| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Тианор... ах, этот растяпа, подручный того сильного мага, который вчера покушался на принцессу Эниолу? И как покушался!.. Мы с господином Ралватом чуть не... — похоже, Тилера явно не хотела завершать разговор, но Тейе уже было не до чего.
— Как это — покушался?! Кто покушался на Эниолу?! — воскликнула Тейя, решительно выходя из укрытия. Так и есть — Кнессор и Тилера — но какая Тилера! Непринужденно-грациозно восседающая на диванчике, небрежно играющая магической крохой-светильничком на ладони... и даже привычная тилерина одежда — коричневое скромное платьице служаночки — кажется, сидит совсем по-другому. Как на важной особе, переодевшейся по случаю маскарада.
Кнессор сделал шаг вперед:
— Тейя... ваше высочество,.. — неловко сказал он. — Простите, я не знал... Мне кажется, вы неправильно поняли последнюю фразу...
— Доброе утро, ваше высочество, — размеренно-спокойно сказала Тилера. Тейе показалось — о нет, не показалось: в этом нарочитом спокойствии было что-то вызывающее. — Вы ведь слышали... гм... часть разговора?
Тейя залилась краской, даже не успев осознать, что Тилера, кто бы она там ни была, повела себя с ее высочеством неподобающе дерзко.
— Ваше высочество, пройдёмте со мной, я постараюсь вам объяснить, — попросил Кнессор. — Вы напрасно беспокоитесь о её высочестве Эниоле, ей не грозит никакая опасность...
Щеки Тейи пылали — и от стыда, и от нервного возбуждения. Она заговорила — поспешно и решительно.
— Господин Кнессор, Тилера... госпожа Тилера? — простите, не знаю, как мне правильно к вам обращаться. Я виновата — я не отрицаю, я ... я действительно... подслушивала ваш разговор, — выпалила она. — Я очень беспокоилась об Эниоле: внезапный отъезд, никто ничего не знает, господин Роннар отказался давать объяснения, а тут еще слова о покушении... Господин Кнессор... госпожа Тилера, прошу вас, ответьте мне, что же в самом деле вчера произошло? Что сейчас с Эниолой?
Тилера упрямо молчала, демонстративно уставившись в пол. Кнессор сделал еще один шаг к Тейе и заговорил.
— Её высочество Эниола действительно отбыла в путешествие, — несвойственная голосу Кнессора мягкость заставила Тейю насторожиться еще больше. — И на нее никто не нападал. Покушение — это... ложный трюк. Роль её высочества сыграла Тилера...
— Значит, покушение всё же было, — горько улыбнулась Тейя. Собралась с духом и непривычным, заученно-бесстрастным голосом принцессы (вот бы Миора гордилась!) произнесла. — Благодарю вас, господин Кнессор, за то, что всё же немного приоткрыли вашу тайну. Благодарю вас, госпожа Тилера, за то, что вы так рисковали собой. Еще раз прошу извинить меня.
Повернулась и быстро пошла, почти побежала по коридору.
— Ваше высочество! — окликнул Кнессор и поспешил за Тейей.
— Господин Кнессор, — позвала Тилера, но тот не остановился.
— Ваше высочество! — снова воскликнул он, нагоняя Тейю уже возле поворота из темного, коричнево-серебряного коридора на лестницу. — Помедлите, пожалуйста...
— Да? — безразлично проронила Тейя, останавливаясь.
— Я хотел попросить вас... Когда её высочество принцесса Эниола вернется, не говорите ей того, что вы узнали о Тилере, — почему-то отводя глаза, произнес Кнессор. — Вряд ли мы найдем кого-то...
— Я понимаю, — ровно сказала Тейя, не глядя на Кнессора. Секунду помедлила и свернула на лестницу.
— Ваше высочество!
Но Тейя даже не оглянулась.
"Время, — хмуро напомнил себе Кнессор, спускаясь на первый этаж: несколько комнат в левом крыле были отведены под дворцовую больницу, возглавляемую Цетвеном... — Пора проведать Тианора. И если этот неудавшийся шпион рассказал хоть что-то... Может, и прав Ралват, поручившись за бывшего приятеля: не нужна эта излишняя формальность, а в данном случае — излишняя жестокость... к чему отправлять умирающего преступника Тианора в тюремное подземелье? Тем более всё равно и Цетвену, и Ралвату дежурить по очереди — чтоб не бегать туда-сюда, из больницы в тюрьму и обратно".
