Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Ангарский Сокол


Опубликован:
18.10.2008 — 22.03.2010
Читателей:
2
Аннотация:
Часть вторая. Семнадцатый век на Руси - эпоха тяжелейших испытаний, неудачных войн и кровавых смут. Становление новой династии на русском престоле было далеко не безоблачным - великие трудности наваливались на Романовых со всех сторон. Всякий враг - и внешний, и внутренний норовил урвать себе кусок. А пропавшая во времени и пространстве российская экспедиция, осознавая особую мессию, уготованную ей в этот мире, решает помочь своему Отечеству. Вот только будет ли Родина благодарна ангарцам и их вождю - Соколу? Воспримет ли государь Михаил Фёдорович всерьёз ангарских людишек, встреченных казаками на берегах далёкой сибирской реки, куда они были посланы на отыскание новых землиц, богатых серебром и соболями? Люди Соколова, между тем, достигнув берегов Амура, встречают своего главного противника - маньчжур. Новые столкновения ждут ангарцев - империя Цин не приемлет конкурентов на богатых землях Приамурья. Хватит ли у них, строящих свою державу, сил превозмочь новые вызовы судьбы?
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

До Усть-Зейска оставалась пара часов хода, когда над рекой дальними раскатам пророкотал пушечный выстрел. Едва услышав его, и Сазонов и Сартинов, каждый на своём корабле, скомандовали машинистам полный ход. По мере приближения к посёлку всё чаще звучали сухие винтовочные выстрелы да ещё раз громыхнула пушка. У Сазонова было невесело на душе, ведь именно он затягивал возвращение канонерок, проведя несколько лишних дней на Амуре. Алексей оглядел своих людей: лица товарищей были напряжены и исполнены холодной решимости, пальцы их сжимали оружие. Ким уже был на своём месте, в небольшом гнезде над рубкой.

— Это не могут быть маньчжуры, — пролепетал Ципинь, отвечая на вопрос Сазонова.

— А кто тогда? — рыкнул на него Матусевич.

— Это Гуйдагур или Толга! — завизжал Ципинь, прикрывая голову руками. — Я передавал их людям приказ хана Абахая.

— Какой ещё приказ, собака? — спросил его переводящий слова ангарцев тунгус Пётр, схватив маньчжура за шкирку.

— Воевать против даурского князя Ивана и его большеносых военачальников, принудив его стать вассалом Цин, — судорожно выплёвывал слова Ципинь.

— Сколько у них воинов? — продолжал давить на маньчжура Матусевич.

— Не знаю... Тысяча, две, три! Я не знаю! — заверещал тот, и Игорь, подняв Ципиня за ворот, отбросил его на доски палубы.

Время шло в тяжком ожидании. Сазонов боялся непоправимого, ведь кроме дюжины казаков и Бекетова в строящемся остроге находились четыре десятка необстрелянных тунгусов-выпускников удинской военной школы. Лишь некоторые из них успели пройти стажировку во Владиангарске, и как они поведут себя в первом бою при многократном численном перевесе врага, было неизвестно. Наконец, показалась Зея. Ещё немного, пять сотен метров и покажется острог.

— Ким! Высматривай богато разряженных амурцев на конях, вали их в первую очередь! Без князей они разбегутся, как крысы.

Однако, к великому изумлению Сазонова, ожидавшего увидеть нечто похожее на кадры из фильма про индейцев, где чингачгуки осаждают английский форт, вокруг недостроенного острога толп пускающих стрелы туземцев не наблюдалось.

— Это казаки! Товарищ майор, это не амурцы! — закричал сверху снайпер.

Прильнув к биноклю, Алексей жадно осматривал приближающийся посёлок. На берегу напротив острога находилось несколько больших плоскодонных лодок — дощаников, как называли их казаки, служившие в Ангарии. Тени бородачей в кафтанах мелькали меж деревьев недалеко от реки. То и дело слышались выстрелы их фитильных ружей, защитники острога, появляясь над стеной или между бойниц, отвечали им из винтовок. Пушка! У казаков была своя медная пушечка. На берегу, прикрытые кустарником, несколько казаков снаряжали своё орудие. Ещё раз осмотрев стены острога и мысленно похвалив тунгусов за их чёткое взаимодействие при стрельбе, Сазонов заметил, что часть стены со стороны леса не так давно горела. Брёвна были обуглены, а закоптившаяся чернотой смотровая башенка заваливалась набок. Казаки, что заряжали пушку, заметили канонерки и, указывая на них, повернули пушку к реке. Казаки, бывшие в лесу и прятавшиеся от выстрелов из осаждаемого ими острога, тоже заметили канонерки, но уже было поздно. Едва четыре орудия окутались дымом, в леске разорвалось четыре снаряда. С кораблей были слышны доносившиеся оттуда вопли ужаса и радостные крики защитников острога.

