| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Луи присел на траву. Выполнил дыхательную гимнастику и пояснил:
— Эти дроу — беглецы. Они ищут для себя новый дом. Возможно мне удастся с ними договорится. Ведь я посол, ты ведь не забыла?
Бьянка подавилась воздухом от столь наивного утверждения.
— То, что у тебя есть регалии Невевинтера, не значит, что дроу будут тебя слушать! — вспыхнула Бьянка. — Ты разве не забыл об их коварстве и злобе?!
Луи улыбнулся, как умеет только он. Лукаво и хитро: — А ты не забыла дроу, который любил свою внучку?
Бьянка словно на стену налетела. Между тем Луи продолжил.
— Даже если ничего не выйдет, я всегда смогу удрать. Но подумай вот о чем: — Если у меня выйдет договориться с бывшими рабами дроу. Получится организовать их посольство в Невевинтере, а наше в их будущем городе, то от этого выиграют все! Сколько изгоев дроу вынуждены прозябать в одиночестве лишь потому, что никто им не верит? Лишенные дурмана Ллос, мужчины и женщины этого народа могут стать если не добрыми, то нейтральными уж точно! Я верю, что искупление и спасение возможно! — неожиданно в голосе Луи просквозила надежда.
Карада странно взглянула на Луи. Ей было знакомо это выражение лица. Выражения лица человека, которого уничтожает его собственная совесть.
"Учитывая историю господина Палача, ничего удивительного в этом нет", — хмыкнула про себя Карада, но промолчала.
Солнце шло к закату. Группа передохнула. Бьянка, все еще сомневающаяся в идее Луи, обняла друга, шепнула ему пару слов, развернулась и повела Святого и Караду в лес. Кончики ушей её горели красным. Выглядело это мило.
Луи почесал затылок. В сознании всплыла просьба-приказ Бьянки:
"После пригласи меня на ужин".
"Почему бы и нет?" — решил Луи. Еще раз почесал затылок. Достал из сумки бутыль с зеленого цвета зельем. Залпом выпил.
Нутро обожгло.
Настроившись на серьезный лад, бард насвистел мотив песни. Желтая сфера материализовалась из нитей плетения Мистры.
Дипломат, глава молодого ордена Добрых Путников, без направился к виднеющейся вдалеке горе.
В это время. В глубинах Андердарка десять сотен элитных дроу, ведомых десятью жрицами шли по следам беглецов. Позади колонны воинов, магов и жриц, семь крупных, размером с лошадь пантер, тащили в упряжке клетку, поверх которой было узорчатое полотно.
Особая магическая колесница перебирала паучьими лапками и покорна, шла, ведомая пантерами. Порой, когда необычная повозка особенно сильно качалась, из клетки доносилось глухое щелканье и странное рычание, которое до одури пугало даже самых кровожадных дроу. Единственные кто не боялся — были жрицы. Одна жрица, одетая роскошней остальных, если можно назвать одеждой пару лоскутков больше обличающих, нежели скрывающих сокровенные места женского тела, взмахнула плеткой с девятью хлыстами. Хлопок. Из клетки раздался пронзительный визг.
— Хи-хи-хи. Злись, мой маленький. Чем сильней ты злишься, тем кровавей будет резня, — мечтательно закатила глаза жрица. Ей натерпелось добраться до беглецов.
— Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть. О, Ллос! Скорее, скорее! — тяжело дышала с кожей цвета блестящего обсидиана.
Отряд ускорил свой шаг.
Нарушая обещания.
— Что ж, на сегодня думаю, хватит, — улыбнулся захваченным историей детям.
Юзу выдохнула. Возмущение, готовое вырваться из её рта проиграло заразительному зевку. Тут же зазевали Цин-Цин и Цуцудзаки.
— Большой братик шиноби, помни — ты обещал рассказать историю до конца, — с трудом удерживая себя в мире реальном, строго погрозила пальчиком Юзу.
— Не волнуйся. — Легонько щелкаю пальцем по носику девочки. Она ойкает и заливается смехом. — Аки держит свои обещания. Завтра будет ночь — завтра будет история.
