Волчьи судьбы

— Ашана, я тебе тут поесть принесла.

— Спасибо. Очень любезно с твоей стороны.

Я встала с кровати — Ирук уже можно было оставлять, но не очень надолго. Я и правда проголодалась, так что еда пришлась кстати.

— Я узнала, что ты отсылала всех служанок, — чуть поколебавшись проговорила Венгильда. — Почему?

— В наше крыло служанкам без разрешения вход запрещен, а в такие моменты я не терплю посторонних. Да и не годиться им видеть все это.

— Но их же призвание служить вам.

— Они всего лишь люди, — пожала я плечами. — К тому же это личная сторона жизни божеств.

— Ты так заботишься о Ирук.

— Так же, как и она обо мне. Это само собой разумеющееся. Или ты думаешь, что я буду принимать ее служение, ее заботу как должное и все?

— Ну...

— Неужели за все это время ты так и не узнала нас?

— Мне кажется, я начала понимать только сейчас, — задумчиво ответила Венгильда.

Пока я ела, она подошла к Ирук и накрыла ее получше сползшей простыней. Я не смогла удержаться от иронии:

— Ты стала вдруг такой заботливой.

— Я ведь и должна, не так ли? — с тихой усмешкой, но без злости ответила валькирия. — Как бы там ни было, я остаюсь твоей сехнут. И, пока Ирук нездорова, я должна заботиться о тебе, и о ней тоже.

Я подошла к ней, так как хотела видеть лицо, и сказала:

— Забота должна идти от сердца, а не от долга. Никто здесь не хочет ни к чему тебя принуждать.

— А я разве что-либо говорю о принуждении? — она так это произнесла, что заставила о многом задуматься.

А Венгильда меж тем осторожным жестом провела кончиками пальцев по моей щеке, на меня дыхнуло благоговением и пылкостью. Воительница сказала:

— Вы так естественны, что это даже смущает. Полное слияние человека и зверя. Я не видела такого. Моя вторая ипостась... это всего лишь ипостась, как еще одно оружие. А вы создали такую... гармонию, что это кажется невероятным.

Похоже, дух валькирии был в смятенье. Я погладила ее по руке, сказав:

— Ты можешь принять это, вести себя так же.

— Но... у нас это было не принято. Мы... не сбивались в стаи.

— Это пока. Вы ведь все оборотни первого поколения?

— В смысле?

— Есть ли в царстве Одина оборотни кроме валькирий?

— Сигурд... был.

— И все?

— И все.

— В том-то и дело. Но со временем валькирии, пусть и не все, захотят стать матерями или уметь передавать дар другим людям. Так появиться семейственность, и будет укрепляться, когда у их детей тоже появятся дети и так далее.

— Не думаю, что Один допустит это, — покачала головой Венгильда.

— Посмотрим. Но главное, что ты-то теперь живешь здесь, с нами, и можешь забыть о старых правилах.

— А смысл? Я буду чужой все равно. Египет не примет меня, я тут чужая.

— Почему? Меня же он принял, — усмехнулась я.

— Тебя?

— Когда я впервые прибыла в Бубастис, еще ребенком, то была хоть и не в цепях, но рабыней. Ты же видишь, что внешне я отличаюсь от египтян цветом кожи и волос, чертами лица. Но Баст заявила, что я отмечена ее знаком, и более никто не смел упрекнуть или просто напомнить о моем происхождении. Все мы дети Баст.

— Но я-то нет.

— Ты моя сехнут.

— Не слишком-то хорошая, — хмыкнула она.

— Я не жалею о своем выборе.

— Но... я совсем не такая, как Ирук.

— Я в курсе, — усмехнулась я. — И, поверь мне, это вовсе не трагедия. Скорее совсем наоборот.

— Как это?

— У каждого свои таланты и способности. Я не надеюсь и не хочу, чтобы ты стала точной копией Ирук. Сделай ты это — и ты просто сломаешь себя. Да, Ирук может многому тебя научить, но не тому, чтобы стать ею. У Ирук в принципе очень сильные противоположности, а это не всегда хорошо. Ты видела ее в основном податливой и мягкой, но она может стать твердой, даже жестокой. Как воин, она беспощадна, и зверь лишь усилил эту страсть. А ты более уравновешена в своих половинах.

