Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я буду, Коэни. Постараюсь успеть...
Он отключился.
А я взревела раненым зверем, отшвырнув прикладом снова подобравшуюся слишком близко плакальщицу и проломив череп еще одной. Звезда моя, да что же это за жизнь у нас такая! Когда в десяти шагах от врача умирает его собственный брат, а тот не может даже подойти, лихорадочно спасая чужие жизни! Потому что у него — присяга. Когда на другом конце пещер умирает друг, а я не могу даже попрощаться, потому что у меня — все та же гребаная присяга!!!
Я стиснула зубы, палец яростно надавил на спуск.
А провались ты в Бездну, такая жизнь!
Спустя полчаса в отупевшем от бесконечной стрельбы мозгу окончательно перемешался отраженный пещерным эхом грохот, вопли раненых и вой плакальщиц. Стаю частью расстреляли, частью обратили в бегство, и теперь мы сновали по залу, отлавливая тех, кто затаился в нишах и за сталагнатами.
Я вырвалась оттуда при первой возможности — когда позволила совесть. Прибежала в маленькую пещеру, мысленно готовясь услышать о том, что опоздала.
Коэни встретил меня у койки, медленно, будто во сне, стягивая окровавленные перчатки. Повел большими печальными глазами:
— Знаете, фарра... Это странно, но все в порядке. Уже. И я снова не знаю, почему.
Я впилась взглядом в такое знакомое лицо, встрепанные золотые волосы, и почувствовала, как возвращается и снова начинает биться провалившееся, должно быть, в саму Бездну сердце.
Я знаю, что это было. Демонстрация сил, и предупреждение — мне и только мне.
— А что... там? У баррикады.
— Раненые, но убитых почти нет. Т'хоры разворотили оба завала, немного пошумели и ушли — почти как в прошлый раз. Как-то странно все это...
Это-то как раз не странно. Разведка и изматывание противника — нет резона терять на этом слишком много бойцов.
— Знаете, фарра, через пару часов здесь станет полегче. Я постараюсь все же разобраться, что происходит. Может...
— Спасибо, Коэни, — я слабо улыбнулась. — Но не изматывай себя слишком сильно.
Тем более, что это все равно не поможет...
Я дотащилась до своего лежака, устало стянула бронежилет, скинула перчатки и кобуру. Закатала побуревшую от крови штанину, с трудом отдирая прилипшую ткань, прыснула антисептиком и кое-как перевязала.
Жить буду, и черт с ним, что недолго. Хватит с меня такой жизни.
"А с остальных — хватит?..." — тонкий шепоток снова тревожит душу. Добро бы решала за себя — за других ведь решаю... Предательство доверившихся — как ни посмотри. Да только по масштабу разное предательство...
И это тупик. Как на него ни посмотри.
— И что творится на этом свете, пока я его не вижу? — вдруг поинтересовался комендант, до этого молча прислушивавшийся к беготне и крикам в соседних "палатах". Я вкратце обрисовала ситуацию. Поколебалась, но спросила:
— Как вы?
— Терпимо, — он сел, уже гораздо увереннее, чем вчера. — Хотя командование прямо сейчас не приму, — и без всякой связи добавил: — Ты что, снова нарвалась на неприятности?
— Да нет, ерунда. Даже шить не надо, — отмахнулась я, машинально складывая амуницию у лежака.
— Я не о том, — Торрили протянул руку, нашарил скальный выступ, ухватился и, поморщившись, начал медленно подниматься. — Толку от тебя там, — он кивнул на другие пещеры, — все равно никакого, так что пошли, прогуляемся. Потому что меня все чаще посещает ощущение, что вместе с глазами я лишился заодно и ног.
— Сомневаюсь, что вам это сейчас полезно, — отрезала я, но поднялась следом. Подхватила под локоть: — Будете себя так вести, пойду и скажу Ремо.
— Если не ошибаюсь, он сейчас очень занят, — с нескрываемым сарказмом сообщил комендант. — От пары шагов я не развалюсь, Птар поводил меня тут немного.
— И далеко вы ушли, фарр Торрили? — ядовито поинтересовалась я.
— Достаточно. Так что... пойдемте, фарра Морровер, — чужая рука тяжело опустилась мне на плечо. — И, Орие... — он криво улыбнулся, — смею надеяться, ты прекрасно знаешь, как меня зовут. "Раз мы так долго и продуктивно знакомы".
Я вздохнула и придержала его за ремень, когда мужчина неловко качнулся, делая первый шаг.
— Ну и зараза же ты... Этан, — я сжала губы. В конце-то концов, он сам этого хотел. Сам, сам виноват. — Хорошо, я знаю одно место, где, похоже, свидания устраивает половина форта.
Мы медленно пошли к выходу, провожаемые удивленными взглядами. Странная из нас была пара — я хромала, комендант и вовсе шатался, как лист на ветру, спасаемый от падения только тем, что намертво вцепился мне в плечо. У меня было огромное подозрение, что, если бы не приличия, собственное мужское эго и наши сложные отношения, он бы с удовольствием повис на мне окончательно. А с еще большим удовольствием вообще остался бы под одеялом.
Мы медленно доковыляли до выхода из пещеры и начали спускаться к озеру. В середине пути, чувствуя, как напрягается под пальцами его спина, я поняла, что кого-то переоценила — его, себя или дорогу. Судя по ругательствам, которые комендант бормотал под нос каждый раз, как спотыкался или поскальзывался — то есть постоянно, так и было.
— Ну? — прервал он наконец затянувшееся молчание.
— Что "ну"? — угрюмо поинтересовалась я, в очередной раз ловя его сзади за ремень.
— Чем ты себя изводишь до такой степени? — требовательно произнес он. В тоне привычно прорезались приказные нотки. Я сжала губы в нитку. А то я не знаю, что вы скажете, фарр комендант... что ты скажешь, учитель мой.
— ... А вы... ты думаешь осчастливить меня мудрым советом? — у меня вырвался нервный смешок. — Тогда скажи: как предавать лучше — по уму или по сердцу? Потому что я не знаю.
Странно, но он задумался. Мы наконец дошли до лабиринта, и я завернула в ближайшую же пещеру. Ну и куда ему, боги мои, вообще ходить? Дубина упертая.
Только начав расстегивать куртку, я увидела, что комендант делает то же самое.
— Не надо, я свою постелю. Еще простуды вам... тебе не хватало для полного комплекта.
— Кто из нас здесь мужчина? — он криво усмехнулся и сбросил куртку на каменный пол. Наклонился, на ощупь расправляя складки. — Бросай свою тоже, если так хочешь.
Я постелила и уселась сверху. Торрили медленно, все еще неуверенно, опустился рядом. И неожиданно серьезно сказал:
— Не предавай. Если сможешь — не предавай никогда. Даже если это меньшее зло.
— Вопрос, к сожалению, стоит не так, — я скривила губы. — Вопрос стоит — что именно предать. Кого предать... Всех или одного.
— Одного... кого? — тихо спросил он. Я сказала. Комендант внезапно улыбнулся — по-настоящему, как улыбаются те, кто уверен, что все в их жизни идет прекрасно. — У нас с тобой все традиционно — ты опять меня убьешь. Только опосредованно и с кучей народа заодно.
— Что?...
— Скажи честно, ты ведь все уже решила? — я кивнула, забыв, что он меня не видит. — Я не умею переубеждать. Но скажи хотя бы, в чем дело.
Я поколебалась, но все рассказала. В глухой надежде, что чего-то не знаю...
Комендант замолчал надолго. Из-за повязки было не так просто понять, что выражает его лицо, но когда он не хочет, чтобы это увидели, это сделать невозможно вовсе.
— Это очень странный вопрос... И я не хочу, чтобы ты шла на самоубийство. Не говоря уже обо всех прочих доводах, — его пальцы переплелись. — Но... Один раз, один-единственный раз, я, как ты выражаешься, "предал доверившегося", потому что так нужно было закону... И так нужно было моей Богине. То самое меньшее зло. Я сделал то, что она хотела, но после этого отвернулся от нее — навсегда. Иначе сошел бы, наверное, с ума. Поэтому... — он замолчал. — Тебе решать.