Помогаю детям приготовить их "дом" ко сну — ставлю самодельные сигналки Цуцудзаки, добавив при этом пару своих. Накрываю детей одеялом, и желаю спокойной ночи.
На душе тепло. Выхожу на улицу и вдыхаю холодный ночной воздух. Зима в самом разгаре, и ночи нынче очень холодные. Провожу взглядом пару прохожих.
Бандиты, увидев, кто я таков, шмыгают в разные стороны.
Странное дело. Будучи не на много старше их, почему-то ощущаю себя при детях взрослым опытным мужчиной. Более того. В общении с людьми с неразвитой системой циркуляции чакры, какими бы стариками они не были, мне не удается рассматривать их как кого-то мудрого и опытного. Умом понимаю, что та же госпожа Юрэцу Цу имеет большой жизненный опыт, но чувства трепета, того самого, которое возникает в душе при общении с чунинами старше 18 и Джонинами нет и в помине. Даже намека нет!
Учитель рассказывал, что люди с малым количеством Инь и слабой СЧЦ будут в моих глазах не лучше детей, но мне казалось, что эту проблему сенсей преувеличивает (водится за Даном-сенсем такое). Оказалось — нет. Преуменьшил.
И если при общении с троицей Цин-Цин, Юзу, Цуцудзаки психологические особенности развитого чакроюзера играют мне на руку: Дети чувствую мое отношение к ним, и тянутся к взрослому их опекающему, то при взаимодействии с людьми старше 12 лет могут возникнуть проблемы.
Холодный ветер, игнорируя одежду, ожигает кожу. Непроизвольно ускоряю циркуляцию чакры. Становится теплей.
Мысли смещаются к воспоминаниям о прошлой жизни.
Страх, желание больше не знать истока некоторых граней своей личности, все также сильны. Разум холодно намекает о возможности развить шестигранное "семя" путем полного погружения в прошлую жизнь, а сердце бьет набат, молит не делать этого.
"Я могу потерять свою личность", — рождается из противостояния разума и сердца мысль.
Иду по улицам трущоб Танзаки. Ветер, будто желая мне помочь, толкает в спину. Иногда он игриво разбрасывает куски мусора, и насвистывает что-то пугающее, но веселое.
Возникает аналогия. Свист ветра напоминает мне о герое истории, которую я рассказываю детям. Первоначальные цели забыты. Теперь мне самому интересно высказать вслух миф о Луи.
— Если подумать, то Луи рожден из характера, чаяний и мечтаний прошлого меня. — И только сказав эти слова, понимаю всю их глубину. Останавливаюсь резко, мгновенно, будто напарываюсь на гранитную стену.
"Верно. Луи ведь создал тот я!" — осознаю причину моего интереса к истории.
Все становится на свои места!
"Неужели я подсознательно желаю узнать о своей прошлой жизни все?" — задаюсь вопросом. Взгляд натыкается на яркую луну в небе. Она, словно глаз могучего существа, взирает на наш мир безмолвно и осуждающе.
Холодный ветер сильным порывом гладит мою шею. Волна мурашек бежит по позвоночнику. Передергиваю плечами.
"Возможно, не все так плохо?" — сердце бьет набат. От одной лишь мысли коснуться вновь неизведанного прошлого пробивает холодный пот.
Сейчас я уже больше не ощущаю себя взрослым мужчиной. Кажется, что вновь пришло детство, с его страхами и неопределенностью. Будто и нет еще у меня мечты...
"Мечты..." — не свожу глаз с яркой луны.
Туча заслоняет глаз небесного божества. Кажется — оно подмигивает мне.
— Не спеши, Аки. — говорю себе сам. — Посоветуйся с учителем, с мамой и дядей. Не нужно рисковать!
Как только решил оставить проблему на потом, все напряжение сходит.
Забавно, но Концентрация, не работающая до сих пор, неожиданно показала себя во всей красе.
Может я сам не хотел её срабатывания? Эти вопросы, как и все пугающие воспоминания, я оставляю на "завтра".