— Думаешь?

— Да. Просто у тебя врожденная горячность. Поэтому иногда приходиться усмирять свой пыл.

От этих слов Венгильда стыдливо потупилась, сразу став похожей на совсем юную девушку. Наконец она выдавила из себя:

— Прости. Я причинила тебе так много неприятностей.

Я понимала, чего ей стоило произнести подобное. Таким, как она, сложно признавать собственную неправоту. Но я ответила как есть:

— На самом деле не так уж и много.

— Но все считают меня твоей сехнут, которую ты сама выбрала. А вела я себя не слишком-то хорошо, чем подрывала твой авторитет.

На это я улыбнулась и сказала:

— Баст видит истину, равно как и мои названные брат с сестрой. Мои коты, унаследовавшие от меня дар, слишком хорошо меня знают, чтобы вдруг переменить мнение. А мнение всех остальных меня не слишком интересуют. Во всяком случае, пока меня устраивает все, как есть.

Венгильда все еще смущенно тупила взор, что было ей крайне не свойственно. Подойдя к ней, я взяла ее лицо в лодочки ладоней, осознав вдруг насколько нежна и бархатиста ее кожа, и, ласково поглаживая, сказала:

— Ты моя сехнут, даже если на тебе и нет моей печати. Я признала тебя перед Баст, и так будет, пока я не сниму своего слова.

— Спасибо. Но что за печать?

— Печать моего дара. Обычно мы выбираем сехнут из своих. Тех, кому передали свой дар, своего зверя. Ты же обладаешь совсем другим зверем — волком. Но это уже не имеет значения.

— Что ж... я попробую соответствовать, — как-то уж очень серьезно сказала Венгильда.

— Главное — не изменяй себе. А сейчас я вернусь к Ирук. Ей еще нужна моя сила, пока она не до конца поправилась.

— Я буду рядом. Можно?

— Конечно.

Безусловно, превращение Венгильды в образцово показательную сехнут не случилось так, вдруг, в один момент. Но это стало началом. С этого дня она начала прислушиваться к советам и не шарахаться так от нас. Постепенно, шаг за шагом, она становилась все ближе и ближе к нам, а мы ей.

В конце концов, ей было очень тяжело находиться одной в чужой стране, и это был выход. Выход, который все искали.

Глава 52.

С каждым днем, месяцем, годом Венгильда все более и более втягивалась в нашу семью. Она участвовала почти во всех наших делах и сражениях. Воином она всегда была отменным. К тому же с искрой божественной силы. Она могла управлять растениями, земля помогала ей, и еще льдом. Из-за последнего дара ее волосы и имели такую странную расцветку. Очень многих наших врагов приводило в шок, когда о время битвы на них обрушивались острые как бритва кусочки льда.

Как ни странно, но со временем не только мы привязались друг к другу, но и наши звери. Они стали охотиться вместе, чуять друг друга. Возникла та же привязанность, что бывает у сехнут. Венгильду стало тянуть ко мне. Сначала она сопротивлялась, но в конце концов пришла ко мне за советом.

Мы как раз сидели с Ирук в моей спальне. Собирались перекусить после ванны. Венгильда села на край кровати, на которой без стеснения могли разместиться еще минимум трое. Но он села в отдалении, и спросила сразу в лоб:

— Ашана, почему меня так тянет к тебе?

Мы с Ирук переглянулись, и я ответила:

— Этого можно было ожидать, ведь ты моя сехнут.

— Но почему я не знала, что так может быть?

— Я сама лишь предполагала такую возможность. Даже Баст не знала наверняка, повлияет на тебя наша сила или так и пройдет стороной. Ты — валькирия, тоже обладательница божественной сущности, и кто знал, как она себя поведет, столкнувшись с другой. Но ты привязалась ко мне, а я к тебе, и связь патры и сехнут каким-то образом активизировалась.

