Наследники (часть 1)

— Моя ошибка, — низкий голос незнакомца со странным акцентом, заставлявшим его чуть растягивать гласные, завораживал. — Я не видел твоего колдуна. Это странно.

Чернокнижник вопросительно посмотрел на государя.

— Шойта Рала-Адах, — называя имя незнакомца, чтобы колдун понял, кто перед ним, император сделал маленький шаг вперед и протянул руку, словно для рукопожатия. — Вот моя рука. Я не желаю войны с тобой.

Ясон растерянно уставился на вождя кочевников. Из рассказов Октавиана и прочих слухов он довольно подробно знал печальную историю последней крупной схватки с кочевниками. Обмануть сторожевые заклятья боевых магов было Ясону пока не по силам, и он с опаской глядел на стоящего перед ним великого колдуна.

— Мне не нужна твоя рука, — спокойно произнес Шойта, даже не шелохнувшись. — Война будет. Твоя империя держится лишь на страхе. Когда появится новый ужас, ужаснее прежнего, твоя земля перестанет быть твоей. Но ты этого уже не увидишь.

— Что? — переварив услышанное, разъярился Нибенг. — Жалкий варвар, да как ты смеешь!.. — Император поднял протянутую прежде руку на уровень груди и сжал ладонь в кулак. — Желаешь крови? Ты ее получишь! — рявкнул он, тряся кулаком. — Ясон! Взять его! — неожиданно приказал он.

Повинуясь странному приказу, чернокнижник попытался набросить на Шойта силовую сеть, сковывающую движения, но еще прежде, чем с пальцы колдуна сложись в нужный знак, вождь обернулся черным дымом и мгновенно испарился.

В ту же секунду за стеной с огромными окнами раздался поистине ужасающий громкий рев какого-то адского зверя, и стена, с грохотом камня и звоном бьющегося стекла разломившись на тысячи обломков и осколков, рухнула. В открывшейся проем, продолжая доламывать стену дворца, протиснулась гигантская голова чудовищной твари, напоминающей ящерицу, увеличенную в миллион раз каким-то безумным чародеем.

— Дракон! Дракон! — завопили в толпе те, кого не убило падающими со стены обломками. Обезумевшие от страха люди бросились прочь из зала, снося двери и затаптывая друг друга.

— Черный... — услышал чернокнижник шепот пораженного зрелищем императора.

— Бегите, ваше величество, я с ним справлюсь! — внешне уверенно, но испуганный не меньше других внутри, крикнул колдун. — Спасайтесь!

Нибенг, ни на секунду не сомневаясь в разумности такого решения, бросился в толпу, немилосердно расшвыривая своих подданных. Проклятый зал имел только два выхода, и оба были забиты людьми.

Дракон, издав очередной громогласный рык, заставивший полопаться некоторые сияющие сферы в воздухе, резко дернулся вперед и, ступив на пол зала громадными когтистыми передними лапами, исторгнул из пасти исполинский столб багрового пламени, нацеленного точно в императора. Гудящий огонь молниеносно догнал Нибенга, обращая в серый пепел всех попавших под удар, но самого императора, как ни странно, лишь подхватил и, пронеся по воздуху десяток шагов, выбросил сквозь пылающий дверной проем куда-то в коридор.

— Ах ты жалкая тварь! — в бешенстве проорал Октавиан, выхватывая клинок и с невообразимой быстротой бросаясь к дракону.

— Стой, идиот! — крикнул в спину другу чернокнижник, но рыцарь, уже охваченный яростью битвы, сейчас слышал только собственное взбешенное сердце.

Дракон заметил бегущего гвардейца и попытался достать его лапой, каждый коготь на которой был длиной в рост взрослого человека. Но Октавиан, сильно оттолкнувшись ногами, невероятно высоко подпрыгнул, перекувыркнувшись в воздухе, пропуская удар под собой, и со всего маху рубанул палашом по лапе чудовища, приземляясь. Однако даже зачарованная сталь не смогла пробить природный доспех дракона, с лязгом выбив лишь россыпь искр.

