Мелодии ведьминой души 2 книга

На прилавок лег неприглядного вида браслет с мелкими неровными бусинами желтого цвета.

— Вот это жемчуг. Только старый очень, могу отдать дешевле.

— Пойдет, ? согласно кивнул Лекс и расплатился за покупку.

Как только солнце уверенно склонилось к закату, окрашивая гладкую воду в желто-лиловые тона, Алексей побежал, волоча за собой девушку. Спустившись к самой кромке моря, он немного побродил вдоль берега. Пустынная, огороженная валунами заводь полностью отвечала его запросам. Мужчина опустился на один из камней и удовлетворенно выдохнул:

— Кажется, успел.

Жемчужный браслет подвергся надругательству: Лекс разорвал нить и ссыпал бусины в ладонь. Оглянувшись на стоящую рядом Майю, попросил:

— Я хочу поговорить с мамой. Для этого нужно ее позвать и высыпать в морскую воду жемчуг, орошенный слезами. Я плакать не умею. Боюсь мне понадобиться твоя помощь.

Майя от возмущения не сразу нашлась с ответом.

— Так ты из-за этого меня взял с собой?

— Бублик, пожалуйста, потом накричишь на меня. Можешь даже треснуть, но сейчас нужно торопиться. Сделать это можно только на закате солнца. Вспомни что-нибудь грустное, душещипательное, саму себя пожалей.

Майя опустилась на колени и задумалась, пытаясь вызвать у себя слезы. Память подсунула сцены избиения отцом, холодность матери, несчастную любовь к однокурснику, унижение из-за необходимости носить вещи из Секонд-хенда. Стало грустно, но не настолько, чтобы разреветься. До этой поездки на юг она бы обязательно оплакала судьбу не одним стаканом слез, но теперь многое виделось по другому, а некоторые вещи даже не казались важными. Она посмотрела на солнце, окрашивающее спокойную поверхность моря в пурпурный цвет, и перевела взгляд на Алексея. Он нарочно отвернулся, чтобы не смущать и не мешать упиваться жалостью к себе. Его профиль как будто светился на фоне черных камней, губы слегка дрожали в улыбке. Мысль, что завтра они растянуться навсегда полоснула сердце ледяным ножом, горло сжалось. Слезы сами собой выступили в уголках глаз и полились по щекам, рисуя на них соленые дорожки. Девушка взяла из рук мужчины жемчуг. Слезы омывали невзрачные бусины, пока ветер с моря не высушил глаза. Отдав горсть жемчуга Лексу, Майя отступила назад. Тень обрывистого берега скрыла ее присутствие.

Алексей встал на колени, ладони раскрылись, роняя в воду бусины.

— Мама, это я Алексей, твой сын. Появись, пожалуйста, хотя бы на минуту.

Ничего не произошло: не разошлось море, не вспенилась пучина и даже волны не соизволили разбить туго натянутую морскую поверхность. Гладь оставалась неподвижной, словно стекло. Мужчина наклонился и пристально всмотрелся в толщу моря, пытаясь хоть что-нибудь обнаружить в непроницаемой ночной воде.

Майя первая заметила, как вдалеке промелькнул серебристый плавник. Потом ближе, еще ближе и через несколько секунд вода у берега ожила. На поверхность вынырнула красивая женщина с длинными бирюзовыми волосами. Ее большие темно-синие глаза глядели с изумлением и волнением одновременно.

Встретившись взглядом с ошеломленным мужчиной, она неуверенно улыбнулась и протянула руку к его лицу.

— Леша?

Он резко отшатнулся, как от пощечины и холодно поинтересовался:

— Ты Марина?

Русалка оперлась руками на камень и подтянулась ближе к собеседнику.

— Меня так называли несколько десятков лет назад. — Синие глаза слегка прищурились, всматриваясь в знакомые черты лица. — Ты так похож на Вадима.

Лекс снова отклонился, рассматривая ундину, по пояс поднявшуюся из воды. Густые, похожие на водоросли волосы закрывали ее тело практически полностью, расплываясь на воде, будто разводы темной краски. Блестящая серебристая кожа живота плавно переходила в чешуйчатый гибкий хвост, мелькающий в толще воды, будто диковинная рыба.

