Ангарский Сокол

— У меня вопрос к Игорю Матусевичу. Я имею информацию о том, что люди нашего уважаемого особиста регулярно уходят в тайгу на две-три недели, совершая длительные путешествия, объясняя это обычными тренировками. Но, с моей подачи, и наши ребята попросились в такие походы. Им было решительно отказано. В тоже время, люди Матусевича уходят, не спрашивая никого и не ставя в известность никого в посёлках, где они находятся, тем самым подрывая их обороноспособность! — последнюю фразу Владимир уже почти выкрикнул.

Все замолчали и повернули головы к майору, выходцу из параллельной России.

Игорь, казалось, был совершенно спокоен, никоим образом не выдал и тени волнения.

— Мы уже обговаривали этот вопрос с Вячеславом Андреевичем, — подчёркнуто холодно отвечал он.

— Что обговаривали? Уход без предупреждения? — напирал Кабаржицкий.

— Так, Володя, уймись пока, бульбаш ты наш горячий! Мы сейчас всё выясним. Причин, дающих возможность сомневаться в Игоре, я не вижу. Если бы люди Матусевича заваливали службу, я бы знал об этом. Ты преувеличиваешь, — несколько разрядил ситуацию Смирнов.

Матусевич выразительно посмотрел на Соколова, и, поняв чего хочет майор, Вячеслав прошёл на веранду. Люди начали также расходиться, и через некоторое время стали слышны выстрелы — тестировалось новое ружьё.

— Ну, говори, Игорь, в чём дело?

Матусевич напомнил Соколову об уговоре между ними, по которому его люди подчиняются только ему.

— Игорь, ты должен понимать, что всё это уже слишком затянулось, чтобы ты ставил такие условия. Сейчас ты не в том положении.

Майор кивнул и сказал о том, что в недалёком будущем и он, и его люди неизбежно вольются в ангарское общество. Но пока у них осталась одна задача, которая требовала своего решения, чеканным голосом отвечал майор. Он рассказал, что в 1991 году на архипелаге Новая Земля была зафиксирована некая аномалия, в которой пропали сначала двое учёных, а затем, в 2008 году, и экспедиция Корнея Миронова, следы которой и ищут его бойцы, отправляемые в поисковые рейды из точки перехода.

— Но почему ты думаешь, что они где-то здесь? — озабоченно сказал Соколов.

— Поскольку мы вышли там же, где и вы, то эту точку следует принять за константу. А вот насчёт временной составляющей этой аномалии у меня нет решения, — задумался Матусевич.

— Признаться, у нас с Радеком тоже довольно неясное видение этой проблемы, — проговорил Соколов. — Но почему ты мне не сказал об этом сразу?

— Смирнов же знал, я его поначалу за Миронова принял, — пожал плечами Игорь. — Стоп! А североамериканцы ваши — они что, с Новой Земли сюда попали?!

— Нет, из киргизской аномалии-двойника, но тоже из нашего года, хотя вышли на год позже, — опешил Соколов.

— А вышли здесь, в Новоземельске?

Соколов рассказал Матусевичу о том, как они нашли американцев на второй год пребывания на Байкале.

— Между нашим и вашим появлением прошло семь лет. Вы пришли из 2008, мы из 2015. Миронов ушёл тоже из 2008, — медленно выговаривая даты и обдумывая их, Матусевич посмотрел на Соколова.

— Надо найти Радека, — Матусевич направился к двери, увлекая за собой Соколова.

Некоторое время спустя

— Если допустить, что каналы выхода подобны сходящимся и расходящимся путям... Если также допустить, что после того, как мы прошли в аномалию её работа стала нестабильной... Если появления аномалии — это способ разрядки этих пространственных каналов и они вовсе не предназначены для путешествий, а лишь для выброса лишней энергии... — размышлял профессор.

— То что, Николай Валентинович? — поигрывая орешком, взятым из стоящей на столе стеклянной плошки, спросил Матусевич.

— Единственно то, что искать вашу экспедицию можно попробовать там, где мы нашли американцев.

Матусевич вопросительно посмотрел на Соколова.

— В долине Култука, несколько километров выше.

— Мы уходим завтра! — решительно сказал Матусевич, — прошу не чинить мне никаких препятствий, иначе это может нехорошо закончится, — Игорь бросил орешек обратно в плошку.