Улыбка облегчения приходит сама собой. Поддавшись порыву, подмигиваю луне и прыгаю на крышу. Рывок! Ветер весело свистит в ушах, радуясь моему быстрому движению. Мелькают внизу пустынные улочки, прохожие и кучи неубранного мусора.
Пара минут, и я захожу в поместье Юрэцу. Стоящий на воротах ученик самурая хмуро провожает меня взглядом.
В комнате меня ждут воспоминания клонов и четырехчасовой здоровый сон.
* * *
Аки лежал на кровати. Его глаза были сомкнуты, а лицо расслабленно. Дыхание выровнялось, периодически было слышно сладкое сопение спящего человека. Вдруг сквозь сон Аки что-то промямлил, ему явно что-то снилось, на лицо набежала тень, которая через мгновение сменилась улыбкой. Чуть лукавой улыбкой человека, любящего иногда похулиганить.
* * *
Ночь. Луна. Холодный ветер, пробирал до костей. Широкий в кости шиноби Суны с квадратной челюстью сидел на крыше одной из практически разрушенных домов в районе клана Обслуги и хмурил брови.
Беспокойство читалось на лице этого шиноби. Его взгляд был направлен в сторону одного из граждан Танзаки. Худой, с взъерошенными волосами болезненный мужчина с радостной улыбкой на устах, под прикрытием темноты крался к своему дому. У него подмышкой был зажат сверток. Взгляд шиноби мигом определил, что в свертке находится что-то мягкое, мучное — возможно хлеб.
— Ментальные закладки, да? — рядом с первым шиноби появился второй. Худой мужчина, с безумным взглядом и зализанными назад относительно длинными волосами.
Однако квадратная челюсть не слушал напарника. Все его внимание было поглощено радостным гражданином Танзаки.
— Эй, умник. Толку-то от твоих дзюцу, если они держаться один день, — фыркнул худой. Пригладил свои волосы, которые уже были готовы вздыбиться, несмотря на гель.
Квадратная челюсть сжал кулаки. Его напарник-фанатик может не знать, но ментальные дзюцу, в особенности закладки, одни из сложнейших в исполнении. Мало того, что объект необходимо предварительно подготовить, так еще и при резком изменении характера, ментального фона или скачке эмоций объекта закладки могут слететь! Вот только не так же быстро. И не у всех в широком радиусе!
— Кто-то вмешался. — Сглотнул квадратная челюсть. — Пока ты дрых, я проверял целостность закладок. Большинство слетело! А в районе улицы Желтого Шелка и улицах с ней близких, все были стерты! Четыре месяца работы насмарку! Понимаешь? Кто-то вмешался!
Фанатик нахмурился. Если напарник прав, то план Кадзекаге может рухнуть, а это недопустимо!
— Уверен? — волосы фанатика пересилили склеивающую силу геля и встали подобно хохолку боевого петуха.
— Да. Я не понимаю, как это было сделано! — Сокрушался квадратная челюсть. Он всю свою жизнь посвятил развитию двух искусств — искусства управления марионеткой и ментальным дзюцу. Почти тридцать лет опыта! И он не мог понять как за одно мгновенье, а это случилось когда-то днем, были стерты столько статичных дзюцу, как был улучшен эмоциональный фон каждого, каждого! На целой половине города.
"Слава пустынным дэву, очищение задело в большинстве своем богатых и бедняков. Кость плана — средние слои города не так "пострадали"" — Более-менее успокоился квадратная челюсть.
Между тем фанатик активировал радиосвязь с начальством.
Из небольшого устройства через помехи пробился строгий мужской голос:
— Слушаю.
Фанатик с волнением в сердце признал голос Кадзекаге. Это будет второй раз, когда он общается со своим кумиром. Естественно фанатик волновался!
— Перекати поле докладывает. Возникла угроза шторму. Повторяю, возникла угроза шторму.
Зашумели помехи.
— Докладывай! — в голосе был метал. Кадзекаге был явно недоволен.
Квадратная челюсть взял рацию и доложил об очищении от его ментальных дзюцу.
