропустила клиента?'

— Нет, до чего же я офигенная! — самодовольно оценила Натия себя, не став задумываться над миссией. Да и зачем, она чё, дура, думать над тем, о чём не знает?!

Собрав свои медные волосы, девушка резко дёрнула головой, растрёпывая их и смотря, как в отблесках ламп её волосы стали походить на волну огня.

— Не понимаю я, Рика ведь покрасивей меня будет, или?.. Отчего это мужики знатные на неё не ведутся? Совсем стручки отсохли у них там, в их этом алмазном квартале?! — проворчала гномка, поправляя кинжалы, которые висели на ремне за спиной так, чтобы их не было видно из-под короткого плаща. — Я бы вот себя трахала, пока не откинулась, — заявила она, крайне довольная тем, как сегодня выглядит.

Предпочтя забыть о чистке зубов и мытье лица, девушка поспешила вниз — с запахом изо рта так же хорошо справится еда, а алкоголь придаст бодрости лицу, чай не Благородная, чтоб так за собой следить. Да и пиской своей не торгует. Скорее наоборот, может чью-то укоротить, если тот там чтот попутает. Ну или зашить, если не тот, а та полезет. Преценденты уже бывали — но верные кинжалы всегда оказывались слишком остры для таких борзеньких.

Спустившись в главный зал, девушка увидела привычную картину, крайне типичную для самой большой таверны Орзаммара.

Куча пьяных гномов, среди которых весело хохотали тёлки из пыльников, которые не смогли выбиться в охотницы на знать, но были достаточно смазливы, чтоб их хотел жахнуть какой-то там гном, который, кроме как у своей жены, не одну писичку своим носиком не нюхал — а у некоторых и своей писёнки, то есть жены, нету.

Подавив рвотный позыв от вида этих шлюх, Броско резко переключила своё внимание. От таких тёток Натию тошнило — в этих бабах она видела свою мать.

Та до последнего, пока её кто-то ещё хотел трахнуть, приторговывала своим телом... И ладно бы если для своих детей, ну, на пропитание там и всё такое... Так нет, всё это было только для того, чтоб те мужики её напоили и хорошенько натянули.

Ну да плевать было б, Натия просто не обращала бы внимание... Но вот только мамкины ухажёры любили поприставать к самой Натии, а позже и к её сестре Рики.

Она никогда не забудет, когда к ней впервые пристал какой-то поддатый морщинистый землекоп.

Отымев её бухую матушку, он бесцеремонно залез в её кровать — даже не пытаясь как-то скрываться или там заткнуть ей рот, чтобы она не кричала! Да и зачем?