|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
2.22. Танзаки.
Среди равнин и холмов, окруженный со всех сторон реками и озерами, стоит древний град. Высоченная башня Наместника вот уже почти три тысячи лет подпирает собой небо мира шиноби, а в её тени притаились дома и лачуги, поместья богатеев и халупы бедняков.
Танзаки.
Город, построенный Западным Наместником во времена ранней империи Отсутсуки для защиты центральных земель Луноглазой Императрицы от варваров пустыни, стоял вот уже почти три тысячи лет в краю рек и холмов. Не раз стены Танзаки сметали полчища низкорослых коноводов, что приходили со стороны Великой Западной Пустоши, но Танзаки всегда восставал из пепла, чтобы затем снова быть разрушенным, и вновь восстановленным.
Подобный фениксу, Танзаки возгорался вновь и вновь, и каждый раз его вид немного, но изменялся.
Долго жила Луноглазая, славны те были дни и для молодого Танзаки.
Он был самураем, хранившим покой своей владычицы. Но ничто не вечно, пала ранняя империя. Исчезла в небытие Луноглазая, погибла она от подлого нападения своих сыновей. Некого больше было защищать каменному фениксу Танзаки. Так и стоял он среди рек, озер и холмов, дожидаясь нового властелина.
Во время хаоса развала империи на плодородные земли провинции Танзаки пришли крестьяне, ведь угрозы варваров уже не было. У низкорослых властителей пустынь были дела важней грабежа плодородных земель. Их запер песчаными бурями в пустыне Демонический Тануки. Людишки для созданого демона стали детскими игрушками, ему нравилось гонять их племена по пустыне и ощущать их отчаяние и безумие.
Безумный Тануки, сам того не подозревая, спас культуру людей равнин и гор, отрезав их земли песчаными бурями от своих игрушек.
Время шло, возникали и рушились гегемоны. Из-за Луны, возникшей после боя Луноглазой с сыновьями, погрузились под воду центральные земли некогда единого материка, что окончательно свело на нет все попытки людей объединиться в одну полноценную страну. В течение тех лет в постоянных сражениях с себе подобными и с Хвостатыми Демонами люди оттачивали владение силой, что даровал им Мудрец Шести Путей — один из сыновей Луноглазой. Второй пропал, его судьба до сих пор неизвестна.
Столетие сменяло столетие.
Башню Наместника занимали самые разные люди, из самых разных каст и сословий, но никто так и не удержал власть над городом больше чем на пять сотен лет.
Повидал Танзаки многое, видел далёких от народа Жрецов, видел и их падение, знал Танзаки и самураев, фанатичных в своем преклонении перед кодексом навязанным им давным-давно. Властители сменяли друг друга, пока новая сила не вошла в город. Кланы шиноби. Они поделили торговый центр Танзаки на районы, фактически тем самым расчленив каменного феникса на части! Так бы и погиб древний город, растерзанный внутренними противоречиями, если бы не группа людей, что прорвалась из пустыни в плодородные земли.
То были усталые люди, потерянные и слабые в искусстве управления чакрой, хоть и имели развитый орган её образования. Их было не много, чуть меньше ста человек, больше половины женщины.
Чудом ли, храбростью ли, но племени удалось пройти через все бури, преодолеть разбойничий край болот и дождя, и добраться до провинции Танзаки.
Вел то племя умный не по годам молодой парень по имени Сарутоби.
Молодой вождь не стал ввязываться в клановою войну, вместо этого он приказал продать своим людям все их запасы желтого шелка, который оказался очень ценен в этом регионе. Не жили здесь золотоеды, не плели их гусеницы золотых коконов, а следовательно желтый шелк был редок и стоил баснословную сумму денег. Во время продажи Сарутоби показал себя умным вождем, он не стал жадничать, и поделился с двумя силами выручкой, оставив своему племени менее четверти от суммы, но этих денег хватило Сарутоби, чтобы укрепиться в городе. А так как он всячески показывал свою верность двум союзным кланам (к сожалению названия тех кланов не дошли до наших дней), то его племя не трогали бандиты и шиноби.
