Наследники (часть 1)

Часть 1.

Удача любит смелых.

Глава 1.

В город въезжали на рассвете. Впереди — сам герой дня, рыцарь, непобедимый герой, драконоборец. За ним на простой телеге, безо всяких посмертных почестей могучему существу, крестьяне везли отрубленную голову дракона. Трофей внушал уважение — слегка затянутые мутной пленкой желтые змеиные глаза не уступали размером кулаку взрослого мужчины, клыки, торчащие из сведенной посмертной судорогой пасти, были как хорошие боевые кинжалы, сверкали, кстати, даже ярче, что только придавало им внушительности. Сама голова в длину занимала больше половины повозки, а в высоту достигала до пояса стоявшему рядом с ней крестьянину.

Толпа, неведомо как прознавшая, что великий герой едет, и начавшая собираться еще с полуночи, встречала рыцаря ликующими криками и бросала под ноги его верного боевого коня свежие цветы. Конь не возражал, рыцарь тем более. Он был молод, храбр и честолюбив, этот смуглый красавец в тяжелых латах. Впрочем, судя по копоти на благородном зачарованном металле, смуглость рыцаря проистекала, скорее всего, от пламенного дыхания огнедышащего чудовища и клубов дыма, которые это пламя сопровождали. Внимательный наблюдатель заметил бы, что бесстрашный воитель, несмотря на сияющую на лице счастливую улыбку, смертельно устал и, видимо, изо всех сил сдерживается, чтобы не пустить коня галопом к своему фамильному особняку, наверняка величественному и старинному, как и род рыцаря. Однако всадник этого не делал. Проблема была в том, что рыцарь не был ни знатен, ни богат. Особняка у него тоже не было. И грозного драконоборца мучил простой вопрос: как теперь жить дальше? Конечно, за голову чудища была назначена немалая награда, его светлость владетельный герцог де ла Труаль, которому принадлежал этот чудесный город, наверняка отметит достижения героя, возможно, даже приблизит к себе и даст какой-нибудь незначительный титул. Но тяготило воина совсем другое. Родословная рыцаря была очень древней и красочной, его предки немало сделали для нынешнего величия Священной Империи, но ныне род угас. А все из-за деда рыцаря, сэра Антонио Грозного, позже прозванного Проклятым. Дед был великим воином и мудрым главой рода, но гордыня сгубила его. В поисках еще большей славы и власти, сэр Антонио обратился к запретному колдовству, стал чернокнижником, чем навлек на весь род кару со стороны святой Инквизиции. Деда и его братьев сожгли на одном костре, отца нашего героя, который был единственным сыном сэра Антонио, насильно постригли в монахи и отправили в отдаленный монастырь, где он, не перенеся позора, через год скончался. Сам же наш рыцарь попал сначала в приют, а затем был взят на содержание одной доброй, но одинокой женщиной из небогатого дворянского рода. В общем, вся тысячелетняя история рода была перечеркнута одним неразумным поступком единичного его представителя, и сейчас рыцарь страшно, буквально до дрожи в руках, боялся внимания Инквизиции.

И недаром. Сэр Антонио оказался весьма талантливым чародеем... В общем, когда инквизиторы пришли по его душу, старик умудрился испепелить девятерых на месте, а еще троих зарубил мечом, и никакие защитные амулеты, коими так славится Инквизиция, ее агентам не помогли. Впрочем, сэру Антонио тоже не повезло. В тот день в городе был сам Великий Инквизитор... ну, вы понимаете.

Другими словами, наш герой опасался, что его тоже заподозрят в занятиях темным искусством, ведь в одиночку сразить дракона под силу только самым великим воинам. Да, волшебные латы оберегают от драконьего огня, но от десяти длинных, острых как бритва когтей, длина каждого из которых примерно соответствует длине руки человека, никакие доспехи не спасут. Кое-кто в толпе уже заметил, что рыцарь возвращается без своего фамильного гербового щита, так вот, этот щит в полной мере ощутил на себе остроту драконьего когтя, и восстановлению боле не подлежал.