— Ты, правда, моя мать? — Несмотря на выдержку, в голосе не удалось скрыть обиду.

Русалка наклонила голову, не прекращая рассматривать мужчину.

— Правда. Как ты узнал? Ты первый мой сын, которого увидела повторно. — Она вздохнула, оглядываясь на заходящее солнце. — Вадим, он...

— Умер, — перебил ее Лекс.

Русалка едва успела спрятать печальный взор. Слезы покатились по щекам мелкими жемчужинами.

— Он был не похож на других, я впервые влюбилась в человека. Расставание с ним причинило мне боль. Но ты же понимаешь: мы разные существа, у меня не было другого выбора, иначе я бы погибла.

— А меня ты любила?

— Я помню тебя очень милым мальчиком с синими, как море глазами. — Она замолчала, мечтательно улыбаясь. — Мне восемьсот лет и только дважды у меня рождались девочки. Догадываешься, скольких сыновей мне пришлось оставить? Мне жаль, но такова моя сущность. Я русалка, а ты человек. Я бы и не вспомнила о тебе, но все же встреча приятная.

— Он искал тебя до самой смерти, он тебя не забыл, — зло проговорил мужчина. Перед глазами возник образ мрачного чистильщика, улыбавшегося только, когда он смотрел на фото жены в бумажнике. Лекс с удивлением обнаружил, что его детские воспоминания горчат от жалости к отцу.

— Мне жаль, но что я еще могу сказать. Постарайся быть счастливым и не влюбляйся в русалку, — бесстрастно произнесла она.

Морская гладь забурлила, когда ундина нырнула под воду, громко хлопнув серебристым хвостом.

Лекс не сразу отошел от берега, продолжая заворожено вглядываться в воду. Расходящиеся круги постепенно утихли, море стерло все следы состоявшегося разговора. Мужчина дернул головой, словно пес, отряхивающийся от воды. Подобрав камень, он зашвырнул его как можно дальше, сопровождая его полет глухим рыком. Развернувшись, он медленно побрел в сторону набережной, забыв о существовании Майи.

Догнав Алексея, девушка неожиданно остановила его и крепко обняла. Руки сомкнулись на его талии, ладонь нежно погладила напряженную спину. Любые слова в качестве утешения сейчас были бы лишними, она просто водила пальцами по мягкой ткани рубашки, пока не почувствовала, как мышцы расслабляются, а дыхание становится ровным.

Отстранившись от девушки, Алексей взял ее за руку и направился к центру города подальше от неприятных воспоминаний. Он и не ожидал услышать от матери ничего другого, но обида все равно больно жгла сердце.

Недалеко от приютившего их дома, мужчина сел на скамейку и силой усадил Майю рядом. Его голова откинулась на спинку, в зрачках отразилось южное небо, усыпанное бисеринами ярких звезд.

— Красиво. Кажется, видно перемычки, соединяющие созвездия.

Девушка последовала его примеру и, подняв взгляд к небу, охнула от изумления.

— Если на цыпочки встать, то и рукой достать можно. Так только на юге бывает.

— Бублик, давай поговорим начистоту, — неожиданно предложил мужчина. Ломтик луны оказался за его спиной, лицо терялось в тени.

— Давай, ? упавшим голосом согласилась Майя.

— Ты уже не та глупая дурочка, которую я взялся подвезти миллион лет назад. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Есть что-то очаровательное в твоей наивности. Ты знаешь, кто я. То, что ты чувствуешь ко мне — не любовь. Я почти инкуб, только хуже, потому что воздействую не только на тело. Так что лучше включи мозг и разумно обдумай свои чувства.

Девушка немного отодвинулась, старательно скрывая дрожь в конечностях.

— Я сама не знаю, что чувствую и как это назвать. Думай что хочешь, решай что хочешь. Завтра ты отвезешь меня в Горячий Ключ, и мы больше не увидимся. — Она резко встала. — Пойдем в кафе поужинаем. Чудотворное действие шашлыка закончилось еще час назад.