— И что дальше? — вздохнула Венгильда.

— Сложно что-либо утверждать с абсолютной вероятностью. Не стоит забывать, что эта связь обоюдная.

— Неужели и тебя тоже тянет... ко мне?

— Да. Как ни странно, но наши звери тоже привязались друг к другу.

— Но... но это ненормально!

— Что именно? — спросила я, подходя к ней вплотную. — То, чего я хочу, чтобы ты была рядом? Или то, что мне приятно ощущать твоего зверя или хочется запустить руку в твои волосы, улавливать на себе твой запах?

Говоря это, я видела, как в глазах, в эмоциях валькирии отражались мои слова, я видела, чуяла их отражение в ее мыслях. Она могла ничего и не говорить, но сказала:

— Неужели... у тебя так же?

— Так всегда и бывает. Мы ощущаем близость друг друга, нашу связь. И эта связь притягивает.

Говоря это, я погрузила пальцы в ее волосы. Они были такие шелковистые и мягкие. Венгильда на секунду замерла от моего прикосновения, потом расслабилась, подалась ко мне и положила голову на мое плечо. Осторожно, словно боялась, что я отпряну. Убедившись, что у меня подобного и в мыслях нет, она тихо проговорила:

— Но все это так... ярко. Что если я не смогу... сопротивляться? Не смогу держать себя в руках?

— Все это совершенно нормально, — поспешила я ее успокоить, по-прежнему перебирая ее волосы, — Можешь спросить у Ирук. И не нужно так сопротивляться. Во многом именно потому все, как ты говоришь, ярко.

— А что будет, если я поддамся, не буду сдерживаться?

— Ничего. Во всяком случае, ничего страшного. Вполне возможно ты обретешь покой, или просто воспримешь это как данность. Не волнуйся, ты справишься. В конце концов, это лишь отголоски моей связи с остальными Сейши-Кодар.

— Отголоски? — удивленно переспросила Венгильда. — Значит то, что ты испытываешь к ним, еще сильнее?

— О, да! Наша связь настолько тесна, что даже находясь здесь я могу со стопроцентной вероятностью сказать, где сейчас каждый из них, что делает и в каком настроении находится.

— Ужас! — выдохнула валькирия.

— Вовсе нет. Это стало привычкой. Обычно это просто как гул, который не замечаешь, пока на нем не сконцентрируешься. Это помогает нашей защите. Если вдруг связь обрывается или поступает тревожный сигнал — мы уже начеку. Конечно, степень контакта зависит от расстояния. Хотя некоторые моменты мы почувствуем всегда.

— Значит все имеет свою пользу?

— Именно так, — кивнула я, откидываясь на кровати.

— И все равно, это так... необычно, — вздохнула Венгильда, снова садясь на кровать.

— Это пока, — подала голос Ирук, пододвигаясь на кровати так, чтобы моя голова оказалась у нее на коленях. — Привыкнешь, и все будет казаться само собой разумеющимся и абсолютно естественным.

— Что тебе хочется сейчас? — спросила я.

— Свернуться на кровати рядом с тобой, — ответила Венгильда, потупившись.

— Так иди сюда, дорогая, — я похлопала по кровати рядом с собой.

Поколебавшись пару секунд, Венгильда приняла приглашение. Да, ей еще только предстоит научиться наслаждаться простыми короткими моментами жизни. Но у нас было достаточно времени, чтобы учиться и учить.

Так, шаг за шагом, Венгильда отходила от своей северной холодности, все больше вписываясь в мое окружение. Но впереди ее ждало суровое испытание.

Мы получали довольно скудные вести об отдаленном мире, они доходили до нас изрядно погуляв по свету, но, тем не менее. Однажды, спустя почти полвека с того времени, как Венгильда впервые вошла в Бубастис, до нас дошли и новости с севера. Новости о северных богах.