— Ты что, Игорь, с ума сошёл? Какие ещё препятствия? Но с тобой пойдут и наши, с этим ты хоть согласен? — ответил Соколов.

— Хорошо, готовность к выходу завтра в восемь утра. А сейчас я к своим, — сказал Матусевич уже у дверей комнаты.

Утро следующего дня

Темень, холодный злой ветер бьёт в лицо горстями колючих снежинок. Они лезут и в рот и в ноздри, противно. А ещё вчера после тихого утра даже выходило солнышко. Сегодня же погода не обещает подарков, температура воздуха заметно упала.

— Игорь, а лёд-то выдержит? — Саляев подошёл к передним саням, где Матусевич проверял аппаратуру, посредством которой его люди пытались вычислить местоположение мироновцев.

— Лука, поисковик не активируй, пока не выйдем на... А? Лёд? Лёд выдержит, Ринат, декабрь был морозным, да и в ноябре полмесяца держалось за минус двадцать стабильно.

Вскоре шесть саней в утренних сумерках берегом двинулись от Ангарска вверх к незамерзающему устью реки, которое следовало обогнуть и выйти на лёд. Вместе с матусевцами на поиск пропавшей экспедиции из Русии отправилось шесть человек из России. Постаревшие на девять лет срочники, парни, потерявшие Родину и семьи, стали за это время настоящими мужиками. Мужиками, жёсткими и крепкими, способными на многое, умеющими ценить дружбу и товарищество.

Через некоторое время санный караван выкатил на лёд, двигаясь недалеко от берега. Погонщикам оленей было крайне тяжело держать маршрут, животные явно чувствовали себя не в своей тарелке. Байкальские ветра, дующие с огромной силой, начисто сметали снег, покрывающий ледовую корку озера. Очень часто приходилось пересекать огромные участки голого льда, толщиной под полтора метра, сквозь который были видны камни на дне. Оленям, ещё перед тем, как ступить на лёд, пришлось наматывать на копыта заранее припасённые тряпки. Выйти же снова на берег пока не представлялось возможности, скалы и холмы вплотную подходили к берегу Байкала. Ринат помнил, что именно здесь пройдёт кругобайкальская железная дорога. Идея была воплощена грандиозная. Кругобайкалка стала настоящей гордостью государства. Да и виды здесь, ежели обозревать их из вагона поезда, поистине великолепны.

'Хотя ещё неизвестно, будут ли строить эту дорогу в этом мире?' — думал Саляев, лёжа на санях и оглядывая засыпанные снегом склоны холмов.

После того, как вечернее небо потемнело и поднялся сильный ветер, удалось, наконец, найти отличный карман между скальными выступами на самом берегу замёрзшего озера. Там можно было укрыться от непогоды на ночь, даже снега не было навалено, зато было полно валежника. Мужики разложили костры, поставили палатки. Распряжённые олени тут же завалились отдыхать, а сани, на всякий случай, составили у межскального прохода.

Саляев решил поинтересоваться у Матусевича насчёт аппаратуры для поиска пропавших людей:

— Игорь, а как ты хочешь найти кого-то среди тайги? Да и местность тут гористая.

Матусевич, сначала несколько поколебавшись, всё же нехотя начал говорить:

— Прибор действует по принципу распространения радиоволн и работы эхолота. Испускаются колебания, которые, отражаясь от складок местности, создают контурную картинку на сто или полтораста километров в одном направлении.

— А на что ориентирован поиск?

— У каждого члена экспедиции был специальный жетон, носимый на запястье, — Игорь показал на свои часы.

— Понятно. Маячок в часах. Ладно, я пока Белова в дозор поставил, через пару часов поменяешь? — Ринат посмотрел в лицо Игорю, безуспешно пытаясь найти хоть какие-либо эмоции. Нет, просто кивнул и отвернулся к своим.

'Ёкрный бабай! Трудный мужик. Хотя, в его положении...' — Саляев пожал плечами и пошёл к костру — залезать в спальник.

К вечеру третьего дня ледовой гонки ангарцы ступили, наконец, на берег близ устья Култучной.

Матусевич немедленно активизировал поисковый прибор. Долго и озабоченно вглядывался в небольшой зелёный дисплей, переключая диапазоны, задавая иные параметры поиска.