Стиснув зубы, чернокнижник метнул прямо в оранжевый глаз дракона разряд молнии, намереваясь выжечь мозг чудовища. Но, когда гигантская искра ударила точно в цель, дракон только с ревом мотнул головой и тут же выдохнул в чародея потоком огня. Не желая в очередной раз испытывать прочность своего щита, чернокнижник просто перенесся на два десятка шагов в сторону, уклоняясь от ревущего пламени. Пол, стены и потолок горели уже во многих местах, ярко освещая место битвы.

— Постарайся его замедлить! — услышал чародей и, скосив глаза в сторону крика, увидел бегущего к дракону дю Магнифа во фраке с огромным двуручным мечом, ярко светящимся изнутри. Похоже, это был клинок, выкованный и зачарованный специально для таких случаев.

Чудовище тем временем безуспешно пыталось достать когтями Октавиана, который с поразительной и совершенно нечеловеческой ловкостью уклонялся от быстрых выпадов дракона, да еще и умудрялся периодически лупить дракона мечом по лапам. Впрочем, последнее, кажется, лишь раздражало титаническую тварь, не причиняя ей никакого вреда.

Повинуясь приказу графа, колдун постарался окутать дракона телекинетической паутиной, долженствующей обездвижить чудовище. Но проклятая тварь, как и все драконы, от природы была наделена повышенной сопротивляемостью ко всем магическим воздействиям, и паутина не продержалась даже секунды, а в чернокнижника полетел новый пылающий выдох.

Тем временем подбежавший к чудовищу граф, с удивительной легкостью взмахнув своим внушительным оружием, одним ударом отсек дракону половину когтя на левой лапе. Октавиан, сражающийся в это время с другой конечностью дракона, тоже исхитрился и, на миг запрыгнув на лапу, ткнул мечом в основание между пальцами дракона, вонзив клинок почти до половины. Впрочем, дернувшийся от боли дракон тут же далеко отшвырнул рыцаря, едва успевшего выдернуть меч.

Приглядевшись, что дракон держится задними лапами за самый край пола, и задняя половина его туловища свисает с внешней стороны дворца, чернокнижник ударил телекинезом по камням под драконом, сломав оставшуюся часть стены и проломив пол под чудовищем. Тварь силой тяжести потащило назад в пролом, и она, теряя равновесие, была вынуждена ухватиться за обломки пола передними лапами. Пользуясь этим, дю Магниф, занеся меч над головой, вознамерился отрубить чудовищу лапу, но, за миг до того, как клинок коснулся гигантской конечности, дракон резко сшиб графа взмахом головы. Граф исхитрился увернуться от прямого столкновения, но даже скользящий удар был чудовищно силен. Дю Магнифа отбросило далеко назад, он потерял сознание, а выбитый из его руки меч со звоном упал прямо перед чернокнижником, едва не отрубив тому ногу.

Тем временем Октавиан, который уже давно поднялся на ноги и сейчас бежал к дракону, сообразил, что такой жалкой железякой, какую он сжимал в руках, чудовище не одолеть.

— Брось мне меч! — крикнул рыцарь колдуну.

Телекинетическим взмахом швырнув оружие рыцарю, чернокнижник метнул в дракона несколько огненных шаров, ледяных осколков, шаровых молний, словом, попытался задавить чудовище стихийной магией. Но, карабкающийся по рушащемуся прямо под ним полу дракон на все атаки лишь оглушительно ревел и иногда отплевывался огнем, заставляя чародея скачками перемещаться по бывшему бальному залу, ныне превращенному в пылающий полигон с дырами в полу и стенах.

Октавиан со своим новым оружием, подобравшись к дракону поближе, с громким ревом, ничуть не уступающему голосу самого дракона, набросился на его раненную еще дю Магнифом лапу. Поднявший голову дракон достигал в высоту роста семерых взрослых мужчин, поставленных друг другу на плечи, и перерубить ему шею было довольно проблематично. Поэтому, логически рассудив, что чудовище без лап рухнет на бок, рыцарь попытался клинком достать одну из его конечностей.