— Игорь, твоя работа сейчас, — повернулся к Матусевичу Алексей.

— Ближе к берегу! Быстрее! — крикнул рулевому спецназовец. — Пока не очухались!

Бойцы уже надели свои бронежилеты и каски, казакам же, имеющих лишь прототипы защитных лат, что недавно начали делать в Железногорске, велено было идти во вторую очередь. Наконец мостки были перекинуты и спецназовцы устремились в лес.

Оглушённые разрывами начинённых пироксилином снарядов казаки пытались устроить рукопашную, что пресекалось слаженными действиями бывших бойцов антитеррористического спецназа КГБ. Казаков валили на землю, вязали им руки. Бородачей, пытавшихся убежать, догоняли, сбивали с ног, опять же вязали. Бойцы работали прикладами, кулаками, используя профессиональную выучку. Слышались лишь короткие команды, да смачная ругань, присущая работе бойцов. Нечасто слышались выстрелы и лязг железа. Обескураженные столь резким поворотом казаки, казалось, сопротивлялись вполсилы. Наконец, все, кто смог уже убежал, остальные же вповалку валялись в лесу, на берегу, да у острога. На берегу показались и ангарские казаки, а из острога вышел гарнизон, принявший участие в отлове отступающего врага.

— Товарищ майор! — Мирослав Гусак подбежал к осматривающему пленных Сазонову, — беглых преследовать? Они к Зее ушли!

— Не надо! Прочешите ближний лес, до Зеи. Там холм вниз уходит, оставьте посты, наблюдайте.

— Ясно, — Мирослав, поправив висящую на ремне винтовку с окровавленным прикладом, вскоре исчез в высоком кустарнике.

Когда всё успокоилось, пришло время для печали: стали подсчитывать ущерб, нанесённый по-настоящему вероломным нападением казаков московского царства. Сазонову было очень обидно, до слёз. Как и прочие бывшие граждане России, он переносил на Московскую Русь свою Родину, не без оснований считая её эдаким старшим братом, для каждого по-своему священной землёй. Поэтому повторное нападение на Ангарию после попытки штурма Удинска енисейцами Андрея Племянникова, эта атака стала ещё одним потрясением для Алексея. Он скрипел зубами от злости, поносил казаков последними словами. Теперь, по словам Фёдора Сартинова, ангарцы должны избавиться от иллюзий и видеть в Москве не столько родную мать, сколько партнёра. И привёл в пример отношения с енисейцами, которые после их конфузии теперь развивались ровно и доброжелательно, главным образом из-за того, что Василий Беклемишев поднял эти отношения на новый качественный уровень. Эти же... Оглядывая бородатые рожи, бесстрастно смотревшие из-под густых бровей на прохаживающего близ согнанных в круг пленённых казаков начальственного вида мужчину, Сазонов вдруг ощутил, насколько эти казаки отличаются от тех же енисейцев. Хоть енисейский воевода Василий Измайлов и с прохладцей относился к ангарцам, с ним можно было общаться, эти же какие-то чужие! Вскоре из леса показался Бекетов со своими казаками, а затем и спецназовцы, которые привели последнюю партию пленных.

— Пётр Иванович, родной! Рад видеть тебя во здравии, — обнялся с Бекетовым Сазонов. — Как ты, рассказывай.

Присев на одно из брёвен, что были предназначены для острожной стены, он рассказал, что происходило в Усть-Зейске с самого утра. Ещё в предрассветной дымке с Зеи прибежал один из тунгусов, что сидели там в секрете. Он рассказал, что совсем недавно на реке появилось несколько больших лодок, наполненных оружными людьми, по виду схожими с казаками. Бекетов тут же приказал следить за ними, куда они пойдут далее — вверх али вниз по Амеру. А сам, тем временем, поручил своему заместителю тунгусу Александру провести эвакуацию жителей посёлка и их имущества в лес. На стену подняли бывшую в остроге литую пушку, а казаки и тунгусы приготовились к обороне. К сожалению, именно Усть-Зейск был целью пришлых казаков. Как оказалось, на посёлок ангарцев напала сборная ватага казаков из Охотского и Якутского острогов под началом Дмитрия Епифановича Копылова и Ивана Юрьевича Москвитина. После вмешательства канонерок, Москвитин, как говорили люди, спешно ушёл к Зее, Копылов же, будучи ранен и оглушён, был пленён. Всего в плену у ангарцев оказалось тридцать девять казаков, трупов насчитали шестнадцать, да до четырёх десятков ушло, либо отлёживалось в округе. Матусевич уже поработал с пленными, так что информация была подлинной.