А ведь дракон еще и летает. Никто еще не сумел пережить удар пикирующего чудовища, более того, известны случаи, когда отдельные, особо крупные особи такими ударами крушили крепостные башни. Поэтому, чтобы убить это смертоносное чудовище, нужно лезть к нему в пещеру, где в полной темноте, в которой дракон, кстати, чувствует себя как дома, попытаться изловчиться и зарезать-таки проклятую тварь. К счастью, все истории о "неразрушимости" и "непробиваемости" драконьей чешуи — не более чем сказки. Хороший меч, укрепленный боевой магией, без труда прорежет дыру в шкуре чудовища. Главная трудность — суметь подобраться на расстояние удара и не умереть первым. Нашему герою это удалось. Оскаленная в предсмертной ухмылке драконья голова — лучшее тому подтверждение.

Но разве объяснишь инквизитору, что это не темное сковывающее заклятье связало дракона, позволив к нему подойти и одним ударом прикончить беззащитную тварь. И не вызванный демон отвлек внимание ящера, пока рыцарь, каким-то чудом сумев, не гремя латами, подобраться к монстру со спины. И не банальный вампиризм, с помощью которого рыцарь выпил силы дракона, сам став смертоносным чудищем... Как объяснить человеку, который никогда не работал, что это ежедневные болезненные тренировки, адская нагрузка в годы обучения и невообразимое количество часов, проведенных в учебных залах позволили рыцарю победить опаснейшего противника, а вовсе не темное колдовство?

Да, драконоборца ждал серьезный разговор с хранителями магического и религиозного равновесия.

Тем не менее, ничего не подозревающая о душевных муках и страхах героя толпа радостными криками приветствовала его, ликуя о том, что одной проблемой стало меньше. И плевать, что кочевники опять собирают силы, грозя со дня на день ударить по городу, находящемуся почти на самой границе, плевать, что император ввел новые налоги, которые разорят большинство мелких купцов, а неурожай обрекает большую часть населения города и его окрестностей на голодную зиму... Плевать. Сегодня праздник! Дракон убит человеком! Да здравствует человек, венец творения, образ и подобие, владыка мира! И плевать, что необразованная толпа не умеет читать, плевать, что никто из них не имеет ни малейшего понятия о чести, совести и достоинстве, плевать, что город полон грязи, вони и нечистот, плевать, что бандиты каждую ночь режут неосторожных горожан, плевать. Рыцарь велик! Рыцарь — человек! Толпа — тоже люди, значит, каждый из толпы не менее величав и могуч, чем рыцарь. Да здравствует гнилое человечество!

От подобных мыслей сердце рыцаря замирало, а ладони сжимались в кулаки, стискивая поводья. Конь чувствовал гнев всадника и беспокойно фыркал. Конь был умнее многих стоящих здесь людей, но даже он не догадывался, отчего нервничает и сердится его господин. Единственное, что понимал конь, так это то сам копытный ни в чем не виноват, и это его несколько успокаивало.

Мысли же рыцаря с каждой минутой становились все мрачнее и мрачнее, воображением он уже представлял тяжелый дубовый стол, связанные за спиной руки и холодный, отстраненный голос вопрошающего следователя. В такие мгновения рыцарь начинал интуитивно понимать мотивы деда, рискнувшего всем, лишь бы только воистину превзойти остальных жалких и убогих людей. Но почти сразу же драконоборец вспоминал всех тех, кто с детства казались ему достойными подражания: своего учителя фехтования — седого, но могучего воина-варвара, жившего по какому-то совершенно дикому, но внушавшему уважение своей строгостью кодексу; своего учителя математики и философии — достаточно молодого, но поразительно мудрого и проницательного чародея, изгнанного за вольнодумство из гильдии магов и вынужденного зарабатывать на жизнь репетиторством; свою приемную мать — удивительной красоты и терпения женщину, умершую от тифа пару лет назад... И ему становилось стыдно. Стыдно за то, что при слове "человек" он представляет себе не этих достойнейших людей, а грязного тупого обывателя, живущего поистине скотской жизнью.