Но дракон, внезапно с шумом взмахнув крыльями, резко рванулся вперед, прямо в центр зала, подальше от рушащегося края, где он чувствовал себя уязвимым. Рыцарь едва успел отскочить, чуть не задавленный этой тяжеловесной тварью.

Чернокнижник, однако, поступил быстро и хитро. Знаком заставив воздух под правым крылом дракона стать более разреженным, он одновременно создал сильный порыв ветра под левым крылом твари. Дракона закрутило вокруг своей оси, и он с грохотом рухнул на бок. Пол затрясся и загудел, по темному камню, отполированному до зеркального блеска, побежали трещины, но обработанный древними мастерами гранит выдержал тяжелое падение.

Плюнув на все, чернокнижник сотворил темное заклятье, призывая невыносимую боль, пронзающую каждую мышцу дракона. Чудовище заревело и затряслось, но все-таки поднялось на ноги.

— Как его убить?! — крикнул чернокнижник, обращаясь к пробегающему мимо рыцарю.

— Отрубить голову! — отозвался Октавиан на бегу.

— А иначе никак? — поинтересовался чародей, усиливая болевое заклятье до предела. Дракон заревел снова, но устоял.

— Никак! — безапелляционно заявил рыцарь, перехватывая меч удобнее.

Убедившись, что на чудовище более-менее эффективно действует только темная магия, чернокнижник, сосредоточившись, и почти не глядя на бешено отмахивающегося от когтей дракона рыцаря, стал собирать витающую в воздухе темную силу. Дракон сжег около пяти десятков людей, когда бил по императору, и сейчас чародей улавливал боль и страх внезапно развоплощеннных душ, все еще витающих над местом своей смерти, а также энергию темных демонических паразитов, собравшихся над местом битвы попировать отголосками заклятий и чужим страданием.

Знаками захватив все эти силы, чернокнижник сотворил одно из опаснейших темных заклятий, даже не имевшее названия, которое должно было немедленно убить дракона, обрушив его душу прямиком в ад.

Дракон дико взревел и захлопал крыльями, когда темное облако, сорвавшееся с вытянутых ладоней чернокнижника, окутало чудовище, медленно сгущаясь.

Рыцарь, сообразив, что сейчас к дракону соваться не следует, отступил, держа меч наготове.

Облако являло собой открытые врата прямо в преисподнюю, через которые должна была убежать вся жизненная сила дракона. Но чудовище было невероятно сильно. Глухо рыча от боли, дракон медленно, напрягая со всех сил свои лапы, повернулся к чернокнижнику. "Ты силен, но недостаточно", — чародей был готов поклясться, что дракон сказал ему это телепатически.

Внезапно с диким ревом взмахнув крыльями и поднявшись на задние лапы, дракон разорвал заклятье, рассеяв темную силу в пространстве. Бушевавший вокруг пожар мгновенно потух, погашенный порывом силового ветра. В зале стало очень холодно и темно. Обессиленный колдун, тяжело дыша и опустив руки, с ужасом взирал на возвышающееся во тьме грозное чудовище.

Внезапно воздух сотрясся от нового рыка дракона, но на этот раз звук был порожден болью. Подкравшийся рыцарь рубанул чудовище по задней лапе, отрубив стопу. Пошатнувшийся дракон, ревя, полыхнул в рыцаря огнем, но тот перекувыркнулся под брюхом дракона и попытался вонзить меч чудовищу прямо в живот. Вновь вспыхнувший пожар осветил эту сцену. Но дракон, махнув крыльями, легко оторвался от земли даже несмотря на увечье, уклонившись от удара Октавиана. Однако рыцарь тоже был не прост. Высоко подпрыгнув вслед дракону, гвардеец отрубил край левого крыла, когда оно было в нижней точке взмаха. Ревущее от боли чудовище снова упало на бок, но на этот раз оно, поднимаясь, молниеносно махнуло хвостом, кончиком метя гвардейцу по ногам. Весь забрызганный драконьей кровью, Октавиан не заметил приближающийся удар, грозящий ему переломом обеих ног. Но в то мгновение, когда рассекающий со свистом хвост должен был раздробить рыцарю колени, Октавиан вдруг исчез и возник высоко в воздухе над головой дракона.