— Каковы потери, Пётр Иванович? — с волнением спросил Бекетова Сазонов, поглядывая на тунгусов, что собирали гильзы у стены острога.

— У казачков моих Митрофан Рябой Богу душу отдал. Поймал, бедняга, грудью свинчатку на стене. И раненые есть, но выживут все. У тунгусов же... А вона Сашко идёт!

Подошедший тунгус поприветствовал албазинского воеводу и доложил о потерях:

— Четырёх потерял, товарищ воевода. Раненых много, а тяжёлых трое, до вечера не доживут.

— Ясно, — с досадой скакал Алексей. — А боязно не было, не палили абы как?

— Никак нет! Мы бы и так отбились бы, да погнали бы их, — с уверенностью заявил тунгус.

— Что же, молодец, Александр, — Сазонов пожал ему руку. — Объявляю тебе благодарность и своей властью присваиваю тебе чин сержанта с годовым окладом в четыре червонца и фамилию Зейский. Всё, иди, отдыхай.

Прочёсывание близлежащей территории вокруг посёлка не прекращалось. А Сазонову теперь предстояло разобраться с пленными и выяснить, чья была идея напасть на ангарский острог. Если это была воля царских воевод, то...

— Дело дрянь, — процедил Алексей.

Глава 15

Новоземельск. Лето 7148 (1640)

В один из рассветных часов летнего утра, когда Албазин сумел связаться с Новоземельском, Соколов был там, гостя у полковника. Когда Вячеслав узнал о нападении казаков на Усть-Зейск, он поначалу впал в ступор. Внутри что-то оборвалось. Что это было? Инициатива сибирских воевод или действие по приказу из Москвы? Казалось бы, все проблемы мирного сосуществования были решены и факт сотрудничества с Енисейском это показывал. Обсудить с Беклемишевым это уже не получалось — его караван уходил к Москве вместе с ангарским посольством. Пока установить связь с ними никоим образом не удавалось. Посвящать же воеводу Измайлова в тайну радиосвязи было пока преждевременно, он совсем другой человек, нежели Василий Михайлович. Предложение Сазонова провести ответный рейд на Охотский острог Вячеслав отмёл сразу. Хотя сказанное на горячую голову албазинским воеводой, было по-своему логично — ведь ватага казаков была рассеяна, часть пленена, частью побита, а силы дальних казачьих острогов были не безграничны.

— Не торопи события, Алексей. С Москвой мы всегда успеем поссориться, пусть даже мы трижды правы будем, — говорил тогда Вячеслав.

— Но ведь это будет акция возмездия! — возразил Алексей.

— Не нужно! Алексей, пойми, ну сожжёшь ты Охотск, кому от этого хорошо будет?

— Думаешь, это самодеятельность воевод? — уже спокойным голосом проговорил Алексей. — В принципе, якутский атаман Копылов говорит именно об этом.

— Ну вот видишь, Алексей. Но теперь ты встречай гостей как можно жёстче, держи оборону. Мы пробуем связаться с ушедшим посольством, поговорить с Беклемишевым, чтобы царь узнал об этом происшествии.

— Ясно, Вячеслав Андреевич.

— Подкрепление к тебе придёт, Алексей, главное — держи то, что есть, — Соколов немного помедлил. — Как твоя жёнушка себя чувствует?

— Отлично, — хмыкнул Сазонов. — Через полгода жду прибавления.

— Ну и ладушки, рад за тебя, — улыбнулся Вячеслав. — Удачи тебе, конец связи.

Аккуратно положив потёртые наушники на стол, Соколов обернулся к сидящему у открытого окна полковнику:

— Ну что, Андрей, какие мысли?

— Укрепляться на Амуре, несмотря ни на что, — встал с кресла Смирнов. — Создавать в Удинске слаженные отряды из молодёжи, туземной в том числе. Все паровики — на Амур, пусть в убыток нам здесь, но пять-шесть машин там сейчас нужны. Пока не будет полноценной амурской флотилии, все усилия укрепиться там будут тщетны.

— Ну да, двумя корабликами многого не навоюешь. Андрей, у меня голова раскалывается! Столько всего: и Нерчинск, и Железногорск, и золото — всюду нужны люди, а их так мало!

— Компенсируем технологиями, Вячеслав. Паротурбину Радек нам вот наколдует, наконец, — рассмеялся полковник. — А вообще, нам бы ещё тысячи три народу.

— Все надежды на результаты работы нашего посольства, — буркнул Соколов. — Постучав пальцами по столу, он хлопнул себя по лбу: — Андрей! После обеда поедем к Сергиенко. Он сейчас с Дарьей и биологами в Белореченске. Если то, что они передавали, — правда, то у нас праздник! Получена большая партия пенициллина, над которым они так долго трудились. Это прорыв!