На вырученные деньги Сарутоби организовал свое дело, пускай и неприглядное, но прибыльное.
Он построил бордель.
Низкорослые худенькие женщины пустынь были экзотикой в краю лесов, и именно продавая их любовь Сарутоби смог добыть необходимые для выживания племени ресурсы.
Было ли легко племени пустынников продавать честь своих дочерей и матерей? История умалчивает, известно только, что поступок тот впоследствии помог пустынникам возвыситься в Танзаки.
Сарутоби был умен и достаточно жесток, чтобы жертвовать благополучием женщин своего племени, в угоду будущему величию племени.
Стоит сказать, что сама культура воинов пустыни в те времена была основана на жертвенности. Племена ценившие жизнь одного выше общего блага, уничтожались безумным демоном Тануки, остались лишь те, кто ставил большинство выше маленького человека.
Шли годы, за первым борделем возник второй, за вторым третий. Сарутоби прожил целых шестьдесят лет, а по тем временам этот возраст был на грани рекорда долго жития, но и его время пришло. Великий вождь оставил своему племени устойчивый бизнес, зачатки религии и имя, которым через поколения стали именоваться дети бывших воинов пустыни.
Так родился клан Сарутоби.
Танзаки же с ходом времени преобразовывался. Его изменяла воля нового клана. Паутина Сарутоби опутала всех малых и больших владык города, и вот уже сильные кланы, сами того не подозревая, работают на новый клан торговцев. И хотя Башня Наместника принадлежала другим людям, но городом правил быстрорастущий клан воинов-торговцев.
Много чего еще произошло после — отказ многих кланов от прямых военных действий, смерть Однохвостого демона Тануки, из-за чего на некоторое время исчезли бури, что отрезали пустыню от остальных земель — много чего еще повидал Танзаки, но он стоически переживал эти события. Но ничто не вечно, вот и для Танзаки наступили проблемные времена.
Все началось с союза двух могущественных кланов Учиха и Сенджу, позже к этому союзу присоединились и Сарутоби. Бывшие хозяева Танзаки вывели часть своих фондов из города, создав тем самым хаос в торговой среде. И пока союз кланов закладывал первый город шиноби — Коноху, в Танзаки шли торговые войны. Рождались и погибали союзы, ширилась преступность, семьи шиноби, живущие в городе, стали предпринимать попытки к захвату Танзаки, им противостояли немногочисленные самураи, все еще цепляющиеся за потерянное могущество.
Хаос закончился.
Коноха ударила по Танзаки и замирила город. Жестко и кроваво. Это стало началом конца.
Подвластный Конохе и правительству искусственно созданного Конохой государства — Страны Огня, Танзаки больше не имел владык. И пускай товары все еще шли через крупный торговый центр запада, но деньги больше не задерживались в городе, а уходили в Коноху и Кеиши (столица Страны Огня).
Затем вспыхнула Первая Мировая Война Шиноби, торговые пути опустели, город с периодичностью гробился, но все же восставал из пепла, а все благодаря контрабанде Желтого Шелка и пряности, что шла из пустыни. Во время хаоса первой войны, когда не существовало фронта, а лидеры Скрытых Деревень практически полностью утратили власть над своими войсками (те были созданы из клановых сил, которые с большей охотой подчинялись главам своих кланов) некоторые торговые рода Танзаки неплохо обогатились. В эти непростые времена и был создан союз торговцев Танзаки — Десять Золотых Толстяков. Именно благодаря этому союзу у Танзаки получилось пережить то непростое время.
В течении следующих пяти лет Десять Золотых Толстяков фактически правили городом. Вроде бы беда миновала, Танзаки выстоял, но совершенно неожиданно для всех Страна Огня обложила Страну Ветра серьезными санкциями и запретила продавать в Суну продовольствие. В Танзаки были назначены инспекторы шиноби из клана специализирующегося на ментальных техниках. В ответ на это Страна Ветра прекратила поставку Желтого Шелка, пряностей и золотого песка.