— Кого?... — тихо спросила я.
Его губы дрогнули, и тут же застыли, сжавшись.
— Тебе не нужно это знать. Совсем не нужно.
Укололо сердце, болезненно и тягуче. Руки дернулись, схватили мужчину за воротник, тряхнули в странном, нелепом порыве:
— Кого?!
-... Сыновей, — наконец тихо шепнул он. — Наших сыновей.
Он гладил мои руки, судорожно сжавшиеся на воротнике рубашки:
— За это ты меня и убила. И была, в общем-то, права. Еще раз хочешь?
— ...С тебя хватит и того, что все-таки пошел к ней на поклон, из-за меня. Во искупление вины, так ведь?... Вот уж ирония судьбы... — я выдернула руки, сложила на коленях. — Чего еще я не знаю?... Да, кстати, и куда внезапно делся мой энергодефицит?
— Не внезапно, а уже давно, — комендант пожал плечами. — Еще когда в первый раз... лечил. Дефектные энергетические потоки мешают при передаче, так что это исправили, — смешок, — бесплатно.
— Бесплатно, значит, — сощурившись, я посмотрела на него. — Скажите-ка, фарр, вы знали, чем мне в итоге грозили эти дефектные энергетические потоки?
— Скажем так... — Торрили помолчал. — Единственной альтернативой было бы тебя убить — закономерная участь тех, кто слишком много знает. В СБ из тебя бы все вытрясли в течение суток. И — да, я знаю, что несколько последних лет Корона собирает мор под любыми предлогами. Не знаю, правда, зачем, но... скажем так, я имел неосторожность не слишком корректно выразиться, когда в прошлом году мне предложили предоставить форт под некоторые нужды правительства.
— И поэтому...
— И поэтому, — твердо проговорил он. — Больше в своей жизни — ни в одной из них — я не собираюсь участвовать ни в каких предприятиях, даже правительственных, которые потом будут камнем висеть на моей совести. Лучше каторга.
Опять, как и много раз до этого, я ощущаю себя дурой. И снова понимаю, что не знаю ни этого мужчину, ни себя. И — да, я все решила. И если это будет самоубийство, то кое-кого я утащу за собой, даже если придется разрывать чужое чешуйчатое горло зубами.
Мы просидели в сырой пещере еще час. Просто потому, что я не хотела оставаться одна. Говорили о ерунде, и комендант действительно не пытался меня отговаривать, хотя — и это было видно — хотелось. Обжегшись один раз так, что хватило с верхом, он зарекся советовать вообще что бы то ни было.
За полчаса до срока я пришла в лазарет — прощаться. Кто кого убьет — уже, в общем-то, не важно, ведь с Тайлом мы не увидимся больше никогда.
И поэтому, когда мне навстречу вылетел радостно улыбающийся Коэни, я просто улыбнулась в ответ.
— Фарра, фарра, — теребил меня за рукав маг. — Получилось!
— Что?...
— У меня — получилось! Он очнулся!
Я оседаю на пол с ухнувшим куда-то глубоко-глубоко сердцем.
И понимаю — это и есть счастье.
Глава двадцать пятая
-Вот поэтому, — простонала травница, — я и не пошла в маги-практики! Только вы в ситуации "хуже не бывает" способны жизнерадостно заверить, что очень даже бывает и, более того, сейчас будет.
Ольга Громыко
Вершины Призраков укутала метель. Мир утонул в снегах.
Как когда-то. Когда-то очень давно...
Вот и пришла зима — там, снаружи. Здесь, внутри, она пришла давно. В наших снах.
Он снова здесь — одинокая темная фигура среди уходящих вдаль могил. На надгробиях лопается лед — стремительно, звонко.
И уже не удержишь лавину.
— Ты счастлива? — безличный голос плывет над полярной пустыней. — Вместо одной жизни придется забрать все. И ты будешь в этом виновата.
— Нет. В этом будешь виноват ты.
Я просыпалась медленно. Рядом заворочался комендант... хотя, наверное, уже Этан. Глупо называть по фамилии, а тем более, по должности, мужчину, с которым у тебя были общие дети... и общий брак, если уж на то пошло.
Хотя, как недвусмысленно говорит мой собственный опыт уже в этой жизни, это еще ничего не значит. Тут от настоящего мужа можно свихнуться, не говоря уже о настолько бывшем.
Ох, служители божьи, все у вас не как у людей...
Я выползла из-под одеяла, задумчиво осмотрела подживающую руку, поменяла повязку на ноге... И — не удержалась, снова похромала в соседнюю пещеру, к койке в дальнем углу, куда забегала чуть ли не каждый час.
Потускневшие, очень усталые зеленые глаза. Тайл смотрел на меня с какой-то тихой обреченностью, вот только — почему?... На всех остальных он глядит по-другому.
— Ну, как ты тут? — преувеличено бодро спросила я.
— Живой, — он повел шеей. — Спасибо нашему гениальному ребенку.
— Где он, кстати? — я оглянулась. Постоянно мелькающая в госпитале хрупкая фигурка куда-то пропала.
— Приболел, вроде бы, — Тайл поднял на меня глаза. — То ли простыл в этой сырости, то ли просто устал, меня вытаскивая...
Молчание. Он все так же смотрел на меня — пристально и странно.
— Тайл... Что было... там? Что с тобой?
— Там... — он криво улыбнулся. — Плохо. А сейчас... Нормально все сейчас. Честно.
— Орие, не смотри ты на него, — Ремо подошел почти бесшумно. — И не слушай. Он вообще с утра порывался встать.
— Сколько я уже на койке провалялся, напомнить? — Тайл сердито глянул на брата. — Нет, ну в самом деле! Физически я в норме, и ты прекрасно об этом знаешь.
— Если бы ты еще морально был в норме, — вздохнул врач, покосившись почему-то на меня. Я вопросительно приподняла ухо. Ремо только махнул рукой: — А, не морочь себе голову. Я лично устал с этим бороться. Дозреет — скажет сам.
— Скажет что?
— Или так и не скажет... — снова вздохнул Ремо. — Руку дай, посмотрю.
— Ремо, не мог бы ты заткнуться, а? — Тайл рывком приподнялся и сел на кровати, зло сверкая глазами.
Я протянула врачу разукрашенное швами предплечье. Ну вот, я опять ощущаю себя обладательницей неверного супруга и развесистых рогов. И давайте забудем, что так и есть на самом деле.
— И, к слову, при том бардаке, что здесь твориться, сомневаюсь, что кто-то может себе позволить разбрасываться взрослыми мужчинами, способными держать оружие, — оборвал дальнейшую дискуссию Тайл. — Так что, хочешь ты этого или нет, а сегодня я все-таки встану. И плевать я хотел на твои "рекомендации".
— И кто это, хотел бы я знать, тебя просветил? — начал заводиться врач. — Оторвать бы голову этому умнику. Где, интересно, на тебя броню возьмут, с таким-то ростом?
— Полицейская должна была остаться, — отрезал Тайл.
— Полицейская, значит...
Я оставила братьев выяснять отношения дальше, поскольку в этом споре была абсолютно лишней. Не говоря уже о том, что Тайл был прав. То, насколько были забиты госпитальные пещеры после вчерашнего...
А если говорить о некоторых моих снах... Он явно готовит какую-то пакость, скорее всего — примитивную, но эффективную лобовую атаку — через неделю-полторы, измотав нас предварительно по максимуму постоянными "набегами". А если случится еще один аврал вроде вчерашнего... И так уже с легкими, и даже со средней тяжести ранениями, не слишком мешающими двигаться, не ложились в госпиталь, а просто приходили на перевязки и процедуры, продолжая стоять на вахте.
Отправившись к кухне за завтраком для раненых, я наткнулась у раздачи на взводного, которого и не преминула нагрузить своими соображениями. Командующему после всех вчерашних откровений я доверяла меньше, чем это вообще было возможно, поэтому попросила донести мои измышления до начальства через его голову. Взводный скосил на меня хитрые глаза:
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |