Мушкетеры Ее Величества

Через двадцать минут у каждой из нас амулет связи, нагрелся и мы услышали голос матери-настоятельницы вызывающей нас к себе.

— А не связан этот вызов с посыльным? — пробормотала я.

— Скоро узнаем,— вздохнула Жаннин.

Мы, быстро шагая по коридору, подошли к кабинету матери-настоятельницы, которую не видели последние три года.

— Мадам,— мы дружно присели в реверансе.

— Поднимитесь,— холодно произнесла она и начала нас внимательно рассматривать. — Покажите ваши ладони,— мы вытянули руки вперед и повернули к матери-настоятельнице. — Загрубели,— она недовольно поджала губы.— Лулу, нужен бальзам, способный сделать вашу кожу мягкой и нежной, в самые кратчайшие сроки.

— Да, мать,— я сделала книксен.

— Как обучение соколов?— спросила она, посмотрев на Косет.

— Почти готовы,— ответила девушка чуть присев.

— Отлично. Я вас сюда позвала, ибо пришла пора вам вновь становиться благородными дамами и послужить Ее Величеству королеве Анне,— она говорила тихо, но настолько проникновенно, что я все больше распрямляла плечи и поднимала голову. Вбитые из детства правила моментально отразились на моей осанке. Впрочем, и девочки тоже изменились, и пусть мы были в монашеском одеянии, но в нас не можно было бы не заметить дворянок. — Завтра вы отправляетесь ко двору.

— Кем мы там будем?— спросила Жаннин.

— Только фрейлинами королевы!— заявила мать-настоятельница, а мы растерянно переглянулись.

Не так просто становятся фрейлинами. Соискательница этого звания должна быть дворянкой до четвертого колена, девицей, она должна была воспитываться при Дворе или в Школе фрейлин. Она не могла просто прийти и выразить свое желание. Ей должны были дать рекомендации. А мы... Подходим ли мы на эту важную должность?

Наверное, этот вопрос был написан у нас на лицах.

— Я, как гофмейстерина* Ее Величества королевы Франции Анны, имею на это полное право,— гордо произнесла женщина, а мы сделали глубокие реверансы, выражая ей свое уважение.

И было из-за чего уважать: она смогла привести Двор королевы в идеальный порядок. Он превратился в один организм, работающий на благо Ее Величества. Грофмейстрина держала Двор в "железных руках" и никому не позволяла и слова сказать против ее воли. Это была сильная и волевая женщина. Ею восхищались, ее ненавидели, но все без исключения уважали. Женщину все знали, как Ее Высокопревосходительство мадам Дюпон.

— Мадам,— хором произнесли мы.

— Полно, дамы,— произнесла она и снисходительно улыбнулась. Мы поднялись и все внимательно посмотрели на мадам Дюпон. — Итак, завтра вы отправляетесь ко двору,— она положила перед нами четыре небольших шкатулки,— это фрейлинский шифр*. Он ваш по праву. Все ваши платья, а включая и форму мушкетеров, ожидают в вашей комнате во дворце. Так же там оборудованы: лаборатория и мастерская. Главный егерь двора королевы предупрежден, как и главный садовник. Дамы, запомните вы не просто фрейлины — вы доверенные лица Ее Величества, вы ее Ангелы-Хранители. Идите, собирайте необходимые на ваше усмотрение вещи. В келье вас ожидает магический кристалл с записью всех живущих и служащих при Дворе королевы. Так же там имеется информация обо всех известных личностях королевского Двора. Советую все досконально изучить. Свободны.

Мы еще раз присев в реверансе, и взяв коробочки, покинули кабинет матери-настоятельницы.

Глава 5

Карета мчала, через сугробы, заснеженные поля и сонные леса, увозя нас все дальше от монастыря. А я вспоминала вчерашний вечер...

Как и говорила мадам Дюпон, в своей келье мы наши кристалл. Косет активировав его начала в голос читать информацию о придворных. В то же время на стену проектировалось изображение человека, о котором девушка читала. Хорошенько изучив и запомнив информацию, мы разошлись каждая в свою вотчину.