— Руби! — услышал рыцарь громкий вопль колдуна.

Умом еще не сообразив, что происходит, но телом сориентировавшийся рыцарь со свистом в падении опустил сияющий клинок на поднимающуюся прямо навстречу смертоносному удару шею чудовища. Инерция падения, мышцы рыцаря и движение самого дракона слились в одном ударе, оборвавшем жизнь этой грозной твари.

Отрубленная драконья голова, застывшая в посмертном оскале, и рыцарь, теперь уже с ног до головы залитый черной кровью, упали на пол одновременно.

— Мы это сделали? — тяжело дыша, не поверил Октавиан, разглядывая бьющееся в уже затихающей агонии обезглавленное тело дракона.

— Сделали, сделали, — меланхолично и устало подтвердил приблизившийся чернокнижник, разглядывая исполинскую голову дракона, в высоту превышавшую рост колдуна едва не в два раза. — Он большой, да? — поинтересовался чародей.

— Он? Большой? Да он просто, твою мать, черт подери, огромный! — выпалил рыцарь, отирая рукавом кровь с лица. — Я даже и не думал, что такие бывают! Дю Магниф с ума сойдет!

— Кстати, где он? — заметил колдун, оглядываясь.

После смерти дракона вызванное им пламя угасло, и темноту теперь нарушал лишь свет луны, заглядывавшей в проем, где некогда была наружная стена.

— Вон он! — указал колдун, после того, как сотворенный им сияющий шар осветил поле недавней битвы.

Рыцарь подошел к графу и осторожно ощупал его.

— Рука и пара ребер сломаны, остальное, вроде бы, в порядке, — сообщил он стоящему рядом колдуну.

Чародей опустился рядом с дю Магнифом на одно колено и совершил простенький знак пробуждения. Как и ожидали оба друга, первым делом, даже еще не разомкнув веки, граф громко выругался.

— Мы умерли, не так ли? — поинтересовался он, разглядывая склонившихся над ним людей.

— Мы — нет. Вставай, — буркнул рыцарь, протягивая графу руку. После боя с драконом он чувствовал себя героем и не смог удержаться от некоторой фамильярности.

Дю Магниф выругался еще раз, увидев неподвижную тушу дракона и лежащую рядом отдельно чудовищную голову.

— Черный! — восхищенно сказал он. — Я думал, они уже три сотни лет как вымерли! А где Карл? — внезапно насторожился дю Магниф.

Все трое встревожено переглянулись

— И где остальные гвардейцы? — продолжил граф.

— Сгорели, когда дракон полыхнул огнем в императора, — вспомнил колдун. — Императора выбросило в те двери, — указал чернокнижник. Сорвавшийся с его указательного пальца световой шарик быстро поплыл в указанном направлении.

— Только не это... — прошептал дю Магниф, когда из темноты проступили очертания могучего мужчины, лежащего на полу в куче пепла.

Быстро, почти бегом подобравшись к неподвижному Нибенгу, все трое на секунду в ужасе застыли, разглядывая покрытое ужасными ожогами тело правителя. Из одежды на государе сохранился лишь небольшой покрытый гарью крестик, кажется, серебряный, на такого же материала тонкой цепочке.

— Неужели амулет его не защитил... — прошептал дю Магниф, опускаясь рядом со своим повелителем на колени и пытаясь нащупать на шее у того пульс. — Мертв... — отстраненно сказал граф после бесконечно долгого ожидания.

Глава 8.

Друзья безвылазно сидели в комнате Ясона и молча пили. Восемь пустых бутылок крепкого красного вина уже стояли под маленьким книжным столиком, еще десяток непочатых ждал своей очереди на столе. Октавиан в расстегнутом мундире, с нечесаной бородой, мутным, но еще вполне осмысленным взглядом созерцал пустой хрустальный бокал в своей руке, развалившись в мягком кресле. Стоящий у окна тоже с пустым бокалом чернокнижник в одних лишь темно-синих брюках и белой сорочке также был сравнительно трезв. Недостаток, по сравнению с Октавианом, в массе ему с лихвой заменяло детдомовское прошлое.