— Есть! — вдруг воскликнул Игорь и тут же принялся раздавать команды голосом, в котором чувствовалось немалое торжество.

Ринат подошёл к прибору — на дисплее неясно светилась мутная точка.

— Ринат, вы остаётесь здесь лагерем? — раздалось из-за плеча.

Саляев заметно оскорбился, и Игорь, прочитав это чувство у него на лице, пошёл на попятную. В итоге, вместе с двумя десятками товарищей Матусевича вверх по Култучной отправились и Саляев с Беловым. Бывший американец Брайан стал действительно бывшим, даже имя своё, с помощью Яробора, поменял на Бранко.

— Знакомые места? — Саляев спросил идущего рядом с ним Белова.

— Ну да! Выше, километров двадцать или больше, наш бывший лагерь. А выход у одинокой скалы на пару километров вправо от лагеря и реки, там ещё скальные террасы над долиной. Ну где ты меня поймал, — улыбнулся Бранко-Брайан. — Я бы лучше там лагерь сделал — безопасней.

— А ты с Игорем не хочешь поделиться информацией?

— Так я ему вчера вечером всё и рассказал. Точнее, он сам всё выспросил, когда они пришли меня менять на посту, — на что Саляев только усмехнулся.

Через пару часов люди вышли на полянку, образованную растущими полукругом деревьями.

— Вот это точно знакомое место. Тут мы на след американцев вышли. Эти пиндосы здесь остатки своего хавчика поразбрасывали, а мы за ними прикапывали, — Саляев подмигнул Белову.

Матусевич поморщился и, оглядевшись с несколько расстроенным видом, негромко сказал:

— Здесь. — Один из его офицеров подал прибор Игорю. — Да, это здесь, — озадаченно произнёс он.

Посмотрел на дисплей и Саляев. Матусевич же, сложив руки рупором, трижды, с минутными перерывами, прокричал заснеженному лесу:

— Миронов! Миронов!

Саляев покачал головой и показал на землю:

— Игорь, думаю, стоит искать тут.

— Считаешь, что они... — Матусевич вопросительно посмотрел на Рината.

— Ну или просто закопали свои жетоны, тут одно из двух, — развёл руки Саляев. — Всё равно придётся копать.

Ринат отцепил с пояса широкий нож, у Белова в руках уже была сапёрная лопатка, два штыка ангарцы отдали бородатому лейтенанту Луке.

— Ищите холмик или что похожее, — бросил Игорь и присел на поваленное дерево, почистив его от снега. Однако долго он не просидел, присоединившись к поиску. Вскоре Белов наткнулся на покрытый снегом бугорок, выложенный камнем и заметно просевший от времени. Теперь нужно было отогреть землю, поэтому на неё навалили сучьев и слежавшегося валежника, что в изобилии валялся под кустами. Через некоторое время закурился дымок.

— Игорь, а может всё-таки не стоит этого делать? Зачем их тревожить? — Ринат подошёл к Матусевичу, решив поделиться своими сомнениями.

— Мне необходимо проверить жетоны. Там записана информация о владельце, нужно установить их личности, — твёрдо сказал майор. — А вообще, странно, что они в могиле, их должен был забрать Миронов или его заместитель.

Через несколько часов показалась плотная серая материя, в которую было завёрнуто истлевшее до костяка тело. Останки аккуратно подняли и положили рядом с раскопом. Под первым телом оказалось погребённым и второе, третьи останки были погребены несколько правее.

— Спешили? — негромко спросил Саляева Белов.

— Не без этого, — согласился Ринат. — Игорь, может, третьего вытаскивать не будем? Жетоны у тебя же.

Матусевич кивнул:

— Опять же странно, что три жетона были на первом теле.

Майор держал в руках три пластинки. Саляеву они напомнили немного вытянутые сим-карты для мобильного телефона.

— Закапывайте, мужики, — вздохнул Матусевич, и Саляев, наконец, распознал грусть в голосе железного майора.

У прибора собрались люди, чтобы узнать, кто именно был похоронен на этой поляне. Игорь вставил одну из пластинок в приёмник небольшого плоского ящичка, схожего с машинкой, которая работает с банковскими пластиковыми карточками. После небольшой паузы на дисплее высветилась текстовая информация:

Мезенцев Олег Викторович, г. р. 7483. Варде, Мурманское воеводство. Идентификац. ном. 41816-721610. Подробнее.