Я последовала к себе в лабораторию и принялась творить бальзам для смягчения огрубевшей кожи. Сколько я просидела не помню, но, в конце концов, у меня он получился. Только нужно применять каждый день по несколько раз. Хотя я не вижу в этом проблемы, до Парижа в карете ехать две недели, а если погода ухудшится то и все три. Значит, за этот период кожа рук станет такой как необходимо.

Закрыв баночку со сверкающим от магии бальзамом, я начала собирать свой маленький сундучок с лекарствами, не забывая спрятать в двойном дне сильные яды и противоядия. А так же в сундучок поместились все экспериментальные и не испытанные разработки.

Когда я вернулась в келью, девочки уже собрались и ожидали только меня. Я, поставив на стол свой сундучок, села на пол рядом с подругами.

— Мои подруги, вы стали мне сестрами,— произнесла Жаннин.

— Больше чем сестры,— возразила Клео.

— Это так, — подтвердила я,— но каждая из нас до сих пор имеет тайны.

— Пришло время их рассказать,— вздохнула Косет.

— Чтобы нами при Дворе не смогли играть,— согласилась Жан.

— Именно,— кивнула я соглашаясь. — Мадмуазель Аделайн де Бонне, дочь обедневшего барона де Бонне. Отданная в монастырь из-за клятвы матери перед Господом. В прошлом никаких связей не имела и пределы нашего поместья не покидала.

— Мадмуазель Жозефина де Ришар, дочь графа де Ришар,— произнесла Косет.— Отданная за карточные долги отца его другу, который так изощренно отомстил, поместив меня сюда.

— Леди Анжелика де Монтеспан,— произнесла Жаннин,— дочь графа де Монтеспан, поданного Англии. Как уже когда-то говорила, я прибыла сюда с посольством. Мой брак с графом Дюраном был оговорен давно. Я готовилась к свадьбе, но в день моего венчания мой будущий муж отвез меня вместо церкви сюда. И выбросил под ворота, ничего не объяснив и бросив презрительный взгляд. Бросив на прощание, что шлюхи в жены не гордятся.

— Лучинь Су Дзо,— произнесла Клео,— я приехала сюда с посольством из Японии, для заключения взаимовыгодного договора скрепленного браком. Но кому-то этот брак помешал и теперь я с вами.

— Выходит, мадам Дюпон каждой из нас дала другие имена,— задумчиво произнесла я.— Только зачем это было делать?

— А затем, дорогие мои, чтобы вас не нашли люди кардинала,— произнесла сестра Юджиния входя к нам в келью.

— Почему они нас искали? — недоуменно произнесла Жан.

— Каждая из вас по-своему уникальна. Да и на руку кардиналу чтобы вы были под его "крылом".

— Но мы все разные и из разных стран! Откуда он мог о нас знать?— поинтересовалась я.

— Каждый ребенок при рождении должен проходить идентификацию на кристалле, определяющем магический дар. Так получилось, что о вас четырех не было ни одной записи и это заинтересовало Его Преосвященство. Ее Величество узнала об интересе кардинала к вашим особам и, выплатила огромную сумму вашим родителям, жениху, дяде,— Юджи говорила и смотрела на каждую из нас по очереди,— только чтобы вы оказались под ее покровительством. Теперь же пришла пора отдавать долги.

— Теперь понятно, почему меня жених сюда приволок,— проворчала Жаннин.

— Советую вам хорошенько выспаться. Завтра наденьте мужские костюмы и не забудьте шифр,— произнесла монахиня.— Девочки, я буду по вам скучать, и берегите себя,— она поочередно обняла нас, еле сдерживая слезы, вышла из кельи.

А ведь о шрифте я совершенно забыла. Впрочем, не одна я.

— Итак, леди,— я усмехнулась,— а о фрейлинском шифре мы забыли,— с этими словами я взяла со стола одну из коробочек и, открыв ее, достала украшение.

В свете свечей драгоценности на шифре вспыхнули искорками. А мы восторженно ахнули. На нежно-голубой ленте красивым вензелем была изображена буква "А". Она была инкрустирована маленькими бриллиантами и сверху над буквой находилась небольшая корона.

— Какая красота,— прошептала Клео.

— Девочки, представьте, как это будет красиво смотреться на платье,— произнесла Косет.

— Когда я узнала, где мне придется прожить всю мою оставшуюся жизнь,— произнесла я,— то пришла в отчаяние, и знаете, сейчас я благодарна Господу Богу, что он направил меня в этот монастырь. Я не могла и мечтать, чтобы попасть на бал или во дворец. Я уже не говорю о том, чтобы быть фрейлиной Ее Величества, пусть дает Господь ей долгих лет жизни! И теперь, держа шрифт я...,— у меня не хватило слов, но побежавшие слезы сами сказали все за меня.

— Лулу,— девочки бросились меня обнимать, а я сквозь всхлипы продолжила:

— Я же мечтать не смела о свиданиях... о свадьбе... о детях. Мне запрещали любые увеселительные прогулки, и даже день рождения я не праздновала. И знаете,— я судорожно вздохнула, чтобы успокоиться и, распрямив плечи, произнесла:— этот шанс, который дал мне Господь, использую по полной. Пусть я потом буду вновь заточена в монастырь, но я постараюсь сделать все, чтобы не даром прожить эти дни или месяцы в качестве фрейлины.

— А мы тебе поможем!— заявила Косет.

— На все сто!— подмигнула Жаннин.

— И я подсоблю,— улыбнулась Клео, и мы все дружно рассмеялись...

— Мадмуазель Бонне, вы обещались сделать бальзам,— вырвал меня из воспоминаний голос мадам Дюпон.

— Ах! Простите мою рассеянность,— пролепетала и, наклонившись, вытащила из-под сиденья свой лекарский сундучок. Порывшись в нем, я достала прозрачную баночку, внутри которой искрилась магия. — Вот.

— Прекрасно,— по губам женщины скользнула улыбка.

— Девочки, хорошенько вотрите это в ваши руки,— произнесла я, открывая баночку. По закрытому салону кареты поплыл приятный аромат мяты и лаванды. — Правда я его еще не испытывала,— я вслед за девочками зачерпнула немного бальзама и втерла в кожу рук. Легкое покалывание и искорки, распространившиеся по кистям, подсказали, что магия начала действовать.

— Ого!— воскликнула Клео и показала свои ладони без единого шрама, которых до того было в огромных количествах.

— Идеально,— прошептала Жаннин, показывая свои руки, бывшие в мозолях не только от шпаги, но и лопаты.

— Смотрите!— воскликнула Коссет, показывая, как буквально на глазах исчезает глубокий шрам, изуродовавший ее левую руку.

Я до сих пор помню тот день. В Косет проснулась ее сила, и стоило Юджинии узнать ее направленность, как подругу отправили на скотный двор. Но первый, кого она тогда увидела, был ястреб. И неопытная магичка поманила его к себе, подставив незащищенную руку. Острые когти птицы вспороли ее кожу и мышцы, буквально с мясом вырывая кусок плоти. Я тогда впервые напрямую использовала свою силу, останавливая кровотечение, излечивая подругу. Что бы я тогда не делала, но шрам оставался, а теперь, поди ж ты! — О, милая,— на мои глаза навернулись слезы.

— Ты же обещала,— радостно воскликнула девушка,— и не могла не исполнить обещание.

— Полно, девочки,— перебила нашу радость мадам Дюпон, втирая капельку моего средства себе в руки.— Сделаешь и мне пару баночек.

— Слушаюсь, мадам,— я кивнула головой.

В карете вновь воцарилась тишина, нарушаемая счастливыми вздохами девочек.

Вскоре мы остановились у придорожного трактира. Мадам Дюпон объяснила, что мы только сменим лошадей и помчим дальше — время не ждет. По нахмуренной складке между бровями я поняла, что женщину что-то тревожит, впрочем, не одна я была такая внимательная.

Через час мы выдвинулись дальше. Таким образом, только меняя лошадей мы, меньше чем через неделю, подъехали к предместью Парижа.