Это был крах для Танзаки.
Хаос Второй войны не смог улучшить ситуацию в торговом городе, даже наоборот — все стало еще хуже, так как военные действия во время второй войны были организованней, нежели при первой.
Десяти Золотым Толстякам удалось немного поправить свое финансовое положение за счет контрабанды, но таких прибылей, как во время Первой Мировой Войны Шиноби не было. А когда вторая мировая закончилась, Коноха и Страна Огня усилили контроль за потоком товаров в сторону Страны Ветра (а точнее следили за тем, чтобы торговая блокада Суны продолжилось).
С каждым годом положение Танзаки становилось все хуже. Семь из Десяти семей союза Золотых Толстяков покинули город, перебрались в иные торговые города, а кое-кто и в Коноху.
Многонаселенный город начал гнить. Тут и там, словно грибы после дождя, стали расти воровские союзы, все чащи стали показываться из тени торговцы наркотиками и сильным алкоголем. На место цивилизованным борделям с куртизанками и гетерами, пришли клоповники — рассадники всякой заразы.
Танзаки умирал.
По тем улицам, где раньше гуляли матроны и благочестивые торговцы, ныне бродят лишь унылые и обозленные люди. Не редкость встретить бывшего торговца, донашивавшего свой последний кафтан, в прошлом шикарный, а ныне поеденный молью и весь в грязи, который ковыряется в горах мусора в подворотнях в поисках съестного или полезного.
В такие неспокойные времена, по улице Желтого Шелка, насвистывая себе под нос незнакомую никому из этого мира мелодию шел юноша 14 лет. Одет он был в черную толстовку, поверх которой был темно-зелёный жилет. На голове у юноши была протектор-повязка с стилистическим изображением листа.
Немногие прохожие провожали юношу с необычной для этих мест смугло-медной кожей настороженными взглядами. Пару мелких воров приглядывались к незнакомцу, но все же не решались на попытку кражи.
Незнакомец определенно был шиноби, а с этой братией связываться себе дороже!
Юноша прошел мимо уставшей женщины, хриплым голосом расхваливающей свой товар — фрукты и металическую посуду, повернул на перекрестке налево, быстрым взглядом оценил забегаловку, от которой разило за версту чем-то кислым. Вид дилеров, торгующих наркотой совершено не таясь, вызвал у юноши печальную улыбку, но он прошел мимо этих беззаконников, его цель лежала дальше по улице в более пристойном районе улицы Желтого Шелка.
Долго ли, коротко ли, но юноша добрался до цели своего путешествия.
Ухоженный особняк, особняком стоящий среди пустующих собратьев, встретил юношу хмурым самураем, охраняющим изысканные ворота с золотыми рисунками журавлей и енотов.
Короткостриженый черноволосый Самурай в ухоженных полных доспехах (шлем был закреплен на крючке за спиной мужчины) был низкого роста, чуть выше юноши, и мог бы выглядеть довольно смешно, ведь помимо своего низкого роста был еще и худ в плечах, да и сам его облик не вызывал опасения, но вот глаза...
В карих узких на восточный манер глазах было столько ярости, столько жизни, что слабый духом побоится и слово сказать этому необычному воину.
Аки прищурился. Два взгляда столкнулись. Карие и медные.
* * *
"Какой недружелюбный самурай..." — думал я, рассматривая охранника дома.
Самураи сами по себе не редкость в Стране Огня, точнее не так — не редкость встретить воина именующего себя самураем, но вот истинных монахов катаны на наш регион раз два и обчелся ( в сравнении с шиноби разумеется).
Передо мной как раз-таки и стоит настоящий самурай. Примечательно то, что этот мужчина кроме класса Самурай иных классов и не имеет, что редкость. Обычно даже у паршивого крестьянина помимо класса Крестьянин есть еще парочка смежных, а тут Самурай 17 уровня, и все.