— Это физик. Один из двоих первых пропавших в аномалии учёных, — глухо проговорил Матусевич, меняя жетоны.

Михальчик Мирослав Сергеевич, г. р. 7498. Кошицы, Львовское воеводство. Идентификац. ном. 41021-861002. Подробнее.

— Сержант из отряда охраны экспедиции, — пояснил майор.

— Игорь, это паспорта что ли? — на вопрос Саляева последовал короткий кивок.

Третий жетон ушёл в приёмник.

— И ты всех их помнишь?

Лисина Марфа Петровна, г. р. 7492. Раздольное, Симбирское воеводство. Идентификац. ном. 41166-866089. Подробнее.

— Старший медик экспедиции, глухо у них дело, — сокрушённо покачал головой майор. — Да, Ринат, я всех их помню. Только первых двух учёных знаю уже заочно, по каталожным карточкам.

Близился вечер, ночевать на одной поляне с разрытой недавно и заново закопанной могилой никому не хотелось, поэтому сборы были недолгими и уже через несколько минут отряд продолжал свой путь вверх по незамерзающей Култучной. Саляев помнил эти места — тут они вели к Байкалу зашуганных янки. Теперь же они с одним из бывших американцев ведут команду спецназа из иного будущего. Задуматься, так полная ерунда выходит. Сплошная фантастика, коридоры времени, эффект бабочки. Голова пухнет и не хочется об этом думать. Люди Матусевича такие же, как и его парни, разница невелика и в тоже время между ними целая пропасть.

Между тем, бойцы заметно напряглись, посматривая по сторонам — теперь уже казалось, что пропавшая экспедиция совсем рядом. Матусевич упрямо шёл к скальным террасам, про которые ему говорил Белов. Поисковик показывал ещё один источник излучения электронных жетонов как раз у стены скальных образований. Матусевич чуть ли не пускался бегом по присыпанным снегом камням, которых было в изобилии навалено у берегов реки. Култучная всё более походила на горную реку — небольшие водопады, каменные перекаты, пенящаяся вода с шумом убегала вниз. Пара часов изматывающего темпа, и на вершине холма, там, где Саляев в своё время захватил Белова, ангарцы остановились как вкопанные. На площадке, которую, по всей вероятности, ещё и выравнивали, угадывались засыпанные снегом, обугленные остатки строений. Раскатившиеся по брёвнышку непрогоревшие углы срубов, кучи какой-то ветоши, железный хлам — решётки из-под стоявших на них приборов, мусор технологического свойства, сваленный в кучу и разваливающийся от поддавшей его ноги. Прибор Матусевича даже пискнул от количества жетонов. Посередине площадки возвышался небольшой холмик с приваленными к нему со всех сторон камнями. На Игоря было страшно смотреть.

Глава 8

Верховья реки Белой, Ангарское княжество. Декабрь 7138 (1630)

Шаман Шогжал, униженный и злой, возвращался после неудачного рейда на стоянку недавно пришедших на Белую реку чужаков. Поначалу наткнувшись на их охотников, он легко разогнал этих презренных эвенков и потом пожелал идти прямиком в их поселение, благо с ним было более трёх десятков сильнейших воинов рода Медведя. Перед нападением воины устроили себе отдых, а шаман провёл обряд поклонения духу Медведя, надеясь на хорошую добычу, а вместе с ней и расположение алтын хана Гомбо Иэлдэна, чьим данником-кыштымом являлся род Шогжала. Прежний алтын хан, Шолой не выказывал никакого расположения Шогжалу, сын же его был добрее. Может статься, что он приблизит Шогжала к себе, чтобы он собирал для него ясак с остальных родов. И тогда Шогжал станет выше. Но нет! О, Бог — Отец Медведь, ты был поруган и унижен какими-то большеносыми и круглоглазыми воинами, что имеют оружие, против которого бессильно всё искусство войны его лучших мужчин. Они валились, как жёлтые листья, протыкаемые невидимыми стрелами. Великое оружие не для столь жалкого человечка, как Шогжал и только сам алтын хан может помериться силами с чужаками и отобрать у них великое оружие — невидимые стрелы. Если он не убьёт Шогжала за плохую службу ему. И тут шамана осенило!