Осунувшийся Ралват махнул рукой, устало приветствуя Кнессора.
— Без изменений? — шепотом произнес тот.
Ралват кивнул.
Шторы в больничной комнате, где разместили Тианора, были задернуты. Кнессор вопросительно посмотрел в сторону окна, слегка отодвинул бордовую ткань, веселая солнечная полоска мазнула по стене и разлеглась на узорчатом полу. Даже в полубессознательном состоянии больной потянулся правой рукой к лицу, пытаясь прикрыть глаза от слабого света. Ралват качнул головой — не надо открывать.
— Отдохните, Ралват. Я вас сменю. Если что — обещаю позвать немедленно.
— Не нужно, Кнессор, я в порядке.
В отличие от Тианора. Кнессор подошел к постели: лицо осунувшееся, даже в полумраке заметна — нет, даже не бледность — серость, безжизненность... Только правая рука нервно нащупывает что-то поверх одеяла. "Цепляется за жизнь из последних сил, — вспомнилась Кнессору расхожая фраза. — Но на эти хаотические движения как раз и уходят последние силы..."
— Что сказал Цетвен? Давно он был? — нарушил молчание Кнессор.
— Час назад, — отозвался Ралват, не отрывая глаз от бессмысленно-страшных, слабых движений кисти Тианора. — И Цетвен, и Роннар.
На первый вопрос Ралват предпочел не отвечать. А Кнессор предпочел не переспрашивать.
На столике перед кроватью — квадратная губка-компресс, плавающая в овальном блюдце с густо-травяным, остро пахнущим зельем. Колбы с лекарствами — целая коллекция. Кнессор пробежался по надписям на бумажных наклейках, мысленно отметив, что половина ему незнакома... ну, разве что только по вскользь услышанным от Цетвена названиям. А вот это — знакомая надпись... но не из тех, что радуют. Настой эсо — несколько капель в рот — сильное средство, так называемая крайняя мера.
Дверь легонько скрипнула. Цетвен. В руках — небольшой поднос, на подносе — ещё две склянки и небольшая, величиной с кулак, черная квадратная коробочка.
Ралват поспешно встал, уступая стул Цетвену, тот осторожно пристроил поднос на уголок стола, внимательно глянул на Тианора, накрыл кисть своей, подержал несколько секунд. Что-то буркнул себе под нос. Взял чистую, белую губку, встряхнул над ней по очереди каждую из принесенных колбочек, брызнув несколько капель чего-то бесцветного, и поднёс смоченную губку ко лбу Тианора. Белая пористая пластинка стремительно, в несколько секунд из белой стала густо-серой... Кнессор знал, что это означает. Знал и Ралват, нервно прикусивший губу и сцепивший пальцы.
Цетвен раскрыл коробочку, достав из нее черно-лаковый камень — неправильный многогранник, тускло отсвечивающий голубоватым. Вложил многогранник в ладонь Тианору, зажал её своей рукой, почти беззвучно бормоча что-то одними губами.
Тианор шевельнулся, приоткрыл глаза. Поморщился. Тяжело сглотнул, попытался что-то сказать. Цетвен зажал слабую ладонь больного ещё сильнее, накрыв её второй рукой.
— Рал... — слабо выдохнул Тианор.
— Я здесь! — отозвался Ралват. — Всё в порядке, Тианор, видишь, ты поправляешься!
— Это... он... зас-та... зас-та-вил... — едва слышно выговорил Тианор. — Я... не... хо-тел...
— Я верю тебе, верю! Я знаю!
— Кто — он? — тихо спросил Цетвен.
Тианор сделал несколько тяжелых вдохов, с трудом, медленно повернул голову, мутно обвел взглядом — по очереди — Ралвата — Кнессора — Цетвена. Узнавая, осознавая, пытаясь понять...
— Эф-тар...
— Гвонское имя, — проронил Кнессор.
— Гво-нец... чёрный... вы-сокий... — похоже, речь Тианора начинала понемногу восстанавливаться, он уже не проталкивал слова с таким жалким и страшным усилием сквозь непослушные губы...
— Чего он хотел? — мягко проговорил Цетвен. — О чём он говорил с вами?
— Прин-цес-са... дво-рец...
— Какая принцесса? — всё так же продолжал Цетвен. — Их две, её высочество Эниола или её высочество Тейя...
— Но-вая...
Цетвен кивнул.
— Зачем вы пошли с ним, Тианор? — задал он еще один вопрос.
— Господин Цетвен, а может, вопросы потом?! — вмешался Ралват. — Вы же видите, он очень слаб, пусть отдохнёт!
Кнессор вздрогнул. Похоже, Ралват до сих пор не понимает, что происходит...
— Да, Ралват, я заканчиваю, — не поднимая головы, произнес Цетвен, сильнее сцепляя руки вокруг сжатой ладони Тианора.
— Не-видимый... как воз-дух... рас-... раство... — прохрипел Тианор... Его тело дернулось, глаза закатились, из груди вырывалось частое, прерывистое, трудное дыхание...
— Да сделайте же что-нибудь! — крикнул Ралват.
Цетвен разжал руки и отпустил безвольную, ставшую вдруг липко-холодной ладонь Тианора. Черный лакированный камень выкатился на одеяло. Потускневший, без голубого свечения. Смертельно уставший.
Цетвен сидел недвижно — и эта его недвижность была красноречива.
Черты Тианора исказились в последней судороге, в последнем мучительном усилии:
— Р...ал...
— Я здесь, — прошептал Ралват...
Непослушные губы Тианора пытались выдавить ещё что-то — в невнятном, искаженном, сипящем шепоте умирающего Ралват услышал не то "прости", не то "пусти" — впрочем, может быть, ему это просто показалось... Не отрываясь, Ралват смотрел в искаженное мукой лицо друга — бывшего, но разве сейчас это важно?! — и потому отчётливо угадал в череде мгновений то единственное, когда блуждающие движения зрачков Тианора вдруг остановились.
— Всё, — проговорил Цетвен. — О нем позаботятся. Идемте к господину Наместнику. Крохи информации, но и они важны.
Кнессор направился к двери.
— Идём, Ралват, тут уже ничем не поможешь.
— Да, — чужим голосом ответил тот. — Не будем устраивать скандал при... при умершем.
Ралват взглянул на Тианора — в последний раз — и быстро вышел. Цетвен последовал за ним.
— Вы же знали, что это его убьёт, господин Цетвен! Ну что — вы получили свои "крохи информации"! Дорого же они нам достались!
— Ралват, это был вопрос нескольких часов, — глухо сказал Кнессор. — Тианора нельзя было спасти.
— Да, он прожил бы на несколько часов дольше, не приходя в сознание, — тяжело вздохнув, старчески медленно проговорил Цетвен. — "Ночной камень", или "лунная искра" — сильный амулет, заставляющий тело собрать последние силы, проще говоря, забить тревогу, и будь у Тианора этих сил побольше — он бы пошел на поправку.
— Но вы, опытнейший маг-целитель, вы не могли не знать, что этих последних сил у него нет! — почти закричал Ралват.
— Мне пришлось быть жестоким, — опустил голову Цетвен.
— Или — гуманным, — твердо возразил Кнессор. — Легкая смерть вместо нескольких часов агонии.
— Он всё равно почти ничего не сказал!..
— Разве? Во-первых, мы узнали, что этот маг — типичный гвонец...
— И очень нам это поможет в поисках! — гневно перебил Ралват. — В Тэмеройе гвонцев — как снегу в Рамейе! Границы для гвонских торговцев пока еще никто не закрыл, хотя разговоров об этом было немало — сотрясание воздуха! Ко всем нашим бедам не хватает только ссоры с влиятельными купцами, которые выгодно ведут дела с гвонцами... Прикажете каждого из них проверять?! Гвонцев... А заодно обыскать дома наших, у кого гвонцы могут гостить... А полукровки?!
— Кнессор не об этом, — тихо, как бы про себя вставил Цетвен.
Но Ралват его услышал.
— Ну, о чём же тогда?!
— О редкой магической способности... Тианор сказал "растворился" — исчез, слился с окружающей темнотой. Не случайно Мальет и прочие не смогли его отследить. Это редчайший дар, редчайший магический почерк! В юности я знал только одного такого мага — кстати, тоже гвонца...
— Отец и сын, родственники? — предположил Кнессор.
— Не передается по наследству, — пожал плечами Цетвен. — Хотя не исключено... но уж больно мала вероятность... Вспомни, Ралват, какими словами Мальет описывал исчезновение этого злодея: стал невидимым, почти слился с темнотой, остался лишь неясный контур... Мы все не услышали, не захотели услышать Мальета — н-да, списали на ночную темноту и оплошность наших магов. А замок у шкатулочки с другой стороны приделан: этот маг — весьма впечатляющей силы и вдобавок умеет подстраиваться под окружающую его среду. Маг четырех стихий, на краткое время он может становиться сродни одной из них! Грубо говоря, если такого мага бросить в костёр — на протяжении нескольких минут он будет огнём и пламя его не тронет.
— Зато потом сгорит в одно мгновение, — добавил Кнессор.
— Всё верно, Кнессор. Но нескольких минут сродства со стихией может хватить, чтобы уйти от расправы... Вчера этот маг выбрал стихию Воздуха. Он в самом деле исчез с глаз — и потому я понял слова Тианора "растворился" и "невидимый, как воздух" буквально, а не как словесный оборот... Словом, что мы тут стоим да рассуждаем. Ралват, ты ведь тоже идёшь к господину Роннару?
— Я иду к жене Тианора, — отрезал Ралват. — Прямо сейчас.
Глава 26
"Несет меня лиса за горы, за леса..." — припевочка из старой сказки намертво вцепилась в сознание Эниолы в ту самую минуту, когда простой пароконный экипаж, без всяких (по крайней мере, на ее неискушенный взгляд) королевских знаков выехал с территории дворца через Янтарные ворота... а почему, собственно, через Янтарные, а не через Алмазные? Не значит ли это, что ее снова вывозят тайком? Прелюбопытное начало официального путешествия, ничего не скажешь!
"Несет меня лиса..."
Горы в Темеройе, определенно, имелись — на северо-западе. Высоченные, вполне сопоставимые с Тибетом... впрочем, о здешних горах, как и о горах своего родного мира, Эниола знала исключительно из книжек. Интересно, посещение горных районов входит в программу путешествия? Надо бы спросить у господина Темила... Не сейчас. Это не самый важный вопрос... увы!..
...Высоченные-то они высоченные, а называются Горами Карликов. По-сказочному. И карлики — всего лишь сказка, местные духи из горняцких поверий. Эниола усмехнулась: если бы она писала фэнтези, она непременно населила бы Горы Карликов карликами... ну или драконами, ради эффекта неожиданности, вот!..
"Несет меня лиса..."
— Взгляните на лес, что по правую руку, ваше высочество, — прервал недолгое молчание Темил. — На старинных картах он обозначен как Змеиный лес. Впрочем, змей в нем не водилось. Змеи не переносят соседства драконов. А драконы в нем кишмя кишели. Так называемые змеиные, с длинными шеями, вытянутыми телами и с хвостами, которыми можно было дважды обмотать тело. Вид жуткий... кстати, извольте напомнить, по возвращении я покажу вам рисунки. А нрав — безобидный. Вот и повадились доблестные рыцари умерщвлять безвинных тварей во славу прекрасных дам... — Темил печально усмехнулся.
Темил никогда не был молчаливым, но сегодня он казался особенно разговорчивым... взбудораженным каким-то. Что-то, определенно, происходит, вон и у Веримона, который пару раз подъезжал к экипажу, взгляд обеспокоенный...
Веримон подъезжал, перебрасывался с Темилом несколькими ничего не значащими (по крайней мере, для Эниолы) короткими фразами и надолго исчезал из поля зрения. В ответ на прямой вопрос Эниолы, старый маг без особой охоты пояснил, что Веримон с несколькими солдатами охраны двигается впереди кортежа, дабы обеспечить безопасность ее высочества наследной принцессы. Ради нее же, безопасности, и окрестных владетелей решено извещать о приезде высокой гостьи чуть ли не тогда, когда Эниола уже объявится у них на пороге...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