Лекс быстро поднялся и весело хохотнул:

— Выйдешь на улицу без маникюра, косметики и в мятых джинсах?

Майя только фыркнула в ответ, понимая, что разговор о ее чувствах еще не окончен.

Выбранная кафешка оказалась оригинально стилизованной под средневековую таверну. Они заняли столик под открытым небом с длинной деревянной скамьей. Сам стол представлял собой цельный кусок дерева, грубо отесанный с черными кляксами от пролитых напитков. Расторопный официант подал меню, откровенно разглядывая Алексея. Когда юноша забирал меню из рук чистильщика, пальцы словно невзначай коснулись его запястья, глаза смущенно потупились.

Проводив взглядом услужливого официанта, Майя не выдержала и рассмеялась в голос.

— Ты хуже любой симпатичной подружки: даже мужиков у меня отбиваешь.

Лицо мужчины исказила гримаса страдания.

— Еще геев мне не хватало для полного комплекта! Ну, на фига мне эта способность влюблять всех подряд, я бы итак справился.

Лекс ел с удовольствием, смакуя каждый кусочек блюда, словно наследующий день ему не суждено позавтракать. Девушка растерянно вертела головой, челюсти механически двигались, пережевывая пищу. В голове фонтанировал салют из мыслей, казалось, вот-вот и парочка выпрыгнет из ушей. Лекс не пытался выдернуть ее из этого состояния, подозревая, что она обдумывает его недавние слова.

К концу ужина мужчина пожалел, что выбрал столик на улице — ночь не принесла с собой прохладу, наоборот, жара превратилась в густой сироп, налипающий на коже по?том. Девушка чувствовала себя вполне уютно, словно эта самая комфортная для нее температура.

Отодвинув тарелку, Майя снова подозвала официанта и выпалила на одном дыхании:

— Принесите, пожалуйста, сто пятьдесят грамм водки и мясную нарезку.

— Стоять, — резко остановил Лекс уже уходящего юношу. — Не надо никакой водки. Два стакана апельсинового сока и все.

Отпустив официанта, он наклонился над столом.

— Ты что, рехнулась? Давно ты пить водку начала?

Глаза девушки заметались, пальцы нервно сжались на краю столешницы.

— Ну, это, так... напряжение снять. Такой день тяжелый был. Ты же сам меня поил после убийства перевертыша.

Лекс недоверчиво взглянул на смущенную девушку.

— Тебе нельзя пить. Кроме того, что ты озабоченная становишься, это просто напросто вредно.

Официант молча поставил перед ними два стакана и, подмигнув Алексею, удалился.

Вмешательство Лекса разозлило девушку. Она молча осушила стакан, ноги стремительно вынесли из заведения, где даже мужчины смотрят не в ее сторону, а на небритого божественного потомка. Алексей нарочно неторопливо расправился с соком и догнал Майю.

Вернувшись на дорожки набережной, они неторопливо направились в сторону дома, где сняли комнату. Ночь бархатными объятиями укутывала плечи, отражаясь в глазах огнями фонарей. Лекс раздраженно дергал воротник рубашки, но воздух от этого не становился свежее.

Увидев небольшой магазинчик, Майя устремилась к нему, до ушей Алексей долетело торопливое объяснение:

— Куплю бутылку минералки.

Мужчина постоял немного на улице и быстрым шагом вошел в освещенное помещение небольшого магазинчика. Как раз в этот момент Майя расплачивалась за бутылку водки, стоящую перед ней на прилавке.

Лекс грубо отодвинул девушку в сторону, широкая ладонь накрыла протянутые деньги. Он укоризненно произнес, обращаясь к продавцу:

— Ей еще нет восемнадцати.

— Есть, давно уже, — вмешалась Майя, рука вынырнула из-под локтя мужчины, пытаясь достать до вожделенной бутылки с алкоголем.

Продавец, не задумываясь, забрал водку и виноватым голосом пролепетал:

— Извините. А вы, барышня, идите домой.