"Интересно, откуда у обычных торговцев рисом деньги на содержание такого воина?"
И дело даже не в зарплате, содержании и прочем, самураю как раз таки зарплата и не требуется, а вот травы для развития их системы циркуляции чакры очень даже. Нужны также деньги и на покупку оружия, починку доспехов (а они с вкраплениями чакропроводящего метала кстати!) и на много чего еще.
Дорого обходиться самурай своему господину, очень дорого. Но и уволить его нельзя, точнее можно, но самурай в таком случае вспорет себе живот, как же — бесчестье можно смыть только смертью. Примечательно то, что если господин самурая умрет, то самураю необязательно отправляться следом, он вполне может стать ронином и найти себе другого господина.
"Их кодекс, та еще хрень", — не одобрял я некоторых положений Бусидо.
Между тем гордый монах катаны по имени Рюиске Доу.
— Зачем ты пришел к этому дому шиноби, — не сказал, а выплюнул самурай. Будь его воля он бы не медля поделил меня на двое своей катаной. Только страх запятнать честь своего господина сдерживает ярость гордого самурая.
Даже не поморщившись от Ки Доу спокойно отвечаю:
— Кумагаи Аки, чунин Конохагакуре но сато. Был нанят достопочтенной Юрэцу Цу-сама для защиты и обучения молодого мастера семьи Юрэцу — Юрэцу Эцу-сама.
Лицо Доу стало похожим на каменную маску.
— Жди здесь, одно неверное движение, — Доу постучал пальцем по навершию катаны, затем не отрывая от меня взгляда выкрикнул:
— Цуна! Беги к госпоже и скажи, что некто Кумагаи Аки пришел к нашему дому! Добавь еще, что он шиноби!
За вратами кто-то ойкнул. Раздался звук удаляющихся шагов.
— Быстрее! — рявкнул Доу.
Шаги преобразились в бег. Хлопнула дверь. Раздался глухой стук и чей-то вскрик, затем последовало приглушенное ругательство, и некто Цуна исчез в доме, унеся с собой редкие для этого района-призрака звуки.
Самурай неотрывно смотрел на меня. Похоже, он ожидал от меня нападения или какой иной подлости, но был разочарован. Я просто стоял и ждал ответа от нанимателя.
"И нечего сжимать рукоять катаны. Меня подобным не выбить из равновесия", — Размышлял я, смотря на агрессивно хмурящего брови Доу.
Вскоре из дома кто-то вышел. Двое людей. Первый шел вальяжно, интервалы между его шагами были равномерными, второй же то ускорялся, то замедлялся.
Самурай, не сводя с меня взгляда, медленно открыл ворота.
— Госпожа, этот шиноби утверждает, что вы его наняли. Мне его прогнать?
Среднего роста полная женщина в одежде с золотой вышивкой, которая подчеркивала её полноту, подняла руку, заключенную в желтую перчатку, тем самым дав понять самураю, что она его услышала.
— Мальчик из Конохи, ты довольно молод для звания чунина. Либо ты гениален, либо везуч. Что ж, и то, и то положительно характеризует тебя как шиноби. Мое имя Юрэцу Цу, и я хозяйка этого поместья.
— Кумагаи Аки. Для меня честь быть знакомым с вами Юрэцу-сама, — поклонился по этикету я.
— Пройдем Аки-кун, поговорим в доме, нечего согревать уши уличным шакалом. Доу-сан, продолжайте охранять ворота, — остановила попытку самурая последовать за мной Цу.
— Госпожа, оставьте охрану дома на меня, — может Доу и был недоволен, но виду не показал.
Фарфоровая маска-лицо Цу треснула жизнерадостной улыбкой. Улыбкой, какую могут показать лишь довольные своей жизнью толстые люди — полную счастья и обаяния.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