Говорили, что Один в ярости. Он обнаружил, что валькирии втайне от него якшались с Фенриром, волком — предвестником Рогнарека, и, что еще хуже, очень многие понесли от него детей. Разгневанный Один изгнал всех валькирий из Вальхаллы и отнял божественные силы. Теперь единственное, что они могут, так это обращаться в волков. Но кровь Фенрира все-таки возвышает его отпрысков над смертными.

Один пытался истребить щенков, но матери спрятали их по всем закоулкам страны. К тому же кровь Фенрира сделала их способными передавать свой дар через сильные раны. Если жертва выживала, то тоже становилась оборотнем.

Когда Венгильда узнала обо всем об этом — у нее был шок. Я всем сердцем ощущала ее боль. Она впервые обратилась напрямую к Баст, дабы та подтвердила или опровергла эти новости. Моя богиня подтвердила.

После этого Венгильда была сама не своя. Три недели она оплакивала своих сестер, никого не подпуская к себе. Лишь на исходе третьей недели она открыла мне дверь. Выглядела она ужасно для бессмертного существа. Под глазами темные круги, лицо осунувшееся, потухший взгляд.

Я сходу обняла ее и прижала к себе, успокаивая, утешая. Она обхватила меня, словно я была спасательным кругом. В принципе мы были почти ровесницами, но сейчас я ощущала себя намного старше. Я была опорой Венгильде, и не могла себе позволить быть хрупкой.

Когда Венгильда подняла на меня глаза, они походили на две чаши боли, но все-таки не было той безнадежности, что поразила меня вначале. Она сказала:

— Я бы хотела попрощаться сестрами.

— Конечно. Но как ты собираешься это сделать? И ведь они не умерли.

— Это вопрос времени. Они более не валькирии. Лишь девы, чей век быстротечен. И многие погибли в этой борьбе. Они все были воительницами, и достойны погребального костра.

— Что ж, думаю, это можно устроить, — ответила я, секунду поразмыслив.

— Спасибо. На самом деле этот костер будет и по мою душу тоже.

— В каком смысле? — тотчас насторожилась я.

— Мне больше нет возврата домой. Там меня не ждут и не потерпят. Если бы я не была здесь, то разделила бы участь сестер. Лишь то, что я здесь, не позволило Одину лишить меня силы, испортить свой же подарок, — грустно усмехнулась Венгильда.

— Может, Один еще одумается, — предположила я.

— Он отходчивый, но никогда не меняет своих решений, — ответила воительница. — И погребальный костер будет не только оплакивать моих сестер, но и меня. Он окончательно разорвет мою связь с Вальхаллой. Я никогда более не надену доспехов валькирии.

— Глупости! — возразила я. — Ты так легко сдашься? Пойми, ты — последняя. Последняя валькирия в полной силе. У тебя дух валькирии. Этого не изменить. Один может рвать и метать, но ты будешь существовать — и он не в силах это изменить, так как сам препоручил тебя Баст. Ты в таком же кольце жизни, как и я.

— Как это?

— Ты не знаешь? Мы — низшие боки, поэтому не обладаем абсолютным бессмертием как Баст или Один, но если мы погибнем, то возродимся вновь, помня о своей прошлой жизни.

— Я не знала.

— Теперь знаешь. И пока ты есть — валькирии не исчезли. Они есть тоже. К тому же и вервольфам нужен предводитель. Если и не сейчас, то очень скоро.

— Поднять восстание против Одина? — округлила глаза Венгильда. даже сейчас эта мысль казалась ей кощунственной, она не могла даже подумать о подобном.

— Я не совсем это имею в виду. Можно вообще жить, отгородившись от Одина, своей жизнью. Да и время древних Скандинавских богов истекает. Скоро они уйдут от людей. Твои сестры, расставшись с божественной силой, став смертными, уверена, испуганы и растеряны. Да, возможно, они не пойдут за тобой, но их отпрыски... Им нужен будет наставник.

Валькирия слушала меня очень серьезно, а под конец сказала:

— Ты все правильно говоришь, даже более чем. Я об этом просто не подумала. А надо было! Спасибо, что напомнила мне, кто я, и что я, — она уже не выглядела такой потухшей. Наоборот, преисполнилась решимости.