Так, в тяжелых раздумьях и сомнениях продолжал свой путь рыцарь, не замечая кричащих горожан, расступавшихся перед ним. Улыбка давно сошла с запачканного лица драконоборца, оставив место лишь мрачной усмешке. Да, мертвый дракон принес рыцарю много проблем. Но иначе было нельзя. Другого шанса так быстро заслужить славу и уважение, обратить, наконец, на себя внимание герцога и возродить угасающий род могло никогда и не представиться. Да, скоро ожидается война с варварами, но на войне людей много, и рыцарь был уверен, что его, как потомка отверженного рода очень долго бы обходили чинами и наградами. Драконоборец вспомнил, каким трудом ему удалось добиться посвящения в рыцари... Да, на войне ему ничего не светило.

Рыцарь не собирался медлить. Сейчас вся судьба была лишь в его руках. Он глянул на лениво выползающее из-за крепостных стен солнце; было около семи часов. Герцог уже проснулся, надо успеть к завтраку. Героя дня обязательно посадят рядом с правителем, и это чертовски важно! Рыцарю нужно было о многом поговорить с его сиятельством, а иной возможности могло и не представиться. Говорили, герцог с утра бывает в добром расположении духа, многие сделали себе быструю карьеру, оказавшись на завтраке у правителя города.

Обернувшись, рыцарь прикрикнул крестьянам, чтобы как можно быстрей везли голову к самому дворцу де ла Труаля, а сам, жестом приказав горожанам расступиться, пришпорил коня и помчался к казармам Ордена, где обитал уже почти десять лет. Несмотря на запрет гнать коней галопом по городу, встречные стражники не пытались остановить рыцаря. Все хорошо знали его как порядочного и честного человека, да и вообще сегодня был его день, нельзя мешать герою! Некоторые стражи даже отдавали честь скачущему воину, на что он вынужден был отвечать аналогичным жестом. Впрочем, ему везло. Город уже проснулся, но жители еще не перегородили улицы телегами, обозами, да и просто самими собой, так что драконоборец добрался до казарм за какие-то десять минут, хотя обычно на это уходило не меньше часа.

Вихрем влетев в уже, к счастью, раскрытые ворота поста Ордена, рыцарь соскочил с коня, бросив поводья старику-конюху. Тот, как и положено хитрому старому пню, был в курсе всего на свете.

— Давай, поторапливайся, молодчик, — прикрикнул он строго, однако в глазах его сверкали лукавые искорки. — Приведи себя в порядок, герцог не любит нерях!

Запыхавшийся рыцарь лишь коротко кивнул и со всех ног побежал к колодцу, гремя доспехом на всю округу. У каменной ямы колодца в этот момент набирал воду повар, розовощекий высокий толстяк с довольно грозным лицом. Некоторые молодые ученики побаивались его, и не зря. Неповоротливый с виду, повар одной рукой легко управлялся с тяжелым двуручником, разрубая сверху донизу одним ударом одетое в полный доспех тренировочное чучело. Страшно было представить, на что был способен этот громила в настоящем бою.

— А, наконец-то, — хмыкнул толстяк, завидев бегущего к нему рыцаря. — А я уж начал было сомневаться в этих слухах. Таки одолел чудище?

— Одо... лел... — тяжело переводя дух, согласился рыцарь. — Не одолжишь ведро?

— Да, харю умыть тебе не помешает, — хмыкнул повар. — Давай помогу, — предложил он, видя, как рыцарь пытается стянуть с себя боевые перчатки.

Герой кивнул.

— Ты сейчас к герцогу собрался, так ведь? — риторически спросил повар, расстегивая ремешки доспеха и стягивая его. — А ты знаешь, что его величество тоже в городе?

— Сам император? — остолбенел рыцарь. Он ушел на поиски дракона неделю назад и был не в курсе последних новостей.