Слияние Оки и Москвы близ Коломны. Июль 7149 (1641)

Спустя год после того, как посольство отправилось в первый переход до Маковского острожка близ Енисея, ангарцы достигли, наконец, родного города албазинского воеводы Сазонова. В Коломне они пристали к причалу у местной таможни и в поле их зрения появились два десятка стрельцов и небольшая группа чиновников с приказным дьяком во главе. К ним они пока не проявляли повышенного интереса, лишь дьяк сошёл на лодьи — представиться и осмотреть груз ангарцев. Однако они ограничились визуальным осмотром, ящики вскрывать не стали. Грауль, по совету Кузьмина, мягко отказал в просьбе дьяку, а тот и не настаивал. Вместе с ангарцами был человек воеводы Бельского, что пытался обманом проникнуть в Ангарию — подьячий Фёдор, которому, по прибытии в Москву надлежало сразу же отправляться в Себеж, где воеводствовал Никита Самойлович. Связь договорились держать через купца Савелия Кузьмина либо его дворню. Бельскому ангарцы везли дюжину ружей и боеприпасы.

Ну а Карпинский просто с великим любопытством обозревал окрестности. Всё вокруг — и кирпичный коломенский кремль, и голоногие женщины, полоскавшие бельё, и озорные ребятишки, сигавшие в воду с ветвей нависавших над водой деревьев, — всё это было столь родным, близким, что кололо в груди, а сердце начинало учащённо биться. Сидишь вот так, на носу ладьи, привалившись к ящику, и окружающая тебя действительность кажется сном, обыкновенным сном. И задумываешься о природе того явления, что занесло тебя в сей мир — непостижимо это, невозможно понять того, что даже не способен вообразить. Все эти сказки про путешествия во времени казались эдакой шуткой, занятным чтивом, которое к реальной жизни никакого отношения не имеет и иметь не может по определению. Как и невозможны всякие путешествия во времени. Пётр уже читал, кажется, в книге одного из классиков фантастики о том, что перемещения во времени возможны, но только вперёд, в будущее, но никак не в прошлое. А вот поди же ты, угораздило.

Прикрыв глаза, он поудобнее устроился среди ящиков и попытался задремать. Недавно ему снился засыпанный снегом Североморск, белые Хибины, его горные лыжи, даже отцовский чёрный 'Судзуки'. Хотелось большего, и теперь он каждый вечер засыпал с надеждой увидеть во сне родителей. С чего бы это вдруг? Ведь прошедшие тринадцать лет ему ничего такого не снилось. Или он просто не помнил?

Вдруг рядом Пётр услышал шлёпанье босых ног и кто-то заслонил ему солнечный свет:

— Пётр, пойдём к Павлу, — подошедший Никита Микулич, голый по пояс, прикрывая глаза ладонью от стоящего в зените светила, позвал бывшего мичмана к начальнику экспедиции — Павлу Граулю.

Очередное собрание, сколько их уже было — двадцать, тридцать? Карпинский уж и не припомнил сразу. Запомнилось по-хорошему только одно, на котором ангарцы обсуждали новость, заставшую их у Тобольска. На рассвете, то ли благодаря удаче, то ли благодаря ионизации атмосферы, неважно, но Владиангарску удалось связаться с ними и сообщить шокирующее известие о нападении в прошлом году казаков из Якутска и Охотска на амурский посёлок. Остальными были обычные рабочие собрания, на которых вырабатывалась тактика поведения в обществе семнадцатого века, обсуждались и общие вопросы, и персональные, в том числе и легендирование каждого члена посольства. Бывший ангарский посол в Енисейске теперь стал удинским бароном Петром Алексеевичем Карпинским, выходцем из мещан Великого княжества Литовского, порвавшим все прежние связи и служащим теперь князю Вячеславу Соколу. Павел Лукич Грауль — бывший немецкий барон из Ливонии, с аналогичной биографией, теперь граф Усольский. Владимир Кабаржицкий превратился в потомка новгородских переселенцев, бежавших из Новгорода лет сто назад. Ну а сейчас он стал виконтом Белореченским. Брайан Белов также стал бароном — потомком новгородцев. Остальные — три морпеха и двое молодых переселенцев из Усолья, а также купец Тимофей Кузьмин и оба Микулича дворянских титулов так и не заимели. Подходящую одежду на будущее ангарцы прикупили, по совету Беклемишева, в Нижнем Новгороде. Правда, её пришлось перешивать, да делать внутренние потайные карманы.

123 ... 3738394041 ... 454647
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх