— С тем, кто в чужом доме командует, пока хозяин спит... В корзине — еда для Юрена, мать передала...
Лицо безносого странно дрогнуло :
— Милостыню принёс? Подачку?!! Мол, на , жри, и помни, наши доброту, убогий?...
Вел тряхнул головой.
-Никакая это не милостыня! Юрген — друг моему отцу... И мне — тоже!..
Услышав эти слова, безносый подался вперёд, при этом опять чудом не свалившись с табурета.
— Друг?!! Хватит врать, птенец!.. Разве нищий, безрукий убогий может быть другом?! Разве даже стоять рядом с калекой и пьяницей не стыдно?!..
По хорошему, Вела должны были испугать плящущие в мутных глазах безносого безумные огньки , но вместо этого он лишь почувствовал обиду за Юргена и сжал кулаки.
— Не стыдно! А ты сам — убогий, если этого не понимаешь!..
В ответ Вел ожидал нового крика и ругани, но каторжник вдруг опустил голову и глухо произнёс.
— Значит, и верно — друг, коли ты его так защищаешь, пичуга... А меня вот предали... Все...— произнеся эту тираду, безносый повалился лицом на стол — похоже, хмель окончательно его разобрал, а Вел, оставив корзину, ушёл восвояси — сидеть в компании двух мертвецки пьяных ему было совершенно незачем... Вот только за Юргена по-прежнему было обидно — он этого безносого, похоже, кормит и поит со своих нищенских заработков, а тот честит его за глаза почём зря...
-Веилен?! Веилен , погоди!— Вел оторвал взгляд от дороги и увидел , что к нему спешат сразу два жреца Единого, в одном из которых мальчишка сразу узнал заведующего храмовой школой Крештена. Впрочем, лицо другого тоже было знакомым — Вел вспомнил, что видел его один раз в храмовой школе, но имени так и не узнал... Вот только что они делают в мастеровом квартале и почему второй жрец улыбается так, буд-то бесконечно рад его видеть?..
Между тем служители Единого были уже перед ним, и Крештен , оказававшись рядом , вцепился в плечо мальчишки с такой силой, словно боялся, что тот улизнёт.
— А мы как раз искали тебя, Веилен...
-Зачем?— лихорадочно размышляя , зачем он мог понадобиться Крештену, который его вроде бы на дух не переносил, Вел попытался осторожно высвободиться, но пальцы жреца лишь ещё сильнее сжали его плечо. И тут заговорил второй служитель Единого.
— По правде сказать, нам нужен не ты, а твой отец. Он ведь в рудничном деле мастер, а Храм как раз собирается взять на откуп один рудник неподалёку от Присты и нам хотелось бы знать, что мы в действительности покупаем.
— Отец сейчас дома. Я провожу.— Велу наконец-то удалось высвободиться из цепких пальцев Крештена и он быстро пошёл вперёд. Работа есть работа, а то, что служителей Единого словно бы горячка бьёт... Вел уже привык к тому, что заказчики , особенно если речь идёт о деньгах, часто ведут себя наредкость беспокойно. Ну, а в том, что жрецы решили перед покупкой узнать мнение со стороны и вовсе нет ничего удивительного...
Всё это было так, вот только едва уловимое , глубоко засевшее внутри, беспокойство никуда не делось — вполне возможно , что причиной этому было само присутствие Крештена, в своё время изводившего Вела бесконечными нотациями, но могло статься и так, что причиной странной тревоги было то, что второй жрец, приноровившись к быстрой ходьбе мальчика, шёл тепрь рядом с ним. Он то рассказывал Велу , каким замечательным крысоловом и умницей стал когда-то снятый им с дерева котёнок, то сам начинал расспрашивать Веилена о его жизни и мечтах. Но у мальчишки от взгляда вроде бы дружелюбного жреца по коже пробегали вполне ощутимые мурашки — это был даже не страх, а какой-то странный и очень неприятный зуд. К тому же, Вел в свои тринадцать с небольшим, из общения с божьими служителями чётко усвоил лишь одно — в разговоре с жрецом или жрицей всегда следует три раза подумать, и лишь потом что-то сказать, ведь служители богов любят видеть ересь в любом, не понравившемся им слове и взгляде, а их гнев немедля ёкнется не только нарушителю, но и его семье...
Впрочем, замкнутость и односложные ответы Вела не смущали жреца и он продолжал беседовать с ним всё тем же спокойным и непринуждённым тоном, и отстал лишь тогда, когда мальчишка, увидев играющих на улице сестёр подошёл к ним. Дирке тут же со смехом повисла у брата на шее, и потому Вел не мог слышать, как Креспи прошептал Крештену.
— В это трудно поверить, но мальчишка — действительно сильный эмпат!
— Значит, увезёшь его с собою в Милест...— так же тихо ответил ему приятель. Крештен, направляясь к дому Лекки, уже успел поразмыслить над судьбою Веилена и увидел в сложившихся обстоятельствах милосердие Творца, всё же решившего направить на верный путь заблудшую душу мальчика. Уж кто-кто, а Креспи научит лаконца истиной вере, и Вел, несмотря на гордость и запретные способности, всё же познает благодать Единого!.. Правда, впереди жрецов ещё ждал объстоятельный разговор с Лекки, но Крештену он не казался таким уж серьёзным припятствием. Горных дел мастер радоваться должен, что его сына ждёт гораздо более лучшая и светлая будущность , чем работа в рудниках!..
В доме мастерового неожиданных визитёров встретили хоть и с подобающей вежливостью, но без лишнего пиетета. Узнавшая о цели гостей Истла отправила Вела кликнуть отдыхающего наверхку отца и выставила из кухни тут же сбившееся в заинтересованную кучу потомство. При себе она оставила лишь старшую дочь — та помогала ей накрывать на стол... Крештену не очень хотелось преломлять хлеб с отмеченными печатью Запретного лаконцами, но Креспи неожиданно ткнул его в бок.
— Только не сейчас, Крештен. Нам и так здесь не особо рады, а своей гордыней ты только всё испортишь...
Крештен, признавая правоту приятеля, нехотя кивнул — дело уже не казалось ему таким лёгким, каким мнилось всего минуту назад, и главную загвоздку он усматривал в хлопочущей возле плиты Истле — и во взгляде её серых, опушённых длинными ресницами , глаз, и в посадке головы ощущался такой же стержень, какой жрец обнаружил в Веилене. Женщина никоим образом не относилась к породе крикливых стерв, но обладала как своим мнением , так и волей, которая была посильнее, чем у Лекки. Последний вывод Крештена основывался на том, что дети в семье горняка повадками и внешностью больше походили на мать , чем на отца: только самая младшая девочка унаследовала белокурые волосы и голубые глаза Лекки, у остальных же цвет волос разнился от светло до тёмно— русого, а глаза были либо серыми либо серо-голубыми... Противовесом этой примете служило лишь то, что в Лаконе, как и в Амэне , главой семьи является мужчина, но жрец слишком хорошо знал, как женщины могут исподволь влиять на мужские решения, так что Крештен пообещал сам себе держать ухо в остро... Его невесёлые размышления прервало появление спустившегося вниз Лекки, с которым Креспи немедля завязал разговор о рудничных делах...
Позвав отца вниз, Вел не стал спускаться вслед за ним на кухню, а отправился в свою комнату — Лекки, если возьмётся за заказ, посвятит его во все подробности предстоящей работы, да и общением со жрецами мальчишка уже был вполне сыт. Впрочем, Вел знал , что могло прогнать неприятный осадок — оказавшись в комнате, он широко раскрыл окно и сыпанул зёрен в кормушку, а давно привыкшие к частой и регулярной кормёжке птицы тут же слетелись к окну. Толстые голуби принялись торопливо собирать рассыпаные по карнизу зёрнышки, но старый воробей бы смелее, чем они -он устроился прямо на протянутой ладони Вела. Мальчишка улыбнулся и легко огладил серовато-бурые пёрышки: возня и щебет прирученных им птиц всегда служили Велу лучшим утешением, а со старым воробьём он иногда делился своими страхами и мечтами, которые оставались тайной и для отца, и для матери, и даже для Юргена ... Птаха слушала человеческую речь чуть склонив голову, и, казалось, понимала всё, но в этот раз разговор оборвался, едва начавшись — сзади тихо скрипнула дверь и в комнату вошла Дейра . У неё, как у самой старшей , тоже был свой закуток, но , в отличии от брата, она держала на подоконнике не кормушку, а цветы... С которыми, между прочим, разговаривала точно так же, как Вел со своими питомцами— мальчишка как-то совершенно случайно подслушал, как она рассказывает крошечному ростку про то, каким красивым он скоро вырастет... Ещё совсем не давно Вел и Дейра были неразлей вода — погодки, они всегда делили напополам радости и горести, но несколько месяцев назад всё изменилось.Как то в одночастье выросшая и похорошевшая Дейра стала до странности задумчивой , а разговорам с братом теперь предпочитала чинное вышивание рядом с матерью или сидение в своей комнате. Вел уже было решил, что сестру обидел кто-то из соседских мальчишек, но Дейра на вопрос брата только снисходительно улыбнулась.
— Никто меня не обижал, Вел... А что до наших разговоров... Скажи, тебе Лике из противоположного дома нравится?
Мальчишка на такой вопрос смог лишь удивлённо хлопнуть глазами. Семейство лудильщика было ему совершенно безралично, так что всё общение с Лике у Вела сводилось лишь к вежливому кивку головы при встрече...
Дейра разгладила на коленях вышивку и внимательно посмотрела на брата.
— Вот видишь!.. Ты только птиц своих замечаешь, а до всего остального не дорос ещё...
На том их беседа и закончилось — уверенность Дейры в том ,что признаком взрослости брата должно стать то, что при виде соседских девчонок его начнёт бросать в жар и дрожь, самому Велу казалось совершенно нелепой, но в полемику с сестрой он больше не вступал. С вопросами к возомнившей себя совершенно взрослой барышней Дейре Вел тоже теперь не лез, хотя обидно ему , конечно, было... И вот теперь сестра пришла к нему в комнату и на лице её читалось нешуточное волнение.
-Вел, ты знаешь, зачем пришли эти двое?
Мальчишка коротко взглянул на сестру:
— Им нужно , чтобы отец осмотрел какой-то рудник...
Дейра, услышав ответ, протестующе мотнула головой.
— Они говорили об этом лишь в начале, а теперь... Они хотят тебя забрать, Вел... Забрать в Амэн!..
— Что!!! — Вел в такое даже поверить не мог, но тем не менее, тут же выскользнкл за Дейрой в коридор. Устроившись на верхней площадке лестницы, брат и сестра могли слышать каждое, произнесённое на кухне слово...
-... Я уже встречался с твоим сыном, Лекки, и знаю, что он талантлив, поэтому, когда мне было предложено собрать для обучения достойных детей, я сразу же вспомнил о нём. — негромкий голос Креспи звучал убедительно и твёрдо.— Веилен получит действительно хорошее образование, а после окончания обучения сможет занять подобающее его способностям место...
Где-то в глубине кухни громко звякнула переставляемая Истлой посуда, а Лекки тяжело вздохнул.
— Он и сейчас на своём месте... К тому же — я не могу отдать сына так далеко. Он окажется один среди совершенно незнакомых ему людей и чужих обычаев.
И тут заговорил Крештен.
— Веилен уже находиться в том возрасте, в котором печаль от разлуки с близкими переноситься легче и гаситься с новыми впечатлениями. Креспи я знаю не один год и могу заверить тебя, Лекки, что в его лице твой сын обретёт внимательного и заботливого наставника...
— Я понимаю, что второй такой случай вряд ли представится...— голос отца звучал непривычно глухо. -... Но отдать его в Амэн... Не видеть его несколько лет... Вел, может, и рад будет увидеть новую страну и тёплое море, но мы то тоже к нему привязаны... Истла места себе не найдёт после разлуки, изведётся вся, да и я не смогу спать спокойно...
Со своего места Вел мог видеть крошечный кусочек кухни . Он заметил, как сидящий к нему спиною Креспи подался вперёд, очевидно, пытаясь в очередной раз возразить отцу, но его опередил Крештен, уловивший в голосе Лекки не только грусть, но и некую неуверенность...
— Никто не говорит о нескольких годах, Лекки! На Праздник Трав Веилен будет возвращаться к вам примерно на месяц, да и все ваши письма я лично буду передавать в Милест...— и тут вдруг в тоне жреца проявились высокомерные нотки. — О своём ремесле и деньгах тоже можешь не беспокоится: Храм оплатит тебе потерю помошника.
-Оплатит?!..— медленно, точно решив, буд-то ослышался, переспросил Лекки и Крештен, не обращая внимания на предупредительное шипение Креспи , произнёс так, буд-то кость собаке кинул..
— Да. Сколько ты хочешь?
Кулак горняка с грохотом опустился на стол.
-Нисколько! Мы, конечно, люди простые, но рабами никогда не были и свою кровь не продавали!.. — теперь в голосе Лекки чувствовался неподдельный гнев.-Но хорошо, что ты об этом сказал, жрец. Теперь я знаю, какая участь на самом деле ждёт Веилена в Амэне!..
— Ты ошибаешься! Никто на твоего сына ошейник не наденет...— Креспи встал из-за стола и гордо выпрямившись, продолжил. — А вот здесь его ждёт только тяжёлая работа да капризные заказчики, которым плевать и на вас, и на то, чем вы платите за каждую выведенную жилу... Не хмурься, мастер, ты знаешь, что я говорю правду!.. И то, что жизнь Вела после отъезда измениться в лучшую сторону — тоже правда. Я могу тебе обещать, что твой сын после окончания обучения будет не меньше, чем управляющим рудника...
— Может и так, но в Амэне Веилену делать нечего. — в голосе Лекки по-прежнему чувствовалось волнение, но было ясно, чито окончательное решение он принял. .— Я знаю, что сыну нужно обучение, и , когда придёт срок, Вел его получит!..
— Интересно, где?— теперь в голосе понявшего, что проиграл Креспи было столько яда, что его хватило бы на десяток гадюк.— Некоторые университеты действительно берут студентами чёрную кость, но делают это за хорошую плату. Денег на обучение Веилена у тебя, горняк, нет и не будет — разве что оставишь остальных своих детей голодными...
В этот раз посуда на кухне зазвенела так, точно её со всего маху швырнули на стол, а Лекки твёрдо сказал.
— Коли боги послали мне детей, до дадут и на детей... А на учёбу сына я заработаю — время ещё есть.
-Что ж, мне остаётся лишь пожалеть Веилена — ему очень не повезло с отцом! ..— Креспи шумно вздохнул, собираясь сказать ещё что-то, но тут раздался голос Истлы.
— Видно, не зря в Лаконе говорят, что улыбка амэнца хуже лендовской стали!.. Ответ мужа вы услышали, так что— скатертью дорога: мы вас не звали!..
Креспи вышел из-за стола:
— Что ж, пусть так... Я буду в Присте ещё два дня. Если всё же решите внять голосу разума — приходите в Храм...
После этих слов жрецы тут же ушли, а Вел, несмотря на протестующий шёпот Дейры , спустился на кухню. Мать стояла, отернувшись к плите, а отец сидел за столом, низко опустив голову. Вел подошёл к Лекки, коснулся его плеча.
— Забудь, отец. Они это всё со зла тебе наплели...
Лекки поднял голову, внимательно взглянул на сына.
— Если бы всё было так просто, Вел!.. Правда в словах жрецов тоже была... Много правды... Но учиться ты всё таки будешь — я обязательно что-нибудь придумаю!.
-Полно, Лекки. У недобрых людей вместо языка — жало: незачем их слушать!..— Истла подошла к столу и , крепко обнявВела, прижала его к себе, поцеловала в волосы. — Садись есть, сынок. Ты ведь ещё не обедал...