— Ага. Храни его Господь, — пробормотал повар, подавая рыцарю ведро с водой. — Короче, — начал он, глядя, как тот умывается, — святые явно сегодня на твоей стороне. Император явился не просто так, он набирает войско для превентивного удара по кочевникам. Те уже совсем обнаглели, две деревни на днях сожгли.

— Неужто? — поразился рыцарь, усердно оттирая копоть с лица. — А я думал, что они нескоро решаться объявить нам войну после последнего поражения...

— Как видишь, решились, — усмехнулся толстяк. — Но это неважно. Главное, что у тебя есть отличный шанс попасть в личный отряд императора. Там таких как ты любят, дурней здоровенных, — хихикнул он.

— Иди ты к черту, шутник, — огрызнулся рыцарь, ища глазами, обо что бы вытереться.

— Держи, — повар вынул из кармана на фартуке небольшую, на вид чистую тряпку. — Не обижайся, я отечески. Разве давно я тебя порол за то, что ты яблоки из кухни воруешь? Ну вот, совсем красавец стал, — хохотнул он, глядя на утершегося рыцаря.

Рыцарь действительно был хорош собой. Величественный профиль с четким выступающим подбородком и прямым ровным носом с легкой аристократичной горбинкой, а также короткая, но ухоженная темная бородка выдавали всю древнюю родословную рыцаря не хуже герба, густые черные волосы были бы подобны гриве легендарного черного льва, если бы не были достаточно ровными и послушными для более цивилизованной прически; посему неудивительно, что пронзительный взгляд хрустальной чистоты серых глаз поразил уже немало женских сердец. Правда, из-за постоянных тренировок у рыцаря было мало времени на амурные приключения, но он втайне надеялся поправить сие досадное упущение.

— На завтраке у герцога будет немало светских дам, — как бы шутя произнес повар. — Может быть, найдешь себе прекрасную и состоятельную покровительницу.

— Я туда не за этим иду, — поморщился рыцарь, подбирая лежащие на земле доспехи. — Как думаешь, пойти в доспехах или?..

— Никаких или! — перебил его повар. — Ты воин, лучшего наряда для тебя нет, — заявил он. — Впрочем, у тебя вообще нет хорошего наряда. Я же тебя знаю. Небось все деньги чародею снес, когда латы магией питал, так ведь?

Рыцарь смущенно кивнул. У него действительно теперь не было ни гроша за душой. А следующее жалование полагалось аж через три недели. Впрочем, рыцарей кормили в столовой Ордена бесплатно, да и за комнату платить ничего не надо было, но вот на приличное платье... да что там платье, у рыцаря не было денег вообще ни на что.

— Ну, тут я тебе помочь ничем не могу, — заметил повар, помогая рыцарю снова облачиться в доспех. — Нет, перчатки не стоит одевать... Да, а где твой шлем?

— Где-то в желудке у дракона, — мрачно ответил герой.

Повар передернул плечами.

— Несладко тебе там пришлось, — заметил толстяк. — Так, теперь протереть слегка, — пробормотал он, водя тряпкой по металлу, стирая нагар. Зачарованная сталь тут же ярко засияла в лучах утреннего светила.

— Отлично, — с одобрением воскликнул повар. — Все дамы твои. А теперь живо! Герцог тебя ждать не будет.

Коротко поблагодарив за помощь, рыцарь помчался обратно. На выходе его уже ждал обтертый и приведенный в более-менее приличный вид конь. Старика нигде не было.

— Спасибо большое! — крикнул рыцарь, вскакивая в седло. Конюх не мог далеко уйти, и наверняка услышал.

— Гони! — прикрикнул рыцарь на коня, пуская его вскачь.

Вот теперь рыцарь действительно выглядел героем. Красивый, статный, в сверкающих магией доспехах верхом на черном как ночь боевом коне, он казался сошедшим со страниц старинных трактатов эпическим воином, пришедшим покорять народы и сотрясать империи.