Колеса кареты застучали по булыжной дороге и мадам Дюпон начала нам рассказывать:

— Скоро мы прибудем на место. Я не первый год служу Ее Величеству, каждый день мне приходится оберегать королеву. За эти годы ее не единожды пытались убить. И эти попытки сейчас участились. Я, покинув Ее Величество, нахожусь в огромной тревоге за нее. Ваша задача быть постоянно при ней. Мадемуазель Аделайн, на вас задача постоянно следить за здоровьем Ее Величества, — я кивнула, размышляя: смогу ли я в платье кроме шпаги спрятать и многочисленные флакончики. Мадемуазель Лучинь — вы должны создать амулет определяющий яды. Он должен быть незаметным на Ее Величестве.

— Брошь? Перстень? Кулон?— деловито поинтересовалась Лучинь, она же Клео.

— На ваше усмотрение,— помахала кистью руки женщина.

— Мадам Дюпон, а цепочку на ножку королева согласится надеть?— вновь поинтересовалась Лучинь.

— В целях безопасности — несомненно!— гофсмейстериня с любопытством посмотрела на Клео.

— Тогда...— девушка достала свой сундучок мастера — артефактора и, порывшись в нем, вытащила красную длинную коробочку. Открыв ее, она извлекла тонкую искусную цепочку с маленькими рубиновыми подвесками в виде капелек. Мадам вопросительно выгнула бровь.— Это запрашиваемый артефакт. Он сделан в единственном экземпляре. Этот браслет одевается на лодыжку, чтобы его никто не заметил.

— Отлично,— одобрительно кивнула женщина. А Лучинь положила цепочку обратно в коробочку и передала ее в руки мадам. — Мадемуазель Анжелика и мадемуазель Жозефина, на вас ложится обязанность постоянно следить за окружающими. Впрочем, этим вы все должны заниматься.

— Мадам, можно задать бестактный вопрос?— произнесла я. Еще с того момента, как узнала о королеве и герцоге Бекингеме, меня снедало любопытство. Женщина кивнула, давая разрешение.— Я хотела спросить, правда ли то, что Ее Величество и герцог Бекингем имеют какую-то связь?— девочки затаили дыхание, ведь не каждая рискнет о таком спросить доверенное лицо королевы.

— Мадемуазель Аделайн,— ее голос был способен заморозить воду,— это действительно бестактный вопрос, но я вам отвечу. Между Ее Величеством и герцогом имеется некая нежная привязанность родом из детства. Герцог часто бывал при Дворе королевы — матери и они не раз встречались с Ее Величеством Анной.

— То есть той связи, о которой говорили гвардейцы, не существует?— переспросила Клео.

— Именно,— кивнула женщина.— И я вас прошу пресекать всевозможные сплетни об этом. Ее Величество верна королю и нашей стране. Но, как и у каждого политика у нее есть враги.

— И кого нам опасаться?— поинтересовалась Жаннин.

— Прежде всего — кардинала, а потом его подопечных.

— За ними мы обязаны следить?— мы переглянулись.

— Этого от вас никто не требует,— по губам женщины скользнула улыбка.

— Мадам, но почему Ее Величество сейчас не в Фонтенбло?— поинтересовалась Косет.

— Королева себя не хорошо чувствовала на момент отбытия из Лувра и решила переждать свое недомогание.

— Не означает ли это что Ее Величество непраздная?— деловито поинтересовалась я. Ведь если королева скоро станет матерью, это меняет положение дел!

— Нет,— твердо произнесла мадам Дюпон, а я облегчением выдохнула.

— Тогда почему она находиться в Версале? А не в Лувре?— спросила Жаннин, отводя взгляд от окна, где вместо Парижа мелькали пейзажи его пригорода. Каким бы бедным не был мой отец, но мы однажды посетили Париж. Все что я запомнила из той поездки — непрерывный дождь за окном и недовольное бурчание матери. Мы тогда ездили на свадьбу одной из моих старших сестер.

— Лувр слишком большой для того чтобы вы в нем появились. Слишком много глаз и лишних ушей,— произнесла женщина. — Сегодня я вас представлю Ее Величеству, и с завтрашнего дня вы приступите к своим обязанностям.