На улице Алексей взял девушку за плечи и возмущенно произнес:

— Даже не думай напиться и позволить твоему подсознанию вырваться на свободу. Если ты не можешь решиться на какие-то действия без алкоголя, значит и не нужно этого делать.

Майя съежилась, поникла и, вывернувшись из рук мужчины, пошла домой.

Кроссовки глухо прошлепали по лестнице, дверь громко хлопнула. Чтобы Лекс не увидел заплаканное лицо, девушка сразу же направилась в ванную. Каскад воды помог заглушить рыдания и смыть следы дневных приключений. В комнату Майя вернулась, сохраняя хмурое выражение лица, веки опухли и покраснели. Лекс сделал вид, что ему нет дела до странного поведения девушки и, взяв полотенце, ушел в душ.

Когда он вернулся, Майя в пижаме сидела на кровати, сложив ноги по-турецки, и яростно рвала свой дневник.

— Почему сплит не включила?

— Он не работает, — отмахнулась девушка, продолжая крошить бумагу.

— Лучше бы сначала почитать дала, — недовольно заметил мужчина, матрас ощутимо промялся под тяжестью его тела.

— Бред! Чушь! Не знаю, зачем я все это писала. Бумагомарательство сплошное!

— А теперь из твоего дневника можно туалет для кота сделать, — деловито предложил он. Пальцы приподняли наиболее целую страницу, Лекс усмотрел на ней не меньше четырех упоминаний своего имени.

Майя поспешно вырвала из его рук листок, через секунду и он рассыпался в мелкие клочья. Изорванный ворох бумаги отправился в мусорный пакет.

— Теперь все!

— Спать? — спросил Алексей. Стянув джинсы, он вытянулся на кровати во весь рост.

— Да, — неуверенно отозвалась Майя и погасила свет.

Удушливая темнота придавила, словно бетонная плита, казалось воздух можно загребать горстями. Накаленная тишина резала уши резче любого ора. Лекс слышал, как девушка укладывается удобней, драматически вздыхает, нос щекотал запах ее любимого персикового шампуня. Он ждал, когда она заговорит.

Нащупав в темноте плечо мужчины, Майя легла рядом. Дыхание коснулось волос у его виска.

— Можешь мне сделать одно одолжение?

Лекс вздрогнул от прикосновения мягких пальцев и неохотно произнес:

— Смотря какое.

— Будь моим первым мужчиной, — прямодушно проговорила девушка, пугаясь собственной смелости. Мелкие волоски на затылке встали дыбом.

Лекс отодвинул от себя Майю и приподнялся. Обнаженная спина уперлась в прохладное деревянное изголовье, на какое-то мгновенье парилка в помещении показалась вполне терпимой.

— Поэтому тебе так нужна была водка? — Он смотрел в сторону пару секунд, ничего не говорил. Воздух застрял в горле. — Нет, Бублик, не буду. Дождись, когда по-настоящему влюбишься без всякого "божественного" вмешательства в гены твоего избранника. И не вздумай пить алкоголь для храбрости, все ощущения смажутся и наутро выветрятся из головы.

Майя глубоко вздохнула, готовясь возразить, но неожиданно сникла. На смену безрассудной смелости пришла злость за неудавшуюся попытку соблазнения.

— Спи, — отчеканила она и отвернулась к стене.

Лекс снова улегся и миролюбиво предложил:

— Хочешь, страшилку расскажу?

— Хочу, — отозвалась темнота голосом Майи.

Мужчина прокашлялся и начал тихим голосом.

— Жила была одна девочка Света. Было ей на ту пору десять лет. Однажды зимой приснился ей странный жуткий сон: пришла к ней бабушка, недавно скончавшаяся от инфаркта, и сказала:

— Пойдем со мной. Твое время пришло.

Девочка испугалась и, нырнув под одеяло, закричала.

От воплей проснулась вся семья, прибежавшая на источник шума в течение нескольких секунд. Включив свет, мама девочки отступила назад, дрожащая рука указала на треснутое зеркало.

— Как это произошло?

Света рассказала сон, с опаской поглядывая на паутину трещин, и попросила маму побыть с ней до утра.