— Красный песок, бесполезен. — Совершенно не заботясь о секретности рыкнул Кадзекаге. Связь оборвалась.
Отдав радостному напарнику рацию, квадратная челюсть, устало вздохнул. Кадзекаге и раньше не привечал Кукольников, а ныне и вообще практически перестал им доверять. Даже раскрыл название подразделения на секретном докладе. Если Коноха каким-то чудом смогла перехватить шифровку и расшифровать текст, то Красный Песок будет на сотни лет опозорен.
"Хотя мы итак уже несем не одно пятно позора из-за этого самодура!" — злая мысль была подавлена еще не успев родится. Квадратная челюсть сам её испугался. Мимолетом оглянулся испугано, будто кто-то мог его услышать.
"Интересно, как там милая и дочурки". — Вспомнил шиноби свою беременную жену и пятерых дочерей. Маленькая семья обычного шиноби Суны. Какая судьба их ожидает с таким правителем? Кандзи боялся даже подумать...
* * *
Солнце шло к закату, провожаемое моим ностальгирующим взглядом. Вспомнился дом, семья и друзья.
"Интересно, как они там?" — В сознании возник образ матери, учителя и дяди, и почему-то девушки, которую я знал совсем недолго. Понимая, что шалят гормоны, я все равно не стал прогонять из мыслей курносую девушку с черными волосами и карими глазами.
Постепенно гормоны перестали бушевать, и образ девушки сменился интересом. Хотелось узнать насколько стали сильны напарники за эти месяцы. Торио наверняка ушел на долгую миссию, а вот Анзу, скорее всего так и проводит время в лаборатории и тренируясь под надзором своего сенсея.
Пускай и понимаешь, что только лишь тренировками сильней не стать, нужен еще разносторонний опыт, чтобы развить в себе Инь (имеется в виду понимание различных аспектов жизни), но все равно немного пугает отставание в силе от друзей.
Захотелось немедленно продолжить свои изыскания по созданию трех дзюцу, и улучшения Киссэна. Зуд внутри нарастал. Руки чесались потренироваться со Стихией Ртути.
"Струна. Когда уже я её закончу!" — Злили меня неудачи. И ведь простая ведь по сути техника. Ранее она была у меня Хлыстом, но подумав немного, я решил, что использование такого большого количество Стихии избыточно. Какой смысл орудовать хлыстом из "ртути", который и в форме тонкой струны будет без проблем наносить вред?
В сознании всплыл образ Струны. Чакра особым образом изменила свой ход. Чакроканалы в указательных пальцах рук заболели от напряжения. Требовалось лишь выпустить чакру из тенкецу, создать форму тонкой (в пол сантиметра диаметром) струны и изменить свойства чакры — из обычной сделать её стихийной. И все это контролируется в большей степени подсознанием шиноби, в моем случае геномом.
Создать форму струны получалось, но была она в пару сантиметров толщиной, что чрезмерная трата чакры!
Только растраты на Киссэн злят меня больше, чем неудачи со струной!
Два других дзюцу, пока без названия, еще пока на стадии формирования образа в сознании. Затем потребуется отработка (в моем случае если первый раз прошло умение на создание образа по "Творец Дзюцу", то после недолгой отработки пройдет и второй раз), но на этом еще не все. Оба создаваемых мной дзюцу предназначаются деревне. Одно на квалификацию Джонина, второе для получения небольшого дохода с авторских прав. Значит нужно еще рассчитать печати. Это мне, как создателю можно без них обойтись — знаю все нюансы, а моя чакра "помнит" что нужно делать при возникновении в сознании образа. Остальные так смогут только после долгой и упорной практики.
Вот и выходит, что мало придумать дзюцу, нужно еще и ручные печати для неё рассчитать. Притом так рассчитать, чтобы дзюцу было как можно менее сложным и затратным, потерь было меньше, как и количество печатей на создание техники. Многие творцы именно на этом и прогорают. Дзюцу создают на голом энтузиазме и фантазии, а печати рассчитать не могут, или рассчитывают, но потери настолько велики, что использование такого дзюцу теряет всякий смысл.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
